Мещанинов Александр Иванович
Мещанинов Александр Иванович
(род. в 1879 г. — ум. в 1965 г.)
Хирург. Во время фашистской оккупации Харькова лечил и спасал советских солдат и офицеров.
Джордж Бернард Шоу как-то сказал, что врач, неспособный искренне лгать, выбрал не ту профессию. Писатель говорил об оптимистической лжи о состоянии здоровья пациента, а знаменитому харьковскому хирургу Александру Мещанинову довелось использовать еще один вид неправды — воистину лжи во спасение. И вряд ли даже самые отъявленные моралисты решатся обвинить его в этом.
Биография Александра Ивановича давно свелась в популярной историографии лишь к двум годам его жизни, когда хирургу уже было за шестьдесят. В этом нет ничего странного, но мы не обойдем вниманием и всю остальную жизнь этого замечательного врача.
Александр Иванович родился 16 августа 1879 года в городе Путивле Курской губернии. Отец его умер через несколько дней после рождения сына, оставив семью из пяти человек практически без средств к существованию. Вдове, Любови Гавриловне, приходилось очень много работать, чтобы вывести в люди своих детей. Сашу ей удалось отдать на попечение своего брата в Киев. Тот устроил племянника в гимназию и вообще заменил ему отца. Александр с ранних лет увлекался чтением. В официальных советских биографиях, конечно, указывали соответствующий набор писателей: Белинский, Добролюбов, Герцен. Да и сам Мещанинов утверждал, что книгу Чернышевского «Что делать?» он перечитал несколько раз. Будущий хирург стремился быть как можно самостоятельнее. Гимназист давал частные уроки, готовил младших учеников к экзаменам. Часть небольшой суммы, которую ему удавалось заработать таким образом, Александр обязательно пересылал матери. В 1899 году он закончил гимназию. К этому моменту Мещанинов определился с будущей профессией. В своем дневнике он написал: «Всю свою жизнь, силы и энергию я отдам вам, люди!» Звучит немного наивно и восторженно, не правда ли? Правда, но именно так Александр Иванович и поступил — отдал людям все, что мог.
Медицине Александр Мещанинов учился в Киевском университете. Среди его учителей были довольно крупные специалисты: В. Образцов, В. Высокович, Н. Стражеско, Н. Валкович и др.
Времена были смутные, и очень быстро он оказался среди неблагонадежных студентов. Наказание тогда заключалось, в частности, в отправке провинившихся и ненадежных в действующую армию. Мог там оказаться и Александр Иванович. Однако студенты Киевского университета устроили забастовку в знак протеста против отправки товарищей на открывшийся русско-японский фронт и заставили руководство прекратить эту практику. Весной 1904 года Мещанинов успешно сдал экзамены и получил диплом об окончании медицинского факультета. Еще на пятом курсе во время эпидемии сыпного тифа ему приходилось работать в селе Саксагань Екатеринославской губернии. Возможно, именно тогда Мещанинов решил не искать теплого места в Киеве или другом крупном городе, а быть поближе к людям, работать в небольших поселках, где так не хватало представителей его благородной профессии. По окончании университета Александр Иванович устраивается ординатором в земскую больницу небольшого городка Смелы (сейчас Черкасская область).
Впрочем, долго пробыть здесь ему не удалось. Мещанинов все же был призван в действующую армию и отправился в далекую Маньчжурию. Молодой хирург работал в теплушечном вагоне, обслуживая раненых на Мукденском фронте. Затем его перевели на должность младшего врача 7-го вьючного полутранспорта Кавказской дивизии. Война стала для врача отменной школой напряженной практики в тяжелых условиях. Сколько еще придется ему делать операций в отсутствии материалов, под выстрелы за окном, в условиях цейтнота!
Вернувшись после окончания Русско-японской войны в Киев, Мещанинов прослушал курс патанатомии у Высоковича, после чего устроился ординатором в Елисаветградскую больницу [65]. Александр Иванович трудился в этой больнице три года, став универсальным врачом, способным оказать помощь практически при любой болезни. Конечно, главной его специальностью оставалась хирургия.
