III ВЕК НОТР-ДАМ-ДЕ-ШАН Мученичество святого Дениса

III ВЕК

НОТР-ДАМ-ДЕ-ШАН

Мученичество святого Дениса

Нотр-Дам-де-Шан: с эскалатора у выхода из метро пассажиру выходят прямо на бульвар Распай, и пешеходам ничего не остается, как прерывать уличное движение, чтобы достичь спокойного тротуара. Я прихожу сюда, чтобы найти следы античной Лютеции, но ничто вокруг меня о ней, кажется, не напоминает. Напротив, в чахлом скверике возвышается статуя капитана Дрейфуса, того самого офицера-еврея, которого напрасно обвинили в шпионаже в конце XIX века. Чуть дальше, на Монпарнасе, церковь Нотр-Дам-де-Шан выставляет свой фасад в стиле рококо конца века, свидетельство веры, вдохновлявшей буржуазию Второй империи.

В этих местах, слегка удаленных от изначального города, мы вступаем в туманную сферу легенд и мистики. Все скрыто от глаз того, кто идет по следу в поисках доказательств; нужно проникнуть в легкий дымок верований.

В середине III века Лютеция стала значительным городом, в любом случае, достаточно значительным, чтобы христианские миссионеры задумались о приобщении его жителей к евангельской истине. А пока здесь поклоняются Тутатису и Юпитеру. Галльские и римские божества имеют одинаковые алтари.

Между тем энергичный епископ по имени Дионисий — мы зовем его коротко — Денис — пылает горячей верой во Христа. Он призван распространять истинную веру, проповедовать веру в распятого Бога и спасать заблудшие души, погрязшие в язычестве. Смиренно он припадает к ногам епископа Рима, преемника святого Петра, дабы умолять о миссии наставления в вере… Но у прелата множество других забот: ему нужно, прежде всего, обеспечить выживание местной христианской общины, которая подвергается преследованиям. Распространение истины должно подождать до лучших времен. Епископу кажется, что он избавится от докучливого неофита, если поручит тому обратить в христианскую веру Галлию… и пусть тот справляется с этим, как может! Ибо эти люди, как всем известно, противятся любым переменам и упорно цепляются за своих старых идолов. Подобная ужасная миссия не пугает Дениса, который жаждет преодолеть все трудности, дабы восторжествовала вера в царствие Христово.

С двумя спутниками — священником Рустиком и диаконом Елевферием — Денис появляется в Лютеции около 250 года. Все трое входят в город по кардо максимус и отправляются на форум. Они растеряны тем, что видят: народ предан удовольствиям и поклоняется ложным богам! Все здесь возмущает суровых христиан: лавочки, открытые ради тщеславия женщин, и жертвоприношения каменным истуканам. А они мечтают о любящем и справедливом Боге, который сострадательно взирает на отчаяние человеческой души! Они не понимают, как можно предаваться всем этим вульгарным предрассудкам.

Поэтому они удаляются из города и скрываются в виноградниках, уходящих вдаль, чтобы отправлять и проповедовать культ, о котором еще никто не знает. Набожность Дениса привлекает к нему множество людей, которые добровольно принимают новую веру. Но опасность близка, христиане здесь подвергаются преследованиям так же, как и в Риме. Желая оградить себя, верующие уходят в подполье. Евангелизация продолжается, но под прикрытием заброшенного карьера, в подземном проходе, где некогда добывали камень, пошедший на строительство Лютеции. Христиане прячутся, чтобы предаваться молитве.

Первая и очень краткая месса была совершена в подземном святилище. По традиции ему дали название Нотр-Дам-де-Шан, хотя следовало бы назвать его Нотр-Дам-де-Профондёр…[10] В этом невероятном месте укрепляется вера первых христиан, во мраке этого подземелья, ставшего собором, выстраивается часть будущего христианства.

Вокруг Дениса с благоговением собираются галльские и римские семьи. Они решились принять крещение, невзирая на опасность. Во тьме, которую прорезают лишь зыбкие огоньки маленьких масляных ламп, Денис говорит… В белоснежной мантии, с горящим взором он напоминает собравшимся о волнующих событиях, что произошли в Иерусалиме, на Голгофе. И в этом драматическом, полном жизни рассказе сквозит тень большого деревянного креста.

