Швеция: соседи Карлсона и Пеппи Длинный Чулок

Швеция: соседи Карлсона и Пеппи Длинный Чулок

Система спецслужб страны состоит из:

Военной разведки ;

Радиоуправления национальной обороны ;

Шведской секретной полиции .

Военная разведка

Военная разведка MUST (МУСТ) с 1994 года непосредственно подчиняется Верховному главнокомандующему Вооруженных сил Швеции.

В структуру спецслужбы входят шесть отделов:

Анализа и обработки информации;

Оперативной деятельности;

Сбора информации о вооруженных силах других стран;

Отдел разведки и безопасности;

Сбора информации специальными средствами.

Официальный сайт организации: http://www.hkv.mil.se/

Радиоуправление национальной обороны

Радиоуправление национальной обороны (FRA) — это гражданское ведомство, подчиняющееся Министерству обороны.

Состоит из управлений:

Сбора данных;

Обработки, отчетов;

Системы электронной разведки;

Системного развития;

Системного сопровождения;

Административного.

В распоряжении FRA есть несколько центров радиоперехвата на территории Швеции, корабль «Орион» и два самолета-шпиона «Гольфстрим IV».

Официальный сайт организации: http://www.fra.se/

Шведская секретная полиция

Шведская секретная полиция SAPO (СЕПО) имеет трехуровневую структуру управления: Управление и секретариат; отделы в центральном аппарате и региональные подразделения.

Управление:

генеральный директор;

заместитель генерального директора;

исполнительный секретарь — два человека;

администраторы (пять человек).

Каждый из администраторов отвечает за одну из сфер:

1. Дела иностранцев. Занимается случаями, подпадающими под действия шведских законов о гражданстве и иностранцах.

2. Информационный секретариат. Отвечает за внутренние и внешние связи.

3. Внутренней ревизии. Отвечает за расследования случаев нарушения закона сотрудниками ведомства в ходе их служебной деятельности.

4. Советник по вопросам безопасности.

5. Противодействие уголовной преступности, организация охраны руководителей страны, составление бюджета.

Секретариат включает девять подразделений:

Управление по делам иностранцев (Aliens Affairs) — отвечает за все случаи, подпадающие под действие шведских законов об иностранцах и о получении гражданства;

Управление информации (Information Secretariat) — отвечает за внутренние и внешние коммуникации и взаимодействия с другими организациями;

Управление внутреннего аудита (Internal Audit) — оценивает работу сотрудников, а также контролирует соблюдение ими законов;

Управление внутренней безопасности (Internal Security) — защита информации и контрразведывательное обслуживание;

Юридический секретариат (Legal Secretariat) — выполняет функции юридического отдела;

Управление планирования (Planning Secretariat) — разработка стратегического плана и контроль за его выполнением;

Секретариат по координации контртеррористических мероприятий (Secretariat of the Counter-Terrorism Co-operative Counci);

Секретариат политики безопасности (Security Policy Secretariat) — отвечает за анализ информации.

Также структура центрального аппарата включает в себя 17 отделов. Из них пять считаются основными:

Отдел контрразведки (The Counter-Espionage Unit);

Отдел антитеррора (The Counter-Terrorism Unit);

Отдел защиты конституционного строя (The Protection of the Constitution (Counter-Subversion) Unit) — политический сыск;

Отдел профилактической безопасности (The Protective Security Unit) — проверяет соблюдение требований по обеспечению безопасности (в т. ч. и по защите информации);

Отдел организации охраны руководства страны (The Dignitary Protection Unit).

Также существуют семь информационно-аналитических и административно-хозяйственных отделов:

Отдел оценки угроз (The Threat Assessment Unit) — основная задача выявление угроз для руководства страны. На основе полученных этим подразделением данных Отдел охраны руководства страны проводит мероприятия в сфере безопасности;

Отдел наружного наблюдения (The Surveillance Unit);

Отдел документации и архив (The Documentation Unit);

Отдел международных связей (The International Liaison Unit). Отвечает за контакты с иностранными спецслужбами;

Оперативно-технический отдел (The Technical Unit);

Отдел кадров (The Human Resources Unit);

Финансово-экономический отдел (The Economy Unit).

Еще есть пять отделов, отвечающих за связь с региональными подразделениями:

Отдел Юг;

Отдел Запад;

Отдел Центральный Нижний;

Отдел Центральный Верхний — отвечает среди прочего за Стокгольм;

Отдел Север [758].

По официальным данным, в региональных подразделениях СЕПО трудятся 10 % сотрудников [759].

Бюджет на 2003 год — 597 млн. крон.

Численность персонала — около 900 человек. Из них половина сотрудники полиции, остальные — гражданские специалисты.

Официальный сайт: http://www.sakerhetspolisen.se

Терминаторы на фронтах тайной войны

Спецслужбы этой страны считаются самыми агрессивными и жесткими среди Скандинавских стран. При этом «шведскому правительству и парламенту не дано право требовать сведений от тайной полиции. Архивы тайной полиции Швеции доступны исследователям, но недоступны правительству» — так писал о секретных службах этой страны финский журналист С. Исотало [760].

Шведская военная разведка считается одной из самых профессиональных не только в Балтийском регионе, но и в мире. Еще до распада СССР ею предпринимались неоднократные попытки создать агентурную сеть на территории Советского Союза. В качестве примера — краткий рассказ об одной из успешных операций «холодной войны».

