Глава 1. ЛЮБОВЬ И СЕКС

Глава 1. ЛЮБОВЬ И СЕКС

Любовь, если нет в ней страсти, — ничто, всего лишь пошлое и бессмысленное приключение в мире зла.

Томас Манн.

Любовь на протяжении тысячелетий влияет на судьбы людей, она может подарить и чрезвычайное наслаждение, и стать непоправимой трагедией, может вдохновить на величайшие произведения искусства и стать причиной преступления. Все достижения мировой культуры — живописи, поэзии, музыки — связаны с этим прекрасным чувством.

Чувственный компонент любви идет от самых древних слоев человеческой природы — сексуального влечения, — и вместе с тем любовь связана с высшими нравственно — этическими идеалами.

С самого начала появления полового влечения, с первой влюбленности и до последних дней человек нуждается в любви, ласке и взаимопонимании. Существует и платоническая любовь, но у большинства современных взрослых людей любовь как высшее нравственное чувство сочетается с половым влечением к объекту любви. Оба эти чувства неразделимы.

Без духовной близости половое влечение со временем может угаснуть. Отношения, которые основываются только на сексе, чаще всего заканчиваются полным провалом.

Почему люди влюбляются и любят — пока никто не смог ответить на этот извечный вопрос, который человечество задает себе уже много веков.

Поэты, писатели и художники воспевают любовь, а ученые пытаются найти какое-то биологическое обоснование любви, но строгому научному анализу и оценке это великое чувство не подвластно.

Ученые говорят, что в организме влюбленного происходят определенные биохимические изменения и вырабатывается определенное вещество. Но такое упрощенное биологическое толкование этого великого чувства не объясняет, почему мужчина влюбляется и испытывает страсть именно к этой женщине, а женщина именно к этому мужчине, когда рядом много других привлекательных женщин и мужчин. А другие мужчины могут и не обращать внимания на женщину, которую он любит, а если и обращают, то не испытывают такой ослепляющей страсти. А он считает её верхом совершенства и не видит в ней никаких недостатков.

Если спросить влюбленного, почему он любит именно этого человека, он вряд ли ответит. Когда человек начинает анализировать любимого и объяснять, какие именно его качества в нем привлекают, — то значит, он его не любит. Любовь не поддается трезвому анализу. Рационализм и любовь просто несовместимы.

Влюбленный не замечает недостатков в своем любимом. Мужчины воспринимают любимую женщину как бы пятном, одним целым, не вычленяя из этого целого красивые ноги, или лицо, или её характер. Не бывает такого, что человек влюбляется и любит за какие-то достоинства.

Хотя внешность женщины имеет немаловажное значение, но лишь для первоначального интереса. Красота — лишь эротический и эстетический стимул для мужчины.

Даже очень красивые женщины и очень красивые мужчины могут ни у кого не вызывать страстной любви. Они могут нравиться, у них всегда есть поклонники и поклонницы, есть и сексуальные партнеры, но даже «писаная» красавица за всю свою жизнь может ни разу не внушить безумной страсти. А не столь красивые женщины и мужчины могут вызвать безграничную любовь.

Есть женщины необычайно притягательные. От них исходит какой-то необычайный магнетизм, они окружены биополем, которое притягивает мужчин.

На современном жаргоне это называется «сексапильностью», от слов «sex appeal» — то есть, сексуальная привлекательность женщины, возбуждающая чувственные эмоции у мужчины.

Сексапильность — это не синоним сексуальности женщины. Сексуальность характеризует саму женщину, её потребности в сексе, а сексапильность означает способность женщины вызывать сексуальное влечение у мужчин. Но у одной женщины оба эти качества могут сочетаться.

Вспомните Лушку из романа Шолохова «Поднятая целина» или Дарью и Аксинью из «Тихого Дона», да и многих других литературных героинь, — насколько желанны для многих мужчин «сексапильные «женщины, у которых есть шарм и «изюминка», а в глазах — «чертовщинка», в каждом движении явно видна их чувственность и женственность, и даже некоторая порочность, доступность, сексуальный опыт, а «взгляд манит» мужчину, как бы обещая ему наслаждение.

Таким женщинам даже не нужны обычные ухищрения женского кокетства, чрезмерное увлечение косметикой или следование моде в одежде. Их чувственность мужчины ощущают на подсознательном уровне, без всяких слов, как будто такие женщины обладают особой биоэнергетикой — мужчина взглянул на нее, встретился взглядом, все понял — и потерял голову.

Вот как устами героя описывает Ги де Мопассан в рассказе «Шпилька» влечение мужчины к такой женщине: «Когда я глядел на нее, мне одинаково хотелось и убить её, и поцеловать. Глядя на нее, я чувствовал бешеную потребность раскрыть объятия, стиснуть и задушить её. В глубине её глаз было что-то вероломное и неуловимое, внушавшее мне отвращение; и за это, может быть, я так и любил её. Женственное начало, отталкивающее и сводящее с ума, женственное начало было в ней сильнее, чем в какой-либо другой женщине. Она была полна, переполнена им, и оно исходило из неё пьянящим и ядовитым флюидом. Она была Женщиной более, чем кто-либо и когда-либо. Когда я выходил с нею, она смотрела на всех встречных мужчин такими глазами, как будто взглядом отдавалась каждому из них. Это приводило меня в отчаяние, но ещё больше привязывало к ней. Какая это была мука! В театре, в ресторане — всюду мне казалось, что ею обладали на моих глазах. И действительно, как только я оставлял её одну, другие обладали ею».

