Вино «Короля-солнце»

Вино «Короля-солнце»

Середина полного войн и политических интриг XVII в., когда в семье потомственных виноделов Шене родился мальчик, ознаменовалась для Франции многими очень серьезными событиями, впоследствии имевшими без преувеличения колоссальное значение.

Навсегда ушла в небытие галантная и тревожная эпоха короля Людовика XIII и его жены Анны Австрийской, о которых столь увлекательно рассказывал несколько столетий спустя всемирно известный французский романист Александр Дюма. Вместе с ними не стало и некогда могущественного министра-государственника, сторонника абсолютизма легендарного герцога Армана дю Плесси, более известного как кардинал Ришелье. На престол реальные властители посадили маленького мальчика – Его Величество короля Людовика XIV.

Людовик XIV – «король-солнце»

Ему пришлось учиться править страной под довольно жесткой рукой мягкого в обращении и весьма хитрого первого министра, уроженца Палермо – это уже говорит о многом – кардинала Мазарини, которого избрал своим преемником сам Ришелье! И кроме того, практически во всем слушаться матери.

Однако, как довольно скоро выяснилось, мальчик-король оказался дитятей строптивым и своенравным. В семнадцать лет он умудрился серьезно повздорить с парламентом, опрометчиво проявившим непокорность молодому королю. Но тогда об этом даже не задумывались.

– Стоит ли нам подчиняться мальчишке? – говорили умудренные опытом мужи. – Да что он знает и понимает в политике?

Немалый опыт и развитое политическое чутье на этот раз серьезно подвели господ депутатов. Приехав в парламент, король увидел, что все сидят. Это были явный вызов и оскорбление. Тогда король встал перед парламентом и сказал одну из своих самых знаменитых фраз, которую потом сильно исказили.

Так что же сказал король Людовик XIV французскому парламенту в свои семнадцать лет?

– Вы думаете, господа, что государство – это вы?

Выдержав эффектную паузу, молодой монарх отрубил как топором на плахе:

– Нет! Государство – это я!

И от этих слов на парламент повеяло могильным холодом казематов Бастилии и явно пахнуло запахом свежей крови, стекающей с меча королевского палача. Всем сразу стало ясно: перед ними стоит новый король!

Монарх в полном смысле этого слова, и теперь перечить ему, а тем более проявлять непозволительную непокорность небезопасно для жизни. Тогда парламент в едином порыве встал и низко склонил головы перед юным Людовиком XIV. А тот, резко повернувшись на каблуках, вышел вон.

И в дальнейшем за все время своего беспримерного в истории пятидесятичетырехлетнего правления король ни разу более не был вынужден сталкиваться с непокорностью парламента. Зато сам во всех отношениях являл собой пример человека долга перед своим государством, народом и своим королевским достоинством.

Уже в следующем веке, в 1715 году, когда знаменитый «король-солнце» умирал, лежа на смертном одре, – это зафиксировано совершенно точно! – он слабеющим с каждой секундой голосом сказал врачам и придворным, окружавшим его:

– Я умираю, а государство остается навсегда!..

Однако когда в семье виноделов Шене родился мальчик, до многих из этих важных событий было еще очень далеко. И вообще, честно говоря, господам потомственным виноделам никогда не казалось интересным, что там делается в Лувре, в Париже, а тем более в королевских покоях!

В Лувре шла своя жизнь, а тут, на прогретых солнцем виноградниках и в прохладных подвалах, где дремали огромные бочки с медленно созревавшим вином, – своя! И жизни виноделов вряд ли когда-нибудь доведется пересечься с жизнью высокородных королей.

Мальчонку решили назвать в честь одного из близких родственников Жан-Полем. Его окрестили, как положено, в местной церкви, и на празднование крестин позвали многих живших неподалеку родственников и добрых знакомых. Вместе со всеми пришла и старая двоюродная бабка отца Жан-Поля, про которую местные крестьяне, да и горожане тоже, поговаривали, что она знается с разными потусторонними силами и умеет хорошо гадать, предсказывая будущее.

– Приползла? – с усмешкой встретил родственницу хозяин. – Все скрипишь?

– Старое дерево долго скрипит, – проходя в дом, ответила старуха. – Как знать, возможно, Бог нарочно привел меня сюда?

Когда многие гости разгулялись и уже порядком выпили хорошего и крепкого винца из собственных подвалов, счастливый отец попросил старуху родственницу:

– Раз уж ты пришла, то, может, погадаешь мальцу? Все-таки нам не безразлично, какая судьба ждет его в жизни. Будет ли новому Шене сопутствовать удача?

– Отчего не погадать?

Старуха достала из складок своих многочисленных цветастых юбок засаленную колоду карт и, небрежно сдвинув в сторону большие кружки с недопитым вином, раскинула их на заляпанном столе.

– О! – внимательно всматриваясь в расположение карт, значительно покачала она головой. – Малыш, похоже, вырастет известным человеком и прославит наш род! Сам король станет говорить с ним и нуждаться в его услугах.

– Хорошо бы, – вздохнула его мать. – О таком будущем можно только мечтать.