В 80-е годы прошлого века ведущие разведки Запада сосредоточили усилия на поиске сведений о новейшем тогда российском бомбардировщике Ту-22М. Сложную задачу решил офицер МУСТ, приехавший в нашу страну под дипломатическим прикрытием. Он начал свою деятельность с ознакомительной поездки по Ленинградской области. Маршрут проходил вдали от оборонных объектов и не вызвал подозрений у КГБ. «Дипломату» удалось засечь самолет на взлете, сфотографировать его и определить три важных параметра, ранее неизвестных на Западе. Все это в 30 км от аэродрома в течение нескольких минут визуального наблюдения. Сотрудник МУСТ даже сумел указать точное место базирования секретного бомбардировщика, хотя в данном районе располагалось несколько военных аэродромов [761].

В середине 90-х годов одной из приоритетных задач МУСТ в России и странах Балтии был поиск лиц, связанных в силу профессиональных обязанностей с деятельностью иностранных подводных лодок в территориальных водах Швеции. Об этом в одном из газетных интервью заявил бывший главнокомандующий ВС Швеции Б. Густафсон. На охоту за российскими подводными лодками в 80—90-е годы прошлого века правительство страны потратило более 3 млрд. марок [762].

В начале 1996 года в России вспыхнул международный шпионский скандал. Из нашей страны был выслан резидент военной разведки МУСТ. И это был первый, но не последний провал шведской военной разведки в нашей стране.

В том же году, 23 февраля, во время встречи с агентом — гражданином России был задержан представитель шведского государственного концерна «Цельсиус тех» Ханс Петер Нордстрем. Согласно официальной версии, с момента пересечения разведчиком российской границы до встречи с агентом в одном из залов Военно-морского музея в Санкт-Петербурге иностранец постоянно находился под надзором сотрудников службы наружного наблюдения. У задержанных изъяли две тысячи долларов (гонорар агента) и катушку с фотопленкой (были запечатлены 23 документа с грифами «секретно» и «совершенно секретно»).

Сначала скандал постарались замять. «Сгоревшего» разведчика тихо выставили из страны. Об инциденте узнали журналисты. Появилась серия статей в российской и шведской прессе. Официальные лица Швеции сначала хранили молчание, но затем были вынуждены как-то прокомментировать случившееся. Председатель комитета парламента по контролю за деятельностью разведки Р. Дальберг признал, что спецслужбы действительно направляли своего связника в Санкт-Петербург. Тем самым он косвенно подтвердил причастность Нордстрема к военной разведке.

Хотя на этом шпионские похождения этого человека не закончились. На авиасалоне в Фарнборо (под Лондоном) он проявил повышенный интерес к российскому «Су-37». По-видимому, такая активность не понравилась Лубянке, и в московской прессе появилось несколько статей о его неудачном вояже в Санкт-Петербург.

Существует две версии того, как российская контрразведка заранее узнала о визите офицера МУСТ. Согласно первой, в рядах шведских спецслужб работает высокопоставленный «крот», который регулярно информирует СВР или ГРУ об операциях в отношении России. Вторая версия, более реальная, — операция была заранее спланирована чекистами или «тайный информатор Стокгольма» после вербовки сообщил о гнусном предложении иностранца куда следует. В любом случае в ФСБ знали о факте вербовки, и связники МУСТ оказывались «под колпаком» контрразведки. А дальше Лубянке нужно было решить — спровоцировать скандал или начать оперативную игру. В любом случае Москва бы выиграла. В первом случае — на дипломатическом фронте, а во втором — на тайном. Вместо секретных сведений в Швецию поступала бы дезинформация [763].

Российский капитан на тайной службе у шведского короля

В июле 1996 года свои услуги шведской военной разведке предложил капитан 3-го ранга Сергей Величко, проходивший службу в Балтийске в должности помощника командира одной из воинских частей. Он установил контакт с офицером центрального аппарата МУСТ П. Джонсоном, который в качестве переводчика был прикомандирован к экипажу минного заградителя ВМС Швеции «Визборг». Корабль прибыл с дружественным визитом на празднование 300-летия российского военно-морского флота.

Разумеется, о таком предложении российского моряка П. Джонсон сразу же поставил в известность своих шефов в Стокгольме. Там это известие вызвало переполох. Подобного рода удача случается крайне редко, и соблазн приступить к немедленной вербовке российского «инициативника» был велик. Однако в МУСТ не спешили, опасаясь очередной неудачи. Ведь не прошло и полгода после скандального февральского провала в Санкт-Петербурге, и риск новых возможных разоблачений действовал как холодный душ на разгоряченных внезапно представившимся счастливым случаем шведов.

В результате всестороннего обсуждения ситуации в штаб-квартире шведской разведки, в которой приняли участие руководитель МУСТ генерал Э. Руссандер и еще несколько человек из числа ведущих оперативных сотрудников, там решили не форсировать события и выбрали неторопливую тактику. Осторожный обмен письмами между Величко и шведской разведкой продолжался больше года. Наконец последовало приглашение на встречу [764].

После дела Нордстрема МУСТ не захотел посылать своих связников в Россию и выбрал другой вариант — агенту назначили рандеву в столице Литвы. Прибыв в Вильнюс 22 ноября 1997 года, он в тот же день должен был выехать обратно в Калининград, чтобы уже в понедельник как ни в чем не бывало появиться на службе.

