Крушельницкий Марьян Михайлович

Крушельницкий Марьян Михайлович

(род. в 18970 г. — ум. в 1963 г.)

Актер и режиссер, многолетний руководитель Театра им. Шевченко.

«Луч прожектора останавливается на Крушельницком, и непонятно, кто кого освещает, — то ли прожектор Крушельницкого, то ли Крушельницкий — прожектор», — так писал о выдающемся украинском актере ОстапВишня. В то время Марьян Михайлович был ведущим актером знаменитого «Березиля», одним из ближайших соратников и единомышленников великого Курбаса. Судьба Крушельницкого сложилась трагически — как и у многих актеров новаторского театра. Он вынужден был предать своего учителя, более того — занять его место. Марьян Михайлович пытался сохранить традиции «Березиля» и в то же время выступал с уничтожающими «курбасовщину» статьями. Уже вконце жизни он признавался студентам Киевского театрального института: «Беда в том, что в нас — курбасовских актерах, умер Курбас. Вот если бы он не умер, мы бы сейчас имели совсем другие дела…»

Родители Марьяна Михайловича принадлежали к тому немногочисленному в то время сословию жителей Западной Украины, которое принято называть украинской интеллигенцией. Более того, людьми они были не только образованными, но и творческими, так что Крушельницкий с детства усвоил многие вещи, которые другим людям приходится учить в консерваториях и театральных вузах. Михаил Антонович Крушельницкий был просветителем по натуре. Он знал нотную грамоту, играл на фисгармонии и фортепиано, учился на дирижерских курсах при Львовской консерватории. Работал Михаил Крушельницкий и почтальоном, и писарем, и страховым агентом, и бухгалтером, и землемером. Он часто переезжал с места на место, организовывал драматические кружки и избы-читальни, расписывал хаты, толковал местным жителям правительственные указы. К моменту рождения сына Михаил Антонович был псаломщиком.

Мать актера — Мария Иосифовна — была учительницей пения и польского языка. Пишут, что, если бы ее судьба сложилась несколько более удачно, мир бы узнал вторую певицу Крушельницкую. (Знаменитое сопрано — Соломея Крушельницкая — принадлежит к этому же роду.)

Сын этой четы — Марьян — появился на свет 18 апреля 1897 года. В то время семья жила в селе Пилява Станиславской [47] епархии, входившей в состав Австро-Венгрии. (Сейчас село Пилява Бучачского района Тернопольской области.) Согласно семейному преданию, деревенский дурачок по традиции наклонился к очень слабенькому младенцу, чтобы нагадать ему будущее, и с некоторым смущением сообщил родителям, что Марьян станет музыкантом.

Вскоре Крушельницкие переехали в село Глещаву неподалеку от старинного города Теребовля (сейчас Тернопольская область). Его-то и привык считать родным Марьян Крушельницкий. Здесь отец и мать опять развернули бурную культурно-массовую деятельность. Мария Иосифовна организовала в Глещаве хор, а Михаил Антонович — драматический кружок и избу-читальню. Здесь они и прожили до смерти Марии от туберкулеза в 1928 году. После этого Михаил Антонович женился второй раз, имел еще двух сыновей и умер всего за четыре года до смерти Марьяна.

Марьян Крушельницкий рос подвижным, веселым ребенком. С раннего возраста он очень увлекался музыкой — ноты научился читать раньше, чем буквы. У матери сын научился петь, причем тонким женским голосом, так что впоследствии в гимназических спектаклях ему приходилось исполнять женские партии и играть женские роли — тем более что был он очень небольшого роста, с розовыми пухлыми щечками и миловидной ямочкой на подбородке. У многих людей Марьян Крушельницкий до вполне зрелого возраста вызывал мгновенную симпатию из-за одного своего внешнего вида. Его называли в молодости Малючка, потом Марьянчик, Круш.

