«За двумя зайцами»
«За двумя зайцами»
«Глубокий яр. Под горою налево хорошенький домик Серков с садом; за ним забор и снова какой-то садик и домик, направо — гора, забор, а дальше яр. На дальней горе виднеется Киев». Так начинается написанная в 1875 году пьеса украинского писателя Ивана Нечуя-Левицкого «На Кожемяках», самим автором обозначенная как «комедия из мещанского быта с песнями и танцами в четырех действиях». Сюжет, в общем-то, простой и незамысловатый, но беспроигрышный во все времена. Некий окончательно промотавшийся молодой человек решает жениться на дочке богатых родителей, чтобы поправить свое положение. Присмотрев подходящую кандидатуру (неважно, что некрасивая, зато с деньгами), начинает всячески ее обхаживать, поражая изысканными «хранцузськими» манерами, неистово клянется в любви. Дело вроде бы «на мази», вот-вот должна состояться свадьба, однако все расстраивает страсть молодого человека к простой девушке, за которой большого приданого не дают, да и сама она не отвечает взаимностью. Вполне естественно, что автор поместил героев в среду, в которой жил сам, а именно на склоны киевской Лукьяновки.
Возможно, многие читатели удивятся, услышав название пьесы — «На Кожемяках» и имена главных героев — Свирида Петровича Голохвастого и Прони Прокоповны Серковой. Ведь мы привыкли, что у пьесы с таким сюжетом и действующими лицами другой автор и иное название. Но в том-то и дело, что пьеса «На Кожемяках» получилась, скажем так, «не театральной», а больше напоминала повесть или новеллу. Поэтому ее практически не ставили, и казалось, что она так и останется одной из немногих литературных неудач Ивана Нечуя-Левицкого и в будущем будет интересовать разве что литературоведов. Но комедия попала в руки другому известному украинскому драматургу — Михаилу Старицкому и под названием «За двумя зайцами» обрела вторую жизнь, куда более известную и удачливую, чем первая. Потомственный дворянин Старицкий, словно подвижник, пытался доказать всему театральному сообществу Российской империи, что понятие «украинский театр» имеет такое же право на жизнь, как и «русский театр». Он продал свое имение, на вырученные деньги создал труппу и искал сюжеты для постановки именно в украинском театре. И нашел. Его «переделка» пьесы Нечуя-Левицкого оказалась удачной и с тех пор не сходит с театральной сцены.
А в конце 1950-х годов началась третья жизнь пьесы, на этот раз кинематографическая, и связана она с именем режиссера Виктора Иванова. Он начинал свой путь в кино в начале Великой Отечественной войны в Ашхабаде, куда была эвакуирована Киевская киностудия. В то время как некоторые любой ценой добивались спасительной «брони», а то и попросту дезертировали с фронта, молодой режиссер рвался на передовую. Но на все свои просьбы отправить его на фронт получал неизменный ответ: «Фильмы против Гитлера — это тоже война. Продолжайте снимать кино». И он снимал, воевал с фашистами как мог. «Три танкиста на фронте» (в этой ленте снимались звезды советского кино Борис Андреев, Николай Крючков и Марк Бернес), «Дот 9/1», «Маяк», другие его короткометражные фильмы демонстрировались во фронтовых киносборниках. В начале 1943 года Виктор Иванов наконец-то добился отправки на фронт. Причем ведь мог занять должность политрука, но захотел быть простым солдатом. Вместе со своим батальоном дошел до родного Киева, одним из первых вышел к воротам Киевской киностудии и расписался на них, но не мелом или краской, а автоматной очередью.
И опять же — ведь мог Виктор Иванов остаться в Киеве. Но не остался, а пошел дальше. В Румынии был тяжело ранен и только после этого вернулся домой. Виктор Михайлович хотел вернуться на киностудию, но директор его не принял, сказав, что режиссеры, да к тому же раненые, ему не нужны. И вынужден он был снова пробивать себе дорогу, доказывать, что нужен украинскому кино. Но прогибаться Виктор Иванов не умел, и потому его возвращение растянулось на долгих десять лет. Лишь в 1955 году на экраны вышел фильм «Приключения с пиджаком Тарапуньки» — первая послевоенная работа режиссера.
