Речная сеть Петербурга

Речная сеть Петербурга

Система Невы и Обводного канала: река Монастырка, Обводный Кронверкский проток. В систему Большой и Малой Невы, кроме этих рек, входят Шкиперский проток, реки Смоленка и Ждановка. Система Большой Невки: Средняя Невка, Малая Невка, Карповка, Крестовка, Чухонка, каналы Гребной, Каменноостровский и Елагинский, протока Петровского острова. Система Фонтанки: реки Мойка и Пряжка, каналы Екатерининский, Лебяжий, Новой Голландии, Крюков, Ново-Адмиралтейский, Сальнобуянский, Зимняя канавка и рукав Фонтанки. Система реки Екатерингофки и Морского канала: реки Емельяновка, Ольховка, Таракановка и Пекеза, каналы Внутренний, Бумажный, Новый и Сельдяной. Правые притоки Невы и Большой Невки: реки Оккервиль, Черная, Малиновка, Жерновка, Лапка, Ржевка, Черная, Лубья, ручьи Утка, Безымянный, Муринский, Капралов, Генеральный, Горелый, Зыбин, Гнилой. Левые притоки Невы и Обводного канала: реки Славянка, Кузьминка, Поповка, Мурзинка, Волковка с Волковским каналом. Водотоки, впадающие в Невскую губу с севера и их притоки: Лахтинский разлив, реки Каменка, Сторожиловка, Черная, Юнтоловка, Глухарка, ручьи Хайзовый и Безымянный (приток Сторожиловки). Водотоки, впадающие в Невскую губу с юга, и их притоки: реки Красненькая, Старая Лига, Дачная, Большая и Малая Койеровки, Новая, Ивановка, Озеровка, Кикенка, Итоловка, Дудергофка, Стрелка, каналы Лиговский, Матисов, Новый Дудергофский.

Краткие описания основных рек Петербурга: Фонтанка – до основания города называлась Голодушей, в первые годы застройки – Безымянным ериком. Название получила от фонтанов Летнего сада; Мойка – Мья, от финского «грязь, слякоть»; Екатерининский канал – Кривуша, в советское время – канал Грибоедова; назван в честь Екатерины II в конце XVIII в. после гидротехнических работ для ослабления наводнений; Карповка – от финского «корпийоки» (лесная) или Корпи (воронья); Ждановка – в первые годы застройки называлась Болотный проток, название получила от предпринимателей Ждановых; Смоленка – от поселения крестьян из Смоленской губернии; Оккервиль – по фамилии шведского полковника, жившего здесь до основания Петербурга, в годы строительства города называлась Порховкой или Малоохтенкой.

Основные острова Петербурга: Васильевский – самый большой (более 1000 гектар); до основания города назывался Хирвисаари (Лосиный); Васильевым был еще в XVI в. согласно переписной книге Водской пятины. В Петровское время – Княжеский или Меншиков. Петроградский – Березовый, по писцовым книгам – Фомин-остров; с него стал застраиваться Петербург, и он назывался Городовым или Городским, затем Троицким по названию первой площади и церкви. Остров Декабристов – Голодай, по имени владельца-англичанина Холлидей. Гутуевский – в морском порту, по имени купца-судостроителя Гутуева. Крестовский – в северной части дельты Невы между Малой и Средней Невками, назывался островом Святой Натальи, в честь сестры Петра I. Аптекарский – за рекой Карповкой, название по «аптекарскому огороду» для выращивания лекарственных трав при Петре I. Петровский – за рекой Ждановкой, был собственностью царя, старое название – Мокруши, всегда подтоплялся при подъемах воды. Каменный – на севере дельты, название от множества камней. Елагин – вблизи Каменного, название от придворного Елагина.

В Неву впадают около 30 малых рек, но их расходы несопоставимы с водностью Невы и они не оказывают на ее режим заметного влияния. Нева протекает по долине шириной до 50 км и глубиной до 100 м. Это – Приневская низменность, довольно однообразная заболоченная местность, среди которой, правда, располагаются отдельные возвышенности.

Исток Невы отделен от Шлиссельбургской губы широкой – около 8 км – отмелью с глубинами 2-3 м. В истоке находится небольшой продолговатый островок Орешек со старинной Шлиссельбургской крепостью. Река обтекает его двумя рукавами. Левый – собственно Нева. Правый, по которому проходит основной поток воды, – Кошкинский фарватер длиной около 7 км и шириной до 90 м, искусственно углубленный еще в начале XX в. для улучшения судоходных условий.

По особенностям колебаний уровня воды Неву разделяют на две части – верхнюю, от истока до Ивановских порогов протяженностью 30 км, находящуюся под влиянием Ладожского озера и нижнюю, от порогов до устья, где изменения уровней воды зависят от гидрометеорологического состояния Финского залива.