Прибыв на конспиративную квартиру, оборудованную средствами видео— и аудиозаписи, российский офицер, понимая, что совершает государственную измену, в течение нескольких часов подробно отвечал на задаваемые ему вопросы о структуре Балтийской военно-морской базы и действительном наименовании входящих в нее корабельных соединений, а также о возможностях используемой Балтфлотом аппаратуры в интересах ведения радио— и радиотехнической разведки, то есть выдал сведения, составляющие государственную тайну, которые были известны ему по службе. За это он получил от МУСТ денежное вознаграждение в размере трех тысяч долларов США, а также деньги на обратный билет. Здесь же Величко был передан телефонный номер в Стокгольме (885-11-32) для экстренной связи со шведской военной разведкой. Одновременно агент получил задание после увольнения с военной службы устроиться на работу референтом в Информационный центр разведывательного управления Балтийского флота. «Если сумеете это сделать, вы можете не беспокоиться о финансовой стороне после вашего приезда в Швецию», — было заявлено ему.

Ежегодно Величко имел доступ примерно к 400 документам и директивам с грифами «секретно» и «совершенно секретно», систематически присутствовал на закрытых служебных совещаниях, поэтому его разведывательные возможности были весьма высоки [765].

Вторая встреча с офицерами МУСТ состоялась 12 сентября 1998 года и снова в Вильнюсе. На этот раз опрос офицера продолжался в течение нескольких суток. Тематика вопросов касалась деятельности отдельного дивизиона разведывательных кораблей Балтийского флота (БФ); организации и ведения радиоразведки за противоминными операциями ВМС Швеции; ведения и результатов радиоразведки за ВМС Швеции и их базами; назначения и результатов работы постов радиотехнической разведки БФ; структуры, назначения и возможностей радиоотряда особого назначения Балтийского флота; состава, мест дислокации и действительных наименований частей разведки БФ, Московского военного округа и Главного разведывательного управления Генерального штаба ВС РФ; мест дислокации особо важных объектов и воинских частей Балтийского флота. Вознаграждение Величко, как и в прошлый раз, составило 3 тыс. долларов.

5 февраля 1999 года, следуя в Вильнюс на очередную встречу с офицерами МУСТ, агент взял с собой выписку секретной сводки разведуправления БФ о военно-морских силах Швеции и черновой вариант секретного информационного донесения этого же управления, некоторые данные по проведению комплексной проверки системы управления и связи ВМС Швеции, которые он добыл по заданию шведской разведки. Однако к этому времени капитан 3-го ранга уже находился в активной оперативной разработке, которую осуществляло Управление ФСБ по Балтийскому флоту и войскам Калининградской области в контакте с УФСБ Калининградской области. В целях недопущения нанесения дальнейшего ущерба внешней безопасности России было принято решение пресечь его шпионскую деятельность.

С. Величко был задержан контрразведчиками на железнодорожном вокзале Калининграда. Внезапность происходящего вызвала у него шоковое состояние. Сразу же после этого офицера доставили в здание Калининградского УФСБ, где был осуществлен его опрос о шпионской связи с иностранной спецслужбой. На основании полученных материалов в отношении Величко возбудили уголовное дело по статье 275 УК РФ «Государственная измена в форме шпионажа». В процессе произведенного впоследствии обыска в его квартире в Балтийске контрразведчики обнаружили и изъяли рабочие тетради и другие служебные записи Величко, содержащие государственные секреты.

Первую беседу с провалившимся агентом МУСТ лично провел один из руководителей Управления военной контрразведки ФСБ. Предъявленные С. Величко факты его противоправной деятельности в сочетании с правильной тактикой беседы привели к тому, что капитан 3-го ранга дал подробные пояснения о своих контактах со шведской военной разведкой и в конечном итоге согласился сотрудничать со следствием.

7 февраля 1999 года под контролем контрразведки Величко позвонил в Стокгольм в штаб-квартиру МУСТ своему связнику и сообщил, что приехать на встречу в Вильнюс не смог в связи с болезнью. После этого телефонного разговора на его абонентский ящик в Калининграде поступили два письма от П. Джонсона, в которых назначались новые встречи в Литве. Таким образом, МУСТ, не подозревая о случившемся, собственноручно подтвердил используемые ими каналы связи со своим агентом в России и укрепил доказательную базу следствия [766].

После проведения необходимых процессуальных действий в рамках предварительного следствия материалы уголовного дела были переданы в военный суд Балтийского флота, который, рассмотрев представленные следствием материалы, признал С. Величко виновным в совершении преступления. Учитывая помощь, оказанную им следствию, суд счел необходимым назначить Величко меру наказания ниже низшего предела, предусмотренного УК РФ по статье 275. Бывший офицер лишен воинского звания и государственных наград. Его приговорили к пяти годам тюремного заключения [767].

Москва наносит ответный удар

Утверждать, что советская, а теперь российская разведка пассивно ведет себя в Швеции как истинный джентльмен, — неверно. Более того, отдельные операции отечественных спецслужб в этой северной стране поражают своим изяществом и простотой.

Классический пример — серия операций по линии научно-технической разведки, которые успешно реализовал агент ГРУ в США. Этот сотрудник МУСТ добыл множество военных технологий и новейших образцов вооружения для своей родины (при этом не нарушив ее интересов) и СССР. Интересны и методы добычи секретных сведений, которые использовал С. Веннерстрем («Орел», «Викинг»). Карьеру двойного агента он начал в 1949 году.