Снять фильм по комедии Старицкого Виктор Иванов мечтал давно. Но ему не разрешали, не было на то «высочайшего дозволения». Объяснением причин киношные начальники себя не утруждали. На время Виктору Иванову пришлось даже переквалифицироваться в сценариста — по его сценариям были сняты ленты «Мечта его жизни» и «Олекса Довбуш». Пока наконец в начале 1960-х он не получил «добро» на съемку «За двумя зайцами».
Итак, долгожданное разрешение получено, значит, можно начинать снимать? Виктор Иванов, по воспоминаниям работавших с ним людей, всегда во всем сомневался. «Его бичом и мукой было сомнение, — вспоминала Маргарита Криницына, исполнительница роли Прони Прокоповны, на страницах газеты „Зеркало недели“. — По-моему, он сомневался с момента просыпания. Все, абсолютно все было не так! И это не каприз был, не сумасбродство. Характер такой».
Раз мы уже упомянули имя Маргариты Криницыной, то самое время рассказать о сложном и даже мучительном выборе режиссера актрисы на главную женскую роль в картине. Претенденток на роль Прони Прокоповны было множество — от молоденьких дебютанток, вчерашних студенток театральных вузов, до актрис, имена которых знал весь Советский Союз. Маргарита Криницына в этом списке занимала, так сказать, промежуточное положение — не новичок (все-таки к тому моменту снялась уже в четырех фильмах), но и суперпопулярной ее не назовешь. Когда она узнала, что Иванов хочет экранизировать «За двумя зайцами», то, конечно, мечтала о главной роли, но без особой надежды — ведь многие конкурентки были куда известнее в мире кино. Да и вообще, как считала Маргарита, роль Прони Прокоповны должна играть украинская актриса, а не уроженка Сибири (в Киев Маргариту в 1959 году привез муж, известный сценарист Евгений Оноприенко).
Однако, как считают некоторые философы, наша жизнь — это цепь случайностей. Казалось бы, какая может быть связь между одной из лучших комедийных ролей в истории украинского и советского кино и орехами? Напрямую — никакой. Но вот через последовательность случайностей…
Не стоит грызть грецкие орехи зубами — в этом Маргарита Криницына убедилась на собственном опыте. Однажды попытка разгрызть орех закончилась для нее сломанным передним зубом. А на следующий день она шла по коридору Киевской киностудии, где ей повстречался спешащий по своим делам Виктор Иванов. «О, Маргарита, ты сейчас чем-то занята? — спросил режиссер и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Пойдем, подыграешь у нас на пробах». Обычная просьба режиссера к актрисе, которая еще не числится в «звездах». В тот день пробовались «родители Прони Прокоповны» — артисты Анна Кушниренко и Николай Яковченко. Маргарита к съемкам особенно не готовилась, только надела платье «под старину» и парик. А когда, как говорят киношники, «вошла в кадр», когда улыбнулась своей бесподобной щербатой улыбкой, то тут Виктор Иванов и понял, что нежданно-негаданно нашел свою Проню Прокоповну. Позже режиссер вспоминал, что именно сломанный зуб Криницыной запомнился ему тогда больше всего.
С исполнителем роли Свирида Голохвастого дело обстояло гораздо проще. Проще в том смысле, что у Виктора Иванова был «железный» и практически единственный претендент на эту роль — известный актер Николай Гриценко, сыгравший до того в экранизации трилогии А. Толстого «Хождение по мукам», ставшей классикой советского кино. Правда, на кинопробах, даже когда уже фактически известно, кто будет играть ту или иную роль, обычно принято, чтобы пробовались как минимум два актера. И поэтому Иванов «для порядка» пригласил на пробы молодого актера Театра русской драмы имени Леси Украинки Олега Борисова.
Хороший актер Николай Гриценко, спору нет. Но вечно сомневающемуся Виктору Иванову что-то в его игре не нравилось. Что именно, он и сам не мог объяснить. От «безнадеги» сказал ассистентам: «Запускайте этого… салабона», имея в виду Борисова. Это было очередное подтверждение теории о случайности всего происходящего в этом мире. Ну не собирался режиссер брать Олега Борисова на роль Голохвастова! Но «салабон» сыграл так, что Иванов тут же утвердил его на главную роль.
«Цели ясны, задачи определены — за работу, товарищи!» — любили говорить в советские времена. Вот так и в кино — сценарий есть, актеры утверждены, можно начинать снимать. Многим кажется, что процесс съемки любой кинокомедии должен быть таким же веселым и задорным, как и собственно сама комедия. На самом деле все обычно происходит как раз наоборот. Так было и когда фильм снимал Виктор Иванов, человек с нелегким, в общем-то, характером, «наш невыносимый деспот и хороший человек», как говорила о нем Маргарита Криницына.
