Самый главный храм

Самый главный храм

Вспомним, какой метафорой Гораций выражал понятие «вечно»:

До тех пор, пока жрец с девой безмолвною

Всходит по ступеням в храм Капитолия.[26]

Храм, о котором речь (в оригинале слова «храм» нет, но читатель времен Горация отлично знал, куда именно верховный понтифик поднимался каждый год со старшей весталкой), — это святилище Юпитера Всеблагого Величайшего (Iuppiter Optimus Maximus). В античных городах не было кафедральных соборов, но это здание по значимости для государства и нации не имело себе равных.

Храм был очень старинный. По легенде, обет построить его дал римский царь Тарквиний Древний, воюя с сабинянами. Тарквиний обещал построить храм трех богов: Юпитера, Юноны и Минервы. Это хорошо согласуется с этрусскими корнями царя, потому что тройственность высших богов пришла к римлянам непосредственно от этрусков (у которых эти божества назывались соответственно Тиния, Уни и Менрва). Без посвященного «капитолийской триаде» религиозно-государственного центра на господствующей высоте не обходился ни один этрусский город.

При строительстве храма решено было сначала расчистить площадку от святилищ других богов, чтобы холм безраздельно принадлежал Юпитеру. Птицегадатели дали разрешение на снос всех храмов, кроме того, что был посвящен богу Термину, охранителю границ и рубежей. В результате храм Термина был просто встроен в новое здание в знак того, что молодое государство будет незыблемым и прочным. Кроме того, при закладке фундамента землекопы нашли человеческую голову с невредимым лицом. Это тоже было истолковано как пророчество о том, что Рим станет главою мира.

Римская легенда о строительстве и освящении храма с подозрительным удобством относит практически все работы к царской эпохе, но само посвящение датирует первыми годами республики. Тарквиний Гордый, последний римский царь, даже заказал в родной Этрурии, в городе Вейях, терракотовую колесницу, запряженную четырьмя конями, чтобы водрузить ее на фронтоне храма, но был изгнан римлянами, не успев получить заказанное. Плутарх рассказывает, что при обжиге скульптура чудесным образом выросла в размерах настолько, что пришлось разбирать и печь, и саму мастерскую. После этого хитрые этруски решили не отдавать столь дивное произведение искусства римлянам: мол, у нас контракт был лично с Тарквинием, а не с изгнавшим его городом. Храм так бы и остался без квадриги, но тут во время конных состязаний в Вейях победившая колесница вопреки воле возницы умчалась с ипподрома и не останавливалась, пока не доскакала до Рима и не встала возле Капитолия. С божественными знамениями этруски не спорили: терракотовую колесницу отдали римлянам.

Посвящение храма в самый первый год существования республики (509 до н. э.) было делом исключительной важности. Оба консула — Попликола и Гораций — стремились к такой чести, но Попликола был вынужден отправиться в военный поход. Когда Гораций проводил обряд, брат Попликолы сказал ему: «Консул, твой сын в лагере заболел и умер». Это была ложь, рассчитанная на то, что чиновник от горя не сможет продолжать, но Гораций только сказал: «Бросьте его тело куда хотите, пе

Вейи — этрусский город в 15 километрах к северо-западу от Рима, возле нынешней деревни Изола Фарнезе. Вейи на протяжении раннего периода римской истории были главным соперником Рима и вели с ним войны, пока наконец не покорились. В XIX веке на том месте, где когда-то находился вейянский некрополь, археологи нашли самые древние из сохранившихся этрусских фресок.

Этрусская фреска из грота Кампана в Вейях.

На Пьяцца Колонна с западной стороны (напротив улицы Корсо) находится Палаццо Ведекинд, в котором размещается редакция газеты „Темпо“. Его колоннада состоит из колонн, некогда вывезенных из Вей, об этом даже написано на фасаде. Правда, они не этрусские, а римских времен, из богатой загородной виллы.

Палаццо Ведекинд. Фото 1930-х гг.

чали нет доступа ко мне», — и церемония была успешно завершена.

Храм простоял около четырехсот лет и сгорел во время гражданских войн I века до н. э. Тогда-то и сгорели гадательные Сивиллины книги, к которым римляне обращались в пору национальных кризисов и которые потом пришлось восстанавливать по обрывкам и копиям. Консул Лутаций Катул отреставрировал здание в более современном и богатом стиле — в частности, позолотил черепицу крыши. К этому шагу консервативная публика отнеслась настороженно. Философ Сенека, никогда не упускавший случая побрюзжать, писал: «Мы стали вести гражданские войны только после того, как храм Юпитера был позолочен» (это неправда, но такие мелочи не беспокоят моралистов ни в какую эпоху). Второй храм продержался недолго — до 69 года н. э., грозного «года четырех императоров», когда несколько претендентов на престол вели бои за возможность вступить в город и борьба эта сопровождалась разрушениями и пожарами. Третья версия, восстановленная, как водится, на том же месте в еще более богатом убранстве, была обязана своим появлением династии Флавиев: Веспасиану и его сыновьям.

В жизнеописании Попликолы Плутарх, рассказывая о седой древности, описывал при этом современную ему третью инкарнацию храма и сетовал, что колонны, импортированные из Афин, в самих Афинах были чудо как хороши, а в Риме их отполировали до чрезмерной тонкости. Третий храм, как и первый, продержался долго. В раннем средневековье его активно грабили (сначала стащили все золото, потом черепицу из позолоченной бронзы, потом статуи), но еще в XII веке в одном из папских документов он упоминается как «большой храм, который обращен в сторону Элефанта» (возле овощного рынка на берегу Тибра стояла статуя, называемая «травяной слон», Elephas herbarius).

Храм Юпитера Капитолийского. Реконструкция.

Храм Юпитера на протяжении многих веков оставался одним из главных центров церемониальной жизни Города. Здесь консулы при вступлении в должность приносили жертвы богам; здесь хранились важнейшие международные договоры; здесь собирался на торжественные заседания Сенат. Наконец, именно к этому храму устремлялись триумфальные процессии.

К настоящему времени от храма остались только фрагменты фундамента. Один из них, массивный подиум из туфа внутри Палаццо деи Консерватори, дает некоторое представление о том, где именно храм стоял и как был сориентирован по сторонам света. Еще один кусок виден в канаве, которая идет вдоль Виа дель Темпио ди Джове (улица храма Юпитера). Ну и как заведено в Риме, осколки былого величия расползлись по другим закоулкам Вечного города. Например, неподалеку от Пьяцца Навона есть прелестная барочная церковь — Санта-Мария-делла-Паче, с двориком работы Браманте. Говорят, что ее вторая капелла облицована пентелийским мрамором, снятым с храма Юпитера Капитолийского.

Пентелийский мрамор — благородный греческий минерал, белый, с легким оттенком желтизны. Добывался на горе Пентеликон (ныне Пентели) неподалеку от Афин. Этот же камень использовался для строительства афинского акрополя.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.