Своеобразна не только Нева, но и две другие составляющие водной системы – Ладожское озеро и Невская губа. Замечательно Ладожское озеро, самое крупное в Европе, «Русское море», как называли его в старину. Наибольшая его длина – 220 км, ширина – 83 км, площадь поверхности – 17 800 кв. км, объем воды – 908 куб. км, средняя глубина – 51 м, максимальная – 230 м. Ладога замыкает обширную систему из озер Онежского, Ильменя и Саймы, соединяясь с ними реками Свирь, Волхов, Вуокса (Бурная). Кроме них она принимает еще около 30 довольно больших рек и десятки малых. А вытекает из Ладожского озера только Нева. Стабильность ее режима, незначительные колебания ее стока обязаны именно Ладожскому озеру, как огромному резервуару, мало подверженному погодной и сезонной изменчивости.

По типам берегов и рельефу дна Ладожское озеро довольно четко делится на северную и южную части, по площади примерно равные. На севере, расположенном на Балтийском кристаллическом щите, – извилистая береговая линия, узкие заливы и шхеры, вытянутые с севера– северо-запада на юг и юго-восток, множество – около 700 – скалистых островов. Здесь же – причудливое дно с глубинами 150—200 м, а на 12 км к западу от Валаама – самая глубокая впадина, 230 м. Остров Валаам, длиной 10 км, шириной 6 км, известен своим древним монастырем, основанным в X в. Добавим – одной из первых на всем Северо-Западе гидрометеорологических станций, основанной в 1859 г. Валаам – центр архипелага из почти 60-ти более мелких скалистых островов, покрытых сосновым лесом. Южная часть озера со спокойным рельефом дна и берегов относится геологически к совершенно иному образованию – Русской платформе. Здесь самые низкие берега от истока Невы до Свирской губы, ровное дно, полого возрастающее к югу. Особенно мелководны (5– 10 м) широкие открытые заливы-губы южного побережья – Волховская, Свирская, Шлиссельбургская. Последняя известна пролегавшей по ее льду легендарной «Дорогой жизни» в трагическую блокадную зиму 1941—1942 гг. И еще – на переходе от этой губы к Свирской на отмели расположен искусственный насыпной островок Сухо размером всего 90 на 60 м, сооруженный по приказу Петра I. Сначала он служил просто ориентиром, но в 1827 г. здесь установили маяк, а в 1933-м – гидрометеостанцию. И здесь отметилась война: небольшой гарнизон Сухо отбил атаку противника осенью 1941-го, не допустив его высадку на остров. Интересны и еще мало исследованы, как это ни странно для давно обжитых берегов, многие другие здешние места.

Погодные условия на Ладоге определяются теми же атмосферными процессами, что и на всем Северо-Западе. Но само озеро создает некоторые особые условия и своеобразный микроклимат. На его берегах хорошо выражены местные ветра: днем – с прохладного озера на нагретую сушу, ночью – в обратном направлении. Заметно влияние Ладоги и на более масштабную сезонную изменчивость. По сравнению с относительно удаленными от озера районами, зима в Приладожье теплее, весна задерживается, лето прохладнее, осень более теплая и влажная. Размеры озера и огромный объем воды способны влиять на траектории и параметры циклонов и антициклонов. При сильных ветрах на Ладоге разыгрываются настоящие, подобные морским, штормы с высотами волн до 5 м. «Какой великий убыток по всея годы чинится на Ладожском озере, что одним сим летом с тысячу судов пропало, а с начала строения сего места более десяти тысяч» – отмечал царь Петр в 1718 г. И продолжал, указывая на необходимость сооружения для безопасности плавания обходного канала от истока Невы до Новой Ладоги: «…оную работу яко наиглавнейшую надо почитать. У того канала быть работникам со всего государства». (Новая Ладога – возрожденное Петром славянское поселение, возникшее XIII в. Есть еще и Старая Ладога, которую теперь считают древней столицей России, основанной в VII в.)

Покинув Ладожское озеро, река Нева на протяжении 30 км течет устойчиво, даже, можно сказать, однообразно.

Некоторое изменение ее характера наблюдается на Ивановских порогах. Но строго говоря, это и не пороги вовсе, а двухкилометровый быстроток из-за сужения русла вблизи Отрадного, на самой выпуклой части полуокружности, описываемой рекой. Преодолев этот участок – первый крутой поворот в своем течении, Нева идет на северо-запад. Второй, мало заметный, поворот с не очень благозвучным названием «Кривое колено» – примерно через 15 км от первого, у Невского лесопарка. А еще через 15 км вид реки, окружающий ландшафт довольно резко меняются. Берега понижаются, русло начинает дробиться на рукава.

