«СНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК»: НОВАЯ ГЕОГРАФИЯ ПОИСКА
«СНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК»: НОВАЯ ГЕОГРАФИЯ ПОИСКА
(Из архивов М. Г. Быковой)
О «снежном человеке» говорят давно и много. Рассказывают в основном отдельные случаи, приключившиеся в том или ином районе мира. А то, что это явление всемирное, не утверждал еще никто. Первой об этом заявила Майя Генриховна Быкова. Она видела «снежного человека» в Тюменской тайге. К сожалению, она не успела опубликовать все свои уникальные труды и записки. Поэтому это делаем мы.
Ниже печатается ее рукопись, завершенная автором в 1995 году, незадолго до своей кончины.
По мнению Б. Ф. Поршнева (1905—1972), русского ученого с мировым именем, животное, о котором мы будем говорить, известно давно. Достаточно обратиться к одному из древнейших памятников письменности — шумерскому эпосу о Гильгамеше, сложившемуся к III тысячелетию до нашей эры, где повествуется о событиях еще IV тысячелетия. В нем находим описание человекоподобного существа Энкиду. Оно, по тексту, претерпевает чудесное сказочное превращение из животного в человека и даже друга царя Гильгамеша. Вторая линия эпоса — история такого же человекоподобного по имени Эа-бани, что в переводе с вавилонского означает «дикий». Его использовали вначале для охраны стад, а затем в качестве охотничьего животного при походе в горные леса Ливана для истребления подобных ему же человекообразных. Телом он был волосат, никогда не стриг распущенные волосы и не носил одежд, не обладал речью. Физическая же сила его была огромна. Это древнейшие сведения, дошедшие до нас, о волосатых людях-зверях. Название же «Эа-бани» странным образом перекликается с тем, которое мы слышим сегодня, более двух тысяч лет спустя, хотя бы у ирано-язычных народов, например таджиков. Там зверь называется биабани, биабангули, гулэйабани.
Есть упоминания о подобном же существе и в Библии. Но не в канонических текстах, а в апокрифических, ветхозаветных. Так, ученый раввин Ионах ибн Аарон по просьбе американского ученого А. Сандерсона уже в наше время нашел названия такого животного: гиборим, сеирим, шейдим, что означает «некие разрушители», «волосатые, могучие существа охоты». Они отличаются от человека, согласно этим текстам, волосяным покровом на всем теле, резким запахом, странным голосом. Они способны к скрещиванию с людьми современного физического типа. Как плоды такого скрещивания филологический анализ позволяет трактовать, например, Исава и его сыновей (Б. Ф. Поршнев). Сегодня у меня есть такие данные и по Костромской области, и по Алтаю.
В Коране есть указание на необходимость щадящего отношения к недочеловеку. Во всяком случае, любой мулла в горной местности скажет вам, что существу надо помогать, его нельзя отдавать на поругание, следует подкармливать. Такой сдерживающий подход во многом и не дает ученым приблизиться к животному именно в тех местностях, где оно пребывает не в одном-единственном экземпляре. Обращаю внимание на то, что именно здесь его легко бы было причислить к такой сущности, как шайтан. Однако что-то сдерживает людей от столь для многих желанного упрощения.
С глубокой древности начали мы повествование о географии и истории вопроса. И подошли, если можно так сказать, к самому главному пункту. Древнегреческий автор Ктесий (V в. до н. э.) в сочинении об Индии писал, что в горной части страны, то есть в Гималаях, обитают человекоподобные дикие животные. Плинию Старшему (I век н. э.) и некоторым другим античным писателям также были известны сведения о подобных тварях (в смысле творений природы) в горах Азии.
В изучении проблемы «снежного человека», я считаю, непреходящее значение имеет горная система Гималаев.
Все пошло именно отсюда. Гималаи сыграли свою уникальную роль настолько основательно, что стали исходной точкой всей темы в XIX— XX веках. Некоторое время, до определенного спада потока информации отсюда, в частности, в бурные для исследователей 50-е годы, казалось, что только оттуда можно ожидать положительных и, главное, незамедлительных результатов. То есть возник феномен в феномене, названный Б. Ф. Поршневым гималаецентризмом. И Поршнев, и Сандерсон, сумевшие расширить географию объекта изучения, выявить новые ареалы, сумели в годы отчаяния повести научный поиск совсем по другим маршрутам.
Начинать рассказ о «снежном человеке», конечно, всегда уместно с Гималаев. Послушаем старые повествования на новый лад.
В вышедшей у нас в стране в 1980 году книге Милана Даниела (Чехословакия) «Жизнь и смерть на вершинах мира» имеется раздел «Махалангур — Гимал — „горы снежного человека“. Конечно, буквально название гор звучит как „горы большой обезьяны“. Перечисляя знаменитые имена, связанные как с альпинизмом, так и с другими вопросами познания Гималаев, такие, как Н. Тенцинг, Э. Шиптон, Э. Хиллари, а также Р. Иззард, на которых мы не будем останавливаться, ибо все это уже излагалось не раз, да и есть их переведенные на русский язык книги, Даниел снисходительно пишет, что раз уж он работал в этих районах, то как не упомянуть о йети, царство которого расположено именно здесь. Здесь же родилось и множество вымыслов, как он считает. Здесь были сказаны тысячи слов, исписаны по этому поводу тысячи страниц. И все по одной-единственной причине: из-за следов на снегу!