Любительский театр Михаила Крушельницкого ставил в Глещаве украинские водевили, новеллы Стефаника и некоторые другие спектакли. Однажды старший Крушельницкий задействовал в представлении и сына. Пятилетний Марьянчик должен был сыграть чертенка. Его вымазали сажей, нарядили. Но, не дождавшись начала спектакля, Марьян Крушельницкий забрался на какие-то мешки за кулисами и там благополучно проспал весь спектакль. Пришлось отложить дебют на сцене до лучших времен. Вообще любые представления очень нравились молодому Крушельницкому. Он часто убегал на праздники и ярмарки в Теребовлю, где глазел на традиционные народные театральные представления, лирников. Однажды, в возрасте семи лет, он попытался убежать с цыганами. В то же время мальчик, несмотря на живость характера, много читал (в том числе на русском и польском языках), занимался игрой на скрипке.

Окончив начальную школу, Марьян поступил во Львовскую классическую гимназию. Здесь он продолжил и музыкальное образование, пел в хоре, занимался скрипкой в музыкальном кружке. К языкам, которыми владел Крушельницкий, добавился немецкий. В 1910 году он перешел в Тернопольскую украинскую гимназию. Легче всего Марьяну давались гуманитарные науки — у него была отличная память. Крушельницкий вступил в литературно-историческую секцию ученического научного кружка. Но более чем этими своими интересами Марьян был известен как заводила и затейник, организатор и активный участник концертов, маскарадов, сочинитель стихов и песен. Любил он и декламировать. Более всего — Франко и поэта Вороного (за это и получил свой первый театральный псевдоним Ворон).

При гимназии был создан любительский театр, где Крушельницкий, естественно, стал одним из ведущих актеров и… актрис. Однажды после «Тартюфа», который гимназисты показывали уважаемым актерам из львовского театра «Руська бесiда», руководитель этого театра Василь Юрчак попросил показать ему ту девочку, которая исполнила роль Валера. Этой девочкой и был Марьян Крушельницкий. Юрчак провел всю вторую половину дня с гимназистом, рассказывая ему о сложностях, но и о достоинствах актерской профессии.

Первая мировая война началась, когда Крушельницкий был в восьмом классе. Он вернулся к родителям в Глещаву. Театральная жизнь региона на время замерла. Весной же 1915 года Лесь Курбас организовал товарищество «Тернопольские театральные вечера», объединив вокруг себя бежавших из Львова актеров «Руської бесiди» и других актеров, среди которых были местные любители-гимназисты. Среди других здесь были и мать и сын Лопатинские (Фауст Лопатинский стал ближайшим соратником Леся Курбаса, работал в «Березиле»), Я. Бортник, Т. Демчук. Официально театр был открыт лишь в октябре 1915 года. За два сезона здесь было осуществлено около пятидесяти постановок. Летом же 1917 года после оккупации Тернополя австрийцами театр прекратил свое существование.

Марьян Крушельницкий появился в «Тернопольских театральных вечерах» весной 1916 года, когда Курбас уже отбыл в Киев по приглашению Садовского. Актеры вспоминали, что Крушельницкого сразу хорошо приняли. Он был остроумен, энергично, заразительно смеялся, но одновременно «полон какой-то нежной печали». Для начала Малючку поставили в хор, кроме того, он танцевал в балете, играл эпизодические роли, был второй скрипкой в театральном оркестре. К тому времени руководителем театра был М. Бенцаль. Крушельницкий говорил, что именно Бенцаль пробудил в нем интерес к трагикомическому, к «маленькому человеку». В то же время ведущим актером театра был Иван Рубчак, блестящий импровизатор. У него Марьян Михайлович научился щедрости жизни на сцене, умению обращаться к зрителю.

Именно Рубчак предложил давать Крушельницкому серьезные роли. Ими стали Омелько в «Мартыне Боруле» Карпенко-Карого, Мыкола в «Наталке Полтавке» Котляревского, Стецько в «Сватанье на Гончаровке» Квитки и другие. Крушельницкий быстро выдвинулся в первые актеры «Тернопольских театральных вечеров». Музыкальные способности актера сделали его незаменимым в концертных сценах разных спектаклей — он танцевал, пел, играл на музыкальных инструментах. Эксцентрика становилась коньком Марьяна Михайловича.

Но театральная карьера была прервана австрийскими властями. Крушельницкого и ряд других актеров мобилизовали в армию, в музыкантскую команду, совершавшую рейды по частям с целью подбодрить солдат. Ефрейтор Крушельницкий играл на маленьком барабане. Чего только не пытался придумать Марьян, чтобы избавиться от постылой службы, — симулировал перелом руки, обращался с просьбами от имени актеров-военнослужащих. Но только после образования в ноябре 1918 года Западно-Украинской Республики группа актеров, включавшая и Крушельницкого, добилась увольнения.

