Глава З0. БЕЛЫЕ «МЕРСЕДЫ»
Глава З0. БЕЛЫЕ «МЕРСЕДЫ»
Сторож кафе-закусочной, он же посудомойщик, кое-как открыл дверь на долгий стук сменщика. Никогда еще он так не напивался и так не соображал. Сменщик, войдя в зал, сначала помутился сознанием и от этого чуть не упал, а человеком он был не из робкого десятка, а потом, потом, держась за спинку стула, стал осторожно осматривать обстановку. Под стойкой лежала буфетчица Анфиса в крепком сонном забытье. В помещении стоял опрокинутый стол, металлические ножки которого были обуты… отрезанными головами. В центре взлохмаченных волос искрились четыре бутылки советского шампанского с четырьмя фужерами… за упокой. Рядом на полу, залитом густой и терпко пахнущей кровью, лежала изношенная покрышка со стоявшем в центре мусорным ведром, а к окружности протектора прикипались отрубленные туловища в переплете рук и с разбросом раскоряченных конвульсиями ног.
Буфетчица и сторож говорили правду — в их деле это было частым явлением, когда уже после закрытия с трассы Брест-Москва к ним заезжали водители, просили обслужить и с голоду щедро платили. И на этот раз влетело шесть человек, потом кто-то видел, что они были на белых мерседесах. Буфетчицу слегка смутило то, что ее попросили подать шесть фужеров, так как шампанское они имели при себе. Сказали, что обмывают купленные машины и попросили ее со сторожем тоже пригубить за хороший, безаварийный ход машин. Они не отказались. Все сохранилось в целости — буфетные деньги при кассе, а у убитых было все чисто — ни денег, ни документов. За обслуживание расплатились долларами. Экспертиза нашла в крови неизвестное снотворное, его так же обнаружили в найденных бутылках шампанского. Потом стало известно — убитыми оказались братья Шкуропаты, зажиточные селяне, в последнее время занявшиеся скупкой и перегоном с Запада подержанных легковых машин. В районе много говорили о похоронах братьев, так как в морге по ошибке им перепутали головы, пришлось их несколько раз перешивать.
Только что улеглась история со Шкуропатами, как область потрясло еще более жуткое происшествие. На сей раз поведанная очевидцем Артемом Дыгало, явно человеком задвинутым, ставшем неожиданно для окружающих тихим, бросившим любимые машины и постоянно пребывающем дома за занятием, странным для молодого парня — вязанием свитеров с изображением машин разных марок. Дыгало рассказал, что они втроем вот уже ряд лет угоняют и похищают машины: загоняли их обычно на Кавказ, бывало даже в Таджикистан. Случилось так, что к ним в Бресте в ресторане «Дружба» подошел человек, им показалось, что с немецким акцентом, попросил проводить его и друга до Москвы и доставить в одну фирму белый мерседес. Он сказал, что они с товарищем по происхождению русские, живут ныне в Америке и решили родственнику, крупному московскому банкиру, подарить спецмерседес. Прослышали, что сейчас в России на банкиров идет прямо-таки охота. Да и тут обстановка не внушает доверия. «У нас екнуло сердце, — вспоминал Дыгало, — машина сама просилась в наши руки. Мы, не сговариваясь, решили выбросить наших соотечественников где-нибудь на полпути между Брестом и Минском и удивились их глупости и незнанию советской специфики. Чувствовалось, что ребята — ассы вождения, — мерс парил в воздухе, а мы курили дорогие сигары, нас также угостили необычным на вкус темным мюнхенским пивом. Дальше… представьте лесную поляну, так часто изображаемую на фронтовых репродукциях, — девки, вино, шашлыки, рок-музыка и деревянную катушку-бурт от кабеля, куда вдеты мы втроем с нашими головами и прибитыми к кругу, ставшем столом, наши подбородки. «Дамы и господа, предлагаю всем выпить за порядок на трассах, мы очистим их от швали и нечести, от этих му…ил, которые не соблюдают правила игры и, как шакалы, уводят наши машины. Им неймется, несмотря на предупреждение братьев Шкуропатов. Вот они, голубчики. Из этих троих одного предлагаю оставить в живых на память потомству. Выберем по жребию», — говорил мужчина лет за сорок, втиснутый в переливающуюся замшу. Мне выпало выжить: паяльной лампой моим друзьям осмолили головы, запахло паленым, стонами, криком, трескалась кожа, лупились уши, а потом даже музыку отключили, круговым диском-электропилой им сняли черепа. И стали под смех и включенные ритмы угощаться дергающимися в черепах мозгами, перча и смакуя, вытирая вилки о мои волосы. Девки клали дымящиеся мозги на слоенные бутерброды, пили на брудершафт, обмазывая губки «умом» гонщиков. Смутно помню огромное пламя костра, пляшущих людей, очнулся в кювете на трассе, весь в крови, испражнениях… Пролежал несколько месяцев в психушке… вот живу с мамой и вяжу свитера».