Начинает М. Даниел с Дж. Д. Гекера, с его книги о путешествиях (1876), где приводит рассказы аборигенов о волосатых людях, обитающих на высокогорьях. Следует отметить, что само путешествие состоялось в 1855 году. Но можно пойти глубже. Ибо есть еще дневник Фрезера (1820) и «Виды Индии, в особенности Гималайских гор» Уайта (1836). Затем идет ссылка на У. А. Уэдделла (1899 год— о событиях 1889 года), который сам видел отпечатки широких ступней, принадлежащих, по его мнению, «волосатому человеку». В архивах Королевского географического общества в Лондоне когда-то хранились записки путешественника Г. Дж. Элвиса, где упоминалось о том, что он видел не только следы, но и того, кто их оставил. Хотя оригинал рукописи впоследствии утерян, но зато осталось еще одно сообщение того времени. А именно — служебный рапорт лесничего Р. О. Ченты из Дарджилинга о двуноге, покрытом огненно-рыжими волосами, примерно 120 сантиметров ростом, обитающем в горах (1915).
После Первой мировой войны, когда начались систематические восхождения на гималайские вершины и в связи с этим усилился интерес мировой общественности к этой величайшей горной стране, возрос и поток новых известий о загадочном существе. Можно предположить, что непонятные следы видело большинство экспедиций, направлявшихся по разным поводам в высокогорья. Появились осторожные мнения, допускавшие, что следы могли быть оставлены другими животными, а иногда и безоговорочно утвердительные. Споры. Поиск вещественных доказательств типа скальпов, мумифицированных кистей рук, тканей. Обвинения в подделках. Но странно, что отблеск огня этих схваток почему-то в большей мере падал не на подателей материала, монастырских хранителей, а на тех, кто его доставлял в очаги цивилизации.
М. Даниел пишет, что трудно судить о том, что видели другие. Но вот что он сообщает по поводу следов на гребне над перевалом Шиптона, обнаруженных в марте 1973 года. Лагерь был расположен в урочище Мамбук. Все занимались переброской грузов с перевалочного пункта. Ежи и Польда Паленичек, вернувшись с ближайшей вершины, рассказали, что напали на следы, которые тянулись сначала по снежному гребню, а затем вниз к Кеке-Ла и исчезали в нагромождениях скал. Следы были затверделые и вследствие подтаивания снега четко выступали на поверхности. Оба сразу же решили, что следы принадлежат кому-нибудь из участников экспедиции. Учитывая, что под влиянием солнца и мороза форма следов изменилась, никто не уделил им внимания.
В другой раз следы увидел геолог Ян Калвода на склоне одного из пятитысячников над научной базой в Янле. На мягком снегу зверь оставил довольно глубокие вмятины, но на их дне следы лап были четкими. Гонза зарисовал их в натуральную величину, а затем сфотографировал. Даниел без каких-либо обоснований утверждает, что это были следы большой кошки типа барса. Однако Анг Намаял, шерпа, помощник геолога, осмотрев следы, заявил, что это следы йети. Анг Ками, шерпа из Кхумджанга, оказался весьма озадачен, видя, что Даниел не хочет этому верить. Подобной же была реакция и всех остальных наемных помощников.
Автор книги утверждает, что любой крупный след на снежном поле для шерпов служит неопровержимым доказательством существования йети, а форма следа якобы уже не имеет значения. Но это несправедливо. Ибо он сам описывает не только форму следа, но и пальцев, что, пожалуй, не менее важно!
Но затем Даниел, несмотря на полный скепсис, детально записывает обобщенный материал, собранный им о том, на чем зиждется «вера» (а я бы сказала, знание) шерпов в реальность зверя. Он отдает должное этому народу в знании жизни, в чуткости к любым ее проявлениям. Итак, наблюдали три разновидности йети. Первая — drema, или telma — означает в первоначальном смысле, по М. Опитцу, один из подвидов бурого медведя. Хотя речь идет о двуногом существе, родственном человеку, покрытом рыжеватой, коричневой или черной шерстью. Его появление якобы предвещает несчастье. Что же, если это касается оползня, обвала либо землетрясения, то такое наблюдение весьма обоснованно. Размерами и поведением оно напоминает мохнатую обезьяну, отличается отсутствием хвоста. Тельмы — существа общественные, живут группами. Голос вселяет чувство тревоги. Особенно присвист «ке-хии». Они не спускаются к людям ниже верхней границы леса. Возможно, из-за того, что их традиционно отгоняли кострами.
Второй вид йети — chuty (убийца коров). Синонимом этого слова служит выражение, которым в Тибете обозначали медведя, нападающего на коров и другой скот. Хотя это существо крупнее медведя, шерсть у него той же окраски, как и у предыдущего. Предпочитает передвигаться на четырех лапах.
Третий вид— mity (грабитель), название буквально переводится как «медведь-человек». Но оно же используется и для обозначения медведя. Волосы рыжеватые или совсем светлые, на черепе вытянутой формы — спадающая на глаза грива. Хотя размерами оно не крупнее человека, тем не менее сильнее медведя. Несмотря на вертикальное положение тела, имеет поразительную особенность. Ему приписывают повернутые назад ступни, что, как мы знаем по другим зверям, скорее всего, свидетельствует об определенной хитрости — желании замести следы, скрыть направление действительного движения.
Эта разновидность человекозверя наиболее опасна. С мужчинами они расправляются самым жестоким образом, а женщин склонны похищать с утилитарной целью. Как это приписывают сатирам из древних мифов и легенд.
Упоминавшийся уже Анг Ками как раз родом из Кхумджанга, где в местном монастыре хранится один из трех скальпов, приписываемых йети, на следующий же день после обнаружения следов стал рассказывать истории, связанные с йети.
— Если я только видел следы йети, то мой дядя знает старых людей, которые с ним встречались. Как только закончится экспедиция, поедем вместе к нам в Кхумджанг и найдем этих людей. Они вам подтвердят все, что я сейчас расскажу.