Сначала от него круто влево отходит рукотворный Обводный канал. Собственно естественная дельта начинается еще через 7 км. Вправо уходит Большая Невка, перед ней находится третий и последний поворот, излучина напротив Смольного. От Большой Невки ветвятся Карповка, Малая и Средняя Невки. Влево – Фонтанка, от нее – Мойка и прорытые каналы – Екатерининский (Грибоедова) и Крюков. За ними, почти уже в Невской губе, протекают речки Екатерингофка, Таракановка, Емельяновка, Ольховка и разные протоки-каналы между ними. Почти напротив истока Фонтанки от главного русла Невы – Большой Невы – отходит Малая Нева, от середины которой влево отделяется речка Смоленка. Все это настоящий лабиринт водотоков, а между ними – острова: Петроградский, Петровский, Аптекарский, Крестовский, самый большой Васильевский, маленький Заячий, с которого начинался город, и еще много других, большинство которых известно, но есть и незнакомые. Всего островов – более сорока, когда-то их было больше ста. Маленькие островки раньше называли «буянами», на них устраивали склады и амбары, здесь было удобно проводить погрузку-разгрузку, и было безопаснее в пожарном отношении. Существовали Сальный, Винный, Сельдяной и другие буяны с прозаическими провиантскими названиями. Был и буян Масляный, на берегу которого в 1849 г. построили здание метеорологического центра России – Главной физической обсерватории, а ныне находятся Петербургский гидрометцентр и Северо-Западное управление гидрометеорологической службы. Все эти островки давно сравняли с окружающей сушей, никаких мелких проток давно нет, а было их более 70. И все же примерно 40 водотоков осталось. А над ними, соединяя острова между собой и с «материковой» частью города, – мосты, мосты, знаменитые петербурские мосты. Самого разного размера и вида. Об островах, протоках, сказано очень много. Но у нас разговор о дельте Невы, распространившейся на площади более 80 кв. км. И всю ее занимает Петербург, точнее его исторический центр. А весь город охватывает теперь почти половину всего течения реки.

Нева и дельтой своей отличается от большинства равнинных рек. Она относится к типу «ложных», образовавшихся не из-за оседания речного ила, а действием движущейся воды и сгонно-нагонными колебаниями уровня со стороны Невской губы. За островами дельты начинается Невское взморье или бар Невы – система отмелей, разделенных фарватерами. Глубины здесь не более 2 м, скорости течений малы. Почти все фарватеры ныне не судоходны, разве что для катеров, лодок, мелкосидящих яхт. Памятью о прежних временах остались лишь названия: Корабельный, Гребной, Галерный. Доступен для плавания только Морской канал от устья Большой Невы до Малого Кронштадтского рейда, вступивший в строй в 1885 г. На канале дорогостоящими дноуглубительными работами поддерживаются глубины до 15 м и ширина до 100 м. Только таким путем оказывается действующим Петербургский морской торговый порт.

За Невским взморьем находится Невская губа – мелководный, почти круглый, подобный озеру водоем длиной 21 км (от бара до острова Котлин с легендарным Кронштадтом) и шириной 10—15 км (от Лахты до Стрельны или от Лисьего Носа до Ломоносова). Площадь губы – 330 кв. км, средняя глубина – около 4 м, максимальная -6 м, объем воды – чуть больше одного кубического километра. Невскую губу часто называют «Маркизовой лужей» в память об адмирале маркизе де Траверсе, служившего во времена Александра I. Его считали незадачливым, опасавшемся выводить флот в Финский залив и Балтийское море. На самом-то деле это было опасно из-за плохого состояния кораблей и, как теперь говорят, из-за недостаточного финансирования… Берега Невской губы низкие, заболоченные, теперь, правда, полностью освоенные, сплошь заселенные.

Невзрачность этих мест не стала помехой к богатой истории «морских» окрестностей Петербурга. Всемирно известны расположенные на южном берегу губы Петергоф-Петродворец, Стрельна, Ораниенбаум– Ломоносов с их дворцами, фонтанами, парками. Северный берег известен мало, но и здесь есть на что посмотреть и о чем сказать. Лахта помнит царя Петра, лично спасавшего у ее берегов погибавших от жестокого шторма рыбаков в ноябре 1724 г. Некоторые историки полагают, что «этот случай стал отчасти причиною смерти государя в январе 1725 г. от простуды, ожесточившей его недуг». Вблизи Лахты был найден «гром-камень», доставленный великими трудами в столицу, чтобы стать в 1782 г. основанием «Медному всаднику».

