Дворцовые средства связи

Дворцовые средства связи

На протяжении веков скорость распространения информации определялась выносливостью фельдъегерей и их лошадей. В XIX в. начался процесс обновления средств связи, и почти все новшества появлялись прежде всего именно во дворцах.

Николай I как человек с инженерным образованием уделял этому вопросу первостепенное внимание. Фактически одновременно в Зимнем дворце император лично опробовал две новаторские для того времени системы связи.

Во-первых, в 1832 г. подземная телеграфная линия связи соединила Зимний дворец и Министерство путей сообщения. Идея проволочного телеграфа принадлежала чрезвычайно разностороннему человеку – П. Л. Шиллингу. После первых удачных опытов Николай I поручил ему провести линию связи между Зимним дворцом и Кронштадтом, однако Шиллинг умер в 1837 г., не осуществив этого проекта. У него нашлись последователи, которые в 1841 г. установили телеграфную связь между Зимним дворцом и зданием Главного штаба, после чего телеграф на долгие годы стал основным средством связи. На протяжении 1840-х гг. Зимний дворец был связан телеграфными линиями не только со всеми пригородами, но и с крупнейшими городами России.

Во-вторых, в 1833 г. в Зимнем дворце, на башне северо-западного ризалита начал действовать оптический телеграф (гелеотелеграф), который обеспечивал связь между Санкт-Петербургом и Варшавой. В солнечную погоду информация через сеть вышек проходила из конца в конец за час-полтора. В начале 1840-х гг. оптический телеграф был заменен обычной телеграфной связью, аппаратуру которой разместили в той же башенке на крыше Зимнего дворца. Согласно Положению об управлении императорским Зимним дворцом все входы на чердак охранялись, и телеграфисты проходили в свою башенку по особым пропускам¹⁵⁶.

В-третьих, в 1855 г. в Кремлевском дворце была устроена «особая станция действия по телеграфу». В высочайшем решении подчеркивалось: существующая телеграфная станция находится в «6 верстах 160 саженях от Кремлевского дворца», что вызывает затруднения с оперативной передачей телеграфных сообщений во время высочайшего пребывания в Москве¹⁵⁷.

Следует подчеркнуть, что телеграфные станции были развернуты во всех императорских резиденциях, решая вопросы оперативной связи, необходимой российским монархам. Например, по штатам 1869 г. в Аничковом дворце телеграфную станцию обслуживали начальник и два сигналиста. Поскольку пункт связи носил режимный характер, то, несмотря на существовавшую охрану императорского дворца, существовала отдельная штатная единица сторожа при телеграфной станции¹⁵⁸.

С 1850-х гг. в Зимнем дворце были сделаны первые попытки усовершенствовать внутридворцовую связь. Обычные колокольчики как главный способ сигнализации внутри дворца сохранялись, но в 1853 г. мастер Риккерт проложил «гуттаперчивую слуховую трубу для передачи переговоров с верхнего этажа в подвал на половине ее величества»¹⁵⁹, которая, видимо, была сделана по схеме корабельных слуховых труб, соединявших капитанский мостик и машинное отделение. Сейчас трудно сказать, какие причины побудили соединять такой «связью» жилые помещения императрицы Александры Федоровны и дворцовый подвал. Такой же слуховой трубой, или воздушным телефоном, был оборудован и рабочий кабинет Николая I на первом этаже Зимнего дворца.

С начала 1860-х гг. проблема оперативной связи внутри дворца приобрела новое качество, поскольку в правительственных кругах всерьез рассматривался вариант «революционного возмущения» и попытки захвата «толпой» Зимнего дворца¹⁶⁰. Не исключалась и попытка дворцового переворота накануне готовящейся отмены крепостного права в России. Поэтому в I860 г. было принято решение оборудовать Зимний дворец электрозвонками – гальваническими колокольчиками, которые должны были связать подъезды дворца с главной гауптвахтой, где находился дворцовый караул¹⁶¹.

Параллельно с прокладкой линий гальванических колокольчиков начали устраивать телеграфные линии внутри дворца, что также было связано с обеспечением личной безопасности императора. Так, в 1860 г. в резиденцию были допущены представители фирмы «Сименс и Гальске» для устройства телеграфного сообщения между кабинетом Александра II и дежурной комнатой, в которой находился гвардейский караул¹⁶². В результате этих работ в кабинете Александра II на одном из столов был установлен буквенный телеграфный аппарат¹⁶³. Для оперативной связи использовался также телеграф Царскосельского дворца.

К телеграфной связи привыкли настолько, что ее использовали и для повседневных нужд. В 1868 г. внутридворцовая телеграфная сеть была расширена¹⁶⁴, а в 1870 г. электрические звонки связали подъезд императрицы и Комендантский подъезд с главной гауптвахтой¹⁶⁵. За этой сетью внимательно следили и поддерживали ее в работоспособном состоянии, проводя профилактические работы¹⁶⁶. В конце 1876 г. в комнатах Александра II для лечения астмы была сооружена барокамера – «колокол для сгущения воздуха», для связи с императором во время процедур в герметичном колоколе установили буквенный телеграфный аппарат¹⁶⁷.