А.Нин в рассказе «Королева» так описывает влечение мужчины к очень сексуальной партнерше: «Она творила любовь в каждый момент своей жизни, даже, например, когда ела. …по её позе можно было почувствовать, что её ягодицы распластались по сиденью и что все в ней готово к обладанию. Ее груди всей тяжестью касались стола, и если она смеялась, то это был эротический смех удовлетворенной женщины, смех тела, которое наслаждается каждой своей порой, каждой клеткой — тело, ласкаемое целым миром. То, что постоянно происходило в её глазах, было таким лихорадочным, таким обжигающим, таким напряженным, что порой, когда я смотрел прямо в её зрачки и чувствовал, как мой фаллос поднимается и пульсирует, то такую же пульсацию я видел в этих глазах. Одними только глазами она могла дать этот, столь совершенный эротический ответ. Что-то пожирающее, как огонь, зажигающее мужчину с ног до головы, что могло, как пламенем, уничтожить наслаждением, никогда не испытанным прежде. Еще до того, как мужчины видели её лицо, они начинали за ней идти, словно она оставляла после себя звериный запах. Удивительно, что происходит с мужчиной, когда он видит перед собой поистине сексуальное животное. Женщины, которые беззастенчиво сексуальны, у которых на лице нарисована словно их метка; женщины, которые возбуждают в мужчине желание выставить перед ними свой фаллос; женщины, для которых одежда — это лишь способ подать нам влекущие части тела; женщины, которые швыряют в нас свою чувственность сквозь губы, ноздри, изо рта, глаз и волос и источают секс всем телом — вот женщины, которых я люблю!»

Некоторые женщины весьма вольного поведения привлекательны для мужчин именно своей сексуальностью. Такая женщина может дарить мужчине жаркие ночи, но превратить его жизнь в ад. И хотя мужчина испытывает бешеную ревность, а его жизнь с такой возлюбленной мучительна из-за её измен или его постоянных опасений, что она может изменить, — но сексуальное влечение к ней так интенсивно, что даже сильные мужчины теряют голову и собственное достоинство.

То же самое и в отношении женщин. «Неравный брак», необъяснимый с точки зрения окружающих, когда интеллигентная женщина замужем за мужчиной из низших социальных слоев, — тоже нередко объясняется сильным сексуальным влечением и сексуальной гармонией партнеров.

Немало случаев, когда любовник красивой и яркой женщины совершенно иного интеллектуального уровня — необразован, неумен, к тому же некрасив и невысок, — ни внешне, ни как личность ничем не примечателен. Всем известны случаи любовной связи и даже брака принцессы с телохранителем, богатой женщины со своим шофером или кем-либо из обслуживающего персонала. Некоторые знаменитые киноактрисы и манекенщицы выходят замуж за таких мужчин, имея в прошлом опыт неудачного замужества с людьми из своего круга. И счастливы в новом браке.

Есть очень сексапильные женщины, рядом с которой «тает» любой мужчина, не в силах противостоять её неотразимому обаянию и женственности.

Клинический пример

Анатолий К. 38 лет, инженер, женат. Вот его дословный рассказ:

«Однажды к нам в отдел пришла новая сотрудница, Лена. Ей было 28 лет, она была замужем, у неё двое детей, хорошая, устроенная семейная жизнь, богатый муж, который её обожал. Она долго не работала, сидела с детьми, потом заскучала дома и захотела работать, хотя материально они были хорошо обеспечены.

Когда она пришла, в нашем отделе как будто свежим ветром повеяло. Она была, как магнит, а все наши «мужики» липли к ней, как металлические частички. Она так смотрела на мужчин, что все невольно начинали за ней ухаживать, даже наши «старые мухоморы» приободрились. Под разными предлогами к нам забегал то один, то другой, и все останавливались у её стола, кто цветок положит, кто какой-то необыкновенный ластик, или просто останавливались поболтать.

Женщины её сразу невзлюбили, наверное, женская ревность. У одной нашей сотрудницы был роман с нашим главным инженером, так тот сразу «дал ей отставку» и вовсю стал ухаживать за Леной.

Она была какая-то необыкновенная, как будто вокруг неё ареал какой-то. У неё были бархатные, мягкие, чудные глаза. Они излучали какое-то гипнотическое притяжение. Я даже не знаю, была ли она красивой, я об этом даже как-то и не думал.

Наши женщины злились и обсуждали её, говорили, что нет в ней ничего особенного, даже пытались делать какие-то грязные намеки, что она развратная, что «с жиру бесится» — денег полно, а на работу вышла, чтобы «хахаля» себе найти. Но они быстро прикусили свои языки, потому что Лена ни с кем «шашней» не водила.

Она всем улыбалась, никого не отталкивала, мужчины вились вокруг нее, как мотыльки, она взглядом вроде бы всех поощряла, а на деле никому ничего не позволяла. Наши «ловеласы», которые имели интрижки с каждой новенькой сотрудницей, если она не «уродина», быстро отскочили от нее. Поначалу они пытались с нею заигрывать, приглашали после работы на свидания, но она умела так отказать, что сразу было понятно, что это всерьез, и никто не обижался.

Лена не была ханжой или «синим чулком» и не ссылалась, что у неё ревнивый муж. Она как-то по-другому умела пресечь ухаживания, никого не унижая. Она как бы говорила: «Ты хороший человек и ты мне нравишься, но давай оставим все, как есть».

И наши «сердцееды» быстро отстали. Один из них пытался в мужской компании сказать, что она просто фригидная женщина, ей нравятся ухаживания, и чем больше «ухажеров», тем лучше, за что получил «по морде» от нашего самого молодого конструктора, который был в Лену серьезно влюблен. Дело дошло до драки, их еле-еле разняли. Жаль, меня там не было, а то он и от меня бы «схлопотал по морде». Привык иметь дело с секретаршами и чертежницами, которые надеялись, что он женится, а он всем «мозги компостировал», а сам, как петух.

