СУД ЧЕСТИ

СУД ЧЕСТИ

Десять лет Надежда фон Мекк благодетельствовала композитору Петру Ильичу Чайковскому, но в 1893 году, узнав о гомосексуальных наклонностях своего друга, отказалась дать ему 18 тысяч рублей, которые тому позарез были нужны. Композитор рассылал письма, просил знакомых и друзей повлиять на богатую вдову. Но все было напрасно.

В 1893 году Чайковский концертировал в России и за границей. В Англии он получил степень почетного доктора Кембриджа (кроме него, такой чести из россиян удостоились только Тургенев и Бердяев). Но ни концерты, ни степень не принесли ему в тот неудачный год никакой радости.

Над гениальным композитором сгущались тучи общественного мнения. Стало известно о его подозрительных отношениях с кузеном императора Александра III, великим князем и поэтом Константином Романовым (на его стихи Чайковский написал пять романсов, в частности, «Растворил я окно» и «О, дитя, под окошком твоим»). В столице поползли слухи про юного царского родственника – племянника графа Стембока-Фермора. Отец юноши обратился к царю. Назревал скандал. Композитору грозили суд и каторга. Его должны были арестовать.

Во избежание громкого уголовного дела, которое опорочило бы не только имя известного композитора, но и царскую фамилию, бывшие однокашники Чайковского по юридическому факультету университета решили рассмотреть «дело» своего однокурсника в «суде чести». На заседании «суда» председательствовал прокурор Николай Якоби. После пятичасового заседания, в котором участвовало восемь правоведов, в присутствии Петра Ильича Чайковского зачитали приговор: композитор должен добровольно уйти из жизни.

Правовед Артур Герке тут же передал Чайковскому яд. Яд выбрали такой, чтобы симптомы отравления походили на заболевание холерой (возможно, мышьяк). В ту же ночь композитор выпил яд. Существует и другая версия отравления. По ней, для «процедуры» выбрали ресторан Лейнера. Там Чайковскому, находящемуся в кругу приятелей, посыльный принес стакан с отравленной водой. Композитор взял его и молча выпил. Тут же почувствовал себя плохо и уехал домой. Вскоре он умер.

Священник в последние минуты жизни Чайковского отказался дать ему благословение – как самоубийце. То, что смерть была не природная, подтверждало и то, что гроб был открыт для публики и покойника целовали в лоб, что было бы невозможным в случае смерти от инфекционного заболевания.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.