ОБРЕТЕНИЕ ПАМЯТИ

ОБРЕТЕНИЕ ПАМЯТИ

Деревня Печищи была основана в конце XIX века неподалеку от Паричей, известного еврейского местечка в Белоруссии. Предание гласит, что у паричского помещика тяжело заболела дочь и отец ее обратился к местной еврейской общине с просьбой о молитве и медицинском вмешательстве. Девушка выздоровела, а благодарный отец подарил евреям землю — поле посреди лесов и болот. На поле стояла древняя печь для перегонки дегтя, так что с названием нового поселения затруднений не возникло.

Вскоре в Печищах были отстроены синагога и еврейская школа, появились кузница и кожевенные мастерские; в 1926 году здесь проживали 423 человека. Что еще можно узнать об истории этого живописного уголка белорусского Полесья? Немного. Известно, что во время погрома в апреле 1921 года в Печищах были убиты семь евреев; помощь пострадавшим оказывал «Джойнт». Раввином в Печищах в 1920-1930-х годах был любавичский хасид Эли Левин. А в 1929 году здесь был создан колхоз под названием «Кампф». Еврейская история Печищ заканчивается 10 февраля 1942 года, когда немецкий карательный отряд вывел из домов 120 евреев и расстрелял их близ кладбища на краю леса, в километре от деревни. После этого поселение было практически сровнено с землей, на его окраине немцы установили четыре дзота, в здании школы разместился штаб. Той же зимой неподалеку от Печищ, в деревне Высокий Полк, были расстреляны 1700 евреев из Паричей. В Шатилках — 351. В деревне Давыдовка — 129.

В самом начале войны наступление немецкой группировки «Центр» фактически пронзило Белоруссию. Минск был оккупирован 28 июня 1941 года, когда советская номенклатура уже тайно покинула город. В брошенном на произвол судьбы городе погибли почти 100 тысяч евреев, в Витебске (оккупирован 11 июля) — около 20 тысяч из 37, в Могилеве (оккупирован 27 июля) — 10 тысяч евреев из 20, в Гомеле (оккупирован 19 августа) — 4 тысячи из 40: чем дальше на восток, тем меньше жертв.

В то же время гетто Минска, Барановичей, Бобруйска, Бреста, Гродно, Слонима, Вилейки и других мест стали очагами сопротивления. Узники связывались с партизанами, собирали медикаменты, оружие, боеприпасы, оперативные сведения, выводили в лес боеспособную молодежь. Вспыхивали восстания: в Несвиже (22 июля 1942 года), в Мире (9 августа 1942 года), в Лахве (3 сентября 1942 года), в Каменце (9 сентября 1942 года), в Тучине (23 сентября 1942 года), в Клецке (21 июля 1943 года); вооруженное сопротивление было оказано евреями в Глубоком, Кобрине, Новогрудке, Ляховичах и других местах.

Партизаны часто спасали евреев, но до весны 1942 года положение лесных отрядов было тяжелым: они были оторваны от поддержки населения, им не хватало средств связи и оружия. Не приспособленные к жизни в лесу старики, женщины, дети, больные и истощенные люди сковывали действия партизан. Кроме того, евреев иногда принимали за немецких шпионов, поскольку не верили в возможность их спасения из оккупированных нацистами городов и местечек. Нередки были и проявления антисемитизма в партизанской среде.

Большие еврейские семьи собирались в семейные отряды и становились центрами еврейского сопротивления. Пример тому — знаменитые братья Вельские во главе с Тувьей Вельским. В 30 километрах от Минска, в Налибокской пуще, был создан еще один легендарный отряд, под командованием Шолома Зорина. Задачей еврейских партизан было не только сопротивление нацистам, но и спасение евреев, организация побегов из гетто.

Партизаны часто использовали детей в качестве проводников, разведчиков, связных, проникавших в гетто и выводивших людей в лес. Слабые и беззащитные, дети в то же время обладали преимуществами перед взрослыми. Воля к жизни у них нередко была выше, а навыки выживания — более эффективными. Это неудивительно: известно, что в критических ситуациях зачастую выживают именно дети и женщины. Связано это, наверное, с невозможностью оценить реальное положение дел, но в данном случае причина не умаляет важности следствия.