«Прошу заменить актеров. Они мне гробят картину. Борисов играет салаку, а мне нужна щука. Криницына — пустой сосуд. Картина провалена». Несколько раз писал Виктор Иванов на имя директора Киевской киностудии докладные примерно такого содержания. А потом уходил к своему любимому озерцу возле киностудии и сидел там в позе роденовского Мыслителя. Вокруг него суетились ассистенты и прочие члены съемочной группы: «Виктор Михайлович! Пойдемте работать, а то время идет, аппаратура стоит, деньги уходят»… Несколько раз Евгений Оноприенко говорил своей супруге, когда та после очередного съемочного дня приходила домой в слезах: «Маргарита, ну чего ты мучаешься, уходи от него!» И действительно, иногда хотелось все бросить и уйти. Но Маргарита Криницына и другие актеры возвращались на съемочную площадку. Потому что понимали: все капризы и ругань Виктора Иванова — не от стремления как можно больнее обидеть артистов, подчинить себе их, а от страстного желания сделать фильм лучше. Сколько раз выходил Виктор Иванов на съемочную площадку, размахивал руками, экспансивно объясняя артистам свое видение той или иной сцены: «Ты стань так, а ты посмотри на нее эдак!» Нелегко было работать с Виктором Ивановым, но, как вспоминали артисты, очень интересно.
Конечно, были на съемках «За двумя зайцами» и смешные и забавные моменты, а куда же без них? Особенно всем запомнилась «эпопея с попугаем». Один из череды съемочных дней подходил к концу, в павильоне было жарко и душно, артисты и члены съемочной группы порядком устали, но хотели доснять эпизод до конца. Все готово для начала съемки, Виктор Иванов берет в руки мегафон и кричит: «Тишина в павильоне!.. Тихо!.. Мотор-р-р!» Молоденькая ассистентка уже приготовилась стукнуть кинематографической хлопушкой, но не успела — студийную тишину буквально разорвал хрипящий крик с характерным «ивановским» рычанием в конце: «Мотор-р-р!» Режиссер, и без того человек достаточно экспансивный, к вечеру был взвинчен до предела. «Стоп!!! Какая сволочь кричала? Кто смеет издеваться?» — взревел Иванов. С ним была настоящая истерика, он пытался найти хулигана, но на площадке были все свои, и вряд ли кого-то можно было заподозрить. Кое-как режиссера успокоили. Начали съемку эпизода снова. «Мотор!» — кричит Иванов, и через несколько секунд словно эхо отзывается из глубины павильона: «Мотор-р-р!»… То, что творилось в тот момент на площадке, называется «хоть святых выноси». Кое-как успокоились, угомонили готового разорвать всех и вся режиссера. Снова раздается команда: «Мотор!» И тишина. Началась съемка. Казалось, наконец-то все идет как надо. Все спокойно, слышны только негромкие голоса актеров. И вдруг все тот же громкий голос: «Тихо!» и далее последовала нецензурная брань. Лишь после этого был обнаружен «хулиган» — попугай, сидевший в клетке в «комнате» Прони Прокоповны. Реакция присутствовавших в павильоне была разной: кто-то сгибался от хохота, кто-то, наоборот, грозился повыдергивать у попугая все перья. И только моряк, который за небольшую плату приносил попугая на съемки, был совершенно невозмутим: мол, матросский кубрик — это не институт благородных девиц, так что неудивительно, что птица знает всякие «нехорошие» слова. Но самое интересное было впереди. По сценарию этот злосчастный попугай должен был произносить слова: «Химка — дура!» Однако за несколько дней обучить его этому не удалось, и озвучивал их не кто иной, как режиссер фильма. И получилось у Виктора Иванова все очень натурально, вполне «по-попугайски».
Были и типичные для кино «ляпы», особенно это касается съемок на киевских улицах — и панельные «хрущевки» при внимательном рассмотрении виднеются вдали, и плывут по Днепру катера, которых во времена Нечуй-Левицкого и Старицкого и в помине не было, а на одном из катеров и вовсе хорошо заметен красный флаг.
