«Реальность по ту сторону воображения»
«Реальность по ту сторону воображения»
«Он совершенно приучился голодать по вечерам; но зато он питался духовно, нося в мыслях своих вечную идею будущей шинели».
Н. В. Гоголь. Шинель
В ванной комнате Мела Шпильмана висел шикарный плакат, вставленный в рамку, с изображением величайшей спортивной машины мира. Возбуждающая надпись: «Феррари — реальность по ту сторону воображения». Когда Мел Шпильман принимал душ, брился, чистил зубы и испражнялся, он смотрел на красную красавицу «Тестароссу», на капоте которой красовался желтый вздыбленный жеребец Каваллино — эмблема «Феррари», — и предавался вожделенным мечтаниям. Следователи, проводившие обыск с конфискацией в августе 2001 года, пришли в смущение не столько от антикварных обстоятельств каждого закоулка в особняке, сколько от откровенно музейного его характера.
Мел Шпильман превратил свой дом в священный алтарь, воздвигнутый в честь итальянского автомобиля. На всех стенах висели картины и фотографии (всего 214 штук), на журнальных столиках, книжных полках, шкафах и этажерках красовались миниатюрные копии авто и статуэтки Каваллино. Кульминация поджидала в опочивальне скромного государственного служащего: над роскошной кроватью Шпильмана возвышалась драпированная шелком (!) писанная маслом картина с изображением красного автомобиля!
Если бы дело картинками «Феррари» и закончилось, то не писать бы мне историю Мела Шпильмана в рубрике «Великих афер». Однако главные экспонаты его музея хранились не в доме, а по соседству — в гараже: шесть роскошных Каваллино, созданных гением Энцо Феррари, украшали конюшню нашего героя. Легендарная F-40 в чисто гоночном исполнении (из тех, что в 80-е годы уходили по полтора миллиона долларов за штуку, а очередь ожидания растягивалась на два-три года), не менее легендарная Testarossa, 308-я модель, также переделанная для автогонок, 288 GTO и скромненький «Боксер». Поодаль, в закутке, бедными родственниками жались одноместный гоночный Renard в стиле Indy Car и волшебница Lola T-332 Formula 5000 с восьмицилиндровым двигателем «Шевроле», доведенным до ума знаменитым тюнинговым ателье Lozano Brothers Porting. Для транспортировки всех этих сокровищ использовался 13-метровый двухуровневый трейлер, выполненный по спецзаказу (120 тысяч долларов), с автоматической рампой, встроенным пит-стопом (установка скоростной смены колес, воздушный компрессор для подкачки шин, цистерна для топливной дозаправки), жилым помещением, кабельной телевизионной установкой, спутниковой антенной, умывальником и душевой. Как оказалось, все свободное от шмона покойников время Мел Шпильман проводил в полном согласии со своим аристократическим хобби: принимал участие в престижных гонках на спортивных автомобилях коллекционных моделей. Такая вот была «шинель» у современного Акакия Акакиевича.
Однако все это добро пришло не сразу. Мелу Шпильману пришлось изрядно попотеть для материализации своих вожделений.
После исторической подмены сослуживца на посту Харона Шпильман больше не возвращался к перекладыванию бумажек. Он перешел в отдел временного администрирования, где проработал до 1987 года. Пребывая в должности, Мел крепко держал себя в руках и не позволял вольностей в стиле «Audemars Piguet». Он ничего не крал, а лишь обзаводился нужными знакомствами в управлении судебно-медицинской экспертизы, хосписах, больницах, судах, банках и домах для престарелых. А также набирался большого житейского и профессионального опыта, досконально изучал подводные камни и неожиданные обстоятельства, сопровождающие сложную работу временного администратора: то невесть откуда всплывет затерявшийся родственник покойника, то объявится завещание.
В 1987 году окружной судья Том Викерс подал в отставку, а с приходом нового начальника состоялась структурная перестройка: должность Мела Шпильмана была ликвидирована, а его самого перевели в секретариат районного совета (district clerk’s office). При этом все дела по наследованию и завещаниям сохранились за окружным отделом (county clerk’s office). Мел опять очутился в бумажно-канцелярском болоте, и, казалось, его навеки отсекли от любимого дела всей жизни. Но это только казалось. На протяжении трех последних лет Шпильман досконально изучил механизмы взаимодействия американской бюрократической системы и сделал историческое открытие: никакого реального взаимодействия не существует! Именно так: в окружном офисе происходят структурные перестановки, в районном совете меняется должностная сетка, в управлении судебно-медицинской экспертизы перетасовываются отделы, однако все это — буря в отдельно взятом стакане. Между собой широко раскинутые «крылья власти» никак не пересекаются, а взаимодействие осуществляется на сугубо личном индивидуальном уровне. Джон из офиса окружного судьи идет к Мэри из районного совета, а та отправляет его к патологоанатому Патрику — так все между собой и общаются.
И тогда Мел Шпильман делает эпохальное телодвижение: при очередном визите в управление судебно-медицинской экспертизы округа Бексар он говорит своему приятелю, главному патологоанатому, что переход на работу в секретариат районного совета никак не повлиял на его должностные полномочия, и потому он, Мелвин Шпильман, и впредь остается ответственным за организацию похорон и ликвидацию активов всех умерших, у которых нет родственников или наследников. Хотите верьте, хотите нет, но такого устного уведомления оказалось достаточно для того, чтобы на протяжении четырнадцати лет (!!!) всякий раз, как на прозекторском столе оказывался бесхозный жмур, дежурный управления судебно-медицинской экспертизы поднимал трубку и набирал номер Шпильмана: «Доброе утро, Мел! Тут тебе работки прибавилось, заезжай после обеда — заберешь очередного красавца».
Поскольку дела покойников, которых забирал Шпильман у патологоанатома, никогда не попадали в окружное управление по наследованию и завещаниям, то никто их и не отслеживал: как только Шпильман забирал труп из морга, о нем тут же забывали в управлении судебно-медицинской экспертизы, а в управлении по наследованию и завещаниям, как читатель догадывается, даже и не вспоминали. Бездыханная жертва оставалась один на один с Первосвященником Каваллино. Не удивительно, что усопшие души обретали свое материальное перевоплощение в хромированных дисках, поршнях, свечах и цилиндрах гоночных автомобилей.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.