Чудо резинового века (Андрей Смирягин)
Чудо резинового века (Андрей Смирягин)
Изобретение презерватива можно сравнить только с изобретением колеса. Подвиг автора останется навсегда в сердцах благодарных потомков, за исключением, конечно, тех, кто благодаря ему так и не сумел осчастливить этот мир своим посещением.
Признаюсь, что одним из самых сильных сексуальных впечатлений детства для меня остается находка в палисаднике многоэтажного дома необычного резинового мешочка, наполненного мутноватой жидкостью. При надавливании на мешочек подошвой сандалии, жидкость, пульсируя, выливалась сквозь дырочку в нем. Мы, девочки и мальчики, хихикали и перешептывались, искоса поглядывая на мешочек, похожий на воздушный шарик, но явно не являющийся таковым. Не знаю почему, но инстинктивно каждый догадывался, сколь интимен предмет, найденный в траве. А став взрослыми, дети вдруг обнаруживают странное обстоятельство: то, что в воображении совершалось просто и непринужденно, на практике оказывалось значительно сложнее. Лично я до сих пор не могу толком понять, как лучше управляться с этой штуковиной. Изготовители прилагают к презервативам инструкции, но трудно вообразить любовников, часа на два прервавших акт для внимательного изучения руководства для пользователя. Впрочем, мучения начинаются задолго до ответственного момента.
Начнем с приобретения крамольного изделия. Я всегда слегка нервничаю, покупая его в аптеке. Улыбка вежливости молоденькой аптекарши странным образом превращается, возможно, лишь в моем впечатлительном мозгу, в циничную ухмылку повидавшей виды проститутки, а покупающая рядом валерьянку пожилая женщина пугается так, как будто я — сексуальный маньяк, и презерватив мне нужен с единственной целью тут же, не отходя от кассы, ее изнасиловать. Кое-как спрятав покупку в карман и поглубже убравшись в воротник, бегу из аптеки на улицу.
Здесь не лишним будет остановиться на классификации людей по тому предпочтению, которое они отдают разным презервативам. Молодежь и люди пожилого возраста не склонны к излишествам и пользуются бесхитростно-простыми кондомами. У них нет желания отвлекаться от предпринимаемых усилий достичь оргазма на всевозможные ухищрения производителей, нарушающих чистоту жанра. Напротив, люди экстравагантные и стремящиеся к разнообразию приобретают презервативы, скажем, в форме различных млекопитающих, которые надеваются также, как куклы в кукольном театре, с той лишь разницей, что торчащие усики и лапки производят гораздо большее впечатление на театралов. Грубые и нечувствительные натуры предпочитают смазочные жидкости с перцем и другими раздражающими веществами. Гурманы — разнообразные вкусовые добавки, а художники — необычные цвета.
Развернув покупку дома, первое, что бросается в глаза — это идиотская надпись на упаковках: «Проверено электроникой». Я не могу вообразить проверку иначе, как установкой в конце конвейера двух роботов, один из которых наделен мужскими гениталиями, а другой, точнее другая, женскими. В кратком половом сношении роботы проверяют на прочность каждое изделие. Возможно, только нехваткой железного здоровья роботов — это же немыслимо трахаться столько раз на дню — можно объяснить, что иной кондом не выдерживает перегрузок при сношении людей и, подлец, рвется. Утверждают, что каждый десятый из современных людей обязан своей жизнью резиновой промышленности и электронике. Что и говорить, истинные дети брака!
Но настоящие мучения впереди, когда приходит пора применить его в действии. Во-первых, абсолютно темным местом во всем этом мероприятии остается хронологический вопрос: когда его надевать? Вроде бы перед тем, как лечь в постель с женщиной — рано, а после семяизвержения как будто уже поздно. Хотя другого более или менее свободного времени для столь кропотливого занятия я не нахожу. Поэтому приходится бросаться на поиски положенной под подушку упаковки, которая успела, естественно, во время бурной прелюдии куда-то запропаститься, в тот момент, когда женщина, возбужденная до крайней степени, уже не стонет, а кровожадно рычит, требуя скорейшего начала.
Во-вторых, самым настоящим наказанием становится задача его надеть. Это же не шляпу напялить и не пальто натянуть. Этот процесс можно сравнить лишь с торопливым одеванием колготок на непослушного ребенка. Когда вам приходится одновременно держать капризное дитя, норовящее ускользнуть из рук, и в то же время ухитриться попасть его ногами в скрученные отверстия колготок. В конце концов оказывается, что колготки надеты наизнанку, и приходится начинать все начала. Какое счастье, что в половом акте не возникает проблем правой и левой ноги.
Уф! Кажется, одевание закончено, во время чего мужчина потеет сильнее, чем во время самого акта. И здесь неожиданно обнаруживается, что женщина, которую ты полчаса разогревал своими ласками, остыла. То есть, конечно, остыла не совсем до комнатной температуры, умерев от смеха, глядя на твои упражнения, а стала непригодна для действия, ради которого ты надевал замечательный, приготовленный с утра презерватив. Приходится забыть на время про облаченного в доспехи рыцаря, готового к ведению боевых операций в тылу противника, и отчаянно броситься ласками снова довести женщину до полуобморочного состояния. Ну вот, наконец, разведка пальцев доносит, что пора приступать к фронтовой атаке, и здесь ты с ужасом замечаешь, что рыцарь, до того как будто вполне здоровый и жизнерадостный, полностью потерял присутствие всякого духа, сник, а латы едва не спадают с его плеч. Факт несостоятельности перед женщиной, приносит сплошные расстройства и оставляет в душе незаживающую рану. Бывает очень неудобно: упрашиваешь ее полночи, умоляешь, даешь страшные клятвы, чуть ли не силком тащишь в постель, чтобы после продемонстрировать полное бессилие зарвавшегося органа.
Но здесь на помощь приходят восхитительные женские руки. Как прекрасны они: держащие вязальные спицы, готовящие яблочный пирог, развешивающие белье на лужайке. Но в тысячу раз они прекрасней, когда одним прикосновением, к одним им известным местам, вдыхают жизнь в безусловно храброго, но такого несамостоятельного, капризного и даже немного безвольного воина. В связи с этим я предпочитаю отдавать всю кропотливую операцию, связанную с противной резинкой, в нежные женские руки, тем самым получая дополнительные возможности для наслаждения.
Ну что же, как видно из вышесказанного, бытующее среди неискушенного юношества убеждение, что самой трудной частью в половом акте является убедить женщину лечь в одну кровать с вами — в чем, признаться, я и сам был уверен, пока не лег — куда как далеко от истины. Насколько же вам становится обидно, когда вы оба, счастливые от недавнего пребывания на вершинах любви, довольные, благодарные и потные, снимаете использованную тряпочку и изумленно находите, что она разорвана, и шустрые, невидимые глазу ребята с хвостиками сейчас неуклонно приближаются к несметным сокровищам женских хромосомов. Не остается ничего другого, как вступить с ними в соревнование, кто быстрее добежит: они до цели или вы до экстренных противозачаточных средств и методов?
А что же испорченный презерватив? Будучи выброшенным от злости в окно, он послужит нашедшей его детворе наглядным пособием в изучении такой непростой, но такой восхитительной науки секса. В чем, я думаю, и заключается настоящая преемственность поколений, где «неразрывной» связью служит замечательное изобретение пытливого и гениального ума — презерватив.