В марте 1952 года он прибыл в Вашингтон, чтобы занять должность шведского авиационного атташе. Москва сориентировала его на сбор и передачу любой информации, которую ему удастся получить, о новейших разработках бомбардировщиков, истребителей, управляемых ракет, бомбовых прицелов, радиолокаторов, высокочастотного радио и современной фоторазведывательной аппаратуры.

Он должен был фотографировать наиболее интересные документы, а кассеты с пленками передавать связнику — офицеру ГРУ, находящемуся в США под «прикрытием» аппарата военных атташе.

Среди основных обязанностей шведского военно-воздушного атташе в Вашингтоне была закупка военного оборудования для ВВС и одновременно военно-техническая разведка. Поэтому в аппарате атташе работали два помощника — один с экономической подготовкой (закупка), а другой специализировался на НТР. Плюс три секретаря для ежедневной рутинной работы [768].

Позднее он вспоминал: «Пленка, переданная мною в первый раз, содержала разработки миниатюрных электронных ламп, что значилось под номером восемь в списке заданий Центра. Я помню этот пункт, потому что обращаться к нему приходилось много раз. Подобная тематика имела большое значение прежде всего для ракетостроения. Эти же лампы, правда в других вариантах, представляли интерес и для Швеции».

Вскоре Веннерстрему удалось получить новые сведения о миниатюрных лампах, интересующих Центр. На этот раз результатом работы в фотолаборатории стали девять кассет с пленкой. Фотографировать документы он обычно старался до или после окончания рабочего дня, когда находился один в своем кабинете военно-воздушного атташе в посольстве. Если бы кто-нибудь и вошел неожиданно во время этой процедуры, то «Орел» всегда мог сослаться на выполнение задания родного государства. То же самое он регулярно делал в интересах шведской разведки [769].

Откуда он получал секретные документы? Источников было множество. Например, после посещения одной из авиабаз, расположенной около Лас-Вегаса, «без каких-либо трудностей мне удалось получить в «Нелиссе» именно то, чего хотели русские. «Принципы конструкции прицела для метания атомных бомб» — так значилось в списке…

Русские инженеры полагали, что это очень секретно и труднодоступно, потому что сами жили в обстановке традиционной секретности. Но в США граница доступности определялась иным способом.

Инструкции с описанием правил обращения и практического использования делались, разумеется, секретными. Но техническое описание оборудования редко снабжалось этим грифом. Они были труднодоступными лишь из-за ограниченного распространения. Однако Москву в данное положение вещей я посвящать не стал…

Впоследствии американская сторона заявила, что секретных материалов, если бы захотел, я мог бы посылать в ГРУ в сотни раз больше. Это показывает, что они не совсем понимали, о чем речь. Во-первых, я был слишком перегружен текущей работой, чтобы успевать сверх возможного. А во-вторых, вопрос не стоял так, чтобы захватывать все без разбору. Существовали точные указания как со шведской стороны, так и со стороны Центра: что именно они хотели бы получить. И выходить за эти рамки — кроме исключительных случаев — у меня не было полномочий» [770].

А предложений о продаже описания военных технологий поступало «Викингу» множество. Дело в том, что корейская война приближалась к концу. Это породило обычный спад в количестве военных заказов. Организации по сбыту делали все, чтобы найти новых покупателей — как больших, так и маленьких, — и их представители рыскали кругом, как пиявки. И общительный Веннерстрем всюду натыкался на них. Они приходили в его офис, искали встреч на приемах и предприятиях. «Орлу» действительно не было нужды охотиться за ними. Скорее это делали сами бизнесмены.

Но, как достойный представитель своей нации, он не проявлял торопливости: отбирал спокойно и медленно. Для начала завел чрезвычайно подробную картотеку на всех «соискателей». Постепенно их число перевалило за сотню, и стало невозможно помнить каждого. Тогда он стал фиксировать только наиболее существенное и самое интересное о них. Если предстояла встреча с кем-то — достаточно было взять карточку и освежить в памяти все, связанное с этим человеком: что он раньше говорил, где и когда с ним встречался и так далее. Короче, было стабильное намерение объективно оценить возможности каждого претендента на дополнительный заработок.

Первым продавцом стал некто Джонсон — совладелец небольшого импортно-экспортного предприятия. Сначала он передал список камер для фотографирования с самолета с подробными тактико-техническими данными и ценами. Затем «Викинг» заказал ему образец сверхчувствительной инфракрасной пленки.

Позднее агент вспоминал: «Он достал не просто кусочек образца. Он притащил целую катушку, которая весила несколько килограммов! При ее передаче не было ничего примечательного. Джонсон спокойно пришел в мой офис, отдал образец и в обычном порядке выдал квитанцию. Оплата наличными. Едва он ушел, я сжег квитанцию, поскольку детального отчета Центр от меня не требовал».

«Орел» создал целую агентурную сеть, которая регулярно и оперативно выполняла все «заказы» советской и шведской разведок.

«Со временем появились новые «леваки». Все они были легкодоступны, потому что их в высшей степени раздражали требования секретности, установленные военными. Это рассматривалось как неправомерное вторжение в их сферу деятельности. Они делали все, чтобы обойти препоны. А способов было много.