– Так все и случится, помяните потом мое слово, – уверенно сказала старуха, собирая со стола карты. – Важно только, чтобы в свое время, в один напряженный момент, Жан-Поль не растерялся и сумел сказать приятные королю слова!..

С тех пор прошло немало времени – все знают, как незаметно оно летит. Жан-Поль вырос и стал, как и все его предки, неплохим виноделом. Старуха родственница, видно, и вправду иногда умела предсказывать будущее, поскольку дела семейства Шене шли отлично и оно год от года уверенно расширяло свою торговлю. И даже вскоре начало поставлять отличное вино в Париж, где его брали в числе прочих и на королевскую кухню.

Царствовавший в ослепительном сиянии славы – даже на его гербе красовалось изображение солнца, освещающего земной шар, и выбит девиз: «И для многих равный», – король Франции Людовик XIV за обедом никогда не отказывал себе в бокале-другом хорошего вина.

Дела в государстве шли прекрасно, Франция являлась великой европейской державой, у короля нашлись отличные толковые министры и прекрасные талантливые полководцы. Королевский двор блистал несравненными красавицами, грезившими хотя бы о мимолетном внимании монарха, и его по праву уже именовали Людовиком Великим.

– Какое вино у нас сегодня к обеду? – однажды поинтересовался король, садясь за стол.

– От поставщика Шене, Ваше Величество!

– Да, прелестно, обычно у него хорошие вина, – благосклонно кивнул монарх и тут же недовольно нахмурился. – Посмотрите, господа, на эту уродливую бутылку с кривым горлышком! Как мог осмелиться Шене поставить такое вино к нашему столу?

Придворные испуганно молчали, не зная, что сказать королю, чтобы не вызвать еще более сильного гнева монарха.

– Привезите господина Шене в Лувр, – холодно распорядился король, и слуги бросились выполнять приказание.

Ничего не понимающего винодела действительно схватили и спешно доставили в королевский дворец и поставили перед грозными очами «короля-солнце».

– Что это, мсье Шене? – тихо и вкрадчиво спросил Людовик XIV, показав холеным пальцем на горлышко стоявшей на столе бутылки. – Почему она кривая?

Шене внутренне весь похолодел, словно его голой шеи уже коснулся остро отточенный меч королевского палача, а на руках и ногах пудовой тяжестью повисли чугунные кандалы.

Боже, что ему теперь делать? Как только он мог опрометчиво проглядеть столь уродливую кривую бутылку? Но сейчас нужно немедленно как-то выворачиваться, спасая жизнь и свое дело: с королями шутки плохи.

– Далеко не всегда, – вдруг явно послышался ему старческий дребезжащий голос, и помертвевший от ужаса Жан-Поль явно увидел рядом с собой казавшуюся полупрозрачной, словно сотканной из воздуха, фигуру маленькой сгорбленной старушки, зябко кутавшейся в большой клетчатый платок. – Часто вовремя пущенное меткое словцо может вознести очень высоко! И оставить голову на плечах.

– Кто ты? – хотел спросить Шене, но язык будто прилип к гортани, а старуха начала таять в воздухе, подобно туману.

И похоже, кроме насмерть перепуганного Жан-Поля, никто ее в королевских покоях просто не видел!

Господи, да неужели это ему явился призрак его давно покойной двоюродной прабабки? Как когда-то весело рассказывал отец, она нагадала крошечному тогда Жан-Полю беседу с самим королем. Выходит, пророчество сбывается, и добрая старушка пришла из иного мира, чтобы помочь ему? Эх, была не была!

– Она совсем не кривая, Ваше Величество! – не моргнув глазом, с низким поклоном нахально ответил Шене. – Если сир изволит немного приглядеться, то бутылка совершенно прямая! Но она почтительно склоняется перед блеском Вашего Величества! Она в знак уважения и восхищения кланяется вам, сир!

И Жан-Поль, как умел, отвесил королю еще один низкий поклон.

Глядя на его согнутую в поклоне спину, Людовик XIV вдруг весело рассмеялся, и винодел с облегчением понял: смертельная гроза миновала! Монарх сменил гнев на милость.

– Что ж, – сам наливая себе вина в бокал, сказал король. – Посмотрим, каковы по элегантности поклонов окажутся бутылки из следующих ваших партий, доставленных ко двору, мсье Шене!

– Они доставят вам удовольствие не меньшее, чем самые изысканные красавицы, – заверил винодел, едва державшийся на дрожащих ногах.

– О, мой друг! – лукаво усмехнулся Людовик. – Главное, чтобы они не забывали наше золотое правило: никогда не вмешиваться в королевские дела! Пусть красавица, доставляющая нам несравненное удовольствие, не смеет говорить с нами ни о наших государственных делах, ни о наших министрах!

С той далекой поры Жан-Поль Шене благодаря хорошему вину и удачной шутке стал поставщиком королевского двора. И каждая бутылка произведенного им вина непременно имела слегка искривленное горлышко.

Спустя столетия эта традиция фирмы сохранилась, как и сама прославленная фирма виноделов Шене.