Национальная живопись XIX–XX веков в музеях Голландии

Национальная живопись XIX–XX веков в музеях Голландии

Выше шла речь о четырех крупнейших музеях Голландии, о наиболее известных и наиболее типичных из принадлежащих им произведений, которые, в сущности, составляют золотой фонд искусства этой страны. Конечно, многие шедевры уже давно увезены за ее пределы. Так, несмотря на все усилия последних десятилетий, голландские музеи не в состоянии восполнить отсутствие творений Рембрандта, украшающих залы ленинградского Эрмитажа или Национальной галереи в Вашингтоне. И все же, если мысленно объединить коллекции этих четырех музеев в одно целое, то получится гигантская сокровищница голландского искусства. В ней все периоды его развития, все разнообразие творческих индивидуальностей и направлений окажутся представленными с неповторимым блеском и полнотой. В такую сокровищницу национального художественного достояния войдут также выдающиеся произведения, рассеянные по музеям других городов: Дордрехта и Лейдена, Утрехта и Гронингена и т. д. Здесь не было возможности останавливаться на них. Говоря о четырех основных музеях, пришлось обойти молчанием или только упомянуть многие интереснейшие памятники, а иногда и целые разделы их коллекций. Это прежде всего касается принадлежащих им произведений голландских художников XVIII–XIX веков, а между тем в амстердамском Рейксмузеуме и в Музее Франса Хальса в Гарлеме они занимают заметное место. В том же Рейксмузеуме, в Музее Бойманса — ван Бёнингена, в городских музеях Амстердама и Гааги находятся крупные собрания голландского искусства XIX–XX веков.

Голоса голландских живописцев еле слышны в грохоте войн и революций XIX века, в бурях общественной и художественной борьбы, очагом которой становится Франция. Их тонкое, сдержанное, может быть, несколько провинциальное искусство остается почти незамеченным за пределами Голландии. Волны классицизма и романтизма наталкиваются здесь на необычайно устойчивые художественные вкусы и пристрастия. Здесь продолжают писать тихие интерьеры, умело построенные, тщательно исполненные пейзажи и городские виды. Голландцы не могут и не хотят отказываться от своего традиционного реализма — пусть более узкого, менее активного и разнообразного, чем в эпоху былого расцвета. Национальная традиция помогает наиболее одаренным мастерам рубежа XVIII–XIX веков раньше, чем это сделают в других странах, передать в живописи еще только зарождающееся мировосприятие новой эпохи.

В гарлемском Музее Франса Хальса есть «Интерьер со спящим мужчиной и женщиной, штопающей чулки». Он написан в начале XIX века Вейбрандом Хендриксом (1744–1831). На первый взгляд картина поражает своим сходством с произведениями голландских мастеров XVII столетия. Однако она связана не только с прошлым, но и с будущим. Она стоит у истоков бытового жанра XIX века. В том, как приближена к зрителю фигура мужчины, заснувшего с трубкой во рту, в напряженной сосредоточенности швеи есть такая непосредственность жизненного наблюдения, которая была неизвестна старым мастерам.

Вейбранд Хендрикс. Интерьер со спящим мужчиной и женщиной, штопающей чулки.

Очень одаренный рано умерший Ваутер Йоаннес ван Троствейк (1782–1810) был автором картины «Ворота Рампортье в Амстердаме» (1809, Амстердам, Рейксмузеум). В четкой геометрической композиции наследие голландских мастеров городского пейзажа соединяется с новыми веяниями классицизма. Соотношение серого с белым, зимнего неба и унылых домов с чистым, недавно выпавшим снегом — не только создает тонкий зрительный эффект, но и выражает определенное настроение художника. Это настроение конкретно, оно прямо связано с увиденным городским мотивом, оно порождено им. По сравнению с ним мысли и чувства, отраженные в пейзажах XVII века, оказываются значительно более отвлеченными и обобщенными.

В сущности, работы Хендрикса и Троствейка представляют собой значительно более крупный вклад в европейское искусство, чем произведения Ари Шеффера (1795–1858), переселившегося в Париж и ставшего известным живописцем-романтиком.

Заметное оживление и обновление голландской живописи падает на последнюю треть XIX века. Если Ари Шеффер был лишь последователем великих французских художников его времени, то теперь Йохан Бартольд Йонгкинд (1819–1891) становится одним из зачинателей импрессионизма, оказавшим влияние на сложение творчества Клода Моне.

Йоаннес ван Троствейк. Ворота Рампортье в Амстердаме. 1809

Крупнейший представитель импрессионизма в Голландии Жорж Хендрик Брейтнер (1857–1923) в одной из самых известных своих картин «Дворцовая улица в Амстердаме» (Амстердам, Рейксмузеум) обращается к теме, неоднократно привлекавшей художников, — изображению города зимой. Сосредоточенное настроение, строгий отбор лаконичных художественных средств свойственны произведению Троствейка, исполненному в самом начале столетия. Теперь, в самом конце его, Брейтнер пишет заснеженную улицу в центре большого города. Не обращая друг на друга внимания, торопливо снуют по ней прохожие. В основу картины положено восприятие одного из них. Город изображен с точки зрения прохожего, а не из окна мастерской живописца, как это было у Троствейка.

