Неоднородность спектра «левых взглядов» в контексте палестинской проблемы

Неоднородность спектра «левых взглядов» в контексте палестинской проблемы

Анализ арабской «левой мысли» едва ли возможен без освещения сущности палестинской проблемы, оказавшей прямое воздействие на становление и развитие этого спектра взглядов на Арабском Востоке. Ближневосточная проблема нередко трактовалась самими арабскими «левыми» как центральная в рамках борьбы за арабское единство и построение социализма. Однако палестинский конфликт и многовариантность решений этой проблемы, выдвигавшихся «левыми», быстро определили негомогенность всего арабского «социалистического движения». Палестина стала едва ли не самым ярким примером раскола «левого фронта» и атрофии «левых ценностей» на Арабском Востоке.

После второй мировой войны идея еврейского колониально-поселенческого образования на территории Палестины конкретизировалась в создании государства Израиль. В 1947 г. была принята резолюция ООН о ликвидации английского мандата и образовании на территории Палестины двух государств: еврейского и арабского. Идеи создания еврейского государства уже на этапе своего становления были крайне негативно восприняты не только арабским населением Палестины, но и подавляющим большинством арабских государств, каждое из которых в той или иной степени оказалось втянуто в палестинскую проблему. Резолюция ООН 1947 г. о создании двух государств (еврейского и арабского) не только не способствовала разрешению этого конфликта, но еще больше осложнила его. Военное поражение арабских государств в войне 1948-1949 гг. привело к тому, что сотни тысяч арабов, населявших территорию Палестины были вынуждены эмигрировать в соседние страны и оказались беженцами, имущество которых было конфисковано. Это поражение стало своего рода катализатором борьбы за освобождение аннексированных территорий и формирования Палестинского движения сопротивления (ПДС).[171] Антисионизм со временем стал неотъемлемым пунктом в политических программах всех арабских «левых» партий и организаций, а каждое приходившее к власти «левое» правительство (начиная с правительства Г.А.Насера) заявляло о необходимости противостояния агрессии Израиля как «колониально-империалистического образования».[172]

В существовавших условиях в структурах ПДС особую роль стало приобретать леворадикальное начало. Этому способствовало выработавшееся у палестинцев недоверие к политическим методам, основывавшееся на том, что резолюции ООН по вопросу возвращения беженцев не имели никакого практического результата. В сознании палестинцев постепенно укоренялась мысль, что единственным выходом из ситуации, возникшей в результате событий 1948 г., является уничтожение государства Израиль.

Идеология палестинских радикалов вполне укладывалась бы в рамки ультралевой традиции, если бы не четко выраженный националистический характер. Максимальная острота националистических настроений предопределила выбор крайних методов борьбы для восстановления своих национальных прав, и единственным способом освобождения Палестины было признано насилие. Возможность решения проблемы политическими методами отвергалась на том основании, что этот путь предполагал заключение компромиссов с противником и, следовательно, вел к признанию израильского государства. Выдвинутая палестинцами задача восстановления арабского характера Палестины автоматически предполагала изгнание с этой территории еврейского населения.

Вполне очевидно, что леворадикальные организации вырабатывали концепцию освобождения Палестины на основе тех представлений и методов, которые выкристаллизовывались в сознании палестинских масс. Общей чертой всех палестинских ультралевых движений стало признание вооруженной борьбы главным средством достижения поставленных целей, а стрежнем их идеологии стал арабский национализм, вера в то, что «освобождение Палестины» – именно тот лозунг и то дело, которые приведут к сплочению всего арабского мира, его возрождению как единой общности. Более того, арабское единство и освобождение Палестины зачастую трактовались как взаимодополняющие цели, каждая из которых должна была содействовать реализации другой.

Первоначально эту точку зрения отстаивали и правящие элиты ряда арабских государств – в первую очередь тех, где у власти оказались «левые». Палестинская проблема рассматривалась ими как общеарабская, но «освобождение Палестины», с их точки зрения, могло быть осуществлено исключительно с помощью регулярных арабских армий. Уже на этапе зарождения ближневосточного конфликта стало очевидным, что правящие элиты большинства арабских стран стремились использовать войну в Палестине в собственных интересах. В 1964 г. под эгидой Г.А.Насера была осуществлена первая попытка организационного оформления ПДС. Была созвана первая сессия Национального совета Палестины (НСП), на которой собрались представители всех пользовавшихся влиянием палестинских организаций. Первая сессия НСП официально провозгласила создание Организации освобождения Палестины (ООП) и утвердила состав ее исполнительного комитета, куда вошли представители ведущих палестинских организаций. НСП стал первой попыткой консолидации всех палестинских группировок в единый фронт и одновременно первым шагом на пути к появлению местной политической элиты.

С момента образования НСП началась неутихающая борьба внутри ПДС и перманентное вмешательство в решение ближневосточной проблемы внешних сил. Палестина превращалась в поликонфликтную зону. СССР и США стремились превратить ближневосточный регион в зону конфронтации двух идеологических блоков. Арабские правительства использовали содействие силам ПДС главным образом для усиления своего регионального влияния. Кроме того, арабские государства стали активно внедрять собственные «подопечные» организации в ПДС, и палестинцы вполне обоснованно начали усматривать в этом попытку установить идеологическую опеку над своим движением, что предполагало ограничение его самостоятельной роли в арабском мире.