Так сформировался внутренний рынок технической разведки. Мой интерес к покупке, как и интерес партнера к продаже, сочетался с интересом некоторых дельцов к побочным заработкам.

Пусть Центр извинит меня, если во всей этой карусели ему приходилось оплачивать того или иного «левака» не только в своих, но и в шведских интересах. Было безнадежно пытаться установить в этом деле четкие границы» [771].

В июле 1957 года «Викинг» вернулся в Швецию. А в октябре он стал главой авиационной секции главной канцелярии Министерства обороны. Находясь на новом посту, он передал подробные сведения об управляемых ракетных системах США, в том числе о ракетах «воздух — воздух» «Sidewinder» и ракет «земля — воздух» «Хоук» и НМ-55 «Бомарк» [772].

В его новые служебные обязанности входила организация связи между ВВС и Министерством обороны. Другим, второстепенным, но гораздо более привлекательным делом было общение с иностранными военными атташе [773].

На новом месте службы он стал бесценным кладезем различных технических сведений, необходимых Центру. Его дополнительная обязанность в Министерстве обороны — быть в курсе мирового технического развития — давала блестящие результаты. Агент мог продолжать «выуживать» информацию буквально с того пункта, которым закончил в Вашингтоне. Мог получить доступ к тому же типу технического описания, что и там. Это касалось чертежей и схем, дававших явное представление о современных конструкционных принципах, — именно то, что было нужно советским исследователям, чтобы сэкономить время в техническом соревновании с США.

Прежде чем принимать решение о многомиллионных закупках военных материалов, эксперты сравнивали различные системы оружия, чтобы выяснить, какие из них больше всего соответствуют шведским требованиям и условиям. Результаты оформлялись документально. В Стокгольме у «Орла» была прекрасная возможность знакомиться с этими документами. Разумеется, он знакомил с их содержанием и Центр [774].

В середине 1960 года он нелегально побывал в СССР. В Москве, на конспиративной квартире советской военной разведки, был принят начальником ГРУ И. Серовым. Аудиенция произвела на шведа большое впечатление, и не только потому, что генерал высоко оценил его труды. В ходе беседы были согласованы дальнейшие планы использования полковника в качестве советского агента — только не в Швеции, а в Испании [775]. Но этим планам не суждено было сбыться: после возвращения на родину Веннерстрем был арестован вечером 19 июня 1960 года по обвинению в шпионаже [776].

По утверждению американских журналистов, среди сведений, которые «Швед» передал в Центр, были планы НАТО по обороне Северной Европы; конструкторские разработки шведского всепогодного истребителя-перехватчика J-35 «Draken» (его разработка началась в 1949 году, в 1954 году он начал поступать на вооружение шведских ВВС); сведения о конструкторских разработках шведского бомбардировщика, самолета-разведчика и сверхзвукового истребителя; описание новой английской ракеты класса «земля — воздух» «Блад-Хаунд»; основы британской системы ПВО, закупленной шведами; характеристики трех новых американских ракет: две класса «воздух — воздух» — «Sidewinder» и «Фалкон», а третья — зенитная управляемая ракета для ЗРК «Хок» [777].

Другой агент советской военной разведки заблаговременно оповестил Москву о том, что военный атташе и резидент ГРУ в Швеции Г. Фелосов решил бежать на Запад. Произошло это в начале 70-х годов прошлого века. О том, что произошло тогда, рассказал в середине 90-х годов тогдашний начальник СЕПО К. Персон:

«Мы получили достоверную информацию о том, что Федосов хочет остаться на Западе в Швеции, и провели тщательные приготовления. Это была крупнейшая в истории Швеции добыча. Федосов был военным атташе и наверняка имел доступ к очень важной информации».

Но планы Федосова и шведов нарушил С. Берглинг, агент советской разведки, работавший в СЕПО и выполнявший обязанности офицера связи между контрразведкой и штабом сил самообороны Швеции. Узнав о намерениях Федосова, Берлинг, по его словам, забеспокоился, что советский военный атташе мог быть в курсе того, что он работает на СССР, и в случае бегства сможет раскрыть его. Поэтому Берлинг немедленно сообщил своему куратору о планах Федосова, после чего тот немедленно был отозван в Москву. Но следствие не нашло никаких доказательств измены Федосова, а руководство ГРУ сделало все возможное, чтобы дело было спущено на тормозах. В результате Федосов не был осужден и продолжал жить в Москве, хотя более никогда не выезжал за рубеж.

А С. Берглингу повезло меньше. Его выдал высокопоставленный офицер КГБ О. Гордиевский (завербован в 1974 году англичанами или датчанами — до сих пор у специалистов нет единого мнения). Арестовали С. Берглинга в марте 1979 года. В декабре того же года он был осужден на пожизненное заключение [778].

Очередной громкий шпионский скандал разразился в середине ноября 2001 года. В окрестностях Стокгольма 5 ноября 2001 года были задержаны трое граждан Швеции, подозреваемых в промышленном шпионаже. Один из них считается основным лицом в деле, и предполагается, что он «в течение определенного периода передавал секретные документы со шведского предприятия иностранной разведке». Его задержание состоялось во время передачи информационного материала представителю «этой службы». В этот же день представитель телекоммуникационного концерна «Эриксон» по связям с общественностью Х. Стенсон пояснил, что все трое задержанных являются или являлись сотрудниками концерна и что передача секретной информации нанесла концерну «ограниченный» ущерб. Задержание подозреваемых в шпионаже стало результатом сотрудничества концерна с полицией.