После Елисаветграда Мещанинов становится земским врачом в селе Петрово Александрийского уезда Херсонской губернии, оттуда был переведен на должность заведующего хирургическим отделением небольшой уездной земской больницы в Александрию. Как и всю свою жизнь в любой больнице, Александр Иванович быстро завоевывал уважение местных жителей. Все отмечали его доброту, безотказность, трудолюбие, внимательное отношение к каждому пациенту, в том числе и после его выздоровления. (На улице доктор всегда останавливался поговорить с бывшим больным, поинтересоваться, все ли нормально, все ли зажило.) Сохранились рассказы о типичных диалогах Мещанинова в операционной.
Больной трясется.
— Доктор, я умру?
— Нет, что вы! Мы еще с вами на рыбалку сходим! Вы умеете раков ловить? Нет? Я вас научу, это очень интересно. Берете вы, значит, этого рака… Сестрица, у вас там все готово?
Надо сказать, что Мещанинов был не просто добрым доктором, он был очень хорошим хирургом, оперировал четко и красиво — как и положено классному специалисту. Многое он сделал для развития хирургии. Но об этом чуть позже.
Три года Александр Иванович пробыл в Александрии, а затем переехал в Сумы, где ему предложили должность главного врача и хирурга в уездной земской больнице. Кроме того, что Мещанинов работал здесь непосредственно лечащим врачом, он проводил и серьезные организационные мероприятия. Так, его очень занимали вопросы санитарно-профилактической пропаганды среди местного населения. Для выполнения этой работы он добился учреждения новой должности санитарного врача, на которую предложил одного местного специалиста. Однако земство утвердило другую кандидатуру — родственника предводителя дворянства. Мещанинов был возмущен и с рядом других сотрудников подал заявление об уходе. Он вернулся в Александрийское земство, работал в селе Новая Прага.
С началом Первой мировой войны талантливый хирург был снова призван в армию, стал начальником Сумского хирургического госпиталя Красного Креста. Опять пришлось много оперировать с максимальной нагрузкой и на других участках работы. При госпитале Мещанинов организовал обучение среднего медицинского персонала, чтобы хоть как-то разгрузить квалифицированных врачей.
В новую революционную эпоху в биографии врача появляются (с нашей точки зрения, конечно) белые пятна. Советские книги говорят, что Александр Иванович сотрудничал с советской властью, а потому «красный доктор» был брошен в тюрьму петлюровцами. В других местах приходится читать, что Александр Иванович активно включился в городское самоуправление, а в камере оказался уже при гетманской администрации [66]. Выйдя из тюрьмы, Мещанинов переезжает в Харьков, где становится заведующим госпиталем Земского союза. (Тоже еще вопрос — кого лечил госпиталь. Харьков несколько раз переходил из рук в руки.)
В 1919 году Александр Иванович выигрывает конкурс на замещение должности главврача Холодногорской больницы. На момент этого назначения больнице было всего девять лет. Здесь было три отделения, работало два (!) штатных врача и несколько фельдшеров, сбивавшихся с ног, обслуживая и лежащих в больнице, и приходивших на прием, и стучавших ночью в окно квартиры харьковчан. Мещанинов проработал на посту главврача этого учреждения 35 лет, ему принадлежит большая заслуга в превращении его в большой медицинский центр. Больница была реорганизована в 9-ю городскую, значительно расширилась и пополнилась кадрами. В 1922 году амбулатория больницы была выделена в отдельную 7-ю поликлинику. В 1926 году на базе 9-й больницы развернулась кафедра хирургии и гинекологии Харьковского института усовершенствования врачей. Под руководством Мещанинова здесь было подготовлено немало специалистов, ведь Александр Иванович уже на момент организации кафедры был известен далеко за пределами Харькова не только как прекрасный практикующий хирург, но и как ученый.
