5. Метод мнемонических новелл

5. Метод мнемонических новелл

(для изучения английского языка)

Статья В. Смоленского, с сокращениями

Взрывной интерес к изучению языков возродил мнемотехнику — древнее полузабытое искусство, существовавшее чуть ли не с античных времен, а ныне активно оживляемое силами западных мнемонистов, таких как Гарри Лоррейн.

Наш соотечественник Самвел Гарибян внес в эту систему элементы синестезии, перекликающиеся с эзотерическими восточными учениями. Практических результатов он добился выдающихся. Феноменальная память Гарибяна позволила ему установить рекорд, зафиксированный в книге рекордов Гиннесса, — с диктовки комиссии он запомнил и воспроизвел 1000 слов из разных иностранных языков с переводом. Попробуйте себе представить этот объём! Это 40 листов, если печатать по слову с переводом на каждой строке.

С. Гарибян также создал собственный метод для изучения языков. В своей книге «Школа памяти» он так описывает мнемотехнику иностранных слов: «Слова дробятся, подбираются аналогично звучащие или части слов знакомого языка. Легче будет тем, кто помимо русского знает еще один язык, так как у нею увеличивается пространство для маневра и количество вариантов подборки аналогии. При составлении ассоциаций надо стараться как можно чаще использовать элемент запретного плода и остросюжетных ситуаций».

Примеры приводятся такие: plate (пластинка) — «пастух плетью разбил пластинку»; cause (причина) — «один лысый козел (кооз) стал причиной наших бед». Гарибян сам признает, что его система не позволяет с первого раза запомнить произношение (добавим — и написание).

Поэтому особый упор им делается на образную память, восприятие слова всеми пятью органами чувств.

Очевидно, здесь кроется некая слабость предлагаемого подхода, так как самостоятельно овладеть психотехникой синестезий сможет далеко не каждый.

А теперь попробуем задуматься над вопросами:

1) Почему, пытаясь припомнить забытое слово, мы, как правило, легко вспоминаем его первую букву или несколько букв, а с последующими дело обстоит сложнее?

2) Почему, говоря: «Слово на букву М», мы подразумеваем, что данное слово начинается на данную букву, а не кончается ею?

3) Почему рифмованные стихи запоминаются легче белых?

Достаточно. Даже не имея строгого ответа на эти вопросы с точки зрения психологии, можно предположить, что именно первая буква или несколько букв слова, его «голова», вызывает в нашем подсознании некие ассоциации и определяет эмоциональную окраску слова, это тот крючок, которым слово крепится к памяти. Если не подцепить и «хвост», то слово может «порваться», и в памяти останется одна «голова». Следовательно, особое внимание следует уделять запоминанию последних букв слова, его «хвоста». Легче всею это сделать простым дублированием, когда несколько слов с одинаковым хвостом сбиваются в группу и заучиваются вместе. Можно вспомнить об имевшем место выпуске так называемого «обратного словаря», по достоинству оцененного поэтами. Слова в нем расположены в обычном алфавитном порядке, но отсчет букв велся не с начала слова, а от его конца, так, что рифмующиеся слова оказывались рядом. Назовем это «обратным фонетическим группированием». В случае английского языка, где нет однозначного соответствия между написанием и произношением, правильнее говорить о «группировании по произношению». Такое группирование — одна из основ этого метода.

Другая основа — это сюжетная мнемотехника, отличающаяся от описанной выше меньшим упором на синестезию. Яркость и устойчивость ассоциаций достигаются здесь другим способом — за счет широкого ассоциативного поля. В приведенных здесь и других примерах Гарибян оперирует с изолированными словами, а его ассоциации имеют вид коротких комментариев, часто неуклюжих, что неудивительно, ибо на таком узком пятачке трудно построить что-то изящное. Зато группа слов, объединенных по спеллингу или как-то иначе, может навеять сюжет для целой новеллы, все ассоциации которой будут в высшей степени художественны и органичны, а фабула собьет все слова в единый логичный блок. Этот подход близок к тому, который Гарибян предлагает для запоминания группы не связанных между собой слов родного языка. Но отличается тем, что порядок слов в группе не задан жестко, и поэтому при составлении сюжета есть дополнительная степень свободы.