Можно отметить, что Лахта и близкое к ней Ольгино в начале XX в. были избраны питерскими естествоиспытателями краеведческой базой, решившими, что здешние ландшафты хороши для организации экскурсионных станций и музея природы. Но в начале 1930-х гг. краеведение объявили буржуазным направлением, чуждым социалистическому воспитанию трудящихся, а краеведов разогнали, некоторых на Соловки, как Святского, или еще подальше… К западу от Ольгино располагается Лисий Нос. Это поморское название обозначает не только мыс – выступающую в губу сушу, но также название большого поселка, «муниципального образования», входящего в Приморский район Петербурга. Недавно отмечали 500-летие (!!!) заселения этих мест, как, впрочем, и других в окрестностях города. Столь долгая история заслуживает особого изучения. Отметим лишь отдельные, самые яркие и довольно близкие события. Отсюда по льду Невской губы в марте 1921-го красные бойцы штурмовали мятежный Кронштадт, посмевший восстать под лозунгом «Советы без коммунистов!». Отсюда в 1941—1943 гг. брала начало «малая дорога жизни», снабжавшая окруженный врагом и водой «Ораниенбаумский пятачок», а в оттепельном январе 1944 г. 2-я ударная армия пошла на прорыв блокады. Можно было бы отметить еще некоторые памятные места Лисьего Носа, из которых укажем только одно: именно здесь, согласно точной навигационной карте, в конце одной из улиц поселка пересекаются 60-я северная широта с 30-й восточной долготой.

Замыкает Невскую губу с запада остров Котлин. Впрочем, уже лет 10 или около того это уже не остров, а полуостров, сотворенный строителями комплекса защиты Ленинграда от наводнений, злополучной «дамбы». Остров соединили с северным берегом Невской губы системой дамб, по которым проходит автомобильная дорога. Началась эпопея защиты по партийно-правительственному решению в 1979 г., планировалось ее завершение в 1990-м, теперь предполагается защитить Петербург от потопов с моря в 2012 г. «Проект века» как-то потускнел на фоне перестройки и новых грандиозных планов…

А на Котлине – Кронштадт со своей особой, яркой, порой трагической историей. Этот городок вполне можно считать спутником Петербурга. В год основания крепости на Заячьем острове «Петр, в октябре, когда шел уже лед, ездил осматривать остров Котлин. Вымерил фарватер между сим островом и мелью, против него находившейся; на той мели, в море, определил построить крепость, а на острову сделать гавани и оные укрепить и сам сделал тому план и проспект. В начале мая 1704 года привез он в Кроншлот артиллерию и сам ее расставил…» (Пушкин А.С. «История Петра»). Петру приписывают даже замысел разместить на Котлине столицу. Но не получилось. Зато два столетия возводилась мощнейшая фортификационная система, преграждавшая подходы к главной базе Балтийского флота и к Петербургу. Более двадцати бетонно-каменных фортов с казематами для пушек и подводный частокол ряжевых преград поддерживались в боевом состоянии, но до непосредственных действий здесь дело не дошло. А теперь и вовсе все это в существенной мере утратило свое военное значение. И задача состоит в том, чтобы восстановить и сохранить Кронштадт и форты как исторические памятники. Следует помнить еще и о «Кронштадтском футштоке» – геодезическом и гидрометеорологическом знаке, от нуля которого отсчитываются высоты суши по всей России и глубины ее морей.

Большинство горожан, не слишком искушенных в географии и краеведении, полагают, что Невская губа – уже Финский залив. В действительности залив начинается далее к западу, за островом Котлин. Его протяженность почти строго на запад до полуострова Ханко – около 400 км, ширина -70– 130 км, площадь – почти 30 тысяч кв. км, средняя глубина – 30 м, максимальная – 123 м. Очертания берегов и рельеф дна изменчивы и неоднородны. Выделяется в Финском заливе его узкая восточная часть.

Гидрометеорологические элементы в открытой части залива отличаются от наблюденных на береговых станциях, но корректное их сопоставление провести затруднительно, поскольку судовых наблюдений явно недостаточно. В качестве примера различий можно привести сравнение расчетов максимальных скоростей ветра по данным станций в морском порту Петербурга («Невская устьевая») и на острове Гогланд, почти в середине Финского залива. Один раз в 5 лет на первой из них возможен ветер 23 м/сек, на второй – 28 м/сек, в 10 лет – соответственно 24 и 30 м/сек, в 20 лет – 26 и 32 м/сек. Гогланд интересен своим геологическим и историческим прошлым, своеобразной растительностью и озерами.

Только за полуостровом Ханко, за эстонскими островами Хийумаа и Сааремаа начинается Балтийское море – почти замкнутое, внутреннее, можно даже сказать, северное средиземное море, на берегах которого расположено 9 развитых европейских государств. Море со всеми океанографическими проблемами, где десятилетиями европейские мореведы повышают свои знания и опыт. Площадь Балтики – около 415 тыс. кв. км, объем – 22 000 кубокилометров, средняя глубина – 52 м, максимальная – 459 м. (Для сравнения: площадь Черного моря составляет 423 тыс. кв. км., то есть близка к площади Балтики, но объем больше почти в 25 раз за счет значительных глубин – средняя 1270 м, максимальная 2245 м.) В Балтийском море еще два крупных залива, кроме Финского, – Ботнический и Рижский. Много тысяч маленьких живописных заливчиков, бухт, шхер, так же как и мелких островов.