Я таких женщин ещё никогда не встречал, думал, такие только в романах бывают. Тоже в неё влюбился, как школьник. Таращился на неё целыми днями, мне даже не надо было около неё стоять или с ней разговаривать. Она сидела наискосок от меня, а я целыми днями ничего не делал и только смотрел на нее. Наши женщины надо мной подшучивали. Одна из них, у меня с ней давно был короткий «служебный роман», особенно изощрялась. А мне было все равно.

Мне казалось, что я любил жену, мы поженились по любви, с женой все годы прожили хорошо, у нас рос сын. Никогда не думал, что могу так влюбиться. На работу мчался, как на праздник, даже сам не замечал, что напеваю про себя. Жена как-то заметила, что я стал тщательно бриться и сменил стрижку, стал ходить на работу в костюме и при галстуке, а раньше ходил в джинсах и свитере.

Я жене, конечно, ничего не говорил, но она умная женщина и хорошо чувствует меня, сама все поняла. Она не скандалила, только смотрела на меня грустными глазами.

В постели у нас все разладилось. Мне совсем не хотелось заниматься любовью с женой, казалось, что это предательство, да и желания не было. Жена несколько раз попыталась сама начать первой и приласкать меня. Раньше мне её активность нравилась, она у меня темпераментная женщина, а теперь ничего не получалось.

Хотя я к жене по-прежнему хорошо относился, и сейчас хорошо отношусь, она ничего плохого мне не сделала, вела себя очень сдержанно, хоть и грустила. Но домой мне было тягостно возвращаться, не хотелось видеть печальную жену. После работы я старался подольше не приходить домой, то заезжал к старым друзьям, и мы напивались с ними «в стельку», то сам заходил в какой-нибудь бар.

Жена долго молчала, но потом не выдержала и сказала, что на многое закрывает глаза, но с моим пьянством мириться не собирается. Мы стали ссориться, а потом она предложила развод. Может быть, она хотела просто припугнуть меня, но я сразу согласился. Сам не знаю, почему. Мне ведь с Леной «ничего не светило».

Я пару раз предложил Лене подвезти её до дома, она согласилась. По дороге мы болтали и смеялись, а я так и не смог что-нибудь сказать о том, как я к ней отношусь и договориться о свидании.

Она на меня смотрела, как и на всех остальных мужчин. Никого из нас она не выделяла и постепенно всех поставила на место. Вокруг неё по-прежнему «вились» наши мужчины, но больше никто не пытался серьезно за ней «приударить», хотя все ухаживали.

Когда мы с женой развелись, я пить бросил. Я понял, что это не выход. Пытался «вылечиться» от Лены, завел себе любовницу, которая работала в соседнем отделе, но только опозорился. Она потом долго меня домогалась, подкарауливала после работы, заманивала к себе, но я отказывался. Она разозлилась и «раззвонила» всем, что я импотент. Я себя импотентом не считал, но слышать это было обидно.

Сам не знаю, на что я надеялся. Лена прекрасно знала, как я к ней отношусь, да и все это знали. Но она не старалась меня ни привлечь, ни оттолкнуть. Она такая естественная, просто у неё сущность такая и, наверное, призвание — всем нравиться. Потом мы с нею подружились, я её часто подвозил до дома после работы, а утром встречал перед работой и мы вместе ехали. Она была не против, но как-то незаметно держала меня на дистанции.

Я даже бывал у неё дома, познакомился с её мужем. В нем нет ничего особенного, мужчина как мужчина. Он даже не ревновал её.

У нас с ним был серьезный разговор. Он мне сказал: «И вы тоже, я вижу, влюблены в мою жену. В неё всегда все влюбляются. Еще когда она была студенткой, у неё отбоя не было от ухажеров. Мне стоило большого труда завоевать её благосклонности. Я боялся вначале, что её поклонники не оставят её в покое и после нашей свадьбы, поэтому и постарался побыстрее «наградить» её детьми и даже запереть в четырех стенах, так боялся её потерять. Потом понял, что этим Лену не удержишь, даже наоборот. Она как ветер, ты же не можешь удержать в руках ветер. Если она сама не захочет, то удержать её невозможно. Она удивительная женщина, я её люблю до сих пор, но до сих пор не знаю, любит ли она меня или только позволяет себя любить. Детей она действительно любит, а я все же отец её детей, только на это и надеюсь. Она никогда не давала мне повода подозревать её в легкомысленности. Она не та женщина, которой можно выдвигать необоснованные обвинения в неверности. Я её ревную, конечно, но стараюсь этого ей не показывать. Если она поймет, то перестанет меня уважать. Я ей больше друг и отец, чем муж. И на том спасибо, я благодарен судьбе, что у меня есть Лена. Все, что я делаю — это ради неё и ради детей. У меня одна цель в жизни — чтобы она была счастлива, спокойна и ни в чем не нуждалась. У неё очень слабое здоровье, раньше она часто болела, поэтому я был против, чтобы она работала. Но она настояла, а я никогда не умел ей отказать. Она смотрит на тебя своими лучистыми глазами, и ты как удав перед кроликом, делаешь все, что она хочет. Я понимаю, что ей не просто стало скучно дома, она не может жить без ухаживаний и внимания мужчин. Это ей необходимо. Может быть, она вампир, а скорее всего, она донор, потому что она не отнимает энергию у других людей, а наоборот, дает им силу. Запретить вам ухаживать за моей женой я не могу, это оскорбит Лену. Хотя не могу сказать, что я от этого в восторге. Но вы, по крайней мере, не так нахальны, как другие, которые пытались за ней ухаживать. Она умеет «отваживать» нежелательных «ухажеров», если они чересчур напористы. Но ухаживания мужчин ей нравятся, и с этим уж ничего не поделаешь. Я только надеюсь, что этим все и ограничится. Только вы знайте, что вы не первый, кто по ней «сохнет» без всякой взаимности. Лена не любит причинять страдания, и если она поймет, что вы страдаете, она от вас деликатно избавится. Я не думаю, что у вас есть какой-то шанс добиться от неё большего, если вы на это рассчитываете».