Оказалось, что дед Ками пас скот в горах, когда на него напала стая йети. Вместе с другими пастухами он успел укрыться в хижине, сложенной из тяжелых камней. Животные заглядывали в щели, страшно кривляясь, пытаясь просунуть внутрь пальцы. Обнаруженное отверстие для дыма едва не погубило спасавшихся. И только вовремя разведенный костер положил конец атаке. Далее последовало несколько рассказов о похищенных девушках, очень напоминающих случаи, записанные у нас в стране. С налетом фольклоризации и непременно с умением перехитрить зверя. И даже из серии, излюбленной горцами, — с имитацией гуляний, с оставлением сосудов, наполненных спиртными напитками, и ножей, которые йети пустили в ход друг против друга, копируя людей.
И все же шерпы не отказывают йети ни в разуме, ни в способностях, ни в застенчивости, ни в любви, ни в ненависти. Об их примитивизме говорит только слепое желание подражать людям. Для шерпов они не нечистая сила, не духи и не демоны. И в то же время не медведь, а реально существующий особый обитатель гор.
Спасибо, Милан Даниел, за холодное, но честное повествование!
В 1988 году издательство «Наука» выпустило в свет две книги под одной обложкой первовосходителя на величайшую вершину мира Норгея Тенцинга «Тигр снегов. После Эвереста». Когда читаем в начале книги откровенное повествование об интересующем нас вопросе, все потрясает воображение и в то же время вписывается в уже знаемое. Итак, «шерпы — название народа, племени, обитающего в высокогорной области Восточных Гималаев… Предки шерпов поселились в Северо-восточном Непале, там, где находится наша нынешняя родина — Солу Кхумбу… Моя родина сурова и камениста, суров и климат… Именно здесь обитает йети, известный на Западе под наименованием „ужасный снежный человек“. Я слышал о йети с самого детства; у нас в Солу Кхумбу о них рассказывали множество историй. Когда меня еще не было на свете, мои отец встретился с одним йети лицом к лицу. Сам я никогда не видел их, и мне было уже больше тридцати лет, когда я впервые увидел след йети. Однако мальчиком я иногда находил на каменистых склонах и ледниках помет незнакомого мне животного, содержавший остатки крыс и червей, — я не сомневался, что это помет йети.
Конечно, я немного побаивался йети, однако любопытство было еще сильнее, чем страх. То же самое чувство испытывал я в отношении молчаливых каменных громад, окружавших меня».
Это рассказывает человек, обладающий глубокими знаниями об окружающем его мире. Он считает наивными представления людей Запада, что шерпы не знают следов животных своего края (хотя как бы они могли здесь без этого выжить?) и ради поддержания легенды не хотят или не могут различать их следы. Общеизвестно, что шерпы — прирожденные следопыты, если они, следуя природному рельефу, торят пути на белых снежных пластах, идя всегда впереди белого всезнающего человека, если они понимают, что означает содержимое помета, не говоря о его форме и массе.
Тенцинг продолжает уже конкретнее.
«Расскажу теперь все, что знаю о йети, „ужасном снежном человеке“. А знаю я не больше, если не меньше, чем другие люди, долго жившие в Гималаях. Впервые я увидел следы йети на леднике Зему в 1946 году; после этого они попадались мне только один раз — у подножия Эвереста, когда я был там со швейцарцами в 1952 году. (Не густо, но такова ситуация со многими людьми. Если бы следы попадались слишком часто, то и оставивший их часто бы попадался на глаза. — М. Б.) Я уже упоминал, что мальчиком в Солу Кхумбу часто находил на горных склонах и ледниках звериный помет и был уверен, что он принадлежит йети. Сверх того, я, конечно, слышал много рассказов от отца и других.
Вот что рассказывал мне отец.
Впервые он встретился с этим странным животным на леднике Барун, около горы Макалу, недалеко от Тсачу, где я родился. Он столкнулся с ним неожиданно и так близко, что видел его совершенно отчетливо. Йети напоминал большую обезьяну, с той только разницей, что у него были очень глубоко сидящие глаза, а голова заострялась к макушке. Тело животного покрывала сероватая шерсть, причем росла она очень примечательным образом выше пояса — вверх, ниже пояса— вниз (Такое расположение волос отмечают многие наблюдатели — М. Б.) Это была самка с отвислыми грудями, ростом около метра двадцати сантиметров. Она передвигалась на задних конечностях, придерживая груди передними. Отец, конечно, испугался. Но и йети тоже. Зверь вдруг круто повернул и стал карабкаться вверх по крутому склону, издавая резкий свист, затем скрылся. После этого отец долго ждал беды, потому что многие утверждают, будто увидевший йети должен вскоре умереть. (Конечно, после такой встряски волей-неволей любой человек и передрожит, и переболеет. Так ощущают себя многие люди в разных странах — М. Б.) Отцу, однако, повезло, он не умер. Но, по его словам, он болел после этого случая почти целый год.
Впоследствии ему пришлось встретить йети еще раз. Это было в 1935 году, когда он пришел через Нангпа Ла в Ронгбук навестить меня во время моей первой экспедиции на Эверест. Как-то он один остался ночевать в лагере на леднике, все остальные были либо в базовом лагере внизу, либо в верхних лагерях. Утром, на рассвете, он услышал пронзительный свист. Выглянув из палатки, отец увидел довольно близко животное, которое шло по леднику с юга на север. Отец, конечно, сильно перепугался. Он не хотел смотреть на йети, но не решался и спрятаться в палатке, потому что боялся, что тогда зверь подойдет ближе, а то и войдет в палатку. В конце концов он решил остаться на месте и простоял там, пока йети не спустился по леднику и не скрылся из виду. После этого отец поспешил ко мне в лагерь № 2. Мы встретились, он обнял меня и сказал: «Я проделал такой путь, чтобы повидать сына, а вместо этого увидел йети». Но на этот раз он видел йети не так близко и не болел потом».