Впрочем, примерно 20 островов из нескольких тысяч не так уж и малы: от 200 до 3000 кв. км. Например, шведский Готланд, «Божья земля» – второй по площади после датского острова Зеландия (Сьелланд, 7016 кв. км). В справочных данных площадь Готланда указана с точностью до 1 кв. км, а именно – 3001 кв. км. На острове располагается одноименная провинция Швеции с центром в городе Висбю. Готланд известен как туристический центр, весьма оживленный, правда, только в летнее время. Своеобразны занятия и язык жителей острова – это диалект, заметно отличающийся от шведского. Готланд привлекает не только туристов. Его «каменные корабли», остатки древних захоронений интересуют археологов, специалистов по истории Скандинавии эпохи викингов. У поэта Валерия Брюсова есть стихотворение «На Готланде», 1906 г.:

Тощий мох, кустарник чахлый,

Искривленная сосна,

Камень, сумрачный и дряхлый,

Белой пыли пелена…

Замечательны эстонские острова Сааремаа (2671 км2), Хийумаа (960 км2) и Муху (205 км2), с которыми нас познакомил в 1960-х гг. эстонский писатель Юхан Смуул…

В середине Финского залива находится наш российский остров Гогланд, «Высокая земля» или по-фински Суурсаари, «Большая земля», хотя он совсем невелик, менее 1000 км2.

Здесь сохранились редкие растения, необычные озера, мрачные пещеры – прибежища пиратов, контрабандистов и викингов. Гогланд, хранящий множество тайн, включая тайны советско-финской и Отечественной войн, начали изучать только в самое последнее время Балтийское море отличается своеобразным распределением солености – от почти нулевой в нашей Невской губе, сильно распресненной в центральной части и у входа в Финский залив (5– 7 граммов на литр или в гидрохимических единицах – промилле) и до почти океанической на границе с Северным морем (30—32 промилле). Погодные условия изменчивы, метеорологические наблюдения и измерения в открытом море довольно ограничены, надежные данные имеются только на береговых и островных станциях. Нередки на Балтике жестокие штормы, например: 19 сентября 1893 г., когда погиб корабль русского военного флота «Русалка» (известный памятник в Таллинне, 12 офицеров и 166 матросов); 17—18 октября 1967 г., когда редкие по высоте волны и бурные течения изменили топографию дна на подходах к прибалтийским портам Клайпеда, Лиепая, Вентспилс; 11 ноября 1969 г., когда ураган, частоту которого оценили повторяемостью 1 раз в 300 лет, вызвал наводнение в Риге. Почти ежегодно в Балтийском море появляется лед, но его распространение чрезвычайно изменчиво: от полного отсутствия в открытой части и до полного покрытия поверхности моря в суровые зимы. Развитие ледового покрова на Балтике иногда используется как показатель суровости зимы в Петербурге. Балтийское море считается бассейном экологического риска из-за активного антропогенного воздействия со стороны технически развитых стран, расположенных на его берегах. Со временем оно усиливается: по продольной оси Балтики на ее дне в ближайшем будущем предполагается проложить газопровод из России в Европу. Кроме того, серьезные опасения вызывают захороненные после Второй мировой на балтийском дне боевые химические вещества.

Путь до Балтийского моря из Петербурга оказывается неблизким. И считать наш город морским можно, пожалуй, довольно условно. Кроме того что открытого моря у Петербурга нет, город обращен к воде совсем не парадной своей стороной, а промышленно-торгово-деловым обликом – портом, заводами, складами. Его «морской фасад» имеет пока довольно непривлекательный вид, его благоустройство и оформление существуют только в проектах.

О воде в Петербурге и вокруг него можно рассказывать еще много и долго. Каждый водный объект заслуживает внимания, каждый неповторим и необходим. Вокруг города и в Ленинградской области протекают, кроме Невы, еще около десятка рек, которые считаются большими, примерно 15 средних и более 19 000 малых рек. Сравним: на Украине площадью в 7 раз превосходящей нашу область рек чуть больше 20 тысяч. Расскажем коротко о некоторых крупных реках Ленинградской области.

Волхов – длина 224 км, из которой ровно половина приходится на Новгородскую область. Вытекает из озера Ильмень, втекает в Ладожское озеро. Средний расход (объем воды в единицу времени) – 552 кубометра в секунду, максимальный – около 3000. На редкость прямая река, даже по сравнению с Невой, почти без извилин. Не имеет дельты. Обширная пойма в среднем течении при половодье надолго затапливается.

Волхов подвержен заторам и зажорам, так как часто создаются условия для образования внутриводного льда. На порогах реки построена знаменитая Волховская гидроэлектростанция – первая после революции по плану электрификации Советской России.

