«Лучший способ сохранить богатство»

«Лучший способ сохранить богатство»

Необычайная важность заповеди о цдаке проистекает из концепции иудаизма, согласно которой материальное благополучие человека является исключительно проявлением воли Бога: Он оделяет человека достатком и посылает ему удачу в делах прежде всего для того, чтобы испытать его, то есть увидеть, как он этим богатством будет распоряжаться. И в случае, если тот осознает, что не является истинным хозяином собственных денег, а лишь выступает в качестве проводника воли Всевышнего, если он щедро делится своим богатством с тем, кому Творец послал его недостаточно, то получает награду как в этом мире, так и после смерти.

Наградой за исполнение заповеди о цдаке при жизни являются долголетие, материальный достаток и счастливая семейная жизнь, и именно это имел в виду рабби Акива, когда утверждал, что отделение предусмотренных Торой десятин (на Храм, для левитов и для бедных) – «лучший способ сохранить богатства»: пожертвования беднякам не только не приводят к уменьшению достатка, но и увеличивает его, так как сам Творец мира в этом случае сторицей компенсирует ему расходы. Более того – давая цдаку, еврей как бы дает в долг: ведь обстоятельства вполне могут сложиться так, что он потеряет свое богатство, и тогда ему самому придется уповать на помощь других людей. И чтобы иметь моральное право на такую помощь, он должен сам по возможности ее оказывать. Поэтому рабби Хия и говорил жене: «Если бедный постучится в дом и что-то попросит, принеси ему то, что он просит, как можно быстрее – именно так будут нести и твоим детям!». Когда же возмущенная жена упрекнула его в ответ: «Зачем проклинаешь наших детей?!», рабби Хия резонно заметил: «Жизнь – это колесо. Иногда мы на колесе, иногда под колесом – это неизбежно!».

Еврейские мудрецы неоднократно повторяли, что исполнение заповеди цдаки изменяет отношение Бога к давшему ее человеку настолько, что может привести к отмене вынесенного ему на Небесах сурового приговора.

Именно поэтому накануне и в течение «Десяти Дней Трепета» между Рош ха-шана и Судным днем, когда решаются судьбы людей на следующий год и определяется, «кому жить, а кому умереть» и какой именно смертью, евреи должны особенно щедро давать цдаку, ибо, как подчеркивается в читаемых в эти дни в синагогах молитвах, «раскаяние, цдака и молитва отменяют суровый приговор».

Талмуд переполнен рассказами о том, как поданная бедному цдака меняла судьбу человека и в буквальном смысле слова спасала его от смерти. Так, он рассказывает, что дочери рабби Акивы было суждено умереть в день свадьбы от укуса змеи, но благодаря тому, что накануне бракосочетания она дала цдаку нищему, этот приговор был отменен. Снимая с себя одежды перед брачной ночью, она воткнула булавку для волос в притолоку двери, и та попала точно в глаз змеи, уже изготовившейся для укуса.

Другому мудрецу было открыто в сновидении, что его жена, вешая белье, упадет с крыши и расшибется насмерть. Выходя утром из дома, он начал умолять ее воздержаться от стирки и на всякий случай взял все имевшиеся у них небольшие деньги – чтобы ей не на что было купить мыло. Однако женщина нашла мелкую монету, купила на нее мыло и кусок хлеба. Настрогав мыло, она постирала белье и уже собиралась пойти его развешивать, как в дверь постучал нищий и попросил накормить его. Женщина поделилась с ним половиной имевшегося у неё хлеба, и нищий, поблагодарив, ушел. Она вновь решила подняться на крышу, чтобы развесить белье, но в это время в дверь постучал другой нищий и тоже попросил поесть, и она разделила с ним оставшийся хлеб. За вторым последовал третий – и этому она отдала тот маленький кусочек хлеба, который у нее еще оставался. Потом женщина поднялась на крышу, спокойно развесила белье, спустилась вниз, и в это время в дверях появился ее встревоженный муж. Увидев жену живой и невредимой, он успокоился и выразил удовлетворение тем, что она послушалась его и отказалась от стирки. Когда же она рассказала, что постирала и повесила белье, он начал просить ее вспомнить подробно все события минувшего дня. И после того как жена поведала ему, что отдала нищим весь имевшийся у нее хлеб, он сказал: «Теперь все понятно! Истинно говорят, что цдака отменяет суровый приговор!».