Телеграфную сеть, проложенную в Зимнем дворце, начали постепенно демонтировать в первой половине 1880-х гг. К этому времени Зимний перестал быть постоянной жилой резиденцией русских монархов – в конце марта 1881 г. Александр III с семьей переехал в Гатчинский дворец, где в конце того же года были протянуты первые телефонные линии. Эти технические новшества, как и в начале 1860-х гг., использовались прежде всего охраной дворца.

В первой половине 1880-х гг. начался процесс телефонизации страны, первые аппараты появились в 1881 г. Для сравнения: первая городская телефонная станция была введена в эксплуатацию в США в 1878 г., в Париже – в 1879 г., в Берлине – в 1881 г.¹⁶⁸ Первоначально в Петербурге провода были проложены стоечно-воздушной сетью. Все телефонное оборудование производилось в Петербурге на заводах «Эриксон» (ныне «Красная заря»), «Гейслер» и «Сименс и Гальске».

С 1882 г. была начата телефонизация помещений Зимнего дворца, которой занималась фирма «Сименс и Гальске». При этом вплоть до 1917 г. электрические звонки как средство сигнализации продолжали сохраняться: в спальне Николая II в Александровском дворце на столике у кровати была тревожная кнопка звонка в караульную комнату. Другие, не столь важные кнопки электрических звонков были оформлены «по-царски»: например, бриллиантовая кнопка связывала с детской, жемчужная – с прислугой, рубиновая – с лакейской¹⁶⁹. При строительстве нового Ливадийского дворца в Крыму также была устроена электрическая «тревожная» сигнализация: в спальне императорской четы установили «тревожную» кнопку (№ 11), которая связывала ее с караульным помещением и дежурным офицером. По «тревожному» сигналу они должны были немедленно прибыть в императорскую спальню.

Телефонные линии появились и в других императорских резиденциях. Николай II, будучи цесаревичем, 25 января 1890 г. записал в дневнике: «Велел сделать у себя на письменном столе телефон, говорил через него с Сергеем»¹⁷⁰.

В конце XIX – начале XX в. телефонная связь стала привычной и необходимой. Как это ни удивительно, один из чиновников Министерства двора, писавший свои мемуары в начале XX в., употребил вполне современный термин «висеть на телефоне». По его словам, чиновники при Александре III «писали мало, но зато им приходилось, что называется, висеть на телефоне»¹⁷¹.

Во время коронации Николая II в 1896 г. было введено много новшеств: например, в Москве развернули временную телефонную станцию, всего установили 166 телефонных аппаратов фирмы Белла. О реальной степени влияния первых лиц страны наглядно говорит «Список телефонных аппаратов»: телефон за № 1 был установлен Николаю II, № 5 – дворцовому коменданту П. П. Гессе, № 6 – начальнику дворцовой полиции генералу Е. Н. Ширинкину. Развертывала и контролировала эту телефонную сеть дворцовая полиция, а решение о возложении на дворцовую полицию обязанностей по обеспечению первых лиц страны телефонной спецсвязью принял лично генерал П. А. Черевин¹⁷².

С этого времени периодически выпускались телефонные справочники с номерами первых лиц страны: как правило, их номера были очень короткими и определялись либо степенью влияния этих лиц, либо их влиянием в дворцовом ведомстве. В 1915 г. коммутатором Зимнего дворца был издан под грифом «секретно» «Список абонентов дворцовой телефонной сети на 1915 г.», в котором стояло всего 100 номеров – как домашние, так и служебные. В первую десятку входили: председатель Совета министров (№ 1), министр внутренних дел (№ 2), министр императорского двора (№ 3, домашний номер), военный министр (№ 4, домашний номер), морской министр (№ 5), министр иностранных дел (№ 6), великий князь Николай Николаевич (№ 7), дворцовый комендант (№ 8, домашний номер), начальник дворцовой полиции (№ 9), инспектор императорских поездов (№ 10)¹⁷³.

В Александровском дворце Царского Села телефонная станция находилась в подвале, и там постоянно дежурили два чиновника дворцовой полиции, которые прослушивали все телефонные разговоры. Кроме того, в подвале были установлены две телефонные будки для желающих позвонить. Летом 1915 г. по представлению начальника дворцовой полиции Б. А. Герарди на три человека был увеличен состав дежурных полицейских надзирателей на дворцовой телефонной станции, поскольку действующие дежурные не успевали «контролировать некоторые разговоры»¹⁷⁴.

В самом Александровском дворце, судя по описям и фотографиям, телефонов было мало. По крайней мере, в двух кабинетах Николая II (в старом и новом) телефонов не имелось – видимо, в деловой практике первых лиц тогда было принято выслушивать только личные доклады. Единственный телефон на половине царя находился в камердинерской, которая располагалась на антресолях, над личными комнатами.

