Гастрономия еврейской ассимиляции

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Гастрономия еврейской ассимиляции

Человек заходит в китайский ресторан.

– Какое у вас на сегодня фирменное блюдо? – спрашивает он.

– Баклажанная пармигиана, – отвечает официант.

– Но это же китайский ресторан. Почему у вас в меню баклажанная пармигиана?

– Потому что это еврейский район.

Выражение «плавильный котел» указывает на кухню, и, вероятно, это не случайное совпадение, поскольку легче всего разные этнические группы ассимилируются в американскую жизнь через свои пристрастия в еде. Китайская, а за ней и итальянская кухни с давних пор являются наиболее притягательными. По последним подсчетам выяснилось, что в Соединенных Штатах есть 53 кошерных китайских ресторана и гораздо большее число кошерных пиццерий. Кошерная обстановка китайских ресторанов отражается в их названиях, соединяющих в себе еврейские и китайские составляющие: Моше Пекин, Шан-Чай и Тейн Аи-Чоу (на иврите «теин ли» означает «дайте мне») – три из наиболее известных. Это единственные места, где религиозные евреи могут заказать себе «свиные ребрышки», которые в кошерных ресторанах приготовляются из говяжьих, а не свиных ребер.

В книге «От Зелъцера: доступное руководство для четырех поколений евреев в Соединенных Штатах» Питер Хочтейн и художник Санди Хофман использовали пищу для высмеивания еврейской американизации в ходе последних семидесяти пяти лет.

Ограничения в питании евреев:

Первое поколение: все не кошерное.

Второе поколение: все не кошерное за исключением китайской кухни.

Третье поколение: все, содержащее холестерин.

Четвертое поколение: все мясное и все, что выращено искусственным путем.

В другом месте высмеиваются завтраки четырех поколений.

Первое поколение: рогалик и копченая лососина с чашкой чая.

Второе поколение: рогалик и копченая лососина с чашкой кофе.

Третье поколение: рогалик и лососина из Новой Шотландии (провинция в Канаде. – Примеч. пер.) с чашкой эспрессо.

Четвертое поколение: пара круассанов, омлет с добавлением кухонных трав и стакан снятого молока.

Структура книги «От Зелъцера», описывающая хронологию перехода четырех поколений от следования еврейским предписаниям к исключительной приверженности американизмам и ассимилированию, может восприниматься как юмористическая пародия на трагическую историю И. А. Переца, одного из великих ранних мастеров литературы на идише. В рассказе Переца «Четыре поколения, четыре завещания»[115] идет речь о завещаниях одной семьи.

Первое завещание было написано благочестивым евреем, и в нем лишь несколько строк. Автор завещает детям свои книги, просит свою жену приютить бедную девочку-сироту и непрестанно просит Божьего благословения своим наследникам.

Второе завещание написано сыном этого человека и выражает пожелание, чтобы мужская часть его наследников ежедневно изучала Талмуд и чтобы дочери и жена также изучали священное писание. Он хочет, чтобы по крайней мере десятая часть его имущества, а также десятая часть годового дохода семьи были потрачены на благотворительность.

Внук главы рода составил третье завещание. Будучи «современным» человеком, в своем завещании он почти не касается еврейских вопросов: «Надо отправить телеграмму в Париж, – начинается послание, – и отложить похороны до прибытия моего сына». Поскольку он не надеется, что сын станет читать для него поминальную молитву Каддиш, он просит, чтобы наняли образованного человека, который сможет это прочесть. Содержание завещания главным образом посвящено различным выплатам, связанным с его внушительным имуществом, и снабжено советами о том, как управлять семейным бизнесом.

Четвертое завещание составлено уже правнуком старого еврея, который был столь предан еврейским наукам, и для которого первоочередным было то, чтобы его семья жила действительно еврейской жизнью, и отсюда столь патетическое заявление: «Я, сын Морица Бендицона, покидаю этот мир без счастья и без сожаления, но из-за [его] пустоты… Я не могу больше жить, поскольку на земле мне больше нечего делать… Я менял людей и языки как перчатки». Этот человек подписал завещание и покончил с собой.

Конечно, Перец был неправ в своем предположении, что все ассимилировавшиеся евреи стали страшно несчастными. Но он был прав в том, что, когда евреи перестают читать еврейские книги и перестают проявлять благотворительность по отношению к еврейским организациям, они теряют свою связь с еврейским народом. Как писал Герман Вок в своей духовной биографии «Это мой Бог»: «[Евреи, которые ассимилируются]… теряют свою связь с иудаизмом, вот и все; теряются по дороге, которая поглотила гораздо больше евреев, чем гитлеровский террор. Конечно, они продолжают жить своей людской жизнью, но с военной точки зрения нет особой разницы между тем, была ли дивизия уничтожена или же она рассеялась по горам и весям, посбрасывав с себя свою униформу».[116]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.