После поражения арабов в войне 1967 г. (в результате которой значительная часть территорий арабских государств и вся Палестина оказались оккупированы Израилем) эта ситуация в значительной степени усугубилась. Арабские «левые» правительства стали ограничиваться требованием возврата территорий, оккупированных в 1967 г. Конечная цель «освобождения Палестины» стала вытесняться промежуточной. ПДС постепенно становилось для социалистов-государственников лишь средством тактического «нажима» на Израиль для решения собственных внешнеполитических задач. Требования социалистов-государственников все больше стали отличаться умеренностью. Например, Х.Бургиба первым среди «левых» открыто поддержал резолюцию ООН о создании двух государств на территории Палестины. Разгром арабских армий Израилем привел к серьезному идеологическому кризису в арабском мире, усилению партикуляристских тенденций и расколу «левого движения».[173]

Палестинцы стали все больше сомневаться в способности Г.А.Насера стать «демиургом» социалистической революции в арабском мире, а «левые» правительства начинали осознаваться ими как элиты, заинтересованные лишь в том, чтобы цели ПДС не вышли за рамки их собственных интересов, зачастую заключавшихся в притязаниях на часть палестинской территории. После 1967 г. углубился процесс радикализации ПДС и превращения этого движения в самостоятельный фактор международных отношений, начался отход от сотрудничества с социалистами-государственниками, не зачислявшимися в разряд врагов, но перестававшими быть союзниками, их роль в лучшем случае стала рассматриваться как вспомогательная. Фактически, палестинские радикалы стали первым «левым» течением в арабском мире, давшим «пессимистическую» оценку перспективам развития концепций «государственного социализма национального типа». В противовес умеренным тенденциям арабских правительств после поражения в войне 1967 г. палестинские ультралевые организации выдвинули тезис о том, что такое освобождение может быть достигнуто исключительно в ходе вооруженной борьбы, а не политическим путем.

После 1967 г. влияние леворадикальных организаций в ПДС стало определяющим, получил широкое распространение термин «палестинская революция», палестинцы начали признавать себя частью мирового революционного процесса и стали налаживать связи с ультралевыми группами в западноевропейских государствах. При этом, они нередко претендовали на лидерство во всем арабском «левом движении», подчеркивая особую значимость палестинского вопроса для арабского мира. Среди наиболее влиятельных организаций следует выделить ФАТХ[174], Народный фронт освобождения Палестины (НФОП), Демократический фронт освобождения Палестины (ДФОП). В качестве наиболее приемлемого с точки зрения этих организаций метода борьбы была избрана партизанская война.

Кроме того, в арсенал средств борьбы за освобождение постепенно начинал входить террор. Палестинские «левые» радикалы (в особенности НФОП) первыми среди арабов в широких масштабах перенесли антиизраильскую борьбу на международную арену с использованием противоречащих всем нормам международного права методов. Однако нелегитимность этих методов отвергалась НФОП применительно к своей деятельности на том основании, что палестинцы были лишены элементарных национальных прав при полном попустительстве международного сообщества и это обстоятельство освобождало их от необходимости считаться с общепринятыми нормами. Набор средств, использовавшихся для «освобождения Палестины», включал покушения на западноевропейских дипломатов, подозревавшихся в сотрудничестве с израильской разведкой, взрывы израильских самолетов, посольств, синагог. Перенос антисионистских настроений на все еврейское население Израиля привел к тому, что теракты во многих случаях оказались направлены не только против элит. Действия палестинских «левых» радикалов достигли особенно широкого размаха в 70-х гг. ХХ в.[175]

Национальный коэффициент по-прежнему превалировал в программах палестинских радикалов, не принимавших во внимание наличие «левых» в израильской политической системе, социальный фактор был отодвинут в идеологии палестинских революционеров на второй план, а в иерархии целей на первом месте стояло «полное освобождение Палестины». В свою очередь израильский истеблишмент проводил последовательную политику намеренного отождествления «террористов» со всем арабским населением Палестины.

В то же время раскол единого «левого фронта» в Палестине приводил к усилению разногласий между отдельными организациями, вызванных отсутствием единства в выборе приоритетов общеарабских и национальных задач в ПДС, а также различием подходов к выбору методов и форм борьбы: если одни выступали только за партизанские операции, то другие – за террор по всему миру; одни выступали за свержение монархий в соседних странах, другие – за сотрудничество с ними. Каждая из организаций постепенно превращалась в потенциальную элиту, претендовавшую на гегемонию в палестинском «левом движении». К тому же на размежевание палестинских «левых» значительное влияние оказывали межарабские противоречия, в которые неизбежно втягивались палестинские организации. Все это, в конечном счете, привело к внутреннему кризису ПДС.