Бенцаль, Демчук и Крушельницкий создали в Тернополе «Украинский театр». Репертуар состоял в основном из пьес, шедших на сцене «вечеров». Особого зрительского интереса спектакли нового театра не вызвали. В 1919 году в Тернополь приехали Бучма и Калин, и вместе с ними тернопольские актеры преобразовали свой «Украинский театр» в товарищество Новый Львовский театр. В его уставе было записано, что целью учредителей является «создание театра и актерства украинского молодого поколения». «Новый Львовский театр» стал заметным явлением в переживавшем серьезные изменения украинском искусстве. Были гастроли в Каменец-Подольском, Проскурове, затем работа в Виннице. Актеры заняли активную гражданскую позицию. В частности, сам Крушельницкий был постоянным участником манифестаций против национальных ограничений, полицейского произвола, инициировал проведения концертов, сборы с которых шли на политические нужды.

Вместе с друзьями Марьян Михайлович мечтал о новом театре идей. Члены труппы изучали драматургию Шекспира, Мольера, Шиллера, Бомарше, Гальбе, Гауптмана. Были организованы чтения лучших западных пьес. В этом же театре Крушельницкий повстречал свою первую любовь. Ею стала его партнерша по спектаклю «Молодость» Гальбе Катерина Рубчакова. Рубчакову называли «Галицкой Заньковецкой», прочили большое будущее. К несчастью, она скоропостижно скончалась в Каменец-Подольском во время гастролей.

В Новом Львовском театре Марьян Крушельницкий сыграл Мыколу Стругу в «Зимнем вечере» Старицкого, Максима в «Невольнике» Кропивницкого, Куксу в «Остались в дураках» того же автора. (Эту роль он затем играл и в «Березиле». Здесь же Крушельницкий исполнил эту роль по-опереточному ярко, музыкально, стремительно.) Исполняя Ивана в «Бесталанной» по Карпенко-Карому, Марьян Михайлович уже сделал шаг по направлению к трагикомедийности, ставшей в будущем его любимым жанром. Зритель, наблюдая за Иваном, шел вместе с Крушельницким от смеха к слезам.

В феврале 1920 года в Виннице появилась одна из групп распавшегося незадолго до этого Киевского Молодежного театра Курбаса, которой руководил Гнат Юра. Объединившись с находившимся тут же Новым Львовским театром, она образовала Театр им. И. Франко. Ставили Винниченко, Гауптмана, Бомарше, ездили на гастроли, проходившие в ужасных условиях, — ночевали в сараях, оплату получали натурой. Марьян Михайлович недолго оставался в труппе этого театра. В одной из польских газет появилось сообщение о том, что его и Бучму расстреляли большевики. Мать Крушельницкого от такого известия слегла, и актер бросился в Глещаву. Вскоре Галицкий ревком мобилизовал его для работы в отделе народного образования. Летом 1920 года Крушельницкий организовывал сельские школы, участвовал в написании учебников по украинскому языку. Когда же в Тернополь вернулись бывшие члены «Театральных вечеров», Марьян Михайлович вместе с ними создал товарищество «Драматический театр».

В нем Крушельницкий дебютировал в качестве режиссера — без особого успеха.