А 8 ноября были отстранены от работы еще двое сотрудников фирмы. По сообщению Reuters, эти люди могут быть причастны к передаче секретной информации компании представителям иностранной разведки. По словам не названного агентством источника, в этот скандал вовлечена Россия.

Задержанные ранее двое сотрудников и один бывший служащий компании подозреваются в передаче секретной информации российскому дипломату. Решение о высылке замешанного в скандале дипломата может быть принято в ближайшее время.

Бывший сотрудник компании на сегодняшний день является основным подозреваемым, поскольку встречался с представителем иностранной, скорее всего российской, разведки.

В заявлении компании отмечается, что пока отстраненным от работы сотрудникам не предъявлено никаких обвинений. Однако не исключается, что их действия могли нанести ущерб сохранности секретов фирмы. Возможно, эти люди передали информацию главному подозреваемому. «Если наши подозрения оправдаются, их немедленно уволят», — заявил журналистам представитель компании.

Reuters напоминает, что компания Telefon AB LM Ericsson — крупнейший в мире производитель оборудования для мобильных сетей — также является подрядчиком по ряду оборонных программ. В частности, Telefon AB LM Ericsson принимает участие в разработке радара и систем управления ракетами для многоцелевого истребителя JAS 39 Gripen [779].

Шведские спецслужбы среагировали оперативно — 11 ноября власти страны объявили персонами нон грата двух российских дипломатов, обвинив их в причастности к шпионскому скандалу вокруг концерна Ericsson. И в тот же день российские разведчики покинули страну [780]. В связи с этим МИД России выразил «недоумение и сожаление» и оставил за собой право на «адекватный ответ».

А 15 ноября того же года директор ФСБ России Н. Патрушев предупредил, что у ФСБ достаточно информации, чтобы адекватно ответить на недавнюю высылку российских дипломатов из Швеции. «Органы ФСБ располагают определенной оперативной информацией, которой будет достаточно для того, чтобы провести адекватные действия по отношению к некоторым сотрудникам и персоналу шведского посольства в Москве», — сказал Н. Патрушев на пресс-конференции в Калининграде, отвечая на вопрос о возможных ответных мерах Москвы на высылку российских дипломатов из Стокгольма [781].

И эти меры последовали. Глава шведской дипломатической миссии в Москве Х. Хирдман 2 декабря 2002 года был приглашен в российское внешнеполитическое ведомство. На Смоленской площади его информировали о принятом решении Москвы и заявили, что шведские дипломаты занимались «деятельностью, наносящей ущерб интересам безопасности Российского государства» [782].

О бедном хакере замолвите слово

Швеция крайне редко фигурирует в историях, связанных с перебежчиками. Последний громкий скандал — появление на территории страны в начале июля 2000 года агента двух разведок, литовской (DGB) и американской (ЦРУ), студента Вильнюсского технологического института Павла Ильина. Этот двадцатичетырехлетний хакер якобы специализировался на взломе компьютерных сетей российских государственных организаций.

Злоключения хакера начались после того, как в конце июня 2000 года его задержали в Москве и допросили сотрудники ФСБ РФ. Затем его депортировали в Литву. Его якобы (так утверждал сам Ильин) чуть не ликвидировали сотрудники DGB, но «двойному» агенту удалось перебраться в Швецию и попросить политического убежища. «Я выбрал вашу страну, потому что она нейтральная и, кроме того, один из мировых компьютерных лидеров. Я надеюсь, мои знания и опыт будут здесь востребованы», — заявил Павел Ильин.

Воевать на полях сражений тайной войны он начал в 17 лет, когда стал агентом DGB. Павел Ильин утверждал, что по заданию Вильнюса сумел проникнуть в закрытые компьютерные сети российских организаций, в частности ФСБ и правительства. Особенно интересовала литовскую разведку сверхсекретная информация, касающаяся ведения войны в Чечне. Добыть эти сведения для литовского хакера было легко. Известно, что Литва поддерживает исключительно тесные отношения с Чечней, там бесплатно учатся чеченские студенты, при поддержке литовского правительства действует чеченский информационный центр. Поэтому нельзя исключать, что информация, добытая хакером, переправлялась DGB чеченским боевикам. «Защита секретной информации в компьютерной сети ФСБ и других российских правительственных организаций достигнет приемлемого уровня, возможно, лишь через пять-десять лет, — утверждал Ильин. — Пока же взломать их коды не представляет никаких проблем. Возможно, в Швеции я открою свою страничку в Интернете, где расскажу всем желающим, как можно проникнуть в российские тайны».

К заявлениям Ильина в России отнеслись скептически. Зато в Литве (Швеция так и не предоставила ему политического убежища) его слова восприняли серьезно. Когда в 2003 году Павел Ильин начал распространять через Интернет заявления о том, что ему известны коды доступа к банковским счетам SEB Vilniaus bankas (он входит в шведскую банковскую группу SEB) и за несколько десятков тысяч литов он готов продать их любому желающему, в июне того же года 1-й участковый суд Вильнюса дал разрешение на арест хакера по подозрению во взломе информационных систем Vilniaus bankas.