Хочу обратить внимание читателя на то, что, как только мы слышим о йети из первых или вторых уст, рассказ обязательно выглядит индивидуализированным. В нем есть детали. Дословно повторенные незаурядные мысли, сразу вынесенные из ситуации под воздействием сильного впечатления. Если же передаются воспоминания безадресные, общие представления — все это оказывается под спудом, нивелируется. Мало того, сразу появляются элементы фольклорного творчества, которые узнаешь, где бы ни разворачивались события. Вспомним повествование Милана Даниела о том, как жители, объединившись, решили извести йети, мешавших им спокойно трудиться и вредивших в быту. Там они применили оставленное без присмотра вино и мечи. То же мы встречаем и у Тенцинга.
«По всем Гималаям среди горцев ходят истории о йети. Трудно сказать, что правда, а что рождено воображением и суеверием. В Солу Кхумбу рассказывают, что много лет назад целая компания йети поселилась недалеко от деревни Таргиа. Местные шерпы строили дома и возделывали свои поля, а по ночам или когда люди уходили, появлялись йети и все разрушали и портили, так что потом приходилось начинать сначала. Примечательно при этом, что йети делали это не ради разрушения. Испортив все, они потом пытались по-своему соорудить дома или устроить поля. Но, конечно, у них ничего не получалось. (Обращаю внимание на такое типично животное поведение — неумение даже подражать смыслово, а тем более доводить начатое до конца. — М. Б.) Жители деревни были просто в отчаянии. Застать животных им никак не удавалось, тогда они придумали хитрость. Как-то раз шерпы направились в одно место, где часто собирались йети — об этом они узнали по помету, — и поставили там много чаш с чангом, крепким шерпским пивом, а кругом положили кхукри, кривые непальские ножи. Ночью йети, как и было задумано, обнаружили чанг и выпили его. А захмелев, собрали кхукри и принялись драться. Утром их нашли почти всех мертвыми, и с тех пор жители Таргиа могли спокойно заниматься своими делами».
Не смог пройти Тенцинг и мимо общих представлений народа: какими бывают йети и какое место они занимают в земной фауне по иерархической лестнице. Это ничего, что сумма сведений не совсем совпадает с записанным Даниелом. В принципе все угадывается.
Оказывается, по Тенцингу, шерпы считают, что существуют йети двух родов: метрей — людоед и чутрей, который охотится только на животных. Чутрей отличается большей величиной и напоминает крупного бурого медведя. Именно ему приписывают вывернутые задом наперед ноги. Одни люди так и считают, что это медведь, а другие находят больше сходства с обезьяной, как предполагал и отец Тенцинга.
И все же Тенцинг полагает, что немногим удавалось увидеть того, кто оставляет следы. И это верно. И не только потому, что горцы не желают этого из-за грядущих затем опасных последствий. А скорее всего, потому, что с каждым годом таких зверей становится все меньше и меньше. И уже давно нет рассказов о коллективах, бродящих по снежной целине. Тенцинг пишет: «Я не верю ни во что сверхъестественное, не верю и во многие слышанные нелепые истории (а таких больше, чем нужно! — М. Б.). Однако я не думаю, чтобы мои отец был лжецом и сочинил все на ходу. Бесспорно также, что следы, которые я видел на леднике зе-му в 1946 и около Эвереста в 1952 году, не были следами какого-либо известного мне животного, хотя я и не могу доказать этого, я уверен, что йети существует».
Далее не могу не привести еще более интересное место из книги Норгея Тенцинга. В 1954 году в «район Эвереста выезжала на поиски йети специальная англо-индийская экспедиция. Я охотно сопровождал бы их, но, увы, не мог. Подобно многим другим, они нашли следы и другие признаки, но только не самих йети, и, хотя итог был обескураживающим, я думаю, что это даже к лучшему. Люди пробрались в самые отдаленные уголки земли, научились изготовлять всевозможные вещи, сделали столько открытий, и мне кажется, это даже неплохо, что осталось хоть немного такого, чего мы еще не знаем.
Позже, когда уже пришла слава, Тенцинг остается верен и себе, и этой случайно ворвавшейся в его жизнь совершенно ненужной ему теме: «…Я охотно пошел бы с небольшой экспедицией, особенно с англо-индийским смешанным отрядом, собравшимся в район Эвереста на поиски „ужасного снежного человека“ — йети. К сожалению, мои многочисленные обязанности не допускали этого… Я пожалел вскоре об этом…»
Тем более странно широковещательное заявление прославленного горовосходителя в 1977 году. «После покорения Эвереста, где бы я ни выступал — в США, Европе или Австралии, — обязательно кто-нибудь да спросит, видел ли я „ужасного снежного человека“ или нет и верю ли в его существование. На оба вопроса я теперь отвечаю:
— Нет.
Я никогда не видел «йети» и не находил его признаков».
Вот такой фокус получается. Конечно, я понимаю, что человек вообще не однозначен. Что в течение жизни он вполне может измениться настолько, что его даже можно не узнать. Что есть натуры, чрезвычайно поддающиеся чужому влиянию. Что бывает такое и под давлением обстоятельств и людей. Но не до такой же степени. Я, как, очевидно, и все люди в мире, убеждена в мужестве, стойкости, потрясающей мудрости этого человека. Он, как часто говорят, вобрал в себя все лучшее, что присуще его народу. Он плоть от плоти своего народа. Но неужели, уловив насмешливый дух альпинистских аудиторий, он таким способом решил подать себя человеком образованным? Смеющимся над тем, над чем обычно смеется массовая аудитория, стремясь за насмешливостью скрыть растерянность и отсутствие защитных заготовок? Разве можно подавать себя в желаемом для публики свете путем отрицания своих собственных знаний, путем своего рода забвения памяти предков?