Однако время диктовало свои условия, и Николай II, несмотря на нелюбовь к телефонной связи (Вырубова отмечала, что царь телефон «ненавидел и никогда не употреблял сам»), все чаще им пользовался. По крайней мере, в 1914 г. Вырубова «часто заставала государя у телефона», по которому он «вызывал министров и приближенных». Тем не менее в кабинетах царя аппарат так и не появился, и он продолжал говорить по телефону из дежурной комнаты камердинера¹⁷⁵.

В покоях императрицы телефонных аппаратов было больше. В Палисандровой гостиной Александры Федоровны на полушкафу у задней стены были установлены два телефонных аппарата (один из них соединялся со Ставкой Верховного главнокомандующего русской армией в 1914 г.), в Сиреневом кабинете, где большую часть дня проводила императрица, стоял стол с еще одним телефоном. При этом фрейлина, близкая к императрице, упоминала, что «она всегда предпочитала писать и не любила общение по телефону. Друзья и придворные получали записки»¹⁷⁶. На втором этаже Александровского дворца, на детской половине, имелся только один телефонный аппарат, расположенный в проходной комнате рядом с буфетом. При этом телефон был убран в шкаф¹⁷⁷.

В конце февраля 1917 г. Александровский дворец оказался отрезан от внешнего мира. Организаторы Февральской революции 1917 г. прекрасно понимали значение средств связи, однако случались «проколы». Дело в том что были отключены только городские телефоны, а прямая телефонная спецсвязь, соединявшая Александровский и Зимний дворцы, продолжала работать. Мемуаристка отметила: «С обитателями Зимнего дворца мы все еще могли беседовать по частной телефонной линии, хотя обычные телефоны уже давно отключили»¹⁷⁸.

С конца 1880-х гг. все императорские резиденции были оборудованы спецсвязью. По инструкциям охраны, после прохода кого-либо из членов императорской фамилии дворцовые городовые немедленно отзванивались дежурному офицеру – телефоны находились в специальных будках. Эта охрана страшно раздражала императрицу Александру Федоровну. В конце 1913 г., после того как новым дворцовым комендантом стал В. Н. Воейков, она попросила его убрать будки с телефонами. Тот выполнил ее просьбу, но только наполовину. Весной 1914 г. часть будок городовых (всего 11 будок) в Ливадийском парке была убрана. Александра Федоровна сочла необходимым поблагодарить дворцового коменданта В. Н. Воейкова за это, однако вскоре великая княжна Анастасия увидела, что после прохода императрицы городовой подошел к одному из деревьев, на котором оказался телефон, и сделал очередной доклад. Императрица была крайне недовольна: «Я вас просила убрать будки с телефонами, а вы убрали только будки». Надо заметить, что кроме деревьев телефоны были размещены и в специальных нишах, выдолбленных в стенах, которые закрывались деревянными створками под цвет стены¹⁷⁹.

После того как началась Первая мировая война, система дворцовой телефонной связи получила дальнейшее развитие. Во-первых, в 1914 г. была проложена прямая телефонная линия, соединившая Александровский дворец Царского Села со Ставкой Верховного главнокомандования в г. Могилеве. Приемная станция линии располагалась в лицейском флигеле. Этой телефонной линией постоянно пользовалась императрица Александра Федоровна в годы войны – возможно, именно этот телефонный аппарат стал источником слухов, что императрица является шпионкой и по прямому телефонному проводу разговаривает с Берлином. После Февральской революции 1917 г. в Александровский дворец даже приезжала специальная комиссия для проверки этих слухов – конечно, они не подтвердились. Во-вторых, для предотвращения обрыва линий связи в случае авиационной атаки Александровского дворца все телефонные провода были уложены под землей в бронированном кабеле. Там, где они тянулись по стенам, провода замуровывались в специально выдолбленые каналы. В-третьих, для дворцового коменданта В. Н. Воейкова была проложена личная, дублирующая телефонная сеть с коммутатором на 50 номеров.

В 1905 г. появились средства радиосвязи – радиостанциями были оборудованы прежде всего императорские яхты. Однако к этой новинке поначалу относились без особого доверия, предпочитая привычные, проводные средства связи. Радиостанцию использовали крайне редко и иногда «не по назначению». Так, в 1907 г., когда императорская семья находилась на отдыхе в шхерах, в Петербург была отправлена радиограмма с поздравлениями в день свадьбы Карла и Лили Ден: «Эта радиограмма, как мы впоследствии узнали, вызвала множество разговоров и завистливых взглядов, поскольку связь по радио тогда еще находилась в зачаточном состоянии и, как все полагали, должна применяться лишь для важных официальных сообщений»¹⁸⁰.

Тогда руководители дворцового ведомства не могли знать знаменитого афоризма Уинстона Черчилля – «кто владеет информацией, владеет властью», но прекрасно понимали важность средств связи и постоянно ее совершенствовали.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.