ЧТО СТАЛОСЬ С ПЕРВЫМ СОБОРОМ ПАРИЖА?

Поскольку святой Денис был первым епископом Парижа, подпольная церковь, в которой он проповедовал, и была первым собором Парижа. Чтобы найти это место, нужно, выйдя из метро, пройти по улице Нотр-Дам-де-Шан: ключ к разгадке находится в конце этой улицы… Перейдя бульвар Сен-Мишель, попадаешь на улицу Пьер-Николь, маленькую и прямую, словно погруженную в провинциальную дрему. Прижавшись к кирпичной стене какого-то коллежа, возвышается деревянное здание с плитами, от которого веет доброй модернистской архитектурой шестидесятых годов.

Неподкупный охранник отказывает в доступе растерянному историку. Частная собственность, вход запрещен! Как же проникнуть внутрь и отдать память святому Денису? Дожидаться удачного случая? Благодаря любезности понимающего владельца здания, я смог-таки посетить подвальный этаж…

Лифт, паркинг с машинами в нарисованных белой краской прямоугольных парковочных местах, и наконец, вот она, потайная дверь… Преодолев все препятствия, мы попадаем в прошлое. Черная лестница неуклонно скользит в глубины античного карьера. Спускаясь по ступенькам, ты словно углубляешься в века! Своды были выровнены и реставрированы в XIX веке, но в других местах выступают более древние свидетельства. Под надгробным камнем спит святой Режиналъ, умерший в 1220 году. О нем рассказывают, что видение Богоматери определило его призвание стать священником. Длинный неф продолжается до алтаря, где виднеется статуя святого Дениса. Здесь он проповедовал.

Эта крипта уже столетие упоминается в путеводителях. Она была помещена в подвальное помещение строящегося здания. Все, что осталось от первого собора в Париже, скрыто под паркингом, неотъемлемой частью совместной собственности, которая обеспечивает сохранность этого места, но допускает к сокровищу лишь немногих счастливцев. Абсурдная ситуация: уникальное воспоминание о первых христианах Парижа отдано на произвол частных лиц! А ведь история этого места так богата…

На смену подпольному собору пришла молельня VII века, столетие спустя церковь, затем аббатство в XII веке. Наконец, в начале XVII века здесь обосновались кармелитки[11] Нотр-Дам-де-Шан. Революционная ярость снесла монастырь до основания, но крипта святого Дениса, укрытая в подземелье, избежала разрушения. В 1802 году сестры выкупили клочок земли, покрывавший крипту, открыли ее для посещения и построили новый монастырский ансамбль. Эти строения были снесены во время окончательного закрытия монастыря в 1908 году.

От этой долгой истории сегодня остается лишь несколько разрозненных и не слишком внятных элементов:

Каменный портал одного из входов в монастырь сохранился, но он — часть магазина, который находится на первом этаже современного здания, в доме № 284 на улице Сен-Жак.

Небольшая молельня стоит в частном саду при доме № 37, на улице Пьер-Николь.

И, конечно, крипта, расположенная под паркингом в здании № 14 бис, на улице Пьер-Николь, с несколькими фрагментами стен монастыря, включенных в состав современной конструкции.

Чтобы проникнуться духом первых христиан Парижа, стоит отправиться в катакомбы, вход в которые находится на площади Данфер-Рошро. Вы попадете в подземную часть самого большого парижского некрополя, как некогда святой Денис.

Во времена святого некрополь под кардо максимус занимал место, оставшееся от старинных карьеров… Мир усопших — идеальное место для святого Дениса и других христиан, для которых смерть была всего лишь переходом в царство Божье, чтобы воскреснуть. Ибо тела пребывают в царстве теней: ведь и само слово катакомбы происходит от латинского cumbere, что означает «покоиться». Это место, называемое «Вотчина могил», оставило по себе долгую память — о нем нам напоминает табличка с надписью «FDT»[12] на доме № 163 бис по улице Сен-Жак.