И я все это выслушал от её мужа, как школьник слушает выговор завуча. Я и сам знал, что у меня нет никаких шансов, но ничего не мог с собой поделать. Лена позволяла мне быть её другом и только. Как только я пытался форсировать свои ухаживания и хотя бы дотронуться до нее, она так мягко отстранялась и говорила, что этим я только сделаю хуже для наших отношений.

Хоть муж и не был уверен в её отношении к нему, Лена на самом деле его очень любила. Может быть, без сильной страсти, но она считала, что он самый порядочный и благородный человек из тех, кого ей пришлось встречать. Красота мужчины для неё ничего не значит. Мужчина должен быть красив внутренней красотой, а она считает, что муж именно тот человек, которого она хотела бы видеть рядом с собой всегда. Она говорила, что ей очень нравится, когда за ней ухаживают, но для неё это только игра. Ей самой нравятся некоторые мужчины, но не настолько, чтобы она от них потеряла голову. А просто «кочевать» из одной постели в другую ей не интересно. Если она встретит такого мужчину, который будет лучше её мужа, то может быть, она и увлечется им. А пока она такого не встречала.

От этих её слов я ещё раз убедился, что я «не герой её романа». После этого разговора и напился с приятелем и пил три дня. Я решил, что больше никогда не буду за ней ухаживать, хватит вести себя как влюбленный школьник, я взрослый мужик, и вздохи под луной для меня уже пройденный этап. Я даже решил перейти на другую работу и написал заявление об уходе.

Но когда я после трехдневного «загула» пришел на работу и снова увидел Лену, я позабыл все свои благие намерения. Она обрадовалась мне, улыбнулась своей удивительной улыбкой и спросила, почему меня не было три дня на работе. И я понял, что это, наверно, мой крест на всю жизнь.

Я ничего не могу с собой поделать. Бесполезно выпрашивать у неё взаимности, как нищий подачку. Надо или принимать её такой, какая она есть, или повеситься.

Справиться со своим чувством я не мог. Я был как больной. Наверное, любовь — это болезнь. Я понял, что никого до Лены не любил. То, что я испытывал к жене и другим женщинам, это, наверное, не любовь. А может быть, любовь бывает разная — к одним женщинам ровная, спокойная, а к другим — пламенная страсть. Раньше у меня такого никогда не было. Я и сам не думал, что способен на такое чувство. Я обычный, средний мужик, достаточно циничный и многоопытный, у меня было немало женщин, но теперь они кажутся мне жалкой подделкой. Хотя у меня были и умные, и красивые женщины, но ни об одной из них я не жалею. Остались приятные воспоминания, и все.

Я надеялся, что время меня «вылечит». Я стал как бы «официальным ухажером» Лены. Я привозил её на работу и отвозил её домой. Иногда мы обедали вместе, но когда я пытался пригласить её вечером куда-нибудь, Лена всегда мягко отказывалась.

Не могу понять, как я с этим мирился. Я такой же, как и все, привык, что с женщиной после двух — трех свиданий, а иногда и после первого, ложишься в постель, а потом уже разбираешься, нравится она тебе или нет. Никогда не думал, что бывает любовь без секса. Если женщина ломалась и строила из себя «недотрогу», я быстро давал «задний ход». Не по мне это было — брать женщину длительной осадой. Если ломается, значит, не хочет или цену себе набивает. А меня к таким женщинам никогда не тянуло. Мне нравилось, когда все обоюдно. Бывало и так, что после первого раза не бывало второго. Я люблю темпераментных женщин, как моя жена.

Но с Леной я ничего не мог поделать. Я, конечно, не раз пытался пойти дальше ухаживаний, но с нею ничего не получалось. Она сразу дала понять, что если я проявлю настойчивость, я её потеряю.

И она не набивала себе цену, я точно знал, что именно так и будет. Она такой искренний человек, что ей сразу веришь и уже не сомневаешься, что именно так она и поступит. Она не жестокая, наоборот, очень мягкая и женственная, но очень прямая и открытая, без всяких этих женских штучек и увиливаний. Она, конечно, очень кокетливая и любит нравиться, но сразу дает понять, что этим все и ограничится, если кто-то хочет большего, то может не рассчитывать.

И все равно никто на неё не сердился, её все мужчины обожали, а женщины терпеть не могли. Мне другие мужчины даже завидовали, когда она стала только мне позволять провожать её. Но я думаю, что она меня к себе приблизила к себе только потому, что поняла, что я для неё не опасен и не буду к ней нагло приставать и раскладывать на сиденье машины.

Я даже не мог обижаться, так как она сразу расставила все точки над «i» — отношения чисто дружеские, но не больше. Я её любил, а она мне только разрешала себя любить. Она мне была нужна, а я ей был не нужен. Конечно, она была ко мне даже привязана, привыкла, но не больше.

Я точно знал, что если обижусь на неё и уйду, мое место сразу займет другой, которого она так же приручит и поставит на место. Она умела сделать мужчину послушным даже против его воли. А если он не хотел слушаться, она не собиралась удерживать.

Наверное, в этом и была её сила. Она не была заинтересована в своем поклоннике, их у неё было много, ей было из кого выбирать. А если его не устраивали такие отношения, то она его не удерживала. Как в том анекдоте: «Не нравится — не ешь». А раз мужчина хотел оставаться с нею, то он обязан был играть по её правилам. А не хочешь — уходи.

И при этом она не унижала, не давила на меня, не демонстрировала свою власть надо мной, хотя я ей не раз говорил, что ради неё готов на все, она и сама это знала. Когда я пытался сказать ей, что она для меня значит — иногда на меня находило такое, хотелось как-то расчувствовать её, добиться хотя бы жалости, она говорила: «Не надо ничего говорить, я и так все знаю. Зачем слова, у тебя на лице все написано, а я умею чувствовать и читать по лицу». И все, и разговор окончен. И сердиться на неё не могу, и изменить что-то не в силах.