Думаю, что мы рассмотрели феномен, присущий не одному только альпинисту, хотя и выдающемуся. Феномен отрицания своих же знаний именно в проблеме «снежного человека», как нигде, прочно свил себе гнездо. Он вызывается отчаянием, когда ты уже не выдерживаешь лавины потайного, обрушивающегося на тебя после долгих лет понимания темы, а то и служения ей. Трагическое понимание того, что «воз и ныне там». Ощущение, что животное не просто не дается в руки, оно неподвластно глазу, которому ты так доверяешь. Оно уходит сквозь наши пальцы, сквозь нашу память, как вода сквозь песок.
Когда сидишь в теплом, залитом электричеством зале среди сотен симпатичных и расположенных к тебе людей, разве ты не можешь упустить из виду, что шерпы прирожденные следопыты, если они торят тропы в белых снегах горного рельефа, если они понимают такие вещи, как содержимое помета, не говоря уже о его форме и массе? Разве нельзя на минуту забыться, забыть, что сейчас где-то там на больших высотах бушует пурга, свистит леденящий ветер, схватывает все живое мороз… И среди этой демонической вакханалии, забившись под карниз или в щель, таится живой теплый мохнатый и совсем непонятный биологический комок с сердцем, кровью, лимфой и всем, чему положено быть у земной твари.
Человек не понимает и не принимает непонятного.
Ставя существу в вину, что он его не видел («…мне бы обязательно встретился „йети“, если бы он существовал»), Тенцинг рассуждает, что многие искали его, но все безуспешно. Забывая свои же сообщения, он утверждает, что никому еще не удалось повидать это создание вблизи, чтобы описать его внешность (так зверь к этому и не стремится, а, наоборот, всячески избегает, чтобы его рассмотрели. Ему нервная система не позволяет находиться рядом с человеком, когда он им замечен). Далее автор уже превосходит все возможное (обратите, пожалуйста, внимание на слова, выделенные курсивом на предыдущих страницах): «Что касается „очевидцев“, которые всегда вызывают вполне понятную сенсацию, то, сколько бы я ни расспрашивал знакомых мне горцев, никто из них лично „йети“ не видел» (свидетельства отца уже забыты? — М. Б.).
Рассмотренный феномен гораздо «феноменальнее» предположения о существовании необычного зверя.
Можно ли росчерком пера или движением усталой мысли «закрыть» проблему? Остановится ли жизнь под влиянием скепсиса или даже всемирной депрессии? Конечно, нет. И снова наступит утро, и день, и вечер. И выйдут из своих затаек в поисках еды сумеречно-ночные животные. И снова, как сто и тысячу лет назад, какой-нибудь новый Тенцинг увидит в темноте смутный или ясный силуэт двунога. А то и разглядит его лицо. И, будучи чутким от рождения, непременно узнает того, кто не ищет встречи с ним.
Пусть это будет человек с другим именем. Как и произошло летом 1986 года в Гималаях с молодым современным человеком из славной альпинистской когорты, знаменитым покорителем всех восьмитысячников. Этот альпинист прошел обратный вышеизложенному путь: от отрицания йети (заметьте, период отрицания характеризуется обычно авторским написанием названия в кавычках) к убежденности, что он реальность, а затем и к надежде на доказуемость. Ему было труднее, чем Тенцингу-младшему — в нем никогда не бились сомнения, только отрицание. Его отец не рассказывал ему о своем смущении, своих переживаниях. Не описывал, как выглядит увиденный, как глубоко сидят глаза в глазницах, каким был козырек надбровных дуг, какой была шерсть и как он был похож одновременно и на человека, и обезьяну.
Итак, Рейнхард Месснер в 1977 году в книге «Эверест» писал: «Для меня йети живет только в легендах. Заниматься его поисками — значит напрасно терять время».
Девять лет спустя, когда пресс-конференция в столице Непала Катманду благополучно подходила к концу, один из журналистов задал Месснеру, только что покорившему последний, четырнадцатый восьмитысячник Лхоцзе, обычный ернический вопрос: «А йети? Что вы можете сказать о йети?» Ответ прозвучал совершенно неожиданный: «Во время похода на Лхоцзе я дважды видел йети. Это было не в районе снегов (на чем следует заострить внимание, ибо район снегов — не место обитания зверя, а лишь свободный от людей перевал. — М. Б.). 21 июля на высоте четырех тысяч двухсот метров я увидел необычное существо, передвигавшееся на двух коротких ногах, ростом оно достигало примерно двух метров. Тело его, за исключением лица, покрыто черной густой шерстью».
Естественно, как человек, не просто не ожидавший встречи, а принципиально не «верящий» в такое, Месснер не сумел сфотографировать хозяина гор. Он был от него на расстоянии десяти метров. Только пережив потрясение, он смог заняться фотографированием оставленных следов. Но до сих пор ни я, ни мои коллеги нигде не встречали этих снимков. Легко рассуждать, но практически невероятно трудно сфотографировать именно следы.
Вторая встреча произошла ночью, когда «йети» был замечен им вблизи лагеря. Как впоследствии объяснили альпинисту местные жители, зверь подал знак, предупреждающий о нападении, — засвистел. Звук был непередаваемый и, конечно, доселе им неслыханный. Произошло это событие на высоте 4200 метров, в лесу. Именно Месснеру удалось услышать от этих же людей, что якобы здесь обитают «сотни» таких существ. Оно шло на двух лапах. А когда побежало, опустилось на четвереньки. Месснер считает, что неудачи прошлых экспедиций во многом обязаны незнанию мест, где обитает зверь.