Еще одна уникальная сторона метода — он позволяет компактно заучивать сразу несколько значении многозначного (полисемантического) слова. Это особенно важно для английского языка, слова которого часто страдают этим. Традиционный подход состоит в том, что новые значения уже известных слов заучиваются не сами по себе, а в контексте — по мере того как они встречаются в текстах, упражнениях и т. п. Однако контекст может быть не только естественным, но и искусственным, созданным специально и единственно для целей запоминания. И только в таком контексте возможно компактное запоминание всех значений трудного слова, формирующее его цельный образ, подобный тому, который существует в мозгу носителя языка.

Итак, три принципа — обратное группирование по произношению, сюжетная мнемотехника и искусственный контекст — лежат в основе метода, условно названного методом мнемонических новелл (ММН). Он позволяет запоминать слова абсолютно точно с высокой степенью надежности. Каждое слово приобретает свой адрес в памяти, по которому его легко отыскать: новелла кодирует «хвост», а слово-связка — «голову». Чаще всего «хвост» состоит из двух букв. Тогда для запоминания трехбуквенного слова связка должна кодировать всего одну букву, то есть начинаться с аналогичной буквы родного языка.

Таких связок может быть несколько, особенно если слово полисемантично, а может и не быть вообще, если запоминание слова не представляет особой трудности (например, scarab — «скарабей»). Что касается содержания новеллы, то требования те же, что и у Гарибяна, — яркость, острый сюжет, «театр абсурда», элемент «запретного плода». Все перечисленное способствует активизации образной памяти. Не будет лишним позаботиться и о литературных достоинствах новеллы. Это требование далеко не второстепенное.

Полистаем обратный словарь английского языка.

Пропустим все слова, кончающиеся на букву А, — большинство из них заимствованы из других языков и для английского не характерны. Другое дело буква В. Возьмем первую же группу, АВ. Она содержит 21 слово, практически все из которых исконно английские.

(Приведены первые 6 слов!

tab 1. воен. петлица (на воротнике) 2. нашивка, наклейка, нашивать, приделывать 3. ухо (тапки) 4. вешалка, петелька, ушко 5. наконечник шнурка 6. амер. счет, чек 7. располагать в виде таблиц 8. амер. колечко на банке (пиво и т. п.) 9. (сокр. от tablet) сл. таблетка с наркотиком 10. табулятор (пишущей машинки, компьютера)

scarab — этн. жук-скарабей

drab — 1. тускло-коричневый, желтовато-серый [цвет] 2. серый, однообразный, монотонный, скучный 3. уст. неряха; проститутка, шлюха

агаb — 1. араб 2. пренебр. бродяга, беспризорник 3. арабская лошадь

cab — такси; кэб

grab — 1. хватать, внезапно и резко схватывать 2. тех. грейфер 3. разг. перехватить (быстро поесть и т. п.) 4. (at smth.) пытаться схватить что-л. 5. захват, присвоение, хищничество.

Есть еще четыре слова, оканчивающихся на АВ, — baobab, kebab, prefab и rehab

Но поскольку первые два имеются в русском, а оставшиеся два представляют собой сокращения от «prefabricated house» и «rehabilitation», соответственно, их запоминание не должно представлять трудностей. Они не включены в словник, чтобы не перегружать и без того насыщенный текст (вообще это решается на этапе сочинения).

Перед вами новелла. Настройтесь на критический лад и оцените ее мнемонические достоинства.

«Последнее дело Холмса»

(Кусок мнемонической новеллы)

tab

scarab

drab

arab

cab

— Интересно, — сказал я, глядя через окно на Бейкер-стрит, — что бы вы, Холмс, могли сказать вон о том военном? — О ком? Об этом раненом танкисте? Могу сказать, что он служит на Севере, холост, близорук, прожорлив, силен физически и, скорее всего, не чужд наркотиков. Ну, tанкиста я и сам могу опознать по петлицам, а ранения по нашивном. Но откуда вы взяли все остальное? — Во-первых, шапки с ушами носят только на Севере. Во-вторых, порванная вешалка — верный признак холостяка. В-третьих, посмотрите, как растрепаны наконечники его шнурков.