Наконец, цдака является той заповедью, которая увеличивает долю еврея в «олям ха-ба» – «грядущем мире», мире, в который душе предстоит переселиться после смерти, или, по другому толкованию, который возникнет после прихода Мессии и воскрешения из мертвых. Ни один человек, подчеркивает Талмуд, не может унести с собой на тот свет нажитых при жизни денег. Но зато совершенные им пожертвования, деньги, данные беднякам в качестве цдаки, представляют собой истинный капитал, с которым он является на Небесный суд и который обеспечивает ему благосклонный приговор этого суда. В связи с этим чрезвычайно показательна рассказываемая в Талмуде история о том, как рабби Акива, видя, что обладающий огромными богатствами рабби Тарфон жертвует бедным меньше, чем это предусмотрено Торой, как-то явился к нему и сказал:

– Сейчас на продажу по очень выгодной цене выставлены два поместья. Не пожелаешь ли, чтобы я купил их для тебя?

Обрадованный этим предложением, рабби Тарфон выдал рабби Акиве четыре тысячи динариев, а тот, взяв эти деньги, тут же раздал их нуждающимся ученикам ешив и изучающим Тору детям. Через какое-то время рабби Тарфон решил осмотреть свои новые поместья и попросил рабби Акиву сопроводить его к ним. Рабби Акива привел его в школу, вызвал одного из учеников и велел тому читать один из псалмов Давида. Когда мальчик дошел до слов «Широкой рукой раздавал он нищим: правда его пребывает навеки!», рабби Акива остановил его и сказал:

– Вот поместье, которое я приобрел для тебя!

И рабби Тарфон не только не рассердился, но и обнял рабби Акиву и произнес: «Учитель мой и наставник мой! Учитель – в Торе, наставник – в жизни!».

«Рабби Акива не обманул рабби Тарфона, – комментирует эту притчу рав Моше Вейсман в своей книге “Мидраш рассказывает”. – Раздавая цдаку в этом мире, человек вкладывает деньги в дом для своей души в мире грядущем!».

Причем так как заповедь о цдаке является фундаментальной заповедью Всевышнего, в равной степени касающейся всех народов мира, то, оказывая помощь своим соседям-евреям, еврейский богач должен оказать помощь и их соседям-неевреям (слово «соседи» здесь, разумеется, понимается в самом широком смысле – это и жители одного квартала, и жители целого города). Важность такого, скажем честно, весьма нехарактерного для иудаизма «интернационального» подхода к цдаке обусловливается еще и тем, что, по словам еврейских мудрецов, он обеспечивает сохранение мира и добрососедских отношений между евреями и неевреями.

Соответственно, отказ от исполнения заповеди помощи ближнему чреват, по мнению мудрецов, всевозможными бедами как для человека, не выполняющего эту заповедь, так и для всего общества. Так, трактат «Пиркей Авот» утверждает, что если часть членов общества дает цдаку, а часть – не дает, то на такую страну обрушивается голод от засухи (в период такого голода часть общества, по мнению мудрецов, остается сыта): если же от цдаки отказывается все общество, то в стране начинается такой голод, от которого страдают поголовно все его жители. В следующей мишне этого же трактата говорится, что наказанием за такое поведение может стать мор, то есть массовая гибель от какой-нибудь эпидемии: «Мор усиливается в четырех временных периодах: на четвертый год, на седьмой год, на исходе седьмого года, а также ежегодно на исходе праздника Суккот. На четвертый год – из-за лишения бедных (положенной им) десятины в третьем году, на седьмой год – из-за лишения бедных (положенной им) десятины в шестом году, на исходе седьмого года – из-за нарушения законов, касающихся этого шаббатного года (когда бедные могут беспрепятственно собирать выросший сам собой урожай – П. Л.), ежегодно на исходе праздника – из-за присвоения даров для бедных». Комментируя эту мишну, рав Р. Булка пишет, что она призвана подчеркнуть, что те, кто богат, должен быть заинтересован делиться своим богатством если не из морально-этических, то хотя бы из вполне практических соображений.

На уровне индивидуума наказанием Творца за отказ от благотворительности может быть как потеря человеком своего состояния, так и ранняя смерть его самого и его детей, ибо «вопль бедняков», их сетования на отказывающего им в помощи богача вызывает такое же возмущение Бога, как и «вопль Содома».

«Ворота, которые закрыты для милосердия, в конце концов откроются для врача», – говорит по этому поводу Иерусалимский Талмуд, подразумевая, что деньги, якобы сэкономленные на цдаке, рано или поздно будут потрачены (и, возможно, без всякого успеха) на попытки излечиться от посланной в наказание за эту «экономию» болезни.

