66. Успенский собор Кремля

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

66. Успенский собор Кремля

Просторна и светла Соборная площадь Кремля. Архитектурный ансамбль, возведенный на ней более 500 лет назад, неповторим по своей красоте и великолепию. Здесь и величественные храмы-богатыри, и храмы легкие, причудливые, словно игрушечные в сравнении с ними.

Ныне существующие соборы стоят на месте более древних. Первостепенную роль в ансамбле Соборной площади играет Успенский собор. Исследователи считают, что ему предшествовали три храма: деревянная церковь XII века, Дмитровский собор XIII века и белокаменный храм времен Ивана Калиты.

К концу XV века белокаменный храм стал для Москвы тесен, сильно обветшал и грозил падением. Поэтому Иван III и митрополит Филарет задумали разрушить старый храм и на его месте возвести новый собор. Были объявлены традиционные торги-соревнования, победителями которых оказались зодчие Иван Кривцов и Мышкин, имени которого документы почему-то не называют. В 1472 году мастера приступили к строительству, которому не суждено было завершиться.

Прошло два года, и храм был уже выведен до самых сводов. В тот день работники и каменотесы, за час до заката, спустили рукава, надели шапки и разошлись по домам ужинать. Однако ж, пока было светло, еще многие москвичи взбирались на подмостки — поглядеть. «Чудна вельми и превысока зело!» — говорили они о новом соборе. Но после заката ушли и они. А потом случилось неслыханное дело — затряслась земля.

Сперва упала северная стена. За ней наполовину разрушились западная и устроенные при ней хоры. Весь город опечалился гибелью собора, и великий князь Иван III решил призвать мастеров из других стран. Во всех странах европейских превыше всего ценилась тогда итальянская работа, и в июле 1474 года поехал в Венецию русский посол. От верных людей узнали, что служит у венецианского дожа хороший зодчий из Болоньи — Аристотель Фиораванти. Еще лет 20 назад придумал он такую механику, что на 35 футов передвинул колокольню со всеми колоколами. В городе Ченто, где колокольня скривилась, Аристотель выпрямил ее, не вынимая ни одного кирпича.

Но дожу Марчелло решительно не хотелось отпускать в далекую неизвестную Русь своего лучшего архитектора, ссориться же с Иваном III было невыгодно. Именно он натравил татарского хана на турок — исконных врагов Венеции. Да и сам Аристотель не возражал против поездки. Несмотря на свои 60 лет, он был любознателен, как юноша. Загадочная, никому не известная страна неудержимо влекла его к себе.

Почти три месяца продолжался путь до далекой Московии — выехали зимой, а в Москву прибыли в начале апреля 1475 года. С интересом рассматривал итальянский мастер непривычную для себя архитектуру. Больше всего его привлекала деревянная резьба наличников окон, крылец и ворот. Несмотря на утомительное путешествие, итальянец отказался отдыхать и в тот же день поехал на стройку. Он обследовал остатки разрушенного собора, хвалил прекрасную работу русских каменотесов, но тут же отметил невысокое качество извести.

Строить заново северную сторону собора Фиораванти не согласился, решив все сломать и начать заново. Однако начинать стройку архитектор не торопился. Он понимал, что не может не считаться с обычаями и вкусами русского народа, не должен искусственно переносить сюда привычные ему формы западной архитектуры. И поэтому, закончив закладку фундамента, Аристотель Фиораванти отправился путешествовать по стране, чтобы познакомиться с древнерусским зодчеством.

Князь Иван III посоветовал итальянцу взять за образец владимирский Успенский собор, и отправился Фиораванти в прославленную столицу суздальских князей — город Владимир. Войдя внутрь Успенского собора, архитектор остановился. На разноцветных майоликовых плитках пола дрожали блики лампад. Своды, столбы и стены храма были покрыты громадной фреской, изображавшей Конец света. Широкие, как бы небрежные мазки делали людские тела и лица живыми, почти осязаемыми.

Человечность образов фресок поразила итальянского зодчего. Даже выросший среди прекрасного искусства Италии Фиораванти был восхищен талантом русского художника и немедленно осведомился у переводчика о его имени. «Звали его Андреем Рублевым», — с гордостью ответил толмач.

Размах, величие и одновременно строгая красота, замечательное умение строителей сочетать красоту храмов с природой и окружающим городом произвели глубокое впечатление на итальянца. Полный новых мыслей, он вернулся в Москву. Четыре года под его руководством возводили московский Успенский собор русские каменщики и плотники. Кирпич обжигали в специальной, совсем по-новому устроенной печи. Он был уже, продолговатее прежнего, но такой твердый, что нельзя было его разломить, не размочив в воде. Известь растворяли как густое тесто и мазали железными лопатками. И впервые на Руси все делали по циркулю и по линейке.

Фиораванти научил москвичей закладывать в стены железные связи взамен быстро гниющих дубовых, сводить крестовые своды, делать красивые двойные арки с «вислым каменьем». Скоро итальянские приемы сделались русскими, родными и в общем облике всякой отделки не оставили даже и следа собственно итальянского характера.

На кремлевском холме возрастало здание строгой и торжественной архитектуры.

Увенчанный пятью золочеными куполами, собор был виден с различных точек Москвы, хотя он был совсем не велик.