Все наши на работе были уверены, что у нас с нею настоящий роман, что мы любовники, один даже стал допытываться, какая Лена в постели. Пришлось дать по морде. Больше никто с расспросами не приставал. А на работе мужики по-прежнему вились вокруг Лены. Вначале поглядывали на меня, не дам ли я в морду, а какое я имел право? Лена бы этого не позволила. Она никому не принадлежала. Была сама по себе. Правильно её муж говорил, что она, как ветер — неуловимая, изменчивая и бесконечно привлекательная.

Она меня так «приручила», что я уже бросил все попытки стать её любовником. Видел её во сне, засыпал с её именем и просыпался с мыслью о ней. Радовался, что скоро её увижу. Выходные для меня были просто мучением. Два дня в неделю метался, как зверь в клетке или напивался с приятелями. Но водка мне не помогала. Чем больше пил, тем больше думал о ней.

Даже как-то стал спьяну рассказал о ней другу. Друг — простая душа, говорит: «Да затащи ты её в койку, сразу полегчает. Увидишь, что она такая же баба, как и все. Все они одинаковы. Твоя просто очень высокого мнения о себе. А когда окажется в горизонтальном положении, сразу с неё вся спесь слетит». Чуть не дал ему в морду. Но больше никому ничего о Лене не говорил.

Она не святая, конечно, но не такая, как все. Таких женщин, наверное, одна на миллион. А может, и больше, просто раньше мне такие не попадались. С остальными всегда все было проще.

С Леной мне тоже было легко и просто. Потом мне даже не был нужен секс с нею, я уже давно перестал на это надеяться. Нужно было только, чтобы она была рядом и смотрела на меня своими необыкновенными глазами и говорила своим чудным низким голосом, от которого у меня по спине мурашки бегали, как от прикосновения.

У меня с нею бывала эрекция, даже когда она просто смеялась или разговаривала со мной, сердце замирало и брюки становились тесными, когда она поворачивала ко мне лицо или наклоняла голову. В ней было такое природное изящество, а каждый жест, как у пантеры, гибкий, плавный и полный какой-то необычайной цельности и координированности. Никогда не думал, что женщина может быть так совершенна.

До сих пор не могу понять, была ли она красива, у меня нет ни одной её фотографии. Иногда закрываю глаза и представляю её, её смех и улыбку, но не могут описать, какого цвета у неё глаза и какие черты лица. Необыкновенная, не такая, как все, — вот все, что я могу о ней сказать.

Вначале меня тяготило, что у меня с нею была эрекция, а разрядки не было. Я однажды набрался наглости и сказал ей об этом. Она как-то напряглась, глаза стали другие, чужие и холодные, и я перепугался, что она сейчас уйдет и больше никогда не позволит мне приблизиться. Хорошо, сумел вовремя спохватиться и перевести все в шутку. Она сразу расслабилась и тоже засмеялась.

Потом сама заговорила об этом и грустно так сказала, что все понимает, но ведь любовь — это когда взаимно. И все, больше ничего не сказала. И я понял, что она меня никогда не полюбит. То ли я не способен вызвать у неё такую любовь, то ли она так любит мужа, что больше ей никто не нужен, я так и не понял, и до сих пор не пойму.

Она внешне казалась такой простой, приветливой и доброжелательной, а на самом деле, думаю, никто по-настоящему не знал, что у неё в душе.

Иногда она бывала такой грустной, но ничего не говорила. Я терялся в догадках, расспрашивал, может, я чем-то её обидел, но она ничего не объясняла.

Я поначалу думал, что муж её огорчил или дети, а потом понял, что он никогда в жизни её не огорчал. Он пылинки с неё сдувал. Когда он на неё смотрел, он весь преображался. Со мной он говорил как мужчина с мужчиной, а при Лене становился как теленок. Наверно, я тоже со стороны так смотрелся. Не то, что бы он демонстрировал какие-то нежности, обнимал или целовал её при мне, она по-моему, этого на людях не позволяла, но взгляд становился совсем другой, такой нежный, каким смотрят на любимого ребенка.

Она и была и ребенком, и женщиной одновременно. Никогда не думал, что в женщине может быть одновременно такая внутренняя сила и такая беззащитность. Хотелось взять её на руки, баюкать, как ребенка и шептать ей ласковые слова. Меня просто всего затапливала какая-то безграничная нежность к ней. Я думал, что убью любого, кто посмеет её обидеть. Но обидеть её было трудно. При всей её беззащитности она умела постоять за себя с улыбкой на лице. Я ни разу не видел, чтобы она сердилась или повысила голос.

И дети у неё были такие же ласковые, как котята, Машенька и Витек. Мы забирали их из садика, я подолгу сидел у них дома, играл с её детьми. Я их тоже полюбил.

Муж Лены даже привык к моему присутствию. Первое время после того крупного разговора я чувствовал, что он был немного напряжен, когда постоянно заставал меня у них дома, особенно, когда видел, что дети на мне виснут. Но он очень хорошо чувствовал Лену, и по её поведению, конечно, понимал, что между нами ничего нет. Я всего лишь друг, шофер и нянька. Мне позволено обожать Лену и ничего больше. И он упокоился. Мы даже играли с ним в шахматы. Такой вот сложился нелепый треугольник.

Вечером мне не хотелось от них уезжать к себе. После развода с женой мне досталась комната в коммунальной квартире, которую я ненавидел. Но о возвращении к жене я даже и не думал, хотя она больше замуж не выходила, и я знал, что если я захочу вернуться, она не будет возражать. С сыном я виделся, и с женой тоже, но возвращаться не хотел.