Жестокое наказание Свыше может последовать и за то, что, не отказываясь давать цдаку, человек дает ее в значительно меньших размерах, чем это ему позволяют средства. В связи с этим Талмуд приводит историю Накдимона Бен-Гуриона – одного из богатейших жителей Иерусалима. Как-то раз рабби Йоханан Бен-Закай, проезжая на осле по улице, заметил молодую женщину, выбиравшую ячменные зернышки из навоза. К своему удивлению, он узнал в ней дочь Накдимона и начал расспрашивать о том, что случилось с ее семьей. «Разве не говорят в Иерусалиме: “Тот, кто хочет сохранить свои деньги, должен раздавать цдаку!”? Мы все потеряли, так как не следовали этому совету», – ответила женщина. Из дальнейших расспросов выяснилось, что свекор дочери Накдимона разорился и на покрытие его долгов ушло все ее приданое в размере миллиона динаров, а так как ее отец, Накдимон, выступал в качестве поручителя свекра, то он также потерял все свое состояние.

При этом, подчеркивает Талмуд, говоря о том, что Накдимон не давал цдаку, его дочь вовсе не имела в виду, что он вообще ничего не давал бедным. Нет, на деньги Накдимона организовывались обеды для бедняков, а когда он отправлялся в бейт-мидраш учить Тору, слуги расстилали перед ним ковры, которые затем оставляли бедным. Грех Накдимона Бен-Гуриона, таким образом, заключался в том, что размер его пожертвований был несоизмерим с размерами его богатства.

Из всего вышесказанного становится понятным, почему в Древней Иудее, стучась в двери домов, бедняки, если верить еврейским источникам, не просили подаяния, а говорили: «Захе би» – «Удостойся с моей помощью исполнения заповеди». Говоря о том, как следует относиться к бедным, все тот же трактат «Пиркей Авот» приводит слова Йоси, сына Йоханана: «Да будет дом твой открыт для всех, и да будут бедняки домочадцами твоими».

Вообще, Талмуд утверждает, что стремление давать цдаку, проявление милосердия и сострадания к нуждающемуся ближнему является неотъемлемой чертой еврейского национального характера, и если еврей очень неохотно жертвует на нужды бедняков, то есть все основания заподозрить его в том, что у него в роду были неевреи, или что он происходит «не из совсем кошерной семьи», то есть у него в роду были вероотступники, которых некогда отлучили от общины. Нежелание делиться с ближним, подчеркивали по этому поводу многие раввинистические авторитеты, чрезвычайно свойственно характеру неевреев и совершенно чуждо евреям.

Вдумчивый читатель, разумеется, вправе задаться вопросом о том, как быть в случае, если человек, просящий о помощи, далеко не всегда так беден, как представляется? Вполне возможно, что при этом в его памяти всплывет какая-нибудь история о городском нищем, после смерти которого в его доме нашли целое состояние, а значит, он был значительно богаче тех, кто давал ему деньги. Не потакает ли таким образом заповедь об обязательности предоставления цдаки тем, кто ее просит, всякого рода жуликам и обманщикам, откровенно злоупотребляющим людским милосердием?

Что ж, вопрос этот не только не нов – он стар как мир, и, отвечая на него, любой раввин обычно приводит две широко известные истории из Талмуда.

Первая из этих историй рассказывает о том, как три мудреца накануне наступления субботы, спеша в микву (бассейн для ритуального омовения), встретили нищего, попросившего у них денег. Однако они так торопились, что решили не останавливаться и дать ему цдаку уже после того, как выйдут из миквы. Но на обратном пути они, к своему ужасу, обнаружили, что нищий умер и, значит, ответственность за его смерть несмываемым грехом ложится на их души: ведь если бы они дали ему деньги вовремя, он мог бы купить себе хлеба, поесть и остаться в живых. Тем не менее в сложившейся ситуации им не оставалось ничего другого, как выполнить важнейшую заповедь о предании тела умершего земле. Начав раздевать его для обмывания, они обнаружили за поясом покойника припрятанный им кошелек, туго набитый монетами, – и в этот момент им стало ясно, что нищий на самом деле был не нищим, а обманщиком. Мудрецы тут же вознесли благодарственную молитву Всевышнему за то, что он избавил их от совершения страшного греха и за то, что среди тех, кто просит о помощи, встречаются такие притворщики, как этот псевдонищий.