Захват города поляками привел к тому, что театр, в конце концов, был закрыт, а Марьян Крушельницкий по приглашению «Руської бесiди» отправился во Львов. Работать театру под гнетом польской цензуры было довольно сложно. Польские власти поощряли постановку для украинцев лишь пьес развлекательных, серьезные же вещи должны были идти только на польской сцене. Однако руководителю «Руської бесiди» Загарову удалось внедрить ряд принципов, привитых ему в Московском Художественном театре Станиславским и Немировичем-Данченко. Для Крушельницкого это была прекрасная школа актерской игры с учетом психологической системы московских корифеев. Во время работы во Львове Крушельницкий не перестает активно заниматься общественно-политической деятельностью. Он был избран секретарем Союза работников театра Галиции, вел постоянную переписку с цензорами, пробивал утверждение афиш и репертуара. Не все роли удавались Крушельницкому. Его быстро признали как исполнителя комических ролей, но каждая его попытка сыграть других персонажей встречалась зрителями прохладно. Зато гротеск, трагикомедия удавались Марьяну Михайловичу прекрасно. Он стал более сосредоточен, сдержан на сцене. Крушельницкий был широко известен по всей Украине, да и в Польше. Не раз ему предлагали перейти в польский театр. Одновременно Марьян Михайлович обучался в подпольном украинском университете во Львове, в частности занимался философией, глубоким знанием которой впоследствии не раз поражал своих коллег и студентов. В 1923 году он стал уже председателем Союза театральных работников Галиции. Участие в демонстрациях, смелые импровизации на злободневные темы во время спектаклей, активная общественная работа постоянно сталкивала Крушельницкого с полицией, его арестовывали, обыскивали, ему угрожали. В конце концов театр закрыли. Загаров уехал в Чехословакию. 12 октября 1924 года был проведен «речитативно-вокальный вечер артиста Марьяна Михайловича Крушельницкого». Это были, по сути дела, проводы актера. Крушельницкий собирался перебраться «на Большую Украину», где бурно развивалось украинское театральное искусство. Марьян Михайлович много слышал об экспериментах Леся Курбаса в Киеве, ему очень хотелось принять участие в создании новой украинской культуры. Актер уезжает в Прагу, затем на немецком пароходе прибывает в Ленинград, а оттуда уже едет в Киев.

К моменту прихода Крушельницкого в театр Курбаса «Березиль» был уже вполне сложившимся и известным в Украине культурным центром. Уже были поставлены пьесы «Гайдамаки» по Шевченко, «Джимми Хиггинс» по Синклеру, «Макбет» по Шекспиру, сыгравшие огромную роль в истории украинского театра. Но Марьян Михайлович вовсе не стал лишним в ансамбле, созданном Лесем Курбасом. Еще до его приезда Лесь Степанович с восторгом рассказывал своим соратникам, что на его приглашения откликнулся Крушельницкий — «настоящий европейский комик». В «Березиле» уже работали хорошо знавшие Марьяна Бучма и Бортник. Вообще, на труппу произвели впечатление изысканные манеры и элегантная одежда прибывшего мастера галицкой сцены. Крушельницкий активно включился в работу театра, настойчиво стал овладевать приемами и принципами, которым учил Курбас.

Он дебютировал в роли все того же Куксы в водевиле «Остались в дураках». Пьеса эта в исполнении «березильцев» была разоблачением старого бытового украинского театра. В пьесе актеры раскачивались на качелях и трапециях, так что Марьяна Крушельницкого поначалу даже в некоторых эпизодах заменял Гирняк, который уже был достаточно подготовлен к исполнению подобных трюков. Потом Марьян Михайлович как прирожденный эксцентрик и сам обогатил свои выступления разнообразными репризами и трюками, так что выдающегося комика даже справедливо стали называть одним из отцов украинского цирка. Так, например, именно в клоунской манере Крушельницкий сыграл бухгалтера в пьесе «Шпана» В. Ярошенко. А после еще двух ролей — аббата Гонория в «Жакерии» Мериме и Победоносцева в «Накануне» Поповского — зрители стали ходить уже и «на Крушельницкого». В сезоне 1925/1926 года Марьян Михайлович был зачислен в режиссерский штаб Творческого объединения «Березиль» — мозговой центр театра и всех его отделений.

В 1926 году «Березиль» переехал в Харьков. Актерам поначалу дали одно общежитие, в котором в отдельной большой комнате поселились уже супруги — Марьян Крушельницкий и артистка Евгения Алексеевна Петрова. Актеры сами шили себе костюмы, делали оформление, обедали коммуной по ночам, потому что днем не хватало времени. Вскоре «Березиль» уже прочно занял свое место в культурной жизни украинской столицы. Крушельницкий же играл едва ли не во всех постановках театра. В 1930 году Марьян Михайлович самостоятельно поставил «Запорожца за Дунаем» в Харьковской музкомедии. Текст и музыка были осовременены. Спектакль был хорошо встречен и зрителем, и критиками, которые писали о рождении советской музыкальной драмы. Впрочем, дальше этого режиссер Крушельницкий пока не пошел. Зато как актер он достиг больших высот. Вехой в его биографии стала роль Малахия в пьесе «Народный Малахий», поставленной Лесем Курбасом по пьесе Мыколы Кулиша. Драматург Кулиш и режиссер Курбас составили совершенно уникальный театральный дуэт, каждое детище которого становилось настоящим событием, знаменовавшим новое достижение молодого, новаторского украинского искусства.

