Фукидид
Фукидид
Фукидид (ок. 460 – ок. 400 до н. э.), историк. В Пелопоннесской войне был стратегом; за военные неудачи осужден афинянами на изгнание и 20 лет прожил во Фракии.
Его «История» посвящена Пелопоннесской войне.
Людей (...) больше раздражает несправедливость, якобы им причиненная, нежели самое жестокое насилие: в этом они усматривают пренебрежение со стороны равных себе, в другом – необходимость подчиняться насилию более могущественного.
«История», I, 77, 4 (163, с.36)
Начиная войну, люди сразу же приступают к действиям, с которыми следовало бы повременить, и уж после неудач обращаются к рассуждениям.
«История», I, 78, 3 (163, с.36)
Успех в войне зависит не от оружия, а от денежных средств, при которых оружие только и приносит пользу.
«История», I, 83, 2 (163, с.38)
Не следует строить расчеты на ожидаемых ошибках противника.
«История», I, 84, 4 (163, с.38–39)
Никто (...) не бывает равно предусмотрительным, задумывая план и приводя его в исполнение. В рассуждениях мы тверды, а в действиях уступаем страху.
«История», I, 120, 5 (163, с.52)
Очень редко войну ведут по заранее определенному плану, но чаще война сама выбирает пути и средства в зависимости от обстоятельств.
«История», I, 122, 1 (163, с.52)
Благородно мстить лишь равному себе и в равном положении.
«История», I, 136, 4 (163, с.59)
Люди с большим воодушевлением принимают решение воевать, чем на деле ведут войну, и меняют свое настроение с переменой военного счастья.
«История», I, 140, 1 (163, с.61)
Любое требование – малое или большое, – выставляемое против равных себе до решения суда, притязает на порабощение.
«История», I, 141, 1 (163, с.61)
Вещи существуют для людей, а не люди для них.
«История», I, 143, 6 (163, с.63)
Рассудительность и полная казна важнее всего для военного успеха.
«История», II, 13, 2 (163, с.71)
Люди верят в истинность похвал, воздаваемых другим, лишь до такой степени, в какой они считают себя способными совершить подобные подвиги. А все, что свыше их возможностей, тотчас же вызывает зависть и недоверие.
«История», II, 35, 2 (163, с.79)
* Признание в бедности – не позор, но позорно не стремиться избавиться от нее трудом.
«История», II, 40, 1 (163, с.81)
Невежественная ограниченность порождает дерзкую отвагу, а трезвый расчет – нерешительность.
«История», II, 40, 3 (163, с.81)
Оказавший услугу другому – более надежный друг, так как он старается заслуженную благодарность поддержать и дальнейшими услугами. Напротив, человек облагодетельствованный менее ревностен: ведь он понимает, что совершает добрый поступок не из приязни, а по обязанности.
«История», II, 40, 4 (163, с.81)
(Афины) – школа всей Эллады.
«История», II, 41, 1 (163, с.81)
Гробница доблестных – вся земля.
«История», II, 43, 3 (163, с.83)
Считайте за счастье свободу, а за свободу – мужество.
«История», II, 43, 4 (163, с.83)
При жизни доблестные люди возбуждают зависть, мертвым же (они ведь не являются уже соперниками) воздают почет без зависти.
«История», II, 45, 1 (163, с.83)
Та женщина заслуживает величайшего уважения, о которой меньше всего говорят среди мужчин, в порицание или в похвалу.
«История», II, 45, 2 (163, с.84)
Процветание города в целом принесет больше пользы отдельным гражданам, чем благополучие немногих лиц при всеобщем упадке.
«История», II, 60, 2 (163, с.89)
* Добиваться тирании несправедливо, отказаться от нее – опасно.
«История», II, 63, 2 (163, с.91)
Страх отнимает память.
«История», II, 87, 4 (163, с.104)
Только взаимный страх делает союз надежным.
«История», III, 11, 1 (163, с.116)
Все люди склонны совершать недозволенные проступки как в частной, так и в общественной жизни, и никакой закон не удержит их от этого. Государства испробовали всевозможные карательные меры, все время усиливая их. (...) Со временем почти все наказания были заменены смертной казнью. (...) Однако и от этой меры преступления не уменьшились. Итак, следовало бы либо придумать еще более страшные кары, либо признать, что вообще никаким наказанием преступника не устрашить.
«История», III, 45, 3–4 (163, с.131)
Следует на насилие (...) отвечать насилием.
«История», III, 56, 2 (163, с.136)
...Война, учитель насилия.
«История», III, 82, 2 (163, с.147)
Большинство людей предпочитает слыть ловкими плутами, нежели честными глупцами.
«История», III, 82, 7 (163, с.148)
* Стрелы ценились бы гораздо дороже, если бы умели отличать людей доблестных. (Ответ пленного афинянина на насмешливый вопрос победителя, были ли павшие в бою людьми доблестными.)
«История», IV, 40, 2 (163, с.180)
Я упрекаю не тех, кто стремится к господству, а тех, кто слишком поспешно готов этому подчиниться. Ведь человек по своей натуре всегда желает властвовать над теми, кто ему покоряется.
«История», IV, 61, 5 (163, с.187)
Будущее (...) исполнено неопределенности, но (...) эта обманчивость будущего (...) является величайшим благом.
«История», IV, 62, 4 (163, с.188)
В человеческих взаимоотношениях право имеет смысл только тогда, когда при равенстве сил обе стороны признают общую для той и другой стороны необходимость. В противном случае более сильный требует возможного, а слабый вынужден подчиниться.
«История», V, 89 (163, с.256)
Надежда по природе расточительна.
«История», V, 103, 1 (163, с.259)
Для тирана и для могущественного города, господствующего над другими городами, все, что выгодно, то и разумно.
«История», VI, 85, 1 (163, с.299)
Если как враг я причинил вам столько бед, то я могу быть полезным другом. (Алкивиад – спартанцам.)
«История», VI, 92, 4 (163, с.304)
Город – это люди, а не стены.
«История», VII, 77, 7 (163, с.348)
Данный текст является ознакомительным фрагментом.