Он плохо видит дырочки. — А прожорливость? А физическая сила? — Взгляните на ресторанный счет, что торчит у него из кармана. Он так много съел, что названия блюд пришлось расположить в виде таблиц. А как он открывал банку пива — вы заметили? Вырвал колечко с корнем! — Ну а наркотики?! — О, Ватсон! Своих я вижу за версту. Этот глотает «колесо». Пораженный, я нажал кнопку табулятора пишущей машинки, чтобы с красной строки записать все услышанное. Но Холмс остановил меня: — Не время, мой дорогой Ватсон. Нам пора в путь. — Он вытащил из кармана коробочку, из которой выполз жук-скаробей. — Это замечательное насекомое чует дерьмо за милю и поэтому обязательно приведет нас к Мориарти… Ведомые скарабеем, мы шли мимо тускло-коричневых заборов и серых монотонных пустырей, мимо неряшливых шлюх в draных грязно-желтых бриджах, пока не пришли в арабский квартал, кишащий бомжами и беспризорниками. На одной из улиц стоял арабский скакун, запряженный в кэб. Беспризорники gгаbили бедную лошадь, выхватывая у нее из-под носа овес и пережевывая его челюстями, проворными, как grейферный механизм. Один даже попытался заgrаЬастать бутылку кефира, которую кэбмен достал из кармана в намерении перекусить — но хищничество не прошло.

«Чушь!» — могло вырываться у вас в ходе чтения. Отлично. Так и было задумано. И то, каким тоном вы это произнесли, восхищенным или раздраженным, подзывает главное — ваш это путь или не ваш. Если в целом вы не против такого подхода, у вас могут возникнуть некие сомнения, которые попробуем угадать и развеять.

Сомнение первое. Предлагаемый принцип игнорирует критерий употребимости слов и их значений. Нарушается принцип постепенности, при котором сначала учатся слова часто встречающиеся, а уже потом лексическая экзотика.

Что можно сказать? Метод ориентирован на тех, кто намерен овладеть языком в совершенстве. Для них есть возможность в короткий срок закачать себе в голову практически весь английский словарь — то, на что может уйти лет 5-10 при обычной практике. Наверное, для этого стоит поступиться принципом и перетерпеть временные неудобства. Не исключено даже, что, пользуясь традиционным методом постепенности, вы дольше будете осваивать заданный средний уровень, чем дойдет до вершин языка тот, кто эту платформу оставил.

Сомнение второе. Все ли английские слова можно успешно закодировать описанным образом? Как быть со словами более длинными, например?

Действительна практически все слова в приведенном примере очень коротки и поэтому легко поддаются мнемоническому разбиению. Но ведь именно такие слова, из 3–6 букв, составляют основу английской лексики. И они же, как это ни странно, наиболее трудны для механической зубрёжки. Слова более длинные обычно образованы аффиксацией коротких слов или корнесложением. Или заимствованы из других языков, например из латыни, и в последнем случае часто имеют «двойников» в русском. Поэтому запоминание длинных слов в большинстве случаев не представляет особого труда, а если все-таки представляет, то к ним можно применять более сложную мнемотехнику.

И опять помощь окажет ассоциативное поле новеллы.

Проблему представляют глаголы типа «give uр» или «mаке out». С точки зрения семантики, это точно такие же слова, как и любые другие, только имеющие вид словосочетаний. Они могут обозначать понятия, никак не связанные со значениями их компонентов, и быть при этом весьма полисемантичными, не говоря уже об их числе и той видной роли, которую они играют в английском. В какие группы их определять, пока остается неясным. Можно лишь надеяться что в ближайшем будущем и для таких объектов удастся найти какие-то специальные мнемонические приемы.

Сомнение третье. Сочинение подобных памятников изящной словесности — дело само по себе непростое, требующее сил и определенного умения. Не значит ли это, что многомиллионная армия ленивых останется за бортом?

Подмечено верно. Сочинение мнемонических новелл — оригинальный литературный жанр. Здесь возможны два пути.