В роли «голубого реформатора» Малахия Крушельницкому удалось сыграть и мягкую кротость персонажа, и грозное упрямство, и философскую осененность, вдохновенную патетику, и мировую скорбь. Многие интонации, жесты, мимика, использованные Марьяном Михайловичем в этой трагикомической роли, стали классикой актерского мастерства, их же впоследствии стали применять другие актеры. Пьеса вызвала бурную дискуссию в критике (ведь в ней отсутствовал героический советский пафос), но все единодушно признали, что Крушельницкий в главной роли — несомненная удача. В другой постановке по драме Кулиша — «Мине Мазайло» Марьян Михайлович опять же сыграл одну из главных ролей — дядька Тараса, где ему в большой степени позволительно было смешить зрителя. В Харькове о Крушельницком уже ходили легенды, появились неизвестные даже ему самому подробности его биографии и личной жизни, его узнавали на улице. Последней пьесой Кулиша на сцене харьковского театра в 30-е годы стала «Маклена Граса», которая по количеству актерских удач считается лучшей постановкой «Березиля». Марьян Михайлович сыграл в «Маклене Грасе» трогательного и глубокого персонажа — Падура. Одновременно, как и другие его коллеги, Крушельницкий снимался и в кино, в частности он исполнил одну из ролей в «Ягодке любви» Александра Довженко.

В октябре 1933 года Лесь Курбас был обвинен в национализме и массе других грехов, а на его место был назначен Марьян Крушельницкий. Оторопевшего актера поздравили с назначением прямо на том же заседании, которое только что покинул после гневной тирады Курбас и выскочивший вслед за ним Иосиф Гирняк. На первом собрании в театре многие женщины плакали. Перед Марьяном Михайловичем стояла сложнейшая задача — сохранить театр (вскоре он был переименован в Харьковский драматический театр им. Т. Г. Шевченко), по возможности не уронить планку, но отказаться при этом от ряда пьес (в первую очередь Кулиша) и методов в работе. Главное было избежать обвинений в «экспрессивном реализме», а под это определение в первую очередь подгоняли попытку введения в спектакль аллегории, гротеска, символичности… Но ведь школа «Березиля» строилась на таких вещах. Курбасовское знаменитое «пересоздание» [48] без этих элементов было невозможно. Лесь Курбас учил своих актеров, а впоследствии и сам Крушельницкий — своих студентов тщательности подхода ко всем деталям на сцене, продумыванию ее глубины, вниманию к игре света и цвета, особому значению мизансцены. Но любой отход от бытового правдоподобия в новые времена мог вызвать обвинения в формализме, увлечение символами было опасно.

Как уже было сказано, до начала пятидесятых годов Марьян Михайлович не раз резко выступал, критикуя творческие принципы Леся Курбаса, но когда наступила «оттепель», не скрывал своего преклонения перед учителем, читая студентам лекции, давал им материал о Курбасе и «Березиле», который невозможно было достать в библиотеке, о Хвылевом, Зерове, Мейерхольде. Он же помог восстановить текст «Маклены Грасы», который считался утерянным.

