Глава 9. С прекрасной родословной

Глава 9. С прекрасной родословной

Если не брать в расчет монастырские вина, то это, вероятно, из числа самых породистых. По-хорошему, перед нами один из немногих в сегодняшней Грузии производителей с опознаваемыми историческими корнями, – звучит, согласитесь, выразительно. За нейтральной англоязычной вывеской «Wine Man» и неприметной этикеткой в бордосском стиле скрыта одна из авторитетных винных династий страны – Джорджадзе.

В дальнейшем мне придется часто повторять порядковое числительное «первый». Я просто обречен на тавтологию самой историей этой семьи и откосить, простите, не получится. Судите сами: князь Леван Джорджадзе издает в 1876 году свою системную аналитическую работу – первый за всю историю страны каталог «Виноградарство, виноделие и усовершенствование вина», правда это подробный перечень сортов, а не производителей. Первой же, и весьма успешной попыткой вестернизации местных вин страна обязана в том числе князю Захарию Джорджадзе, сначала отправившемуся обучаться на винного технолога в Австрию, а затем победившему со своим авторским напитком на Брюссельской Сельскохозяйственной Выставке в 1888 году. Боюсь, что следующая цифра будет в минорном антураже: князь Александр Джорджадзе был первым виноделом, чье производство и имущество были присвоены советской властью. Она же сделала все, чтобы вино перестало восприниматься как промышленный продукт, читай как результат эксплуатации человека человеком. Безобидная архаика – это сколько угодно. Но где-то в бэкграунде. Пламенным ленинцам такое было не к лицу. Слишком уж этот напиток отдавал беспечностью и жизнелюбием. Не время, товарищ. Мода на грузинское вино вернулась лишь к началу тридцатых, с легкой… э, нет, – тяжелой руки отца народов сотоварищи.

Надо отдать должное нагулявшим жирок большевикам, – по крайней мере пили они честно. Без оглядки на классовую борьбу и не особенно скрывая мелкобуржуазный генезис любимого продукта. Вот поэтому я не склонен считать проблемой случившийся по объективным причинам разрыв в традиции. Да и разрывов было, строго говоря, два, ибо грех не держать за таковой горбачевский период с его геноцидом виноградной лозы и дальнейшим диктатом контрафакта. Последняя редакция грузинского вина интегрировалась уже в принципиально иной миропорядок. Оно выходило не на изолированный рынок закрытой сверхдержавы, а в открытое пространство с жестко оговоренными стандартами и чудовищной конкуренцией. Это был воистину особый путь к особому же статусу. Надо было быть чуть-чуть вне игры, чтобы так произошло. К счастью, все сегодня говорит о том, что статус этот не будет кратковременным.

Одно мне было ясно с самого начала, когда я не написал еще ни строчки: для того, чтобы рассказывать о грузинских винах, нужна не справочная литература, а ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ПРОЗА. Южная, наваристая и жизнелюбивая, как у Бабеля или Катаева. И никак иначе. Как говорил Марк Твен, «о ярких делах следует говорить ярким языком.» Кроме того, здесь, как наверное нигде более, невозможно вычит?ть этот напиток из быта и фольклора, это даже не фрагмент культурного кода, – это, прошу прощения, скрепа. Во Франции вино – несущий остов высокой кухни, в Новом Свете – успешный и молодой бизнес-проект, в Италии – любимый аттракцион. В Грузии вино и кухня демократичны и вообще деклассированы – это исторически базовый консенсус населения, его общеэстетическое соглашение. Аристократ и малоимущий тут пили и ели почти одно и то же, вопрос был лишь в количестве блюд и гостей, а также в сервировке. Я, разночинец, не слишком представляю себе как должны выглядеть здесь вина-аристократы, но если искать сложные, интеллигентные напитки, стоит обратить внимание на Джорджадзе.

Гордость Wine Man – Цинандали. Сейчас уже мало кто отвлекается на то, что стилистически это самое европейское из грузинских вин, – купаж (Ркацители и Мцване), дуб, фильтрация. Почти полтора столетия этот напиток пребывает в статусе самого потребляемого белого, а заодно и популярного делегата страны на внешнем рынке. Одновременно, это одно из самых застольных вин, ибо празднества тут – дело длинное и обстоятельное, нагружаться часов пятьдесят тяжелым нефильтрованным Ркацители не каждому под силу, а вот растянуть легкий изящный напиток на пару суток вполне подъемно. Хотя законодательство здесь иногда обязует вина иметь строгую привязку к исходной географии, для Цинандали, похоже, по умолчанию оставили люфт на локальный пересмотр границ. Как следствие, производится оно не только в одноименных родовых землях князя Александра Чавчавадзе – география та же, но все же шире изначальной. Иначе говоря, закон от 2010 года «О контролируемых регионах происхождения вин», предписывающий не отрывать проект от микрорегиона, в котором он исторически состоялся, позволил Цинандали некоторую экспансию.

Всерьез писать о том, что Мукузани – лучшее в стране красное мне неловко, ибо таковым оно и было задумано. Не станете же вы в здравом уме рекламировать Пушкина или Шекспира: их гениальность – прямая директива мироздания. Не рискну делать глобальных, далеко идущих прогнозов и обобщений, но в последнее время Мукузани – не хит у виноделов, и, судя по тенденции, так какое-то время и будет. Возможно, это связано с длительным (по изначальной инструкции 3 года!) пребыванием вина в бочке, что в перерасчете на текущий коммерческий интерес может показаться нецелесообразным. И/или же дело в том, что апелласьон невелик, а проект, согласно закону, нетранспортабелен. Внятного комментария на данную тему я не получил ни у одного производителя, а потому давайте зачтем все вышесказанное как ненаучную гипотезу. Напиток этот получился у Wine Man запоминающимся, а про 2009 год могу сказать как на исповеди: это одно из самых ярких вин в линейке производителя. Впрочем, надеюсь, что нас еще удивят.