Операция «Багратион» — одна из крупнейших военных операций в истории человечества. На территории Белоруссии фашисты выстроили глубоко эшелонированную оборону. К концу 1943 года назрела необходимость атаковать клин немецких сил, вдававшийся в глубь советской территории на 900 километров и угрожавший фланговыми ударами. Но только к лету 1944 года было скоплено достаточно сил, чтобы нанести сокрушительный удар по превосходно укрепленному противнику.

В ходе подготовки операции «Багратион» 170-я стрелковая дивизия (уже второго формирования, первый ее состав погиб на полях сражений в самом начале войны) отличилась при взятии Речицы и вклинилась в оборону противника в направлении Бобруйска. Ночью 1 января 1944 года мой дед, командир пулеметной роты 717-го стрелкового полка 29-летний старший лейтенант Семен Кузнецов, получил приказ: действуя совместно с разведротой, выбить противника из Печищ. Командование надеялось так — атакой — поздравить немцев с Новым годом. Дед к тому времени имел два ранения, обладал солидным военным опытом и был представлен к ордену Красной Звезды за то, что в бою за местечко Подровное поднял роту во весь рост и, отразив контратаку немцев, захватил четыре грузовика, пушку и подбитый «фердинанд» (тяжелая самоходно-артиллерийская установка, истребитель танков).

Незадолго до боя за Печищи разведроте под командованием 22-летнего Петра Афанасьевича Мирошниченко было приказано провести разведку местности. Разведчики у линии обороны на подступах к Печищам обнаружили три дзота. Четвертый не заметили.

В новогоднюю ночь рота разведчиков и рота автоматчиков, которой командовал дед, отправились навестить фрицев. В их планах было зайти с тыла, но, отклонившись от трех дзотов, они нарвались на четвертый. Заработал пулемет. Бойцы — кто выжил — залегли, зарылись в снег. Приближался рассвет. На свету, с 15–20 метров, их перестреляют, как куропаток. Командир разведчиков Мирошниченко, видимо, осознав свою личную вину, рванулся к огневой точке. Пулемет был на мгновение закрыт, и этого хватило, чтобы забросать дзот гранатами.

Имя П.А.Мирошниченко потом внесли в пропагандистские списки бойцов, повторивших подвиг Матросова. Летом 1944 года он был посмертно представлен к званию Героя Советского Союза.

Когда именно погиб дед, неясно. В самом ли начале, или он лежал несколько часов в заснеженных потемках, ожидая своей участи…

В 1946 году, когда мой отец пошел в школу, на самом первом уроке учительница попросила:

— Дети, поднимите руки, у кого есть отцы.

Подняли только трое из сорока.

До восьмого класса он страстно им завидовал.

Горечь с возрастом сошла на нет.

Но сейчас это чувство почему-то вернулось снова.

Он хорошо помнит этих детей. Двух мальчиков и девочку.

Еще он помнит кобуру деда, которую теребил, пока тот держал его на коленях перед фотографом…

Три года назад я впервые побывал в Белоруссии, в деревне Печищи, недалеко от Паричей и Бобруйска, в поисках могилы деда. Скоро я снова отправлюсь в те места, чтобы убедиться в том, что имя деда указано на памятнике братской могилы, где захоронены более тысячи советских солдат. И снова приду на местное кладбище, где находится ухоженная могила — металлическая стела с пятиконечной звездой и табличкой: «120 советским гражданам, зверски замученным гитлеровцами в 1941–1942 гг.». Очевидно, на этой могиле должна быть другая надпись и другая звезда. В центре таблички — вмятина от срикошетившей пули вандала.

Печище находится посреди лесной глухомани, с болотами и черничниками. В селе теперь конезавод, на поле растет пшеница, и пейзаж такой, что глаз не оторвать.

Список расстрелянных в Печищах евреев находится в Яд ва-Шем. В Белоруссии таких могил более пятисот, в них лежат около 900 тысяч евреев.

Я молюсь о том, чтобы все могилы Второй мировой обрели имена.