Вторая история связана с рабби Иегудой, в дом к которому постоянно приходил нищий, и рабби Иегуда каждый раз давал ему щедрую цдаку. Однажды, проходя мимо дома этого нищего, ученики рабби Иегуды услышали, как он спрашивает свою жену: «На какой посуде мы сегодня будем есть – на золотой или серебряной?» (понятно, что Талмуд намеренно вводит эту гиперболу, чтобы одной фразой показать, что тот человек на самом деле ни в чем не нуждался – П. Л.). Вне себя от возмущения ученики прибежали к рабби Иегуде и рассказали ему об услышанном ими разговоре. «Этот человек – вор и обманщик! – сказали они. – Теперь, учитель, ты понимаешь, кому столько лет подряд отдавал свои деньги?!». Однако на рабби Иегуду эти их слова не произвели никакого впечатления. «Дети мои, – ответил он им, – только благодаря таким обманщикам продолжает существовать этот мир. Ибо тому, кто не выполняет заповедь цдаки, полагается смерть, и всему миру за него полагается смерть. Но так как существуют люди, просящие обманом цдаку, то Господь в своем милосердии прощает тех, кто не выполняет эту заповедь и разрешает существовать этому миру!».

Думается, смысл обеих историй предельно ясен: да, конечно, среди тех, кто просит цдаку, встречаются жулики и проходимцы, что в какой-то мере оправдывает скупцов. Однако еврей должен давать цдаку (по меньшей мере в виде хлеба и других продуктов питания) независимо от этого факта: ведь никогда не знаешь, имеешь ли ты дело с по-настоящему нуждающимся человеком или с тем, кто себя только выдает за такового. И если ты примешь настоящего бедняка за жулика, откажешь ему в цдаке, то его голодная смерть будет на твоей совести и этот грех перед Творцом Вселенной уже не смыть никакими молитвами.

В то же время не нужно думать, что человек, не нуждающийся в милостыне, но продолжающий выпрашивать ее у людей, не будет наказан. Талмуд утверждает, что такой человек не умрет до тех пор, пока действительно не будет нуждаться в подаянии.

Любопытно также, что заповедь о цдаке носит в иудаизме обоюдоострый характер: цдака, как уже было показано, не является позором для того, кто в ней действительно нуждается. И так же, как состоятельный человек ОБЯЗАН дать цдаку нуждающемуся, так и нуждающийся ОБЯЗАН ее принять. «Тот, кто нуждается, но не берет, подобен проливающему кровь», – говорится по этому поводу в трактате «Пеа» Иерусалимского Талмуда. И там же поясняется: отказываясь от цдаки, такой бедняк лишает себя и свою семью необходимых средств к существованию и подвергает лишениям и страданиям, а возможно, и обрекает на голодную смерть своих близких – и потому и в самом деле подобен убийце. Это не говоря уже о том, что он лишает своих состоятельных сограждан возможности выполнить заповедь, приумножив, таким образом, свои заслуги перед Богом.

В то же время – и в этом сказывается подлинно диалектический дух еврейского мировоззрения – иудаизм предписывает человеку сделать все возможное, найти любую, самую грязную и низкооплачиваемую работу для того, чтобы сохранить личную независимость и не нуждаться в цдаке.

«Человек должен быть готов ограничиться самым необходимым и согласиться на любую работу, даже ту, которая считается самой презренной в глазах бездумного мира, чтобы избежать необходимости обращаться за благотворительностью, – пишет в своих комментариях к Торе рав Ш.-Р. Гирш. Ни в одном обществе честный труд ради независимого существования не вызывал такого большого уважения, как это было в Древнем Израиле. Некоторые наши величайшие герои духа, чей свет все еще сияет нам и на которых с уважением и восхищением смотрели и смотрят по сей день не только их современники, но и все последующие поколения – Гилель, р. Иеошуа, р. Ханина, р. Ошая, р. Шешет и р. Уна – находились в самых стесненных обстоятельствах и перебивались кое-как, работая дровосеками, кузнецами, сапожниками, носильщиками и водоносами, и своим личным примером выражали сказанное в Талмуде: “Преврати субботу в будни (в отношении еды и одежды), но не обращайся к людям” (Песахим, 113а), “Работай поденщиком, обдирая шкуры на рынке, и не говори: “Я – Коэн, я – мудрец. Такая работа ниже моего достоинства!”…»

Оказавшийся в тяжелом положении человек, но при этом делающий все, чтобы самостоятельно прокормить себя и свою семью, утверждает Талмуд, будет удостоен награды, причем не только на том, но и на этом свете: он не умрет до тех пор, пока степень его благосостояния не будет такой, что он сам сможет давать цдаку другим людям.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.