Так продолжалось три года, а потом Лена серьезно заболела. У неё раньше была доброкачественная опухоль, которая сильно разрослась, и у неё были сильные боли. Подозревали, что опухоль стала злокачественной. Она очень мучилась, лежала в нашем онкоцентре, её хотели оперировать, но муж увез её в Америку на операцию и лечение. Больше они оттуда не вернулись. От матери Лены я узнал, что она так полностью и не поправилась, все время лежит в больницах и санаториях, а муж потратил на её лечение большие деньги, залез в долги, но ещё надеется, что удастся её вылечить.

С тех пор моя жизнь стала серой и бессмысленной. Первое время я ещё надеялся, что она поправится и вернется. Я, как дурак, мечтал, что буду за ней преданно ухаживать, даже если она будет тяжелобольной и прикованной к постели. Но у меня нет таких денег, как у её мужа, чтобы вылечить её.

Я собрал денег, чтобы поехать в Америку и увидеть её, написал ей об этом, но она прислала письмо, чтобы я не приезжал. Она ничего не объясняла в письме, а я подумал, что Лена не хочет, чтобы я видел её больной и беспомощной.

Но мне это было неважно, мне она была нужна любая. Но поехать я не посмел. Правильно говорил её муж, она умеет заставить мужчину делать то, что она хочет, даже в письме. Я никогда не смел ей навязываться, хотя мне и тяжко было без нее.

Все это время, пока она была там, я жил, как во сне. Ходил, как автомат на работу, что-то ел, что-то говорил, а в душе была такая пустота. Думал, зачем я живу. Была одна надежда, что Лена вернется, любая, пусть даже инвалидом, и я опять буду рядом с ней.

Когда узнал, что надежды нет, и она не вернется, во мне все помертвело. Понял, что никогда не увижу её, не посмею даже поехать к ней против её воли, и жить дальше не стоит. Я ночью выл в буквальном смысле, грыз подушку. Плакать я не умею, даже в детстве не плакал, когда ребята били, сам учился за себя постоять. А тут такая тоска навалилась, такая безысходность, что правда выл ночами. Соседка по квартире даже ночью в стену стучала. Думал, с ума схожу.

Помню, как я готовился к самоубийству. Я давно уже об этом думал, но раньше была надежда. Обдумывал, каким образом покончить с собой. Не хотел, чтобы это выглядело, как в дешевой мелодраме — здоровый 38-летний мужик руки на себя наложил от несчастной любви. Не хотел выглядеть смешным. Решил все обставить так, чтобы выглядело, как несчастный случай. Сам испортил в машине тормоза, разогнался на шоссе и врезался в столб. Но и тут мне не повезло, столб задел по касательной и свалился в кювет. Несколько раз перевернулся, но, как видите, остался жив, хоть и переломался.

Не знаю, что буду дальше делать. Больше, конечно, с собой кончать не буду, второй раз никто не поверит, что это несчастный случай. Не хочу, чтобы надо мной смеялись, а в сына пальцем тыкали, что его отец «свихнулся» от любви и сам себя убил. Я сам рос без отца, знаю, что это такое, когда над тобой ребята смеются, а защитить тебя некому.

Наверно, вернусь к жене и сыну, больше не к кому, и буду доживать свой век, зализывая свои раны. Кому я теперь такой калека нужен. Еще неизвестно, буду ли ходить. Жена навещает, хочет, чтобы я вернулся. Но не хочется быть ей обузой — когда был здоров, от неё ушел, а когда стал инвалидом, опять приполз, чтобы она за мной ухаживала. Но если вернусь к жене, конечно, сидеть у неё на шее не буду, возьму работу на дом, буду зарабатывать.

Не привык я жаловаться, вы первый человек, которому я все рассказываю. Но если бы вы только знали, как мне тяжко. Как будто внутри сидит хищный зверь, который раздирает меня, уже вся душа превратилась в кровавую рану. Не знаю сам, на счастье такая любовь или на горе. У меня было три года счастья, пока Лена была здесь, и я мог быть рядом с нею, а теперь осталась целая жизнь беспросветного горя.

Наверное, за все в жизни надо платить. Вот я и расплачиваюсь, только не знаю за что, я ведь перед богом ни в чем не провинился. Перед женой и сыном виноват, но они меня уже простили. Жене, конечно, горько, но она, слава богу, не все знает. Я ей говорил, что много пил, я действительно частенько выпивал, она думает, что в этом все дело. Я, конечно, никогда ей всего не расскажу, я и так виноват и постараюсь загладить свою вину перед семьей. Жена хочет ещё ребенка, я тоже хочу. Может, это поможет мне оправиться морально. Сейчас главное — поправиться физически.

Я думаю, что больше мне никогда уже не доведется увидеть Лену. Может, оно и к лучшему. Доживу как-нибудь свой век. Это я так сам себя уговариваю. И знаю, что сам себе вру.

В глубине души все равно таится отчаянная надежда, что она поправится и вернется, и даже если не поправится, все равно вернется, и я её увижу. Хотя для меня это будет полный крах. Еще одного такого потрясения я уже не переживу.

Я никогда не считал себя «слабаком», и никто так про меня никогда не думал, но когда дело касается Лены, моя воля как будто парализована. Я готов на все, лишь бы она была рядом. А сам понимаю, что этого никогда уже не будет, а для меня и моей семьи так будет лучше.

Наверное, смогу когда-нибудь от этого наваждения излечиться. Если уж бог меня спас, значит, я должен жить. Я в бога не верю, но иногда задумываюсь, что на свете должна быть какая-то справедливость. С одной стороны хочется выть и биться головой о стену, а с другой, — думаю, что мне все это досталось за то, что был счастлив эти три года рядом с нею. Ведь по сути украл эти годы у своей семьи. Наверное, поэтому должен сейчас расплачиваться».

