ДВОРЕЦ ХАНА УГЭДЕЯ В КАРАКОРУМЕ Южный фасад дворца хана Угэдея

ДВОРЕЦ ХАНА УГЭДЕЯ В КАРАКОРУМЕ

Южный фасад дворца хана Угэдея

В середине XX века монгольско-советская археологическая экспедиция под руководством известного исследователя С. В. Киселева проводила раскопки на территориях Южного Забайкалья и Северной Монголии. Участникам экспедиции, в числе многих других находок, удалось еще найти фундамент величественного дворца Тумэн-Амгалан, который в 1245 году в Каракоруме — древней столице Монгольской империи — возвел хан Угэдей. Название дворца означает «мир, десятитысячекратное спокойствие», но не было покоя и мира на открытых степных просторах, и многие монгольские города в XIII–XIV веках смели беспощадные бури междоусобиц и войн.

Сведения о Каракоруме и дворце хана Угэдея имелись еще в китайских хрониках, а также в сочинениях Рашид-ад-дина, венецианского путешественника Марко Поло и трудах В. де Рубрука. Рашид-ад-дин, описывая дворец со слов очевидцев, называл его «величественным и высоким замком, который украсили наилучшим образом, разрисовали живописью и изображениями и назвали его „карши“ (от монгольского слова „харши“ — дворец). Археологические раскопки подтвердили, что черепичная крыша дворца в свое время действительно сверкала изумрудно-зеленой и золотисто-желтой поливой, а ее декоративные детали горели красным и синим пламенем.

Дворцовый ансамбль располагался южнее Каракорума, застройка города и возведение городской стены начались позднее. Во время наездов императора, что случалось два раза в год, дворец окружали передвижные жилища придворных и гостей — в строгом соответствии с их рангом и монгольской традицией На стоянках древних монголов жилые юрты размещались между двумя рядами телег симуществом. Получалось, что „дом стоял между двумя рядами повозок, как бы между двумя стенами“.

Количество таких повозок с имуществом являлось свидетельством богатства и власти. Этот признак могущества отразился и на дворцовом комплексе Тумэн-Амгалан. При подходе к дворцу, справа и слева от него, располагались вспомогательные корпуса — „длинные, как риги, куда убирали съестные припасы хана и его сокровища“.

В настоящее время от дворца Тумэн-Амгалан почти ничего не осталось, и об отделке его интерьеров можно судить лишь по фрагментам покрытия пола. В центральной части Зала приемов пол покрывали поливные плитки зеленого цвета, в северной части Зала плитки оставались неглазурованными.

Изучив расположение всех каменных монолитов и рытвин, оставшихся после того, как их вынули, ученый С.В. Киселев сделал следующий вывод: в ряду с севера на юг располагалось девять каменных блоков, а таких рядов было восемь. Следовательно, дворец был „семинефным и опирался на 72 столба“. Тридцать столбов были включены в линию дворцовых стен, а другие поддерживали перекрытия над внутренней площадью, размеры которой равнялись почти 2500 квадратным метрам.

Здание Зала приемов было возведено на насыпной платформе. Как сообщал Рашид-ад-дин, дворец был построен „с очень высоким основанием и колоннами, как и приличествует высоким помыслам такого государя“. Высота платформы равнялась полутора метрам, а с юга на эту платформу вели пандусы. По описанию В. де Рубрука Зал приемов был» пятипролетным, а сам дворец напоминал церковь, имея в середине корабль, а две боковые его стороны отделены двумя рядами колонн.

В. де Рубрук описывает и чудо искусства и механики — находившееся во дворце серебряное дерево-фонтан, выполненное парижским мастером Вильгельмом. Фонтан представлял собой «большое серебряное дерево», у корней которого находилось четыре серебряных льва, изрыгающих через внутреннюю трубу белое кобылье молоко.

Трубы были проведены и внутрь дерева — до самой его верхушки. Отверстия труб были обращены вниз, и каждое из них было сделано в виде позолоченной змеиной пасти, а хвосты змей обвивали ствол дерева. Пасти змей изрыгали четыре различных напитка: вино, тарасун (рисовое пиво), кумыс и бал (напиток на меду).

Для принятия напитков внизу был устроен особый серебряный сосуд, который располагался между четырьмя трубами у подножия дерева. На самом верху дерева парижский мастер сделал ангела, державшего трубу, а под деревом устроил подземную пещеру, в которой мог спрятаться человек. Через середину дерева до самого ангела поднималась труба.

Вне Зала приемов располагался подвал с напитками, в котором всегда находились слуги, готовые потчевать гостей, как только услышат звук трубы ангела. Когда главный виночерпий нуждался в вине, он кричал ангелу. Прятавшийся в пещере человек дул в трубу, которая вела к ангелу, и ангел «дул» очень громко уже в свою собственную трубу. Услышав этот звук, находившиеся в подвале слуги наливали каждый свой напиток в специальные трубы, откуда напитки переливались в специальные сосуды. Судя по описаниюВ. де Рубрука, подача напитков из подвала осуществлялась не по принципу сообщающихся сосудов, а при помощи насосов.

Комплекс дворца Тумэн-Амгалан состоял из торжественного павильона ворот. Зала приемов и меньшего здания жилых покоев. На восточной и западной сторонах дворцового комплекса, как уже указывалось выше, размещались вспомогательные помещения.

Несколько лет назад исследователи Б. Даажав (Монголия) и В.Н. Ткачев (СССР) предприняли попытку реконструировать дворец Угэдея. Руководствуясь монгольским названием дворца, они воссоздали его не в прямоугольном плане, а в виде квадрата с пристроенным к его южной стороне портиком. Серебряное дерево-фонтан они разместили в центре, как «дерево-государь», символизировавшее «мировое дерево» — космическую ось, связывающую средний мир людей с верхним и нижним мирами. Но где на самом деле располагалось дерево во дворце Тумэн-Амгалан? Некоторые ученые считают, что размещалось оно перед вдохом во дворец, а не внутри его. В своем предположении они исходят из описания В. де Рубру ка: «Так как в этот большой дворец непристойно было вносить бурдюки с молоком и другими напитками, то при входе в него маэстро Вильгельм парижский сделал для хана большое серебряное дерево». Однако из дальнейшего повествования В. де Рубрука следует, что дерево размещалось внутри дворца.

Почитание такого дерева было известно и у многих сибирских народов. Во время священнодействия у дерева-государя совершался сложнейший ритуал, которым руководил шаман. В этом многоступенчатом обряде, призванном обеспечить преуспевание императора и императрицы — представителей космических сил Неба, все присутствующие связывались воедино магической силой ритуала.

Эти же цели преследовало и серебряное дерево во дворце хана Угэдея, которое олицетворяло не только щедрость хана, но и «дерево шаманов». Праздник начинался с магических церемоний, посвященных молениям о ниспослании благословения Неба для императора и всех присутствующих.

Трон хана располагался в северной части Зала приемов так, «что все могли его видеть. К престолу хана вели две лестницы: по одной подающий ему чашу поднимался, а по другой — спускался. Ни перегородок, ни занавесок в Зале приемов не было, так что все допущенные во дворец могли лицезреть хана. Менее привилегированные гости оставались за пределами дворца. Пространство между деревом и лестницами оставалось пустым; именно здесь стоял подающий чашу, а также под носящие дары послы. Сам же хан сидел вверху, как некий бог».