Некрополь, доступный для посещения, был создан только в 1785 году. По соображениям гигиены, он находился тогда на окраине и принимал останки из всех церквей города. Были перевезены останки шести миллионов человек. Прогулка по некрополю производит незабываемое впечатление. Фуке, Робеспьер, Мансар, Марат, Рабле, Люлли, Перро, Дантон, Паскаль, Монтескье и многие другие взирают на нас из своих могил…

Но вернемся назад. Дорога, которая привела нас к входу на кладбище, представляет собой не что иное, как подземную часть древнего римского акведука, забирающего воду в Аркёе. Эта дорога приглашает нас вернуться в те времена, когда святой Денис молился во мраке подземелья…

В один прекрасный день 257 года в маленький подземный собор врываются легионеры. Они хотят арестовать тех, кто возвещает воскрешение Христа: Дениса, Рустика и Елевферия. Эти агитаторы должны прекратить свою пропаганду! Из-за их утверждений, будто каменные идолы не управляют вселенной, впадают в смятение самые сильные умы. Если этих провокаторов не остановить, весь социальный уклад общества будет разрушен… Троих мужчин немедленно хватают и ведут к префекту Сизинне Фесцению, представителю императора Валериана в Лютеции. Префект, как и его хозяин в Риме, не терпит беспорядков, вызванных христианами.

В языческие времена император был объектом поклонения, и христиане, которые отказываются от императорского культа, подвергаются преследованиям. Цезарю цезарево, а Богу — богово. Христиане не интересуются делами мирскими, их волнует только небесное. Тем самым для императора они превращаются в подданных, в верности которых можно усомниться. И, что еще хуже, становятся людьми, опасными для социального порядка, ибо отвергают официальную религию и признают только Иисуса, сына Божьего.

Префект Фесцений готов к самым жестким мерам, но желает все же выказать милосердие по отношению к тем, кто раскаялся. Поэтому он предлагает пленникам выбор: смерть или подчинение императору.

— Никто не может подчиняться императору, ибо подлинный царь только Иисус, — отвечает Денис.

Аллегории Фесцению совершенно непонятны. Нужно пресечь бред этого сумасброда. И, чтобы научить его мыслить разумно, префект приказывает отрубить ему голову.

В тюрьме, ожидая исполнения приговора, Денис и оба его соратника продолжают свое служение. Они проповедуют великую тайну искупления рода человеческого и служат последнюю мессу за тюремной решеткой.

Виновных немедля извлекают из камеры и ведут на самый высокий холм в Лютеции. Все должны видеть казнь злодеев! Воздвигают крест, привязывают к нему Дениса и отрубают ему голову. Но бездыханное тело по воле Спасителя оживает, освобождается от пут, берет свою голову, омывает ее в фонтане и спускается с холма, где принял мученическую казнь. Он проходит два с половиной льё и, наконец, вручает свою голову некой доброй римлянке по имени Катулла. После чего падает замертво. Катулла хоронит епископа-мученика там, где он упал. И на этой могиле вскоре вырастает белый колос — еще одно чудо.

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ВО ВРЕМЯ ДОЛГОГО ПУТИ СВЯТОГО ДЕНИСА?

Холм, где был обезглавлен святой Денис, естественно, стал называться Мон-де-Мартир[13], из которого позже образовалось название Монмартр. Но холм этот уже давно считался священным. Там стоял храм, посвященный Меркурию и возведенный, несомненно, римлянами. В 1133 году Людовик VI приобрел поместье Монмартр и основал там бенедиктинское аббатство. Нынешняя церковь Сен-Пьер-де-Монмартр была построена в тот же период — следовательно, это самая старая церковь в Париже. Внутри вы, возможно, заметите, что четыре мраморные колонны находятся в очень плохом состоянии. Это все, что осталось от храма Меркурия, который и был свидетелем казни святого Дениса тысячу восемьсот лет назад. Аббатство было разграблено во время революции, и последняя настоятельница, пожилая, глухая и незрячая, была обвинена в том, что она «плетет заговор против Республики»!