Путь первый: весь этот грандиозный эпос сочиняется группой авторов и издается в виде серии книг. Тогда на долю изучающих язык достанется пассивная роль читателей. Для них необходимо будет разработать детальные рекомендации — как читать, чтобы запоминание было эффективным. Путь второй: составление сюжетов остается на плечах студента но исходный словник значительно упрощается за счет исключения малоупотребительных слов и значений. При этом труд издателя сведется к выпуску обратного двуязычного словаря с рекомендованной разбивкой лексических единиц на группы. Такой вариант окажется более привлекательным тому, кому ближе и роднее маразм собственного производства а также тому, кого одолевает сомнение номер один.

Зададимся вопросом глобального характера: какое место в процессе изучения языка может занять предложенный метод?

Во-первых, не будем делать вид что объяли все.

Грамматика остается грамматикой, а фонетика — фонетикой. Развитию разговорных навыков не поможет мнемотехника, там другие законы. И ясно, что приступать к столь интенсивному освоению лексики имеет смысл не на старте изучения языка.

Очевидна большую пользу метод принесёт тем, чья основная цель — научиться читать. Стратегия человека поставившего такую задачу, обычно следующая: читать как можно больше, не обращая внимания на обилие незнакомых слов, и прибегать к помощи словаря только в крайних случаях. Количество при этом со временем должно перейти в качество.

Это действительно происходит, вопрос только в том, что это за качество — чаще всего это лишь умение улавливать общий смысл. Не говоря уже о том, что этот путь, несмотря на его кажущуюся простоту, долог и труден, а для многих скучен.

Кстати, не потому ли он скучен, что в попытках угадать смысл фразы мы не можем увидеть её красоту? Ведь от нас прячутся детали, нам не слышен ритм, нам просто не до того, понять бы смысл! Спят эмоции — катализатор любого мыслительного процесса. От отсутствия эмоций — скука.

В самом деле, представим себе постройку каменного дома. Приходит каменщик. Он надевает рукавицы, берет кельму и что, бежит на кирпичный завод за кирпичами?

Конечно, нет — кирпичи давно доставлены и разложены в лучшем виде, только протяни руку. Почему-то эта логика не работает в нашем случае — за каждым кирпичом, новым словом, принято бегать на завод, то есть лазить в словарь. Не потому ли это, что, изобретя марки цемента, позабыли изобрести грузовик для подвоза кирпичей?

Естественное и разумное стремление сперва выучить слова, а потом приниматься за чтение до сих пор наталкивалось на невозможность запоминания слов вне контекста, который всегда полагался натуральным. Но теперь мы знаем, что контекст может быть и искусственным — и вкупе с фонетическим группированием он дает возможность освоить огромные массивы лексики, вообще не прибегая к чтению английских текстов, более того читая по-русски!

Очень важно, что все это богатство уляжется в вашей памяти компактно и упорядочение, пластами ассоциативных полей, новелла к новелле, хвост к хвосту. Конечно, в основном это будет пассивное запоминание — вы будете узнавать эти слова и легко вспоминать их значения, но свободное и идиоматичное их употребление в устной и письменной речи будет для вас затруднено. Но заполнение памяти лексикой в конце концов окончится — и тогда наступит очередь чтения. Смело беритесь за кого угодно, хоть Шекспира. Теперь вы не будете спотыкаться на каждом слове. Внимание можно теперь направить на нюансы, идиоматику, фразеологию — теперь вам дано почувствовать соль языка. Не говоря уже о радости, которую приносит полное понимание иностранного текста само по себе.

Скука побеждена, принуждения к занятиям не требуется, и пассивный запас естественным образом переводится в актив. Однажды вы обнаружите, что стали лучше не только читать, но и говорить. По мере активизации вашего словаря ассоциативные связи между словами будут забываться за ненадобностью. А впереди — свободное владение языком.

Описанный метод применим к любому языку, слова которого могут быть структурированы по тому или иному признаку. Так в китайском и японском языках критерием группирования выступает чтение иероглифа, и именно иероглифы, а не слова, сбиваются в группы. В этом аспекте большим преимуществом английского языка является его агглютинативность, при которой в одну группу попадают разные части речи.

Итак, царский путь в иностранные языки открыт.

В. Смоленский

ноябрь 1994 г.

Айдзу-Вакамацу

Многочисленные примеры мнемонических новелл читателю надо искать на сайте

www.u-aizu.ac.jp/~vadim/rus/SMN