И Брейтнер и художники так называемой «гаагской школы» (отец и сын Израэльсы, братья Марисы, А. Мауве, Месдаг и другие), сохраняя известное национальное своеобразие, придерживаются принципов и приемов, общепринятых в европейском искусстве тех лет. Они достигают известности, а между телл остается незамеченным современниками творчество одного из самых крупных и необычных мастеров, когда-либо порожденных Голландией. Это Винсент ван Гог (1853–1890).

Винсент ван Гог. Едоки картофеля. 1885

Творческая зрелость ван Гога (1886–1890) проходит во Франции. Не упоминая его произведений, нельзя говорить о французской художественной жизни этого времени. Однако его творчество остается для французской культуры чем-то чужеродным не только в силу своего новаторского характера. В своеобразной, неуравновешенной личности ван Гога есть нечто несовместимое с французским чувством меры, тонким вкусом и подчас несколько рационалистическим пониманием прекрасного. Ван Гог — голландец, но не из породы «умеренных и аккуратных», а из той семьи неудержимых, страстных искателей, к которой некогда принадлежал великий Рембрандт. Национальный характер произведений ван Гога особенно заметен, когда их видишь у него на родине, в экспозиции голландских музеев. Это остро чувствуют и сами голландские коллекционеры, недаром они приобретали так много его работ. Картинами ван Гога располагают и роттердамский Музей Бойманса — ван Бёнингена, и Городской музей в Гааге. Рейксмузеуму принадлежат такие известные вещи, как написанный в 1888 году «Автопортрет за мольбертом» и «Комната ван Гога в Арле». В 1964 году государство приобрело огромное собрание картин и рисунков ван Гога, принадлежавших его племяннику — сыну того самого «брата Тео», к которому обращены его знаменитые письма. Таким образом, частное собрание В. ван Гога (племянника) в Ларене превратилось в государственный Фонд ван Гога (входящие в него картины обычно бывают выставлены в Городском музее Амстердама). К нему относится, в частности, ряд интереснейших произведений раннего, «голландского» периода творчества художника во главе с «Едоками картофеля» (1885). В своей переписке с Тео он называет их просто «картина», видя в ней итог жизненного и творческого опыта, накопленного им на родине. Поселившись в местечке Нюенен, он становится живописцем голландского крестьянства. Ван Гог изображает труд крестьян, их поля, их жилища, делает бесконечные зарисовки, пишет этюды отдельных фигур и голов. Сам такой же нищий, как и они, он полон к ним глубокого уважения. Он хочет передать в своей большой картине все, что понял и знал о их жизни. «Едоки картофеля» — крестьяне, которые ужинают при неверном свете керосиновой лампы. Из коричневой теплой мглы свет выхватывает их лица, руки, скудную еду на столе. Винсент писал брату: «В ней (картине) я старался подчеркнуть, что эти люди, поедающие свой картофель при свете лампы, теми же руками, которые они протягивают к блюду, копали землю; таким образом, полотно говорит о тяжелом труде и о том, что персонажи честно заработали свою еду» (Ван Гог, Письма, М. -Л., 1966, стр. 239).

Необычный темный колорит картины восходит к реальным впечатлениям. Это особенно очевидно в написанном с натуры подготовительном ее варианте из Музея Крёллер-Мюллер (окончательный вариант ван Гог сделал по памяти). В том же музее среди многочисленных этюдов, исполненных в эпоху работы над «Едоками картофеля», выделяется замечательная «Голова старой крестьянки в коричневом платке». Контрасты света и тени, сильные широкие мазки подчеркивают характерное строение головы: резко выступающие скулы, впалые щеки, большой толстогубый рот. Черные глаза женщины горят тревожно и скорбно. В крепко вылепленном лице есть и мягкость, и сила, и горечь человека, безрадостная жизнь которого проходит в неустанной борьбе за хлеб. Ван Гог восхищался творчеством Франсуа Милле, однако крестьянские образы, созданные им самим, отличаются особым внутренним горением и напряженной выразительностью, неведомой знаменитому французскому мастеру.

Винсент ван Гог. Терраса кафе ночью. 1888

Госпожа Крёллер-Мюллер в 1938 году передала государству коллекцию, находящуюся в ее имении в местечке Оттерло. Возникший таким образом музей официально носит ее имя, но посетители часто называют его иначе: «Музей ван Гога». Это самое крупное в мире собрание произведений ван Гога, здесь с замечательной полнотой представлены все периоды его творчества. Коричневатые картины, написанные в Голландии, сменяются видами Парижа, куда художник переехал в 1886 году. Его палитра становится все более светлой, и одновременно складывается характерная для него система работы отчетливыми, параллельно идущими мазками. В натюрморте «Яблоки на плетеном блюде» мазки энергично строят твердую форму яблок и, подобно светлому потоку, покрывают поверхность стола. Живописный почерк ван Гога помогает ему выразить собственное настроение, то радостное волнение, то неудержимое беспокойство.