В наши дни белая, словно торт, базилика Секре-Кёр напоминает о религиозном предназначении Монмартра. Первый камень этого строения был заложен в 1875 году, и тогда говорили, что базилику воздвигли «во искупление преступлений Коммуны». Это заблуждение. Решение вернуть Монмартру его религиозное предназначение было принято еще в правление Наполеона III.

Святой Денис был обезглавлен у дома № 11 по улице Ивон-Лё-Так (часовня Мучеников указывает точное место), после чего спустился с холма Монмартр по улице Мон-Сени. Затем он будто бы сделал крюк по улице Абревёуар, чтобы омыть голову в фонтане на сквере Жирардон, где об этом событии напоминает статуя. Потом он будто бы вернулся на улицу Мон-Сени, и там, у дома № 63, на углу улицы Маркаде, можно увидеть дом с башней XV века — это самое старое сооружение Монмартра, по сравнению с которым жалкая площадь дю Тертр — просто аттракцион в Диснейленде.

Таким образом, с головой в руках святой Денис прошел около шести километров. Место, где он похоронен — базилика Сен-Дени.

Над его могилой, местоположение которой выбрано просто идеально, был возведен мавзолей. В VII веке король Дагобер решил основать в этом месте монастырь и сделать мавзолей мученика местом упокоения членов его семьи. Собор Сен-Дени также является некрополем королей Франции.

Какой отклик имело мученичество Дениса в Лютеции? Вообще-то, это событие прошло совершенно незамеченным. В то время головы постоянно летели с плеч, и никто не стал переживать по столь банальному поводу.

У жителей Лютеции было множество других хлопот. Их город, который почти столетие наслаждался мирной жизнью, переживал ужасные потрясения.

В императорском Риме дела тоже неважные. И уже давно. Императоры сменяют друг друга, их сторонники ведут открытую войну, власть переходит из рук в руки в зависимости от побед, компромиссов, заговоров и предательств. Валериан вступил в сражение в Месопотамии, но был разбит и попал в плен к персам. Его печальная судьба никого не огорчила. Никто в Риме не заинтересован в возвращении побежденного императора, поэтому от переговоров отказываются, предоставив пленнику гнить в своем персидском каземате, где он, в конечном счете, к всеобщему облегчению, и умер. Большая удача для его сына Галлиена, который остается единственным законным императором…

Короче говоря, Рим перестал быть Римом! А император перестал быть человеком, который стоит над всеми, которого обожают и боятся. Он становится объектом заговоров, он в центре коррупции и мелких интриг. Такая деградация политических нравов и управления страной — катастрофа для огромной империи, которой жизненно необходима стабильность. Империя начинает распадаться, ей отовсюду угрожают варвары. И те знают об этом, они чувствуют, что римляне слабеют. Значит, пора раздавить их. Германцы переходят Рейн, и Галлия превращается в поле для грабежей. Они опустошают деревни и возвращаются домой с богатой добычей.

Около 260 года Марк Кассиан Постум Латинский — блестящий римский генерал галльского происхождения. Когда германские племена атакуют романизированную Галлию, Галлиен и Постум совместными усилиями сдерживают их. Каждый выбирает своего противника. Император стремится отогнать алеманнов на востоке, генерал обрушивается на франков на севере.

Постум храбро сражается, чтобы изгнать захватчиков — настолько храбро, что в войсках его престиж достигает зенита: легионеры единодушно выступают за то, чтобы провозгласить своего генерала императором! Но императором чего? Рима? Галлии? Галлиен, который чует опасность для своей династии, тут же присваивает сыну Салонину завидный титул Августа: именно он и никто другой будет императором. Тем самым Галлиен стремится умерить амбиции своего галльского генерала.

Но для императорских сыновей наступили тяжелые времена… Постум, для которого невыносима мысль, что власть в Риме достанется этому тусклому Салонину, атакует Кельн, берет в плен нового Августа и приказывает его казнить. Теперь он может украситься знаками императорской власти: солдаты провозглашают его императором Галлии! Его облик становится известным всем: это доброе простодушное лицо с седоватой бородой и золотой короной красуется на монетах, отчеканенных для поддержки экономики края.

