В начале было Слово...

В начале было Слово...

... и слово было у Бога, и этим Богом был, конечно же, не Стенли Гольдблюм. Стенли Гольдблюм вообще не дружил со Словом, в смысле, что был хронически не способен генерировать оригинальные идеи. Зато Стенли был вертлявый и юркий, как хорек, умел за тридцать минут перезнакомиться с дюжиной незнакомых людей и успеть убедить их в том, что для их же собственного блага им следует немедленно заложить родную маму.

С таким талантом Стенли, разумеется, нечего было делать на мясокомбинате, потому как с освежеванных коров много не слупишь. В учебных заведениях Стенли тоже не прижился: вокруг все читали книжки, а Гольдблюм книжек не любил. Он любил улицу, где провел свои детство, отрочество и юность. На улице он образовывался, дрался, выпивал, покуривал травку, заводил приятелей и крутил шуры-муры с беспроблемными девахами.

Вылетев из колледжа и сбежав с мясокомбината, Стенли Гольдблюм нашел себя в самом правильном месте: страховом агентстве. Стенли сразу же выбрал беспроигрышное направление — страхование жизни, здесь его таланты расцвели пышным цветом. Он отлавливал обывателя прямо на улице, на скамейках в парке, в кафе, барах и закусочных. Бесцеремонно подсаживался рядом и заговаривал тоном, не допускающим ослушания.

Жертве даже в голову не приходило, что можно прямо с порога послать непрошеного собеседника к чертовой матери -Стенли не давал опомниться: «Вы знаете, я только что проезжал по 17-й улице и на перекрестке 26-й авеню случилась жуткая авария! Семь трупов! Говорят, у водителя „бьюика“, кажется, его звали Джерри, знаете, толстый такой, лысоватый, лет пятидесяти (тут Стенли вставлял почти зеркальное описание своего собеседника), осталась старая мамочка, парализованная старушка, уже семь лет как в инвалидной коляске, знаете, с такими большими колесами на спицах, жена тоже осталась, кстати, на девятом месяце беременности, ну, и четверо детишек, ясное дело. Сразу после аварии бедняга вылетел через лобовое стекло и воткнулся в фонарный столб — мозги расплескались на 20 футов по кругу!»

Прибалдевшему слушателю Стенли делалось не на шутку плохо, он серел, белел, под конец синел, едва сдерживая рвотные позывы. При любом раскладе его воля была парализовала. Довольный произведенным эффектом Стенли Гольдблюм неожиданно хлопал себя по коленкам, медленно откидывался па спинку стула, а затем молниеносным движением выбрасывал свое тело по направлению к собеседнику. Жертве резкий бросок Стенли напоминал полет Джерри к последнему в своей жизни фонарному столбу. Стенли великодушно протягивал руку помощи: «Я откуда знаю все эти подробности? Не далее как неделю назад Джерри заходил в мой офис и оформил страховку на 20 тысяч долларов. Обычно наш полис рассчитан только на 5 тысяч, но Джерри мне очень понравился, знаете, такое открытое добродушное лицо, глаза голубые-голубые, чистые-чистые... Как вспомню, что полчаса назад видел эти глаза на асфальте... Ужас какой-то! Ну, так вот: мне Джерри жутко понравился, и я предложил ему потрясающий страховой план, который мы резервируем только для vip-кииентов. Между прочим, на этом плане у нас сидят Джек Леммоп и Фрэнк Синатра! Да... Одно утешает: Джерри теперь спокоен на небесах: его дорогую мамочку не сдадут в богадельню, а жене не придется рожать на улице. Думаю, денег хватит даже на колледж для младшенького Айзика».

В этом месте Стенли мастерил мечтательную физиономию, глаза его затягивались трогательной пленкой, он смахивал украдкой (так, чтоб всем было видно) скупую мужскую слезу, потом делал вид, что неожиданно вспомнил о чем-то важном, поднимался и рассеянно тряс руку собеседнику (который и не думал ее протягивать): «Да... Жизнь — штука неожиданная. Никогда не знаешь, удастся ли дожить до вечера. Всего вам доброго!» В девяти случаев из десяти Стенли не успевал сделать и десяти шагов, как в спину ему несся вопль отчаяния: «Подождите! Пожалуйста, подождите!»

По вечерам, оттягиваясь в баре с сослуживцами, Стенли устраивал пари: «Ребята, видите кабана, ну, того, что сиди в углу бара, обливается потом и глушит пятую пинту пива? Готов поспорить, этот хряк— железная „трехшаговка“! Стенли отправлялся к случайной жертве, и — точно: в конце представления тот окликал страхоника-виртуоза уже на третьем шагу.