«Дорога с кипарисами и звездой» была написана в мае 1890 года, за два месяца до смерти художника. Это выжженный южнофранцузский пейзаж, где дорога кажется залитой светом, но вместо солнца на ярко-синем небе сияет гигантская звезда. В небо, судорожно изгибаясь, уходят вершины темных, почти черных кипарисов. В этих деревьях ван Гогу чудилось что-то близкое его душе, в их борьбе за существование под палящим солнцем и яростными ветрами Прованса он видел подобие своей собственной жестокой судьбы, своего стремления к счастью. Настойчивый, подчеркнутый ритм мазков передает напряженное движение, царящее в природе; кажется, что дорога движется вперед, что кипарисы, как черные факелы, устремляются вверх, и в небе вокруг светил кружатся сияющие вихри.

Винсент ван Гог. Дорога с кипарисами и звездой. 1890

Если в ранних произведениях колорит строился главным образом на тональных, светотеневых соотношениях, то в работах французского периода ван Гог стремится к декоративному равновесию ярких пятен чистых красок. Он пишет портреты то на зеленом, то на желтом фоне, подчас покрытом декоративным узором. Так, в «Портрете почтальона Рулена» (Музей Крёллер- Мюллер) по ярко-зеленому фону разбросаны букеты цветов. Там же выставлен и портрет жены Рулена, названный самим художником «Колыбельная». Муж и жена были верными друзьями ван Гога, когда он жил в Арле, на юге Франции.

Осенью 1888 года была написана «Терраса кафе ночью». Контраст между желтым светом, заливающим кафе, и глубокой синевой ночи составляет основу колористического решения. В нем заложено и смысловое, эмоциональное противопоставление прохлады и величия ночи, осиянной огромными звездами, и неспокойного мирка кафе. Как это часто бывает у ван Гога, картина на первый взгляд кажется гармоничной и даже мирной, но, приглядевшись, начинаешь ощущать таящуюся в ней тревогу.

Кроме работ ван Гога музей Крёллер-Мюллер обладает небольшим собранием произведений старых мастеров. Здесь есть и раздел искусства XIX–XX веков, в котором особенно интересна коллекция современной скульптуры. Статуи размещаются не только в доме, но и в парке позади него.

Как уже говорилось, крупные коллекции искусства XX века принадлежат также Городским музеям Амстердама и Гааги. Большое место здесь занимают работы голландских художников. В наши дни в культуре капиталистических стран заметна тенденция к космополитизму, XX век стирает национальные особенности, уничтожает традиции. И все же, проходя по залам музеев, замечаешь, что во многих произведениях живет выработанное веками эстетическое восприятие. В холодноватой чистоте линий натюрмортов, в серьезности и честности портретов — например, в портрете Шарля Раппопорта работы К. ван Донгена (род. 1877) из Музея Бойманса — ван Бёнингена, в портрете судьи Ф.-М. Вибаута (1932, Амстердам, Городской музей) работы Яна Слёйтерса (1881–1957) — слышится отзвук старой, но живой национальной культуры. Без нее были бы немыслимы даже такие, казалось бы, космополитические, лишенные местных корней вещи, как геометрические абстракции Пита Мондриана (1872–1944) и залитые бурными потоками красок абстрактные композиции Кареля Аппеля (род. 1921).

Кес ван Донген. Портрет доктора Раппопорта. 1913

В Голландии не существует всеобъемлющего музея-гиганта вроде ленинградского Эрмитажа или Лувра в Париже. Здесь приходится говорить о многих музеях, выбирая наиболее крупные и интересные. Слава этих музеев зиждется на принадлежащих им прославленных шедеврах национальной школы живописи.

Подобный преимущественный интерес к собственному наследию характерен для музейного собирательства в целом ряде европейских стран, переживших эпохи блестящего расцвета искусства (Италия, Испания, Франция, Бельгия). Но, пожалуй, ни в одной из них этот интерес не был таким исключительным, как в Голландии. Мы могли бы в связи с этим отметить национальную ограниченность художественных вкусов, но стоит ли? Ведь характер собирательства определяется не просто вкусами коллекционеров, а историческими судьбами страны. А главное — именно шедевры национальной школы живописи и составляют вклад голландских музеев в сокровищницу мирового художественного наследия. Люди, приехавшие из самых разных стран, приходят в их залы для того, чтобы увидеть картины Рембрандта и Вермеера, Франса Хальса и ван Гога. Именно эти картины составляют гордость голландского народа, величайшее сокровище его культуры.