Еще будучи врачом Елисаветградской больницы, Мещанинов принимал участие в съездах российских хирургов, посещал клиники Москвы, Петербурга и Киева, в советское же время он только увеличил свою активность на поприще организации и участия в различного уровня хирургических форумах. Статьи Александра Ивановича регулярно появлялись в специализированных изданиях. Это были работы по методике лечения гнойных ран, пневмококковому перитониту, воспалительным опухолям брюшной полости, антисептике. Под руководством Мещанинова была проведена большая работа по изучению барбитуратов в качестве внутривенного метода обезболивания, способам борьбы со спонтанной гангреной. Хирург лично обследовал около четырех тысяч больных с такой гангреной и лишь в четырех случаях решил прибегнуть к ампутации. Остальных вылечил иначе. Много сделал Александр Иванович и для развития ранней диагностики рака, практики переливания крови, тканевой терапии и пересадки органов [67]. Всего доктору принадлежит более 80 научных работ. С ним были хорошо знакомы виднейшие советские врачи. Кстати, один из них самым непосредственным образом повлиял на жизнь Александра Ивановича. Мещанинов, надо сказать, был заядлым охотником и рыболовом. И вот однажды (было это в 1927 году) доктор чистил после охоты ружье. Там оказался патрон, и ружье выпалило прямо в глаза охотнику. Левый глаз Мещанинов потерял, правый тоже был в опасности, как и сама жизнь доктора. Немедленно в Харьков прибыл знаменитый окулист Филатов. Он спас коллеге правый глаз, а с ним и возможность работать.
В 1935 году Мещанинову было присвоено звание профессора, а через год без защиты диссертации он получил научную степень доктора медицинских наук. Казалось бы, через несколько лет «народный врач» мог спокойно уходить на пенсию с сознанием полностью выполненного перед своими соотечественниками долга. Однако самая яркая страница его биографии была впереди. Началась очередная в жизни хирурга война.
В октябре 1941 года немцы заняли Харьков. Как здесь остался Мещанинов, не совсем понятно. Он к этому моменту руководил военным госпиталем, оперировал каждый день раненых солдат. Вроде бы эвакуация была назначена на последний момент, но холодногорский мост оказался разрушен, и коллектив госпиталя (развернувшегося на базе 9-й больницы) остался в городе. Александр Иванович собрал подчиненных и объявил, что немцев непременно из Харькова выставят, а пока задача врачей исполнять свой долг.
Вскоре на территории больницы появились первые представители «нового порядка». Доктора сумели убедить их, что на территории больницы находятся только гражданские лица. Более того — многие из них больны сыпным тифом, а потому лучше бы здесь никому не появляться. Через некоторое время Мещанинову удалось договориться с немецкой администрацией о том, что его лечебница останется официальной городской гражданской больницей. Начался героический период полулегального положения больницы Мещанинова. Здесь хирург и его коллектив стали тайно лечить попадавших к ним бойцов Красной Армии, в то время как за такие вещи полагался расстрел. (О чем сообщали объявления на всех столбах.) Немцы время от времени появлялись в палатах, спрашивали о том или ином больном. Врачи и сестры прибегали к самым разным ухищрениям, чтобы скрыть военную принадлежность пациентов, например, бинтовали головы наголо остриженным солдатам.
Большие трудности больница испытывала с продовольствием, одеждой, матрацами. В один из дней пожилой главврач надел поверх пальто халат с красным крестом, выкатил тачку и пошел на местный базар. Он просил людей пожертвовать немного еды для больных. Мещанинова в районе очень хорошо знали, многим он помог в мирное время, и теперь они помогали больнице. Такие выходы продолжались каждый базарный день, а потом жители окрестностей стали сами приходить и приносить еду и одежду. Вокруг больницы образовался женский кружок, который возглавила жена хирурга — Наталья Александровна. Они ходили по домам, просили о поддержке, перешивали и чинили старые вещи, готовили. Дочери же Александра Ивановича Елизавета (Вета) и Мария (Мара) работали в больнице, Вета — заведующей лабораторией (по профессии она была биологом), Мара — врачом (ее основная медицинская специальность — травматология). Навсегда вписали свои имена в историю города сотрудники 9-й больницы: Центилович, Радионова, Делевский, Никитинская, Обухов, Воротынцев.