Уже с начала 70-х гг. ХХ в. в палестинском «левом движении» начало выделяться умеренное направление во главе с ООП, председателем Исполкома которой в 1969 г. стал лидер ФАТХа – Я. Арафат. В политической стратегии ООП постепенно выкристаллизовывалось стремление к построению национального политического образования, оформлялась идея создания палестинской администрации на оккупированных территориях. В руководящих звеньях ООП начали проявляться тенденции к пересмотру ряда программных положений. В качестве промежуточного шага на пути к «полному освобождению Палестины» ставилась задача установления «национальной власти» на любой части палестинских территорий – либо вооруженными средствами, либо в процессе мирного урегулирования. Возможность политического решения палестинской проблемы предполагала согласие на переговоры с Израилем, что означало признание этого государства. Разумеется, этот курс вызвал резкий протест палестинских «левых» радикалов, утверждавших, что принятие такого тезиса не сможет решить палестинской проблемы, но приведет к концу «палестинской революции», поскольку будет означать фактический отказ арабов от остальной части Палестины – даже той, которая по резолюции ООН должна была отойти к арабскому государству. Признание государства Израиль, с точки зрения «левых» радикалов, означало бы утрату международно-правовой основы для продолжения борьбы за освобождение, предательство самой идеи освободительной войны и абсолютное поражение ПДС.

Однако в лице исполкома ООП продолжала оформляться элита, притязавшая не только на роль основной политической силы Палестины, но и на роль полноправного партнера и участника всех серьезных процессов в региональной политике, стремившаяся к международному признанию, к проникновению в структуры власти мирового сообщества, в первую очередь – ООН. ООП начала бороться за право выступать в качестве единственного законного представителя палестинского народа. Лидеры ООП не исключали возможности создания тактического блока с правыми, выдвигая лозунги общеисламской солидарности. Это способствовало усилению «правых» и исламских группировок в ПДС и размыванию границ этого и без того неоднородного движения. Стрежнем идеологии ООП стал тезис о том, что палестинский народ представляет собой обособленную нацию, имеющую право на самоопределение.

К концу 70-х гг. ХХ в. идея установления «национальной власти» все больше перерождалась в план создания «палестинского государства», поддержанный большинством арабских государств. Это в свою очередь означало, что руководство ООП было склонно рассматривать установление палестинского суверенитета над освобожденными от израильской агрессии территориями как окончательный, а не промежуточный вариант решения палестинской проблемы. Утверждения лидеров ФАТХа, что «палестинской революции придет конец в тот момент, когда она возьмет в свои руки какую-либо власть, ибо это заставит ее заниматься экономическими проблемами и остановит вооруженную борьбу»[176] становились анахронизмом. Более того, «государственники» начали открыто обвинять радикалов в заговоре против национальных интересов.

В начале 80-х гг. ХХ в. ООП удалось добиться ощутимых успехов в укреплении своего международного авторитета, эта организация оказалась куда более «приемлемой» для большинства политических элит, чем ультралевые группировки, и была признана более чем сотней государств мира единственным законным представителем палестинского народа. Тезис об «освобождении Палестины» становился лейтмотивом официальной пропаганды и основой для легитимации политических структур ООП. Идеология начинала сводиться к набору лозунгов, служивших средством решения важных для элиты политических вопросов, а понятие «палестинская революция» превращалось в предмет политического торга. Стратегический курс ООП стала отличать тенденция к реформизму, а палестинский дискурс все чаще характеризовался либеральной фразеологией, использованием понятий «политический плюрализм», «парламентаризм», «права человека» и пр. Ультралевые все меньше пользовались популярностью, ряд движений трансформировались в политические партии парламентского типа, основой поведения бывших радикалов становилась прагматика.

В конце 80-х – начале 90-х гг. ХХ в. руководство ООП неустанно продолжало проводить свой курс на создание палестинского государства. В начале 90-х гг. ХХ в. были осуществлены первые попытки переговоров между ООП и Израилем. В результате этих и последующих переговоров было принято решение об образовании Палестинской Национальной Автономии (ПНА) на территориях Западного берега реки Иордан и сектора Газа.

Однако создание в 1994 г. ПНА только усилило процесс размежевания группировок ПДС, едва ли не единственным «объединяющим» фактором которых стала борьба за власть и влияние в палестинской среде.[177] В остальном же ПДС представляло из себя совокупность политических организаций, характеризовавшихся принципиальными разногласиями в идеологии и выдвигавших взаимоисключающие концепции по решению палестинской проблемы. ПДС никогда не отличалось монолитностью, но к началу 90-х гг. ХХ в. в его рядах произошел крупнейший внутренний раскол. Очень часто конфликты между палестинскими группировками стали принимать форму вооруженных столкновений на грани гражданской войны. Борьба палестинских группировок друг с другом в ряде случаев оказывалась для них приоритетнее противостояния Израилю.

Несмотря на то, что палестинская куфия стала неотъемлемым элементом политической символики антиглобализма, в конце ХХ в. идеологическое влияние «левых» на политические процессы в Палестине практически свелось к нулю. «Палестинская революция» едва ли оказывалась способна противостоять процессу создания однополярного мира.