Первые победы крестоносцев

Первые победы крестоносцев

Хитрый, дальновидный византиец, не без основания мало доверявший всем вассальным клятвам, сумел обвести вокруг пальца и Раймунда Тулузского, и Готфрида Бульонского, и Боэмунда Тарентского. Во время осады Никеи предводитель византийского отряда, того самого, что блокировал город со стороны озера, вступил в тайные переговоры с гарнизоном. Никейцы уже мало верили в то, что султан сможет оказать им помощь, и предпочли сдаться императору Алексею, чтобы уберечь город от разгрома и разорения. Как раз в ту самую ночь, когда крестоносцы готовились к штурму, византийцы уже были в городе.

Все надежды предводителей христианского войска на богатую добычу, на выкуп за именитых сельджуков, а также за саму султаншу, остававшуюся в городе, развеялись прахом. По приказу византийского военачальника Михаила Вутумита крестоносцев впускали в город небольшими группами, под охраной стражи. Еще до этого из города была вывезена казна.

И все же искусный дипломат Алексей Комнин сумел смягчить явное недовольство своих вассалов-крестоносцев. Он щедро одарил рыцарей и их вождей сокровищами из казны султана Кылыч-Арслана, передал им все припасы, хранящиеся в Никее, коней «неверных». После этого возвращение Никеи Византийской империи казалось всем закономерным и вполне справедливым. Дары Алексея Комнина оказались столь значительными, что вассальную клятву императору принесли и все те из крестоносцев, что уклонились от этого раньше.

Воодушевленные первым успехом, тем более, что он достался недорогой ценой, защитники Святого Гроба готовились идти дальше.

«Коли нас не задержит Антиохия, — писал все тот же граф Шартрский, — то через пять недель мы будем в Иерусалиме».

Увы, пророка из графа не получилось...

От Никеи путь крестоносного войска лежал на юго-восток, по пустынному высокому плоскогорью. Местность была унылой — почти без растительности, без воды. Редко-редко встречались соленые заболоченные озера да ручейки, стекающие с горных склонов. Воду для питья в основном приходилось добывать в глубоких колодцах, разбросанных вдоль дороги. Нещадно палило раскаленное азиатское солнце.

Легче всего было идти по ночам. Многотысячное войско крестоносцев далеко растянулось по дороге. Часто то там, то здесь на христиан нападали легкие и быстрые отряды сельджуков.

Перед лицом общего врага объединились все пребывавшие до этого в разладе эмиры. В конце июня 1097 года огромное войско «неверных» — около 250 тысяч воинов — поджидало христиан близ города Дорилей. 31 июня здесь произошла новая ожесточенная и кровавая битва.

Первый рыцарский отряд во главе с Боэмундом Тарентским вступил в долину неподалеку от города рано утром. Крестоносцы предвкушали отдых после долгого ночного перехода, многие уже снимали доспехи...

В этот момент со всех окрестных холмов на них обрушился град стрел. Потом в бой вступила кавалерия. Такова была обычная тактика «неверных» — они старались захватить противника врасплох, пуская в дело лучников, а потом довершали сражение кавалерийской атакой. Именно так безо всякого труда разбито было едва вступившее в Малую Азию крестьянское крестоносное ополчение. Однако рыцари оказались для сельджуков гораздо более грозным противником.

Хотя в первые мгновения боя сельджукам в самом деле удалось нанести рыцарям немалый урон, европейцы быстро пришли в себя. Прямо в разгар схватки они вновь облачались в доспехи, садились на коней. Сам Боэмунд Тарентский, призвав своих баронов быть «единодушными в вере христовой», проявлял чудеса храбрости.

К полудню к месту битвы подошли остальные силы крестоносцев, которых вел Раймунд Тулузский. Они с хода ринулись в сражение, и сельджуки дрогнули. К тому же их ошеломило появление еще одного рыцарского отряда, который повел в бой человек, совсем не похожий на воина — в длинной сутане, с огромным серебряным крестом на шее, вооруженный не мечом, а короткой, но увесистой палицей.

Это был епископ Адемар, которому Папа римский поручил быть духовным главой христианского войска. При виде его крестоносцы преисполнились воодушевления, а среди мусульман началась паника.

Отряды сельджуков бежали с поля боя, бросив обоз, вооружение, пленных, которых успели захватить в начале сражения, шатры султана Кылыч-Арслана и эмиров, полные драгоценностей. В результате победы крестоносцы «взяли большую добычу, золото и серебро, коней, ослов, верблюдов, овец, быков и многое другое».