В Риме Постум — не более чем узурпатор, конечно, но узурпатор с ограниченными, к счастью, возможностями. Он не стремится свергнуть римского императора, не переходит Рубикон, не пытается заставить Сенат узаконить его власть и не пересматривает серьезно свою принадлежность к «романскому» миру. Но все же он хочет царствовать, хотя и избегает открытого присвоения высшего титула, предпочитая называть себя «реставратором Галлий». Тем не менее, объединив Галлию под своей властью, он роет пропасть между галлами и римлянами. Впервые за много лет они разъединены политически и не подчиняются одной власти.

Что касается Галлиена, его раздражает неповиновение, но он слишком занят алеманнами, которые предпринимают новые набеги — их нужно постоянно удерживать на границах. Тогда между римским императором и реставратором Галлий заключается молчаливое соглашение, из которого каждый извлекает свою выгоду: Постум берет на себя оборону Рейна и, сверх того, добивается власти над Бретанью, Испанией и большей частью Галлии.

В конце концов, судьба первого из галлов, преодолевшего столько испытаний, оказывается печальной: он стал жертвой своих собственных солдат! В 268 году против власти Постума восстал Майнц, он атаковал мятежников, захватил вожаков и приказал их казнить. Этого показательного правосудия его галльским войскам недостаточно: они желают извлечь все преимущества из своей победы и разграбить город! К чему воевать, если нельзя слегка поживиться за счет побежденных?

Постум отказал наотрез. Он не хочет опустошать город своей империи, не хочет равнять с землей такую крепость, как Майнц, столь необходимую для защиты берегов Рейна. Вояки глухи к подобным доводам: они жаждут добычи, все остальное не имеет значения. И раз реставратор Галлий этому препятствует, следует устранить реставратора Галлий! Сказано — сделано: Постум, его сын и личная охрана убиты. Так погиб человек, который правил Галлией десять лет, сумел устрашить захватчиков и обеспечил региону значительное экономическое процветание.

Слухи об этих событиях дошли до островной Британии и Испании и глубоко потрясли Лютецию. На берегах Сены драма отражается самым непосредственным образом. Орды германских варваров в шлемах и с боевыми топорами хлынули в деревни, расхитили урожай и разграбили имущество жителей. Из осторожности они не тронули сам город. Но часть Лютеции, расположенная на левом берегу Сены, представляет собой изолированные кварталы, богатые и уязвимые… Вот эту Лютецию, красивую, зажиточную, беззащитную можно и нужно брать! Толпы налетчиков атакуют ее, а затем быстро исчезают.

Когда же германцы уходят, нужно опасаться багаудов (от кельтского слова bagad — отряд). Эти пестрые банды, состоящие из разбойников, солдат-дезертиров, беглых рабов и безземельных крестьян, не нападают на легионы, обходят стороной крупные поселения, но сеют ужас на фермах и в полях.

Холмы укрывают не только диких зверей и химер, на их склонах прячется целое племя оборванцев. Живя на окраинах империи, эти бандиты врываются в деревни и отдельно стоящие дома, убивают и насилуют, уносят все, что представляет хоть какую-то ценность. И на удаленных дорогах можно порой увидеть странные когорты из безжалостных людей с золотыми кубками в руках, тяжелыми баклагами лучших вин, толкающих перед собой угнанных баранов. Теперь это решающий элемент оборонительной системы северной Галлии.

Из-за своей незначительности город оказывается и изолированным, и защищенным. Лютеция становится крепостью, но, лишившись своего левого берега, она отныне не может соперничать с другими крупными городами империи. Население ее сократилось, самые красивые здания разрушены. К примеру, в сравнении с Пуатье город паризиев выглядит довольно жалко.

Лютеция, некогда галло-римский город, становится городом галльским, который теперь можно называть Парижем, по названию Civitas Parisiorum, который один сумел выжить под защитой своих крепостных стен. Но у Парижа, увы, нет изящества Лютеции. Это небольшое поселение, которое жмется на острове посреди реки, в вечном страхе перед набегами германцев, приходящих с севера и с востока.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.