«Я прекрасно запомнил район, где встретился с йети, и даже шел три километра по его следу». Альпинист рассчитывает найти время для специальной экспедиции в эти места, даже утверждает, что имеет все шансы на успех…
Меня не может оставить равнодушной ни одно сообщение о таких случаях, когда со следами описываемого существа сталкиваются специалисты-«следовики» — полицейские или сыщики, из Непала поступали и такие сообщения. Так, непальские полицейские из поселка Намчебазар (у подножия Эвереста) впервые сфотографировали отпечатки ног и рук «снежного человека». Они были вызваны по просьбе местной девятнадцатилетней пастушки. Объяснила она свой вызов тем, что… йети внезапно напал на нее и сбил с ног. А затем ударом кулака по загривку расправился один за другим с пятью яками из ее стада. По ее словам, он был похож на человека, покрыт густой бурой шерстью, рост не превышал полутора метров. Пастушка оказалась довольно сообразительной. Придя в себя, увидев, что по какой-то причине обидчик ушел, она обложила его следы камнями, чтобы полиция сумела их обнаружить.
Она действительно помогла следствию. Но почему мы не знаем продолжения этой истории и никогда не сможем увидеть фотографии, сделанные полицейскими?
Теперь о специалисте, возглавлявшем съемочную группу компании Би-би-си. Как писал журнал «Непал тревеллер», последний раз в 80-е годы (потом этих «последних» будет еще много) «снежного человека» в Гималаях видел англичанин Джон-Пол Девидсон. Его группа участвовала в экспедиции в долину Менлунг в Тибете. Экспедиция была не совсем простой, ибо поиск йети был одной из ее главных задач. После долгих бесплодных блужданий именно руководителю съемок повезло. Он обнаружил цепочку следов на заснеженном склоне возвышающейся над долиной горы. С заколотившимся от волнения сердцем он начал карабкаться по склону, но через некоторое время остановился, остолбеневший: прямо над собой Девидсон увидел за большим камнем темный силуэт огромного существа, которое молча наблюдало за его приближением. «Меня охватило странное жуткое чувство, я не мог двинуться с места», — делился позже он пережитым. В сообщениях об этом случае не говорится, был ли у героя происшествия в руках его профессиональный спутник — кино— или фотоаппарат. Ибо свидетельств об онемении, парализациях разного рода мы уже читали немало. Хотя и о том, что люди забывают о наличии разного рода приборов и аппаратов, мы тоже наслышаны.
Зато тема обогатилась еще одним декларативным заявлением: «Я абсолютно уверен, что йети существует», — сказал известный альпинист Крис Бонингтон, возглавлявший экспедицию.
Мы не будем подводить никаких теорий под географию поиска. На сегодня сведения о животном поступили со всех континентов земного шара. И дело здесь не в протогее и не в ноогее. И даже не в местах подвижки тектонических плит, как многие думают.
Посетим расположенную рядом с Непалом Индию. «Раскрыть загадку „снежного человека“ пытается Государственное управление лесного хозяйства индийского штата Сикким в Гималаях, — говорилось в информации ТАСС. — Как сообщает печать, управление уже располагает снимками „снежного человека“ и магнитофонными записями его криков». Немало. Но прошло уже несколько лет… Очевидно, что так быстро, как хочется, многие дела не делаются.
А вот более поздние данные. В глухих зарослях заповедного леса в штате Мегхалая на северо-востоке Индии лесорубы натолкнулись на удивительное, заросшее светлой шерстью существо, напоминающее одновременно и обезьяну и человека. Рост его около трех метров. Эта «человекообезьяна» обитает в горах Горо на высоте примерно одной тысячи метров. Ее видели несколько раз, когда она отгоняла здоровенной палкой слона и разрывала на части пальмовые листья, выедая сочную сердцевину.
Один из местных политиков, отправившийся в глубинку для проверки поступивших сведений, на территории заповедника Сонгсаки, изобилующего разного рода редкостями, действительно обнаружил и подробно осмотрел странные следы длиной 60 сантиметров. (Это, пожалуй, самые крупные следы из всех, сведения о которых публиковались в печати. Из неопубликованного: следы 63 сантиметров в длину были сфотографированы на Памире Н. П. Потаповым в 1983 году.) Они были оставлены существом такого веса, что щебенистый грунт был вдавлен на глубину три сантиметра. В то время как после прохода человека следов вообще не оставалось!
Сведения о звере поступали из всех больших и малых государств, расположенных по обе стороны Гималаев. Особенно богат на события и материальные доказательства Китай. В китайском фольклоре и в современных описаниях этому животному уделено достаточное внимание. Большинство свидетельств — из западной оконечности Синьцзяна. Общее в них — непременное перечисление всех сохранившихся здесь диких животных с упоминанием (через запятую) и нашего героя: дикий верблюд, дикий осел, дикий як, дикий человек. Последний похож на обычного человека, одного с ним роста, но покрыт короткой серой шерстью. Обязательно сравнивается с шерстью верблюда. Четкое представление о нем как о травоядном животном. Трава и корни — вот приписываемый ему рацион. Сведения о встрече с реликтом, которые поступают и сегодня, в основном относятся к территориям, покрытым реликтовыми же лесами. Название его во многом зависит от происхождения рассказчика, особенно на стыке границ. Поэтому можно услышать: гульбияван, джезтырмак и собственно китайское — ежэнь. Б. Ф. Поршнев считал особенно надежными показания людей, не избалованных местным фольклором, приезжих. Например, генерал-майор П. Ф. Ратов сообщал в Комиссию по изучению вопроса о «снежном человеке», что, работая в Синьцзяне в 1939—1940 годах, он имел сведения об обитании в трех районах этой провинции «диких людей». Он почему-то упоминает о большом количестве особей, а не о единичных экземплярах. Описал он и попытки их подкормки.