Не только торжественной монументальностью и строгостью, но и своей необычностью поражала современников архитектура Успенского собора. Повторяя формы владимирского оригинала, Фиораванти украсил фасады своего творения аркатурным пояском и завершил их характерными для русского зодчества полукружиями закомар.

Белокаменные стены оживлялись пилястрами, поясом арочек и узкими щелевидными окнами. Особенно же оригинально итальянец решил внутреннее пространство храма: оно без хор и, что главное, поражает своим светлым простором, открывающимся с первого взгляда. А внутри собора расписанные фресками и украшенные мозаиками столбы поддерживали своды просторного зала, пол которого был вымощен мелким камнем.

Над фасадами величаво и торжественно поднялись на световых барабанах пять шлемовидных куполов, подхватывая вертикальный строй пилястр, членящих стены.

Многое в Успенском соборе напоминало древнерусское зодчество, но в то же время он не был простым повторением владимирского храма. Талантливый итальянский архитектор сумел соединить достижения мастеров своей родины с наследием древних строителей гостеприимно принявшей его страны. Фиораванти внес такие новые элементы, как геометрическое членение объемов и фасадов собора, равные размеры закомар, пять (вместо трех) алтарных апсид, лишь незначительно выступающих на глади стены.

Талантливый зодчий-иностранец сумел понять, что Владимир был уже старой столицей, а теперь возвышалась новая — Москва. И еще он почувствовал, что роль нового храма велика не только в архитектурном пространстве Соборной площади Кремля, но и в жизни всего государства.

Летом 1479 года, когда сняли строительные леса, взору москвичей предстал новый храм, построенный «по всей хитрости» Летописец отмечал, что Успенский собор подобен монолиту — «яко един камень». Москвичи пришли в восторг.

Успенский собор становился главным на Руси В нем оглашались государственные акты, в алтаре храма хранились важнейшие государственные документы. Здесь возводили в духовный сан и хоронили митрополитов и патриархов всея Руси. Здесь у гроба митрополита Петра и перед общерусской святыней — иконой «Богоматерь Владимирская» удельные князья и «все чины» приносили присягу верности Москве и великому князю, а впоследствии царю Перед военными походами воеводы получали в соборе благословение, позже венчались на царство русские князья и цари.

В Успенском соборе проходили наиболее значимые для государства церемонии бракосочетания: князя Василием I, сына Дмитрия Донского, и литовской княжны Софьи Витовтовны, Ивана III и Софьи Палеолог, Василия III и Елены Глинской — матери Ивана Грозного.

Значение собора подчеркивалось и его богатым убранством. Живопись внутри храма была исполнена вскоре после его освящения. В 1481 году «иконник Дионисий, да поп Тимофей, да Ярец, да Коня» украсили собор трехъярусным иконостасом. Возможно, они же расписали и алтарь, а полностью собор был расписан к 1515 году. Некоторые живописные композиции сохранились и до наших дней. Среди них «Семь спящих отроков эфесских», «Сорок мучеников севастийских», росписи Похвальского придела в алтаре и т. д.

Исключительную ценность представляют иконы собора, например, «Владимирская Богоматрь» византийского письма XI века (ныне хранится в Третьяковской галерее), «Святой Георгий» — работа новгородского художника XII века с изображением «Богоматери Одигитрии» на оборотной стороне. Святой Георгий почитался как покровитель воинов. На иконе он изображен юношей в доспехах на золотом фоне. В правой руке он держит копье, в левой — меч. Лик его полон мужества и стойкости. В этом образе воина, покровителя ратоборцев, воплотились величие и торжественность, свойственные всему искусству того времени.

В местном чине иконостаса над входом в дияконник находится икона «Спас Ярое Око», написанная в Москве в 40-х годах XIV века.

Асимметричный абрис головы Спаса, глубокие складки на шее, морщины на лбу, тонкий изгиб бровей над темными глазницами создают образ необыкновенной эмоциональной силы и напряженности. В Успенском соборе хранятся икона «Спас Оплечный» и другие шедевры, а также ценные произведения декоративного искусства.

К их числу относятся моленное место Ивана Грозного в виде узорчатого шатра (известное также под названием «Мономахов трон»), выполненное великолепными резчиками по дереву в 1551 году; центральное паникадило «Урожай» с изображением воинского ордена — Георгиевского креста. Оно является памятником победы в Отечественной войне 1812 года и отлито из серебра, отбитого у наполеоновских войск, ограбивших Кремль.

Как известно, войска Наполеона устроили в Успенском соборе конюшни. Из храма было похищено большое количество драгоценной церковной утвари, серебряные и золотые оклады с иконостаса и некоторых икон, разорены серебряные раки митрополитов. По замыслу императора, отступающие войска должны были взорвать собор, но, к счастью, это осуществить им не удалось. После изгнания интервентов из Москвы в Кремле были проведены обширные реставрационные работы. Именно тогда и появилось в Успенском соборе центральное паникадило «Урожай». Его отлили из 328 килограммов серебра, которое казаки отбили у отступающих французов Иконостас собора вновь украсили великолепные оклады, выполненные по образцу древних.

Архитектуре Успенского собора в течение XVI–XVII веков подражали многие строители, а Успенские соборы в Ростове Великом, Троице-Сергиевой лавре, Софийский собор в Вологде и некоторые другие сооружены под непосредственным воздействием кремлевского Иосиф Волоцкий назвал Успенский собор «земным небом, сияющим, как великое солнце, посреди земли Русской».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.