По утверждению директора департамента электронной коммерции SEB Vilniaus bankas Гедиминаса Валанчюса, банковские информационные системы являются «надежными», а возможности взломать их «нет никакой». По мнению Валанчюса, скорее всего Павел Ильин блефовал. С мнением специалиста согласился и суд. В августе 2005 года Ильин отпущен на свободу из зала Вильнюсского окружного суда [783].

Киллеры, контрабандисты и ротозеи из спецслужб

Шведские спецслужбы не избежали обвинений в заказных убийствах и диверсиях. Хотя, оговоримся сразу, это только версия. Например, гибель в 1986 году премьер-министра страны У. Пальме. Его застрелили при выходе из кинотеатра в центре Стокгольма. Среди тех, кого называли «заказчиком», некая группировка правых пронатовски настроенных фанатиков внутри СЕПО.

Дело в том, что в начале 90-х годов прошлого века внутри СЕПО и МУСТ была изобличена тайная «Группа действий» правых фанатиков во главе с Бенгтсоном. Этому человеку и еще нескольким его соратникам удалось вменить в вину только связи с главой правой террористической группировки Тигстремом по кличке «Бомбоман» и участие в нескольких терактах. Подозрения в причастности гибели У. Пальме и таинственной гибели на территории США лидера шведской Рабочей партии Гуннарссона так и остались гипотезами.

Также спецслужбы подозреваются в участии в середине 90-х годов в операциях по контрабандной поставке оружия в воюющие республики Югославии. А некоторые журналисты увязывали трагическую гибель парома «Эстония» в Балтийском море и странное поведение спецслужб по сокрытию причин этой катастрофы с неким грузом оружия, перевозимого в трюмах судна [784].

Иногда сотрудники контрразведки Швеции попадают и в курьезные истории. Так, сумка, полная документов с грифом «секретно», была украдена 30 ноября 2001 года из служебной машины сотрудника подразделения контрразведки СЕПО, когда он покупал в магазине подарки.

Директор СЕПО Я. Даниэльссон заявил, что «украденные документы, попади они в руки иностранной державы, могут нанести ущерб национальной безопасности Швеции».

Сотрудник, «проворонивший» документы, предстал перед судом по обвинению в халатном обращении с секретными сведениями. Он, как выяснилось, собирался в служебную командировку и взял документы из сейфа на работе, в штаб-квартире СЕПО в Стокгольме.

По неофициальным данным, украденные документы касались операции СЕПО против военного, подозреваемого в шпионаже. Помимо документов, воры утащили также набор оборудования, которое контрразведчик получил для проведения операции [785].

Сражаются все!

В операциях против Советского Союза и России участвовала не только военная разведка Швеции, но и другие ее спецслужбы.

Одна из первых попыток использования групп диверсантов в начальный период «холодной войны» произошла в конце 1956 года. Тогда отряд из 14 человек тайно проник на территорию СССР, но был обезврежен сотрудниками правоохранительных органов. В марте 1957 года все они оказались на скамье подсудимых [786].

14 декабря 1981 года в МИД СССР послу Швеции в Советском Союзе К. Де Гееру было заявлено, что аккредитованный в Москве корреспондент одной из шведских газет С. Тесте нарушает советское законодательство, пытается заниматься сбором сведений оборонного характера, фотосъемкой военной техники и закрытых объектов, а также распространением на территории СССР антисоветских материалов [787].

В ноябре 1993 года в Псков приехал бизнесмен из Швеции Х. Энгстремер, представляющий некую фирму «Сизифтехника». Его интересовали предприятия режимного характера. Предлагая взаимовыгодное сотрудничество, он побывал на НПО «Феррит» и «Новая Заря» в Санкт-Петербурге, заводе «Псковэлектромаш» и других местных предприятиях оборонной промышленности. Его интересовали технико-экономические показатели закрытого характера: объем и характер выпускаемой продукции, область ее применения, конечные получатели в Вооруженных силах РФ.

А еще его интересовали мобилизационные возможности Псковского железнодорожного узла, а также иных дорожных объектов. Многие объекты он фотографировал или снимал на видеокамеру. В 1995 году терпение у местного управления ФСБ кончилось, и шведа вежливо, но настойчиво попросили покинуть территорию России [788]. А эксперты до сих пор продолжают спорить о том, какова истинная цель визита Х. Энгстремера. Если сбор секретной информации, то он действовал очень грубо и по-дилетантски, что не похоже на работу шведских разведчиков. Если это проверка работы местной контрразведки и выявление слабых мест, то «разведка боем» была обречена на провал изначально. Он сделал все, чтобы привлечь к себе внимание. Хотя, может быть, это и было основной целью — отвлечь внимание российской контрразведки от своего коллеги, который выполнял специальное задание.

Спецслужбы Швеции активно помогают своим коллегам из Эстонии. Также регулярно проводятся совместные операции. Так, в 1993 году сотрудник МВД Латвии майор полиции В. Николаевс попытался завербовать своего знакомого отставного офицера ВМФ России. Потенциальный агент решил подумать… И сообщил о попытке вербовки в ФСБ. Там пришли к заключению, что Николаевс — скорее всего сотрудник латвийской разведки, его работа в полиции — всего лишь прикрытие. В ФСБ решили провести оперативную игру и попросили офицера принять в ней участие. Под контролем контрразведки операция продолжалась до мая 1996 года [789].