В 1944 году рассказчик таджик Маттук Обдераим рассказывал (запись профессора Б. А. Федоровича), что в 1944 году он ездил к своему дяде в Раскем-Дарью. В это время дядя только что вернулся с охоты и принес убитого дикого человека, называемого яво-хальгом. Маттук также свидетельствовал, что еще в детстве слышал, что при преследовании дикий человек часто оборачивается и издает резкий гортанный крик вроде «э», не похожий ни на какой другой звук в природе.
Так как СССР и Китай, принадлежавшие в 50-е годы к так называемому социалистическому лагерю, могли развивать те или иные научные направления только с благословения центра, то оживление, наметившееся в исследовании проблемы «снежного человека» в нашей стране в то время, не могло не сказаться и на положении дел в этой области в Китае. В 1958 году с организацией в СССР Комиссии по изучению вопроса о «снежном человеке» сюда стала стекаться разная информация о животном. В 1959 году Всекитайской федерацией спорта была даже организована гималайская экспедиция, сумевшая, несмотря на незавершенность, добыть опросный материал и волосы животного, которым так и не нашли аналога.
Как и в нашей стране, в Китае большое значение придается свидетельствам очевидцев, сбору материальных подтверждений реальности существования зверя.
В КНР сложились два центра притяжения интересов в сфере изучения «снежного человека». Из представителей науки (Пекин) наиболее известен антрополог Чжоу Гуосин, сотрудник Музея естествознания. Этот исследователь, которого мы недавно увидели в фильме А. Згуриди «По следам снежного человека», отмечает, что в китайских научных кругах нет единодушия по рассматриваемому вопросу. Преобладает «мировая» установка на то, что на Земле не может существовать животное, имеющее облик человека, поскольку это противоречит всем принципиальным положениям экологии и зоогеографии. И только единицы среди ученых считают, что, вполне возможно, мы имеем дело с реальным видом.
Второй центр находится в Шанхае и носит название «Общества по изучению „дикого человека“. Оно было образовано в 1978 году. Общество располагает несколькими видеофильмами, в которых запечатлены места обитания зверя, а также засняты опрашиваемые свидетели. Оно владеет обширной коллекцией волос. Из них около 8 тысяч приписываются „снежному человеку“. Здесь же имеются 12 слепков следов животного и некоторые другие материалы. Недавно проведенные исследования волос позволили выявить их сходство как с человеческими, так и с волосами некоторых животных. На основании этих и ряда других данных, американские ученые антрополог Ф. Пойриер и зоолог Дж. Гринуэлл, выдвинули гипотезу, что на юге Китая вполне возможно существование либо нового вида орангутанга, либо даже потомка гигантопитека. По-моему, такое предположение можно расшифровать следующим образом: назовите как угодно, только не так, как это называется. Подобное уже пережил Б. Ф. Поршнев, получив предложение называть зверя гигантопитеком, в случае согласия ему даже была обещана некая поддержка со стороны ученых МГУ.
По данным Д. Ю. Баянова, Чжоу Гуосин среди других свидетельств придает особое значение сообщению биолога Ван Целина, который видел убитую охотниками в 1940 году в горах Циньлин самку ежэня. Тело ее было покрыто густыми бурыми волосами. Выделялись на лице скулы, глубоко посаженные глаза, а также выступающие вперед губно-зубные детали (прогнатизм). Именно в этом районе длительное время вели наблюдение за двумя живыми особями ежэней, по-видимому самцом и самкой. Они отличались способностью быстро передвигаться, даже в труднодоступных горах, не владели речью и издавали лишь крики.
Другие китайские исследователи обращают внимание на показания геолога Фань Цзинцуаня, который весной 1950 года в сопровождении двух местных жителей побывал в районе Баоцзи горного хребта Циньлин. Вот что сам геолог рассказывает об этом:
— Однажды в лагере нашей геологической экспедиции, находившемся в глухом лесу под Баоцзи, я разговорился с двумя пожилыми мужчинами из местных жителей, которые работали у нас проводниками. Делясь впечатлениями о местности, они, между прочим, поведали о встречах с «диким человеком». Они видели его по нескольку раз в год, особенно часто осенью и зимой, в каштановом лесу. Обычно ежэни не нападают на человека. Однако проводники посоветовали нам соблюдать следующие правила предосторожности, если случится встретиться с «диким человеком»: во-первых, не смотреть ему прямо в глаза, наблюдать за его действиями незаметно, во-вторых, не поворачиваться, не бежать, а медленно отходить в противоположном направлении.
Прошел месяц. За это время никто из геологов так и не повстречал ежэня. Рассказчик попросил провести его в тот лес, на который ссылались местные жители. «Уже смеркалось, когда мы вдруг увидели ежэней: это была дикая женщина с ребенком, ростом около 160 сантиметров. Женщина остерегалась нас и не подпускала ближе, чем на двести метров, тогда как дикий ребенок, подобно теленку, который не боится тигра, вел себя настолько смело, что приблизился к нашим проводникам, желая отведать собранных ими каштанов. Время от времени мать издавала звуки наподобие ржания, вероятно призывая к себе свое чадо. Ежэни то появлялись, то исчезали за кустами. Солнце село, проводники заволновались, и мы спешно вернулись в лагерь».
Всего в Китае с 1940 по 1980 год записано более 300 сообщений очевидцев.