Свирь – соединяет Онежское и Ладожское озера. Длина в точности равна длине Волхова, но, в отличие от него, Свирь очень извилиста. Средний расход – 780 кубометров в секунду. Имеет много притоков: Паша, Оять, Важинка и другие. Судоходна на всем протяжении. Построены гидроэлектростанции – Нижне– и Верхнесвирские.

Вуокса – вытекает из Сайменского озера в Финляндии, впадает в Ладогу. Длина 156 км. На течении – несколько водопадов, из которых знаменит Иматра. Сток зарегулирован четырьмя ГЭС. Средний расход – 600 кубометров в секунду.

Нарва – начало берет в Чудском озере, впадает в Финский залив. Длина 77 км, средний расход 400 кубометров в секунду, максимальный – 1470. Приустьевая часть реки протекает по Эстонии. Зарегулирована гидроэлектростанцией.

Луга – самая длинная река Ленинградской области: 350 км. Средний расход – 100 кубометров в секунду. Устье реки подвержено сгонно-нагонным колебаниям при прохождении циклонов по Финскому заливу.

Не только перечисленные, но и все другие реки Ленинградской области живописны, интересны в географическом и историческом отношениях, могут служить объектами туризма и отдыха.

Но нет на Северо-Западе России, а тем более вблизи города, пожалуй, ни одной даже маленькой речушки, которая не подверглась бы влиянию человека. И об этом следует сказать особо. Вскоре после Второй мировой войны, едва восстановив разрушенное, люди обнаружили, что их созидательная работа имеет и обратную сторону, а именно – она отрицательно воздействует на окружающую среду. Так, впрочем, бывало всегда. Где бы ни появлялся человек, тотчас же начиналось использование и потребление природных ресурсов, на окружающую среду начинала оказываться так называемая антропогенная нагрузка. Гораздо реже и, как правило, с опозданием принимались природоохранные меры. У нас долго провозглашался девиз: «Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их у нее – наша задача!», автором которого считался замечательный селекционер Мичурин. В действительности же этот клич был очень удобен власти для оправдания хищнического вторжения в природу, против которого всегда выступали и наши и зарубежные ученые и естествоиспытатели. Выдающийся географ-климатолог Александр Иванович Воейков еще в 1893 г. предостерегал: «от противоречия между временными выгодами человека и выгодами целого общества… – И заявлял далее: – Считаю необходимым особенно оттенить противоположность между хищнической деятельностью человека и деятельностью охраняющей и восстанавливающей, между злоупотреблением и разумным пользованием силами природы. Истинная культура в том и состоит, чтобы путем временных ограничений, трудов и усилий достигать блага в будущем, если не всегда для себя, то хотя бы для подрастающих поколений».

Со второй половины XX в., с началом научно-технической революции, мера антропогенного воздействия стала опасной. Горожане начали испытывать трудности с дыханием, в сельских местностях заметили вред от химических удобрений, поредели леса, испортилась вода в реках, озерах, морях. Проблема вышла на мировой уровень. Организация Объединенных Наций обращалась к главам государств, принимала воззвания, решения, определения. Например: «Под загрязнением моря понимают прямое или косвенное введение веществ или энергии в морскую среду, включая прибрежные и устьевые районы, которые приводят к вредным последствиям для живых организмов и к опасности для здоровья человека, препятствуют развитию активной морской жизнедеятельности, в том числе и рыболовства, причиняют ущерб качеству морской воды и всем сторонам человеческой деятельности». Определение принято, им руководствуется Конвенция по охране морской среды бассейна Балтийского моря, оно приложимо к любому водному объекту российского Северо-Запада. Но не достигнуто главное: полный контроль над загрязнением и его прекращение. Хотя некоторые положительные сдвиги имеют место, они все же явно недостаточны.

Загрязнение вод, ухудшение экологической обстановки, увеличение антропогенной нагрузки на природные комплексы Северо-Запада России – все это часть глобального кризиса окружающей среды. Наш регион – один из наиболее развитых в стране в хозяйственном отношении. В нем выделяются Петербург и Ленинградская область, образованная 1 августа 1927 г. Эти административные образования занимают площадь около 90 тысяч кв. км, здесь проживают примерно пять миллионов человек. Ясно, что изучение взаимодействия человека и природы в таких условиях представляет собой сложную задачу. И прежде всего потому, что она поставлена совсем недавно, не более полувека назад.