Это не первая операция, в которой участвовал Николаевс. Вместе со своим коллегой по полиции П. Битениексом он еще в сентябре 1993 года предпринял попытку завербовать морского офицера в отставке А. Боборыкина, служившего в свое время в Лиепае в бригаде малых ракетных катеров. После увольнения из ВМФ тот занялся бизнесом, но дела шли не очень удачно.

Хотя агента шведской разведки из него не получилось. Его арестовали по поводу факта контрабанды никеля из Архангельска в Амстердам, и в процессе расследования всплыла его связь с Николаевсом [790].

Большое ухо Стокгольма

Другая сфера, где у местных спецслужб заслуженная репутация профессионалов, — радиоэлектронная разведка и криптография. Еще в 30-е годы прошлого века шведские специалисты гордились своими достижениями в этой сфере. Не утратили они своей высокой квалификации и в период «холодной войны».

Криптографическое бюро Швеции было создано в 1936 году. Оно сыграло важную роль в двух военных конфликтах, которые непосредственно затрагивали интересы этой северной страны. Речь идет о советско-финляндской войне 1940 года, когда Советский Союз предпринял попытку оккупации Финляндии и поддержания нейтралитета во время Второй мировой войны. Если в первом случае опасность угрожала дружественной державе, то во втором речь шла о безопасности самой Швеции. Дело в том, что подготовка Германии к оккупации Дании и Норвегии было одним из тщательно скрываемых секретов войны, и Швеция не хотела, чтобы ее застали врасплох. Позже, в послевоенное время, она применяла радиошпионаж, чтобы быть в курсе политических событий. В обоих случаях шведским криптографам удавалось читать секретную переписку Советского Союза, Германии и Италии.

Недостатки организации советской криптографической службы в военном ведомстве ярко проявились зимой 1939–1940 года. Повторилась трагедия Первой мировой войны. Речь идет о вскрытии шифросистем, которые использовала Красная Армия в тот период.

Во время советско-финляндской войны в войсках использовали коды с перешифровкой. При больших объемах передачи данных такие шифросистемы могли быть вскрыты криптоаналитиками противника. Одним из первых, кто доказал это на практике, был шведский криптограф А. Берлинг. Результаты его работы Швеция оперативно передавала своему соседу.

Советская стратегия войны предусматривала нанесение ударов по пяти направлениям в глубь территории Финляндии. Одна из группировок Красной Армии должна была атаковать финские войска в районе небольшой деревушки Суомусалми, а другая, расположенная севернее, — действовать в направлении поселка Салле. Однако разведывательная информация, полученная с помощью радиоперехвата, помогла финнам отразить оба удара и уничтожить атаковавших.

Поясним, что речь идет о гибели солдат и офицеров 44-й Московской ударной моторизованной дивизии, которую внезапно атаковали пять батальонов финских лыжников в районе деревни Суомусалми. Советским военнослужащим пришлось отступать по льду замерзшего озера Каянтоярви. Из окружения спаслись единицы.

Другой пример — один из советских батальонов передал по радио шифрованное сообщение, что запас боеприпасов и продуктов исчерпан. Было решено организовать материальное снабжение по воздуху. Финны, узнав о времени прилета транспортного самолета и условном сигнале — трех кострах, заранее подготовили ложную площадку для сброса груза. В результате боеприпасы и продукты стали трофеями финской армии.

Шведские криптографы читали шифропереписку не только сухопутных войск, но и военно-воздушных сил. В частности, они заранее (за 15–20 минут) предупреждали о воздушных налетах. Благодаря этому при высокой интенсивности бомбометания удалось избежать больших человеческих жертв среди гражданского населения [791].

В Красной Армии тоже серьезно относились к вопросам сохранения военной тайны. Когда в первые дни войны радиостанция одной из частей, дислоцировавшихся рядом с границей, передала открытым текстом: «Нас обстреливают. Что нам делать?» — то ей жестко ответили: «Вы что, с ума сошли! Почему ваше сообщение не зашифровано?» [792]

Несмотря на это, в сухопутных войсках сложилась критическая ситуация. Речь идет об организации оперативной связи между штабами армий с подчиненными им штабами корпусов, дивизий, полков и т. п.

Дело в том, что во время Второй мировой войны шифровальная служба Красной Армии использовала военные коды с перешифровкой. Обычно их регулярно обновляли, но иногда бывало так, что использованный на одном участке фронта код через какое-то время применялся на другом. При этом нужно учитывать, что с увеличением интенсивности его использования уменьшалась его надежность. Говоря другими словами, криптоаналитики могли их вскрывать.

Одним из первых, кто доказал на практике это утверждение, был шведский криптограф А. Берлинг. Напомним, что во время советско-финской войны финны могли читать шифрованные сообщения, которые циркулировали на линиях связи сухопутных войск и военной авиации. Несмотря на то что информация носила оперативно-тактический характер и не повлияла на исход войны, но она позволила армии противника одержать ряд побед [793].

В послевоенный период служба радиоэлектронной разведки Швеции превратилась в один из крупнейших органов этого государства. Она находилась в распоряжении правительства и официально именовались Шведской радиослужбой обороны (ШРО). К началу 80-х годов ШРО обладала разветвленной сетью станций перехвата вдоль морского побережья Швеции, работавших круглосуточно. Главными целями шведского радиошпионажа после Второй мировой войны стали восточноевропейские линии связи, из которых осуществлялся сбор информации о передвижении воинских частей и о новых системах вооружения [794].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.