Вот такая трагическая история любви. Пациент поправился, больше не пытался покончить с собой, вернулся в семью. Внешне живет как все остальные люди, работает, родилось двое близнецов. С женой отношения ровные.

Многим мужчинам нравятся беспомощные, хрупкие женщины. Такая беззащитная женщина способна пробудить в мужчине сильное чувство, желание укрыть её, защитить от неведомых опасностей. В этом чувстве может быть и доброта, и гордость, и искреннее стремление показать свою силу.

Долгая супружеская жизнь некоторых пар или длительная связь с постоянной любовницей (любовником), когда окружающим непонятно, что их так долго удерживает вместе, — нередко объясняется их интенсивным сексуальным влечением.

Бывает, что мужчина и женщина совершенно разные по характеру, по уровню образования и своему интеллектуальному и социальному статусу, но тем не менее, они многие годы вместе.

Бывает даже так, что они в повседневной жизни живут «как кошка с собакой», днем ссорятся, а ночью мирятся. В старых пословицах — «Ночная кукушка дневную всегда перекукует» и — «Муж и жена — одна сатана» — есть немалая доля истины.

Или партнерша внешне ничем особенным среди других женщин не выделяется — и не очень красива, и не очень умна, но партнер её любит «безумно» и никаких недостатков не замечает.

Темперамент и «сексапильность» партнерши позволяет мужчине длительное время испытывать к ней сильное влечение, и это её главное достоинство, по сравнению с которым все остальные её недостатки не имеют для него никакого значения. А если и имеют, то они расцениваются как второстепенные.

Есть немало таких браков, когда красавец-мужчина женат или имеет длительную связь с женщиной старше себя или внешне совершенно обычной или даже некрасивой, на которую на улице не обернется ни один мужчина, а он счастлив, и этот союз может длиться годами и десятилетиями.

Клинический пример

Мне однажды довелось слышать, с какой страстью говорил о своей любовнице один симпатичный мужчина — у него даже лицо преображалось и глаза загорались, когда он рассказывал, как он её безумно любит и жить без неё не может.

А любовница — невысокая некрасивая женщина, к тому же кривоногая и с волосатыми ногами, безвкусно одетая и внешне никакой женской привлекательностью не обладает. Я нисколько не преувеличиваю, это действительно так, я сама видела эту женщину. Большинство мужчин и не посмотрели бы в её сторону.

А эта женщина внушила страсть не только своему любовнику, у неё был ещё и муж, который тоже её очень любил и все прощал, зная о любовнике. Муж с любовником даже не раз вели «мужские разговоры», кому она достанется, — без рукоприкладства, но на повышенных тонах. Но она предпочитала сохранить обоих.

Но при всей её внешней непривлекательности, в ней был некий шарм, «изюминка», загадочность. Она была очень остроумна, с тонким аналитическим складом ума, прекрасно понимала все слабости мужчин и умела играть на их слабостях. Из любого явления она умела выхватить самую суть и очень остроумно комментировала любое событие.

Когда приятельницы с завистью спрашивали её, как ей удается так очаровать мужчин (до этого у неё тоже было немало любовников, тоже влюбленных в нее), она лишь загадочно улыбалась или говорила, что интеллект у женщины должен быть «не в голове, а гораздо ниже», — это её дословное выражение.

Иногда она совершенно преображалась, она говорила с большим эмоциональным подъемом и тогда становилась очень привлекательной. И было понятно, что она намеренно выбрала себе такой имидж, а её нарочитое пренебрежение своей внешностью было своеобразной бравадой, вызовом, дескать, внешность — не самое главное, любите меня такой, какая я есть.

Сильное чувство женщина может испытывать даже к тому, кого, по её нравственным понятиям, не имеет права любить, но она не в силах побороть свое чувство, даже если очень старается. Вот такую историю своей нелегкой любви рассказала мне одна из моих пациенток.

Клинический пример.

Настя Н. 23 года. Замужем. Детей нет. Студентка.

Вышла замуж в 20 лет за своего сокурсника Бориса, половую жизнь начала с ним же в 17 лет. До свадьбы сексуальные контакты были сравнительно редкими, так как оба жили с родителями. Иногда убегали с лекций и ехали домой или к Насте, или к Борису, когда дома никого не было.

Борис жил с матерью, его родители были в разводе. Настя жила в одной комнате с младшей сестрой, которая могла неожиданно прийти из школы или с прогулки, поэтому чаще ехали к Борису, у которого была своя комната. Но и у себя дома он нервничал, так как у его матери был свободный график работы, и она могла неожиданно прийти. Матери Борис побаивался и называл «маман».

Половой акт, как и у многих молодых людей, проходил второпях, они почти не раздевались и напряженно прислушивались к любому звуку. Если они слышали, что кабина лифта остановилась на их площадке, они быстро приводили в порядок одежду и буквально отскакивали друг от друга. Борис жаловался, что из-за этого он скоро станет импотентом.

Но, говоря о том, что «станет импотентом», Борис явно переоценивал себя, поскольку его сексуальные способности и так были весьма невелики — несколько торопливых фрикций, и у него наступало семяизвержение. А если им приходилось прерывать свои сексуальные занятия из-за шума лифта, то в следующий раз эякуляция у Бориса могла наступить даже до введения полового члена во влагалище или эрекция не наступала вовсе.

Однажды после такого прерванного полового сношения Борис эякулировал на Настины джинсы, и когда она увидела мазок спермы на своей одежде, её непроизвольно передернуло от отвращения. Естественно, с таким сексуальным партнером и в таких условиях никакого сексуального удовлетворения Настя не испытывала.

Но Борис ей нравился, Настя считала, что она влюблена в него, он был её первым мужчиной, и ей не с кем было сравнивать своего малопотентного любовника. И когда он однажды сказал, что ему надоело так бояться и прятаться от матери, поэтому им надо пожениться, Настя без раздумий согласилась.