Материалы научно-технических измерений загрязнения воды и воздуха неполны, противоречивы, недостаточно показательны, употребляя гидрометеорологический термин – нерепрезентативны. Они получены различными методами, различными приборами, обобщены и оценены различными способами. Из сотен загрязняющих веществ определяются не более 20. Говорилось как-то, что в Неве содержатся все элементы таблицы Менделеева, а измерить удается всего около 10. От истока Невы до восточной границы города действовали 35 крупных промышленных предприятий и почти столько же располагалось на притоках Невы – Мге, Тосне, Ижоре. Все эти хозяйства и населенные пункты вокруг – источники загрязнения. Но главное, пожалуй, в том, что экологическая информация очень часто необъективна. Кроме того, что она была у нас долгое время просто засекречена, еще и каждый виновник загрязнения скрывал или умалял свою вину. Например, в нашем океанографическом институте в конце 1970-х гг. вполне серьезно выслушали доклад, будто загрязнение восточной части Финского залива и Невской губы вызвано отходами от капиталистических стран с юга и запада Балтийского моря… По проблеме в целом не будет преувеличением сказать, что экология, по крайней мере нашего региона, находится на стадии становления, подобно тому положению, в каком находилась гидрометеорология в начале XIX в.

Ладожское озеро осваивалось людьми с древнейших времен (о Старой Ладоге, например, впервые упомянуто в летописи от 862 г.), что выражалось в заселении побережий, вырубке лесов, добыче строительных материалов и, конечно же, в рыболовстве. Сплав леса, засорение прибрежных вод, отходы жизнедеятельности ухудшали качество воды и биологическое состояние озера. Процесс активного воздействия на Ладогу начался при Петре I, приобрел капиталистический размах в XIX в. и достиг апогея в годы социалистического строительства в течение почти всего века ХХ-го. Были открыты и разработаны залежи медных и железных руд, освоена добыча гранита, мрамора, камня, известняка, песка. Особенно досталось лесным запасам Приладожья. Теперь ценных хвойных пород почти не осталось. Отходы всех производств так или иначе попадали в озеро. Но подлинными потребителями и отравителями ладожских вод стали новые советские отрасли промышленности: целлюлозно-бумажная, химическая, металлургическая, нефтеперерабатывающая.

В начале 1980-х гг. Совет министров СССР принял постановление «О дополнительных мерах по обеспечению охраны и рационального водных и других ресурсов бассейна озер Ладожского, Онежского и Ильменя». Но, пожалуй, оно оказалось лишь благим пожеланием…

К середине 1980-х гг. действовало 4 мощных ЦБ комбината, один деревообделочный комбинат, которые сбрасывали в озеро каждые сутки около одного миллиона кубических метров опасных веществ. Вблизи крупных выпусков образовались устойчивые зоны загрязнения, распространившиеся на 10—15 км в открытое озеро. Дно в этих местах устлано толстым слоем токсических веществ. Развитое сельское хозяйство, решавшее в значительной мере продовольственные задачи Северо-Запада, не осталось в стороне от загрязнения: птицефабрики и животноводческие комплексы не располагали достаточными очистными сооружениями. Важная роль Ладожского озера как транспортной магистрали омрачается аварийными и просто сбросами нефтепродуктов и других отходов с проходящих кораблей, совершающих в год примерно 10 тысяч рейсов.

Отдельно скажем о ладожской рыбе. По своей природе Ладога – лососево-сиговый водоем, подобно тому как Байкал является омулевым. Промысловое значение имеют также корюшка, ряпушка, окунь, судак, лещ, плотва и немало других видов – всего примерно 50 – хорошо известных и настоящим рыбакам, и любителям. Отметим, что и те, и другие не всегда озабочены сохранением рыбных богатств: у одних интересы производственные, план улова, у других – охотничий азарт, доводящий многих до браконьерства… А водится рыбка в Ладоге, как и в любом другом водоеме, благодаря наличию достаточно протяженной пищевой цепи, схематично состоящей из двух звеньев: организмов, живущих в толще воды и на дне. В начале цепи находятся микроскопические водоросли (фитоплактон), создающие основу для более высоких звеньев – животных организмов разных размеров (зоопланктон), служащих кормом для нехищных и хищных рыб, замыкающих цепь.

Есть в Ладоге и водное млекопитающее – ладожский тюлень или нерпа весом 30—80 кг, длиной до полутора метров. Животное занесено в «Красную книгу» природы. Гидробиологи не могут объяснить, как этот зверь попал в озеро. Нерпа иногда заходит в Неву, она встречалась и в пределах города. Вся эта биологическая система составляет сложное единое целое, одного только фитопланктона насчитывается почти 400 видов. Искажение, потеря хотя бы одного элемента цепи или, напротив, появление вредных элементов отражается на всей системе. А именно такие неблагоприятные процессы происходят в водоемах под влиянием человека. Например, интенсивное загрязнение прибрежных вод Ладожского озера в течение 40—50 лет вблизи целлюлозно-бумажных предприятий привело к полному исчезновению органической жизни в этих зонах.

