Парадоксы любви

Парадоксы любви

Летать из Риги в Лондон, в Дублин или обратно рейсом авиакомпании-дискаунтера всегда интересно. Не удобно (по части удобств – это не к дискаунтерам), а любопытно с точки зрения социологических наблюдений. Когда колеса «Боинга» отрываются от родной земли, кое-что про эту землю становится более понятным.

Вот где-то на повышенной громкости зазвучали веселые и хамоватые английские голоса – ага, соображаешь, это непременная на таких рейсах компания секс-туристов вскрыла приобретенную в аэропорту, в магазине «такс-фри», литровую бутылку вискаря. Простые ребята из Западной Европы (главным образом – из Британии и Ирландии) зачастили к нам сразу после открытия бюджетными перевозчиками прямых рейсов в латвийскую столицу из Дублина, Лондона, Глазго, Ливерпуля. Западный пролетариат быстро оценил дешевизну латвийского пива и сговорчивость рижских девиц. Аэропорт «Рига» в нулевые запестрел рекламой стриптиз-клубов, а город Рига надолго приобрел славу одного из главных восточноевропейских борделей.

Но большинство на таких рейсах составляют обычно не развеселые гости с Запада, а мрачноватые латвийцы. Среди них, в свою очередь, преобладают не праздные туристы, отправляющиеся глазеть на Тауэр с Тауэрского моста, и не беспечные консьюмеристы, намеренные не пропустить ни одного из трехсот магазинов Оксфорд-стрит. Большинство латвийцев на лондонских рейсах – люди рабочие, занятые. В Лондоне их ждут стройки, неразгруженные склады, неубранные гостиничные номера, требующие надзора британские дети, кухни фастфудов и прачечные. И если британские искатели сексуальных приключений отправляются в Ригу на несколько дней, то рижане улетают на острова жить. Как правило, твои соседи по «Боингу» – латвийцы с приставкой экс: в Риге у них дела, квартиры, родственники – поводов выбраться на родину хватает, но это больше не их дом.

Представители еще одной типичной на таких рейсах группы – россияне. Этих, конечно, поменьше и они сразу начинают выделяться по выходе из самолета – становясь в очередь на паспортный контроль, в отличие от всех прочих пассажиров, к окошку «Non EU citizens». Они – транзитные пассажиры, Рига для них – перевалочный пункт на пути из России в Западную Европу или обратно. Но часть их задерживается в латвийской столице – почему бы и нет, если тут приятно и недорого. Тем более что у некоторых тут и недвижимость имеется.

Рижский аэропорт сделался популярным у россиян ровно по тем же причинам, что и сама Рига. Во?первых, это дверь в Европу. Во?вторых, летать отсюда дешево.

Новая жизнь аэропорта «Рига» началась в начале нулевых, когда сюда пришли первые западные авиакомпании-лоукостеры. Это вроде бы не очень глобальное событие, как потом стало ясно, изменило жизнь многих латвийцев и Латвии в целом. «Старая» Европа сделалась ощутимо, явственно близкой. Если раньше путешествие самолетом было привилегией состоятельных людей, то теперь полет в Шотландию стал стоить как пара бутылок шотландского виски в магазине аэропорта. И не только простой небогатый латвиец смог регулярно туда наведываться, но и простой шотландец быстро освоился в прежде неведомой ему Риге.

Этого-то отдельные местные патриоты по сей день не могут простить бывшему премьеру Айнарсу Шлесерсу, «открывшему дверь» для бюджетных авиакомпаний. Которые присоединили Латвию к Европе в каком-то смысле куда более предметно, чем межгосударственные договоры, в торжественной обстановке подписанные напыщенными политиками. Но, присоединив, столь же предметно обозначили место Латвии в Европе. И место это оказалось не очень почетным. Осознавать данный факт было обидно.

Чем активнее перевозил граждан ЕС из Латвии и обратно ирландский бюджетный Ryanair и вынужденный подражать ему в дешевизне здешний AirBaltic, тем очевиднее делалась схема этого человеческого трафика. Латвия, со всеми почестями принятая в европейскую «семью народов», сделалась для новых «старших братьев» источником рабочей дешевой силы и дешевых низменных удовольствий.

Западная молодежь в Риге отчего-то вела себя совсем не так, как должны были бы вести себя посланцы высокой цивилизации, которой латвийцы с пылом неофитов подражали. Развязность гостей подхлестывала крайняя мягкость хозяев, доходящая до подобострастия. Когда дравшийся с рижанами пьяный англичанин полил пытавшегося их разнять полицейского из газового баллончика, после чего тот попал в больницу с ожогами, хулигана отпустили с миром, присудив умеренный штраф. Вряд ли с латвийским гопником, отправившим по пьяни на госпитальную койку лондонского «бобби», обошлись бы столь же гуманно.

Верхом унижения стала распространившаяся среди гостей с цивилизованного Запада мода справлять малую нужду непосредственно на главный национальный символ Латвии – памятник Свободы. Собираясь в Ригу, гости даже заключали пари в Интернете, кто сделает это с наибольшим форсом – ведь всем было известно, что «старшим братьям» в Латвии ничего, кроме копеечного по британским или норвежским меркам штрафа, не грозит. В конце концов общественники стали дежурить у Милды с собаками, а суды – приговаривать «писающих мальчиков» к нескольким суткам ареста.

Да, англоязычная реклама заведений со стриптизом и иными утехами уже не встречает прилетающих в Ригу в зоне получения багажа. В начале нашего десятилетия ее решительно вытеснила русскоязычная реклама элитной латвийской недвижимости.

Таковы парадоксы любви: ты к кому-то со всей душой, а он тебе презрительно хамит; кто-то без тебя жить не может, а тебе противно само его имя. Латвия так хотела внимания и поощрения со стороны «настоящей» Европы, а настоящие европейцы мочились на Милду. Россияне так любят Латвию и даже принесли ей за несколько лет миллиард евро – а Латвия демонстративно ужесточает законы и грозится запретить покупку своей недвижимости именно и конкретно россиянам.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.