«Иванов был не силен в лизоблюдстве, потому картину приняли незаметно, — вспоминала Маргарита Криницына. — Даже премьеры не было нормальной, в каком-то полусарае за Дарницей показали полупустому залу — ни афиш, ни объявления — ничего. А уж там поздравить, фестивали там, премии, награды, загранпоездки… О чем вы говорите?» Да, премьера, состоявшаяся в Дарницком клубе железнодорожников, не собрала и тысячи поклонников. Фильм, как сейчас принято говорить, «не раскручивали», ну вышла себе комедия и вышла. Но картина пришлась по душе зрителям. И постепенно, с каждым новым показом, фильм, если говорить официальным языком, приобрел статус одной из лучших комедий советского кинематографа, своеобразного украинского кинематографического символа.
Что же дал этот статус создателям «За двумя зайцами»? Режиссер Виктор Иванов снял впоследствии за 20 лет всего два фильма — «Ключи от неба» и «Ни пуха ни пера». Он всю жизнь мечтал снять фильм о войне, но ему не суждено было это сделать. Снимать о войне в победоносно-приукрашенном духе, как того требовала официальная пропаганда, Виктор Михайлович не хотел. А фильм о войне, которую он видел своими глазами, войне окопной, кровавой и страшной, ему делать не разрешали.
Роль Голохвастова стала для Олега Борисова если и не роковой, то, по крайней мере, круто изменила его жизнь. Роковой она стала для украинского театра, который из-за самодурства чиновников «от культуры» потерял замечательного актера. В 1964 году Борисова пригласили на премьеру фильма «За двумя зайцами» в Польшу. В это время в разгаре был театральный сезон, но в театре в тот момент актер был практически не занят и потому согласился. А когда вернулся домой, жена прямо с порога и огорошила: «Ты больше в театре Леси Украинки не работаешь».
Во время отсутствия артиста кто-то проявил инициативу — как это так, молодой актер посреди сезона покинул театр, кто разрешил, как посмел, всех подвел, звездная болезнь, проигнорировал интересы театра и так далее. На состоявшемся собрании было решено уволить Олега Борисова из театра имени Леси Украинки. Мало того, в газете «Советская культура» появилась статья, в которой «обличалось недостойное поведение актера Борисова». Олег Иванович без работы не остался. Его с удовольствием взял в свою труппу знаменитый Георгий Товстоногов, режиссер прославленного ленинградского Большого драматического театра. И кто больше потерял — актер, сыгравший множество ролей в театре и кино, или театр Леси Украинки?
А с Маргаритой Криницыной произошло то, что очень часто происходит с артистами, ставшими знаменитыми благодаря одному удачно сыгранному персонажу. С одной стороны, на них буквально обрушивается слава, а с другой — они не могут вырваться из рамок, ограниченных этим персонажем. Роль в фильме «За двумя зайцами» сделала Криницыну знаменитой, ее узнавали на улице даже спустя 20–30 лет после выхода картины на экраны («Ой, боженьки, та це ж Проня Прокоповна!» — радостно всплескивала рукам бабушка на базаре и добавляла дватри яблочка сверх положенного килограмма), хотя, надо сказать, в жизни актриса была совсем не похожа на свою героиню. Но хоть и сыграла Маргарита Васильевна в более чем 50 фильмах (среди них были такие известные картины, как «Свадьба в Малиновке», «Дни Турбиных», «Бумбараш», «Зеленый фургон», «Одинокая женщина желает познакомиться», сериал «Рожденная революцией»), но практически все ее роли были второстепенными, а главных ей не давали, поскольку для всех она оставалась Проней Прокоповной.
В августе 1999 года герои бессмертного фильма «забронзовели» — в Киеве на Андреевском спуске был открыт памятник Проне Прокоповне и Свириду Голохвастову. Олег Борисов, к сожалению, не дожил до этого дня. А Маргарита Криницына лично присутствовала на открытии памятника своей героине. После того как со скульптуры тихо упало покрывало, она на незабвенном суржике обратилась к собравшимся: «Дорогие! Мерси за коплиман, тобто за цей памятник. Сегодня я чувствую себя героем дня, а точнише дважды героем, бо раниш на родине героя ставили тильки бюст, а мени поставыли цилый памятнык разом с бюстом, а зараз хочется, щоб уси вы сняли чепчики и вклонылыся памяти великого украинского драматурга Михаила Старицкого, великому нашому актору Олегу Борисову и моему любимому кинорежиссеру фильма „За двома зайцями“ Виктору Иванову. В цей день я хочу побажаты вам, мои ридни, того, до чого я, Проня Прокоповна, стремилась усе свое життя, — щастя и любови»…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.