Очень схожие соображения можно высказать о рыболовстве в Неве, ее дельте и Невской губе, а также Финском заливе и Балтийском море. Видовой состав рыб в этих районах близок к ладожскому, составляя 40—50 видов. Названия рыб привычны, это исконно русские названия пресноводных рыб, известные и рыбакам, и каждой хозяйке. Хотя уже немало лет встречаются и незнакомые рыбы, которых доставляют в Петербург из дальних российских морских портов, а добывают и вовсе в международных водах у берегов чужих стран: Исландии, Канады, Аргентины.

Но одну рыбу, точнее рыбку, назвать все же необходимо. Это – корюшка, знаменитая рыбка, можно даже сказать одна из наших питерских достопримечательностей, один из признаков петербургской весны. Корюшка – проходная рыба, основные сроки ее улова приходятся на май и первую половину июня, но любители начинают охоту за ней еще в феврале, со льда. Вес одной рыбешки составляет 30—40 граммов, а по данным на начало 1930-х гг., подготовленным для проекта защиты Ленинграда от наводнений, вылавливали за сезон минимум 10 миллионов штук, то есть 300—400 тонн. Корюшка в окрестностях Петербурга еще не перевелась, но простым потребительским глазом видно, что ее с каждым годом становится все меньше. Впрочем, сокращаются уловы и других рыб, особенно вблизи больших городов. Очень много стало рыбаков, любителей лова, связанного с немалым риском, особенно зимой. Но! – «охота, пуще неволи», а рыболовство та же охота… Благополучие промысла повсюду связано также с качеством вод, с антропогенной нагрузкой. Но, несмотря на все неблагоприятные факторы, добыча рыбы продолжается. Некоторые сведения представляются даже неожиданными. Например, для всей Балтике известно, что к началу 1980-х гг. это маленькое по сравнению с необозримым Мировым океаном, море давало 10—12 % мирового улова рыбы. Заметим, однако, что статистические сведения, особенно экономического характера, да еще и за прошлые годы, не вполне надежны. Приходилось слышать от рыбаков-профессионалов с больших траулеров и рефрижераторов, вернувшихся с океанических просторов: «Поди проверь…».

И, наконец, о воде для нашего питья и потребления. С этого следовало бы начать. Ведь без воды невозможна жизнь вообще и каждого из нас в отдельности. Петербург и окрестности снабжаются водой из Невы, то есть из Ладожского озера. Оно же служит источником водоснабжения многих других населенных пунктов. Озеро и Нева представляются неисчерпаемыми резервуарами для водопотребления. Огромный мегаполис забирает из них не более 100 кубометров воды в секунду, причем на питье идет менее трети этого объема (вспомним: средний расход Невы – 2500…). Но дело не только в массе воды. Для потребления необходимо ее высокое качество. А с этим в Петербурге всегда были проблемы: чистая, на первый взгляд, вода попахивала болотом. Да и отходы бурного строительства попадали в реку вопреки царскому указу «никакого помета и сору на Неву и другие реки не бросать!».

Стали сооружать водопроводы из чистейших источников на Дудергофских высотах. Конечно, прежде всего, в вельможные дворцы, первому – Меншикову. Только в середине XIX в. образовалось акционерное общество питерских водопроводов. Городская дума обязала акционеров создать сеть труб длиной 100 верст, обеспечить каждого жителя четырьмя ведрами воды в сутки. С годами потребление росло, увеличивались и заботы о чистоте воды. К началу XX в. в дельте Невы обнаружились целые отмели из нечистот, а в 1908 г. Петербург потрясла эпидемия холеры – заболело более 20 тысяч жителей, умерло 4 тысячи. В 1911—1912 гг. Нева и Невская губа подробно исследовались в санитарном отношении специальной экспедицией под руководством известного ученого-гигиениста Г.В. Хлопина. Неблагополучное состояние вод вокруг столицы подтвердилось. В последующие годы способы очистки вод совершенствовались. А в жуткую блокаду воду черпали прямо из Невы, и эпидемий не было…

В последние 15—20 лет проведены исследования по учету антропогенной нагрузки на водную систему Петербурга и окрестностей. Установлено, что объем сбросов составляет около двух кубокилометров в год (расход Невы – почти 80…). На верхнее звено – Ладожское озеро – приходится примерно 20% сточных вод с химическими веществами отходов промышленных предприятий. Нева принимает 10% суммарных сбросов. Очистке подвергается немного более одного кубокилометра в год, но в этих объемах постоянно происходят изменения в результате поэтапных водоохранных мероприятий.

Теперь мы потребляем более 500 литров воды в сутки на человека, воды, прошедшей многоступенчатую очистную обработку. Постепенно отказываемся от представлений о неисчерпаемости воды, устанавливаем счетчики, оплачиваем расходы по новым тарифам, убеждаемся, что правильный учет даже выгоден. Иногда испытываем перебои в водоснабжении, но они все-таки редки и кратковременны. Верим и надеемся, что державная Нева и Ладога родная не подведут нас и впредь…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.