Тогда же, в тридцатые, театр объективно уже не мог находиться на прежнем высоком уровне. Столица переехала в Киев, давление на культуру усиливалось, Курбас был расстрелян. Да и сам Крушельницкий вовсе не был выдающимся режиссером, в чем не раз признавался. «Я актер, — говорил он в конце жизни, — и преподаю режиссуру только потому, что понимаю, как необходимо нам иметь новые режиссерские кадры». Из театра ушли ведущие актеры — Наталья Ужвий, Амвросий Бучма, Иосиф Гирняк. Примой стала вместо супруги Курбаса Чистяковой (которая, впрочем, осталась в театре) Евгения Петрова. Первым спектаклем «Березиля» после ухода его основателя стала остросоциальная «Гибель эскадры» ставшего главным советским драматургом Корнейчука. (Справедливости ради следует сказать, что постановку эту готовил еще Курбас.) Крушельницкий начал сам ставить спектакли лишь через два года после своего назначения руководителем харьковского театра. Среди его актерских работ успешными были Мартын Боруля и Бублик из корнейчуковского «Платона Кречета». Марьян Михайлович искал новую программную пьесу, и ею стала поставленная им «Дай серцю волю, заведе в неволю» по Кропивницкому. В спектакле сам режиссер сыграл роль бедняка и балагура Ивана Непокрытого. Премьера спектакля прошла в Ленинграде в сентябре 1936 года. Крушельницкий довольно дерзко обошелся с текстом пьесы. Центральная любовная коллизия, мелодраматичность пьесы отошла на второй план. Главным героем стал персонаж Марьяна Михайловича, уходивший в солдаты вместо собиравшегося жениться друга. В спектакле была широко использована украинская народная символика, танцы и песни, причем не как развлекательное сопровождение для национального колорита, а как средство оказания необходимого психологического воздействия на зрителя. Танцы и песни органично выражали чувства, мысли, характер героев. Философским смыслом наполнено было и общение человека с вещами. Так Крушельницкий старался создать «украинский поэтический театр», о котором не раз мечтал вслух.

Еще две роли Марьяна Михайловича стали заметным явлением в отечественном театре. Он оригинально исполнил роль Аркашки Счастливцева в «Лесе» Островского (его называли самым жизнерадостным Счастливцевым русской сцены, на самом деле это была очередная трагикомическая вершина Крушельницкого) и Тевье-молочника. Рассказывают, что на гастролях в Москве Михоэлс — исполнитель той же роли — отменил свой спектакль и приказал всей труппе идти смотреть постановку харьковских коллег. После третьего акта Соломон Михоэлс с группой сотрудников зашел за кулисы, поднял руки вверх и сказал «Сдаюсь!» А еще рассказывают, что в конце 40-х в Харькове во время этого спектакля кто-то в зале прокричал что-то антисемитское. В стране разворачивалась борьба с «безродными антисемитами», но Крушельницкий немедленно отреагировал. Актеры прекратили играть, а Крушельницкий обратился к залу: «Пока не выведут негодяя, мы продолжать не будем!»

Во время войны театр находился в эвакуации. Сначала актеры труппы были приглашены Александром Довженко в Ашхабад, где работала Киевская киностудия, потом театр давал представления в Воронеже, Свердловске, Нижнем Тагиле, Фергане. В Харьков Театр им. Шевченко вернулся в январе 1944 года. Вскоре спектакль «Генерал Ватутин» с Крушельницким в главной роли был отмечен Государственной премией, в 1947 году театр получил звание академического. Свой пятидесятилетний юбилей Марьян Михайлович отпраздновал постановкой эпического «Ярослава Мудрого» (несколько в античном стиле). Среди его новых удачных ролей — Егор Булычев. Затем последовала откровенно неудачная режиссерская работа «Навеки вместе». Крушельницкий перегрузил спектакль изобразительными деталями, постановка вышла слишком декоративной, напыщенной. Впоследствии Марьян Крушельницкий пришел к мнению, что, очевидно, монументализм вообще противопоказан театральному искусству.