Перед свадьбой он решил познакомить невесту со своим отцом. Его отец занимал крупный пост в каком-то внешнеторговом учреждении, после развода с матерью Бориса был ещё раз женат, снова развелся и потом жил один, меняя любовниц.

Когда Борис привел Настю к отцу, тот демонстративно воздел руки и обошел вокруг Насти, прищелкивая языком, выражая таким образом свое восхищение, а потом сказал, смеясь: «Ну и повезло же моему обалдую, глядите-ка, какую красотку оторвал! Эх, где вы мои двадцать лет или хотя бы тридцать пять, уж я бы поборолся и отбил эту куколку, а ты её недостоин». Настя расценила это как шутку, и они прекрасно провели время.

Отец Бориса ей сразу понравился, он был весьма импозантным мужчиной, высоким, подтянутым, с густой волнистой шевелюрой и седыми висками, красивым прямым носом и проницательными глазами, чуть насмешливым выражением лица. Он был остроумным и ироничным собеседником, от него веяло силой и уверенностью, и на его фоне его узкогрудый, тщедушный и неуверенный в себе сын явно проигрывал.

На прощание отец Бориса как бы в шутку сказал: «Борис, это дорогая женщина, тебе не по силам содержать такую. У красивой женщины должна быть красивая оправа. Придется мне взять на себя заботу о её достойном содержании».

Настя действительно очень привлекательна — у неё очень необычное сочетание — она натуральная блондинка с длинными волосами почти до пояса и удивительно темными карими глазами. У неё очень подвижное и выразительное лицо, Настя из тех женщин, о которых говорят, что она «очаровательна».

Настя отнеслась к словам отца Бориса, как к шутке, но он исполнил свое обещание. Он часто бывал заграницей и привозил Насте дорогие туалеты. У него был безупречный вкус, и он быстро заставил Настю изменить свой стиль. Она избавилась от джинсов, курток, джемперов и футболок, в которых ходила, как и все её сокурсницы, и стала носить носила элегантные костюмы или блузки с мини-юбками. Свекор привозил ей абсолютно все, начиная от дорогих вечерних туалетов и туфель и до белья.

У Насти великолепная фигура, и когда свекор дарил ей новые платья и костюмы, он просил её тут же примерить и пройтись перед ним походкой манекенщицы. Он ни разу не ошибся в размере её одежды. Он даже не ошибся в размере её бюстгальтера, и привозил ей очень красивое и дорогое белье. Передавая ей красивые коробки с бельем, он мечтательно говорил: «Как жаль, что я не смогу всего этого увидеть на тебе».

Они постоянно играли в эту эротическую игру, которая возбуждала их обоих. Настя прекрасно сознавала, что все, что делает для неё свекор, это неспроста, она ему очень нравится, и однажды призналась своей матери, что не за того вышла замуж. Мать от её слов пришла в ужас, замахала на неё руками и сказала, чтобы Настя даже не смела думать о таком «бесстыдстве» — выйти замуж за сына и «крутить шашни» с его отцом. Она требовала, чтобы дочь выбросила «все тряпки», которые дарил ей свекор, и прекратила с ним все отношения, иначе это «не доведет до добра».

Но Настя уже давно поняла, что мужа она не любит, он был избалованным, инфантильным «маменькиным сынком», ему явно рано было жениться, он так и не стал ни мужем, о котором мечтала Настя, ни нормальным сексуальным партнером.

Хотя теперь они имели возможность жить половой жизнью вполне легально, и у них была своя комната в квартире матери Бориса, но их интимная жизнь не изменилась к лучшему. По-прежнему у Бориса после нескольких фрикций наступало семяизвержение, а когда он пытался неумело ласкать Настю, она с трудом терпела его ласки.

Они довольно часто бывали в гостях у отца Бориса, и когда однажды к нему неожиданно пришла его очередная любовница, Настя испытала такую ревность, что даже не смогла ответить на её приветствие, отвернулась и быстро ушла на кухню.

Свекор, конечно, заметил Настину реакцию и прошел за ней на кухню. Она стояла у окна, с трудом сдерживая слезы, а он ласково приподнял её за подбородок и сказал: «Что, малышка, больно тебе? А мне, думаешь, не больно, когда я думаю, что этот обалдуй шарит своими тощими руками по твоему телу?!» Настя с трудом взяла себя в руки и вышла к гостье, но весь вечер была задумчивой и грустной.

После этого случая она категорически отказывалась пойти с мужем к его отцу. Свекор тоже ей не звонил. Она рассказывала, что это был самый тяжелый период в её жизни. Она прекрасно понимала, что их обоих тянет друг к другу, но все же для неё существовала какая-то психологическая преграда, и она не могла её преодолеть.

Родители воспитывали её довольно строго, отношения между её родителями были очень теплыми, и это было для Насти эталоном взаимоотношений. Она знала, что её родители никогда не изменяли друг другу, и мать всегда внушала ей понятия о нравственности. А в её отношениях со свекром шла речь не просто о возможной измене, Настя расценивала это почти как кровосмешение и считала недопустимым.

Но на душе у неё было очень тяжело, она тосковала о свекре, вспоминала его взгляд, его улыбку, каждый его жест, и он казался ей необычайно привлекательным. Она страдала и от того, что он не звонил, хотя раньше звонил очень часто, даже просто поинтересоваться, как дела, как её настроение и успехи в учебе.

Она старалась быть более внимательной и ласковой с мужем, даже жалела его, но понимала, что он слабый и неуверенный в себе человек, который сам ещё нуждается в поддержке. Но Настя понимала, что не любит его, не испытывает к нему сексуального влечения, а от легкого прикосновения свекра или даже его многозначительного взгляда её всю бросало в жар.