Так бы и жил Стенли Гольдблюм дальше: помаленьку страховал обывателей, потягивал пивко, лысел и приближался к спокойной пенсионной старости. Забегая вперед, скажу, что, наверное, такой расклад событий был бы для него наилучшим, но... Одно маленькое «но» не давало покоя Стенли Гольдблюму: ему очень хотелось быть богатым. Да, так вот просто и незамысловато: чтоб деньги капали со всех сторон и постоянно. Увы, работая на чужого дядю, богатым стать трудно. А для своего дела нужно как раз то самое Слово с большой буквы, с которым у Стенли не сложилось. Тогда Стенли Гольдблюм стал внимательно присматриваться и прислушиваться: если повезет, то удастся сесть на хвост какому-нибудь изобретательному фраеру!

И фраер не заставил себя долго ждать. Им оказался Гордон Мак-Кормяк, сослуживец Стенли по страховой компании. Гордон был гениальным ирландским выпивохой и шалопаем: он фонтанировал сногсшибательные идеи, с которыми сам ничего не мог поделать. Как-то раз, после очередной тяжелой попойки. Гордон Мак-Кормик придумал совершенно новый, доселе не ведомый финансовый инструмент.

Обывателям нравится повторять одну глупость: «Все гениальное — просто!» Ну да, конечно. Непонятно только, почему вокруг так мало гениев. Идея Мак-Кормика, слава богу, простой не была, потому-то до нее никто и не мог додуматься, в том числе и Стенли Гольдблюм. Правда, история партнерства двух страховых агентов наглядно демонстрирует, что в бизнесе гениальность — дело десятое.

Вот что придумал Гордон Мак-Кормик. Какими бы привлекательными ни казались условия страхового полиса, они всегда будут отпугивать подавляющее большинство людей, которых просто-напросто не устраивает дилемма: взносы нужно платить сейчас, а компенсация наступит только после смерти! На такую схему покупаются только большие альтруисты, типа нашего Джерри из «бьюика», который готов был пойти на все ради своих дорогих родственников. Гордон придумал, как можно страховать жизнь, не внося ни единого цента! Для этого ему понадобилось соединить две, на первый взгляд, несовместимые вещи: страховой полис и акции паевого фонда, Выглядело это так:

1. Клиент приобретает долю в паевом фонде.

2. Клиент подбирает приглянувшуюся ему программу страхования своей жизни.

3. Клиент берет кредит под залог своей доли в паевом фонде и выплачивает из него ежегодную страховую премию.

4. Через 10 лет клиент погашает задолженность по кредиту вместе с процентами, продав по текущей себестоимости либо свой страховой полис, либо акции паевого фонда.

5. Все деньги, что удастся выручить за счет удорожания активов (акций паевого фонда и самого страхового полиса) сверх выплат по полису и кредиту, составят дополнительный доход клиента.

Ну, как — просто? Зато как гениально! На протяжении 10 лет клиент практически бесплатно имеет за спиной отличный страховой полис, а также периодически получает дополнительный доход от своей доли в паевом фонде. Через десять лет всю схему можно прокручивать с самого начала.

Вторая гениальная идея Гордона Мак-Кормика заключалась в том, что по всем пунктам схемы клиент должен получать удовлетворение из одних рук! Иными словами, нужно создать компанию, которая будет управлять и паевым фондом, и страховыми полисами, и кредитованием клиентов.

Сгенли Гольдблюм выслушал соображения Гордона Мак-Кормика и загорелся не на шутку. Отдадим должное нашему герою: одно дело — пусть и гениальная, но голая идея, другое — ее практическое воплощение. Гордон Мак-Кормик, как мы уже сказали, фонтанировал идеи, но реализовывать ничего не умел. И тут как нельзя кстати оказались коммуникационные таланты Гольдблюма. Он развил бешеную деятельность, обегал сотни своих клиентов, знакомых, соседей, родственников и знакомых родственников соседей и уже через две недели насобирал нужную сумму для запуска проекта.

Новую компанию назвали Equity Funding Corporation. В состав учредителей пошли четыре человека с равными долями; Стенли Гольдблюм привлек своего близкого кореша Майкла Риордана, а Гордон Мак-Кормик притащил до кучи своего собутыльника, имя которого в анналах истории не сохранилось. На дворе стоял 1960-й год.