Теперь обратим свой взор к Бутану — маленькому государству в труднодоступной части Восточных Гималаев, между Китаем и Индией. По сообщению корреспондента ТАСС, заместитель министра специальных служб и президент Королевского общества охраны природы Дашо Дорджи демонстрировал журналистам в своем кабинете в столице Бутана Тхимиху фотографии следов на снегу в Гималаях и пещер, где, как полагают, живет «снежный человек». «Наши лесники хорошо знают все следы, которые оставляют медведи, барсы, другие животные. Но эти следы другого существа», — сказал заместитель министра. Он вынимал из конвертов пучки коричневых и светлых волос. Их, по утверждениям свидетелей, в разных местах в свое время оставили йети. Они имеют замечательную привычку чесаться о стволы деревьев. Дорджи прокомментировал: «Слишком тонкие волосы, не медвежьи. Образцы отправили несколько месяцев назад в США, чтобы выяснить, какому животному принадлежит шерсть. Но результатов пока нет. Не удивляйтесь, но мы здесь воспринимаем рассказы о йети серьезно».
Таково же мнение и главы государства — короля Бутана. Он сожалеет, что до сих пор не удалось сфотографировать зверя. И главное, понимает, сколь поспешным бы было всерьез говорить о «снежном человеке». Дашо Дорджи считает, что наибольшее, буквально непреодолимое, препятствие для контактов зверя с людьми — запах человека. Как только животное начинает чувствовать его, то сразу убегает. Не меньшую преграду представляет и целеустремленный поиск зверя: «С тех пор как наши люди стали заниматься их поисками, они перестали показываться на глаза». Фраза звучит почти мистически. На этом принципиальные «материалисты» в основном и строят свое отрицание «снежного человека».
В Бутане йети тоже «выглядит» вегетарианцем. Его видели за поеданием листвы и корней, а также весеннего горного лука.
Конечно, здесь есть своя классификация йети, как и везде в Гималаях. Одна разновидность — высотой около двух метров и выше. Другая — поменьше и более схожа с обезьяной.
В связи с активным освоением запада Бутана и увеличением там плотности населения частота сообщений о встречах переместилась в менее населенные районы — на восток. Сведения о животном ранее очень редко прорывались в мир в связи с изолированностью государства. Зато сами бутанцы могут рассказать многое о непальских встречах. Так, здесь помнят о случае в Непале, относящемся к концу 20-х годов. Причем случае из ряда вон выходящем, так как мы уже знаем о том, что животное любит попугать и даже устрашить человека, но практически никогда не доводит ожидаемое нападение до конца, логического с точки зрения человека.
В Бутане выпущена открытка с изображением йети, составленным художниками по описаниям очевидцев. Надо отметить, что у существа хорошая прямая выправка, ноги, распрямленные в коленях. Какая же это обезьяна?!
Нельзя не упомянуть такие «вотчины» «снежного человека», как Тибет, Афганистан. А можно ли умолчать о Монголии? Тем более что у наших двух стран весьма протяженная общая граница.
В Тибете никто не сомневается в существовании ми-гё. Здесь многие люди утверждают, что до сегодняшнего дня в монастырях сохранились шкуры, черепа и прочие останки этого животного, употребляемые в ритуальных целях. Рассказывают, что ми-гё в этих местах плотояден. Его привлекает запах жареного мяса. Есть сведения о возможности приручения ми-гё. Он считается не агрессивным. Такие данные получены от монахов, живших в пустынных местах в отшельничестве. Они нередко сталкивались с ми-гё, учили приносить им хворост для костра, съедобные коренья и плоды. Окраска его шерсти от ярко-рыжей до коричневой, но преимущественно светлая. Рост около двух метров и более. Ходили слухи, что —в середине 50-х годов такое существо было поймано, но никаких подробностей не сохранилось. Даже неизвестна его судьба.
Для жителей Монголии существование алмасов никогда не было тайной. Здесь обсуждаемой нами теме очень повезло, потому что ею занимались квалифицированные специалисты профессора Жамцарано и Ринчен, создавшие, можно сказать, научную школу.
Итак, алмас, хун-гурэсу и хун-хара-гурэсу (темнокожий человекозверь), а женские особи — за-гийн эм-гэн (саксаульная бабка) были здесь известны всегда.
По словам Б. Ф. Поршнева, самое поразительное то, что из Монголии в 30-е годы активно поступали сведения о детенышах такого существа. Так, преподаватель начальной школы в Гоби-Алтае в 1930 году сообщил профессору Ринчену, что там, по соседству с казахским кочевьем, он видел труп голой волосатой девочки лет семи, погибшей от поставленного охотником на зверя самострела. Монах Дамбайорин из Восточного Гоби тогда же ехал вечером на верблюде в Суджин Гоби и увидел голого ребенка. Решил, что это заблудившийся ребенок. Подъехал ближе, но, обнаружив, что тот покрыт рыжими волосами, в ужасе бежал от него. В том же году некто Цериндорджи из Восточногобийского аймака в той же Суджин Гоби встретила голого алмасенка и поспешно бежала, вспомнив, что подобная встреча служит плохим предзнаменованием. И так далее.
Алмаса описывают сутулым, с ногами, чуть согнутыми в коленях, с руками длиннее человеческих. Волосы на голове длинные, на теле редковатые, большей частью темно-окрашенные. Алма-сы бессловесны, не употребляют огня, орудий.
Как и в Европе, в Монголии сохранились наименования местностей, связанных с обитанием подобных животных, например, Алмасын добо, что означает «Холмы алмасов».
Так как мы знаем, что встречи со зверем не носят регулярного характера, а как бы вспыхивают периодически, то и рассмотрим одну из таких «эпидемий», относящихся к началу 60-х годов.