Переходящий приз

Переходящий приз

Средневековая Ливония была странным образованием. На территории нынешних Латвии и Эстонии вперемешку располагались земли Ливонского ордена (то есть немецких рыцарей), рижского архиепископа и еще трех епископств. В городах, имевших собственные органы власти, заправляли бюргеры (по национальности – тоже немцы), а на селе крестьянским трудом занимались покоренные и обращенные в христианство балты.

Рыцари, церковники и горожане беспрестанно выясняли отношения – тут, на дальнем востоке немецкого мира, царили нравы дальнего запада: фронтир он и есть фронтир, вотчина не слишком утонченных пассионариев?авантюристов. Полномасштабные, с применением тогдашней артиллерии (катапульт) боевые действия, бывало, затягивались на годы. Причем Орден параллельно воевал то с датчанами, то со шведами, то с русскими, то с литовцами.

В XVI столетии грянула Реформация. По Риге прокатились волны бунтов и погромов, оставившие после себя разрушенные монастыри и разграбленные соборы. Лютеране одолели католиков, рижское архиепископство было секуляризировано, а Рига получила в 1561?м статус вольного города (то есть не платила больше налогов местным феодалам). В том же году последний ливонский магистр Готхард Кетлер, признав себя вассалом литовского князя, переквалифицировался в светского правителя части орденских земель – стал наследным герцогом Курляндии. Ему досталась западная часть современной Латвии, области Курземе и Земгале, символизируемые одной из трех звезд в руках Милды. Прочие владения упраздняемого ордена по так называемой Виленской унии непосредственно включались в состав Литвы.

Пойти на поклон к литовскому князю Кетлера вынудил Иван Грозный. К тому моменту уже три года шла Ливонская война, немцы терпели поражение за поражением. Русские взяли Нарву и Дерпт, шведы, воспользовавшись моментом, прибрали к рукам Ревель, а епископ Эзельский продал свой остров Эзель (нынешний Сааремаа) датчанам. Сильные соседи азартно делили земли Прибалтики – как это многажды происходило в ее истории.

Чем мощнее становилось Московское государство, тем чаще оно с аппетитом поглядывало на слабую соседнюю Ливонию. Войны с ней московские князья затевали несколько раз, но особенных успехов не добивались. Решительную попытку предпринял Иван Грозный – орден под ударами русских войск распался, но поделившие его земли Литва и Швеция действовали куда успешнее.

Когда военная удача отвернулась от Грозного, в Москву прибыли литовские послы с предложением провести границу по тогдашней «линии фронта». Царь усилил репрессии против бояр, а войну велел вести до победного конца – до взятия Риги. В итоге войну Россия проиграла, а Рига присягнула Стефану Баторию. Победитель Грозного правил Речью Посполитой – образованной в ходе войны федерацией Польши и Литвы. Ей, по условиям мира, достались нынешние Видземе и Латгале (две другие звезды в руках у Милды), а в пестрой истории Риги наступил сорокалетний польский период.

В 1621?м поляков сменили шведы. Густав II Адольф, «Снежный король», «Лев Севера», по вине которого бесславно затонул знаменитый галеон «Ваза», успешно бил поляков и русских и двигал Швецию к статусу мировой державы. При нем под властью Стокгольма оказалась большая часть бывшей Ливонии (нынешнее Видземе, которое тогда называли Лифляндией) вместе с Ригой.

О неполном столетии, проведенном городом в составе Шведской империи, владычицы как минимум одного моря – Балтийского, напоминает известная достопримечательность Вецриги, Старого города (Старушки, как зовут ее русские рижане). Единственные, сохранившиеся до нашего времени городские ворота, некогда закрывавшиеся на ночь, находятся на улице Торня, Башенной (Tor?a, 11). Пробитые в конце XVII века в жилом доме, они зовутся Шведскими и окружены множеством легенд – самая известная из которых повествует о молодой рижанке, замурованной в кладке ворот в наказание за греховную связь с солдатом-шведом. Что правда – так это то, что солдаты и впрямь жили в соседних Казармах Екаба (Tor?a, 4), построенных в первой своей «редакции» как раз при шведах.

В скандинавской державе Рига была вторым по величине и важности городом после Стокгольма, резиденцией лифляндского генерал-губернатора. В 1697 году ее посетил в составе Великого посольства молодой русский царь Петр Алексеевич. Шведские власти, принимая его тут без должного почтения (во всяком случае, потом их в этом обвинит сам Петр), вряд ли предполагали, что ставят тем самым крест на геополитических амбициях своего столь успешного к тому моменту государства. Но именно рижские обиды Петр назвал в качестве casus belli, объявляя в 1700 году войну Швеции. Понятно, что истинной причиной была потребность в балтийских портах – но в Северной войне Рига послужила России и «запалом», и главным трофеем.

Еще отец Петра Алексей Михайлович осаждал столицу шведской Лифляндии в 1656 году: тогда в здешнюю Пороховую башню (Pulvertornis) – самую мощную из городских оборонительных и единственную дошедшую до нас – угодил десяток ядер. Но башня устояла, и город выстоял. Так что в следующий раз палить по той же башне пришлось уже самолично Петру Алексеевичу в 1709 году – и его ядра до сих пор может увидеть в краснокирпичной кладке любой турист. Разумеется, все это легенда – хотя ядра и впрямь хорошо видны. Их, правда, вмуровали в Пороховую башню во время ее перестройки в 1930?х, но осада Риги войсками Петра в 1709–1710 годах действительно позволила взять реванш за прежние русские неудачи.

Проигрыш в Северной войне означал конец Шведской империи и выход на мировую арену империи Российской. Последней, по Ништадскому миру, отошли среди прочего Эстляндия и Лифляндия, а Рига стала западным форпостом России – империя теперь заканчивалась в нескольких десятках километров от городских ворот. Дальше начиналось Курляндское герцогство, формальный вассал Польши, – крошечное государство, чьи правители в XVII столетии пытались осуществлять колониальную экспансию в Африке и Карибском море, а в XVIII хозяйничали в гигантской России (о нем подробнее – в отдельной главе четвертой части).

Польская Ливония (нынешняя Латгале) войдет в состав России по первому разделу Польши, в 1772 году, Курляндия – по третьему, в 1795?м. Причем герцогство станет Курляндской губернией, а Латгалию включат в губернию Витебскую. Три звезды соберутся вместе лишь с образованием независимой Латвии – в ее гербе, а потом и в руках у зеленой девушки Милды.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.