В 1952 году актер и режиссер переехал в Киев. Его одолевало желание омолодить украинский театр, вернуть живость постановкам, дух творчества в театральные мастерские. Но все его хождения по инстанциям с предложением открыть второй киевский театр были напрасны. Так что в 1954 году Марьян Михайлович согласился стать главным режиссером первого театра — Театра им. Франко. Сейчас биографы откровенно говорят о том, что это решение было большой бедой для Крушельницкого. Художественным руководителем театра оставался Гнат Юра. Мнения двух корифеев украинской сцены постоянно и практически во всем расходились, в театре несколько лет продолжалась борьба и двоевластие, актеры разбились на два лагеря. Группа Крушельницкого была моложе и мобильнее, но объективно Юра и Крушельницкий вместе разрушали, убивали театр. Вот один из рассказов очевидцев этого губительного соперничества: «Вот, например, выбирается актриса на роль главной героини. Гнат Петрович говорит: «Это, мне кажется, Олечка Кусенко. Как Вы, Марьян Михайлович?». Крушельницкий отвечает так ласково-ласково: «А Вы видели руки Кусенко? Она большая актриса, но руки у нее мужицкие. А то ж интеллигентка. Нет, я не согласен». В общем, не сошлись во мнениях. Пару дней прошло — снова собираемся. Снова начинает Гнат Петрович: «Марьян Михайлович, я тут подумал и согласен. Действительно, Олечка большая актриса, но это не ее роль». А Крушельницкий отвечает: «А я как раз тоже подумал. Черт с ними, с руками, пусть играет… У нее же душа!» Опять, значит, ничего не вышло».

Последняя крупная роль Марьяна Михайловича — король Лир. Зрители были поражены и удивлены, увидев маленького, кругленького Крушельницкого в роли этого знаменитого классического персонажа. Нетривиально Марьян Михайлович и играл, сделав Лира отчасти смешным. Но, как отмечали лояльные критики, все претензии к Крушельницкому начинались уже после спектакля, а во время самого представления зрители, затаив дыхание, следили за игрой мастера.

В Киеве Марьян Михайлович с головой окунулся в воспитание молодежи. Еще в Харькове он вел занятия в театральном институте, стал в 1947 году профессором. В Киеве же он руководил студией при Театре им. Франко, выпускал актерские и режиссерские курсы в столичном театральном институте, принимал живое участие в создании и работе Молодежного театра, ставившего спектакли в Октябрьском дворце культуры. Заниматься у него было очень трудно, отсев был колоссальный. Крушельницкий настаивал на том, чтобы на режиссерское отделение принимали только людей с высшим образованием, он требовал от студентов самых глубоких знаний по философии, теории и истории искусства. Интересно, что люди, которые не могли с ним спорить, которые не стремились иметь свое мнение и создавать что-то свое, не интересовали Марьяна Михайловича. Он не раз подчеркивал, что каждый режиссер должен создавать не только спектакль, но и свой театр, говорил, что театр — это не место для прокручивания драматических пластинок, а потому только интеллектуальный, творческий подход может возродить и обновить превратившуюся в провинциальную украинскую сцену.

Несмотря на строгость, студенты любили Крушельницкого. Он начинал разбор учебных постановок с разговора об их достоинстве, он с удовольствием принимал молодежь у себя дома, сохранил способность по-детски удивляться новому и восторгаться интересным. Среди учеников Марьяна Крушельницкого масса людей, которые стали двигателями новой шестидесятнической творческой культуры в Украине.

В начале 1963 года Марьян Михайлович уже практически решил вопрос со строительством в Дарнице нового театра. Был утвержден репертуар на три года вперед. Но болезнь не дала ему продолжить это дело. В последние годы актер страдал от головных болей. Врачи обнаружили «доброкачественную» мозговую опухоль. Говорят, Марьян Крушельницкий уже не всегда отдавал себе отчет в своих словах и действиях. Цитата из воспоминаний известного театрального режиссера Оглоблина: «Однажды встретился с ним возле Оперного театра. Присели мы на скамеечку, и стал он мне рассказывать, как новый спектакль решает — он тогда в Оперном «Хованщину» ставил. Описывает мне мизансцену: «Тут виходять люди, люди, а потiм пiшли секретарi i… Микита Сергiйович». Я оторопел. «Что?» — спрашиваю. А он смутился: «Ой, ви знаете, на мене нiби находить». И заплакал». Умер Марьян Михайлович 5 апреля 1963 года после тяжелой операции в Киевском институте нейрохирургии. Перед смертью актеру привиделся страшный суд, на котором судьи обвинили его в том, что он предал Галичину.

При жизни Крушельницкий был отмечен высокими наградами: двумя Государственными премиями, двумя орденами Ленина, орденом Трудового Красного Знамени и медалями. Сейчас его именем названа одна из театральных премий. В Харькове на здании Театра им. Шевченко установлена мемориальная доска, напоминающая о работавшем здесь большом актере.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.