Александр Иванович в своей подпольной деятельности пошел еще дальше. Неподалеку от его больницы немцы устроили большой концентрационный лагерь. Люди здесь содержались в нечеловеческих условиях, каждый день из лагеря вывозили более ста трупов. Мещанинов с дочерью Елизаветой, которая знала немецкий язык, отправился к начальнику лагеря и выразил свой протест против нарушения в лагере всех возможных международных конвенций. Он попросил отправлять к нему больных заключенных. Начальник согласился. Скорее всего, конечно, не благодаря «авторитету всемирно известного ученого», а по своим сугубо практическим соображениям. Во-первых, кто знает, какими именно путями в нацистской Германии можно было восходить по карьерной лестнице. Одни пытались восхитить начальство беспримерным рвением, выражавшимся в жестокости. Другие хотели проявить себя как люди, умеющие договариваться с местным, покоренным населением, а к тому же — проявить практическую сметку. Не зря же Мещанинов намекнул немцу на то, что вылеченные заключенные смогут лучше работать на рейх.
Вскоре в больницу прибыла первая партия больных из концлагеря, а с ними и назначенный начальником лагерного медпункта красноармеец Константин Седов. Вот с ним-то вместе Александр Иванович и наладил механизм спасения военнопленных. На базе 7-й поликлиники было развернуто новое отделение на 150 коек. Очень многие больные из лагеря стали «умирать» у Мещанинова. Документы об этом шли к немцам, а сами бойцы снабжались фальшивыми паспортами (помог харьковчанин, работавший в городской канцелярии), гражданской одеждой и тайно выводились из больницы. Многие из них вернулись в свои части. Дело дошло до того, что немцы, наконец, перевели госпиталь для военнопленных в другое здание, огородили его колючей проволокой, а самого Мещанинова не допустили к работе. (Остается только гадать, как и почему он остался жив. Пишут, опять же, о том, что немцы не посмели расправиться со знаменитым хирургом.) Но и в новом помещении побеги продолжались — помогала одна из сотрудниц Мещанинова, оказавшаяся на новом месте, В. Никитинская. В конце концов один из врачей был расстрелян прямо в ординаторской.
Врачи же 9-й больницы из пожертвованных им вещей и еды стали выделять часть для поддержки старых, нуждающихся жителей Холодной горы. Александр Иванович спас несколько человек от вывоза на работу в Германию — ставил им «безнадежный диагноз» и клал «на операцию».
Всего за годы войны группа Мещанинова помогла спастись бегством более двумстам человек. Излечилось же в стенах больницы за время фашистской оккупации около двух тысяч человек [68]. После войны харьковский хирург получил тысячи писем от благодарных солдат и их семей, многие люди считали его святым. 11 июля 1945 года Александр Мещанинов был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Через двадцать лет медали и ордена получил ряд его сотрудников, в том числе обе дочери и жена хирурга.
После войны Мещанинов еще довольно долго, учитывая возраст, аккуратно три раза в неделю появлялся в операционной, где делал сложнейшие операции; он принимал экзамены и зачеты, осуществлял научное руководство, читал научно-популярные лекции, писал и публиковал статьи, принимал больных у себя дома. В 1954 году широко отмечался полувековой юбилей его профессиональной деятельности. К этому моменту выдающийся хирург провел, по меньшей мере, 15 тысяч операций.
В Харькове Александр Иванович был известен не только как главврач 9-й больницы. Он был почетным председателем Харьковского хирургического общества (а также почетным членом правления Украинского общества хирургов), депутатом горсовета. Мещанинов стал инициатором создания в Харькове мичуринского общества (садоводством серьезно увлекалась его жена), не раз выступал за озеленение города. Когда 1 января 1965 года Александра Ивановича не стало, его провожали в последний путь тысячи харьковчан. Именем хирурга в Харькове названа одна из улиц и 4-я больница неотложной помощи.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.