Хищение техники началось не сразу с ее появления, а лишь после начала серийного производства, когда стало возможным уничтожать личные отметки. Ведь вплоть до XX века каждая машина готовилась индивидуально для владельца по его пожеланиям — надписями, инициалами, гравировкой, любимой отделкой. Технику стали энергично похищать в период военных действий в англо-бурской воине, тогда особенно ценилась только что появившаяся колючая проволока, которую трудно было перевозить на лошадях, лучше было машинами. Колючкой стали ограждать и животных, людей. Налицо первые концентрационные лагеря — предшественники освенцимов и гулагов. В истории похищения техники много курьезных случаев — в конце пятидесятых годов начали угонять… паровозы («союзников», «феликсов», серию «Л» и др.) с законсервированных отстоев. Там они якобы сохранялись на случай будущей войны. Для каких целей воровали? Колхозы их котлы использовали… для гонки самогона, который отпускали на трудодни в качестве весомой поощрительной добавки к доходу тружеников полей.
Сталинский лозунг «Техника решает все» (другой: «Кадры решают все») привела к умыканию тракторов, сеялок, лобогреек, комбайнов… воровали не машины и агрегаты, а быстро выходящие из строя части к «ХТЗ», «СХТЗ», «Натикам», «Сталинцам»…
В колхозах парткомы тайно формировали команды, которые на лошадях совершали набеги на поля — тогда техника работала круглосуточно. В ночное время при севе впереди трактора шел с фонарем человек и освещал поле. Люди так уставали, что не могли даже добираться до колхозных станов и спали прямо в бороздах, завернувшись в полы фуфаек. В этот момент воры подбирались к технике и снимали нужные детали, воровали так же ГСМ (горюче-смазочные материалы) — керосин, лигроин, солидол, даже обтирочный материал. Солидол в голодные годы использовали при жарке картофеля, смазывали сковородки, им так же смазывали раны, а керосином — горло при ангинных заболеваниях. Политотделы МТС и совхозов, созданные по инициативе Иосифа Виссарионовича (такие же по инициативе Лазаря Моисеевича на железнодорожном транспорте, а затем другие на водном, в РККА и Рабоче-крестьянском военно-морском флоте и т. д.) в своем революционном рвении дошли до того, что расписали поведение человека вплоть до того, как он должен был «спать с техникой». Но и это не помогло — взаимохищение как движение охватило все отрасли народного хозяйства.
Первых угонщиков автомашин даже не наказывали, ибо они воровали машины для того, чтобы с гиком и свистом прокатить барышень по мостовым. Девки визжали, отбивали нежные части тела — бетонных и асфальтовых покрытий на дорогах не было, в большинстве улицы — проселочная грязь или выложенная брусчаткой мостовая. Это центральные улицы; в сибирских городах мостили лиственничными чурочками. Старые люди еще помнят такую трясучую езду по тут и там выступающим частям на твердорезиновых колесах. В советское время долго не воровали машины, а снимали колеса: покрышки шли на изготовление обуви под маркой «ЧТЗ», а шины — на калоши, которыми обтягивали валенки. Последняя считалась лучшей обувью для работы в сельском хозяйстве и хождении в осенне-весеннюю распутицу.
Хорошую поддержку угон автомобилей и мотоциклов получил от… Дворцов Пионеров и Школьников. Каким образом? Там работали кружки умельцев, руководители которых, обучая молодежь и обладая инструментом и помещениями, стали перебивать номера двигателей и шасси, делать новую маркировку, изготовлять номера для угнанных машин.
Открытие границ привело к массовому угону автомашин с богатого Запада на бедный Восток. Гонят не обязательно дорогами Польши или Венгрии, а перевозят военными самолетами и морским транспортом в торговые порты Санкт-Петербурга (обычно к пирсам Турухтанных островов), в Архангельск, бывает даже в Тикси и Дудинку.
Автомашины в Европе стоят открыто на улицах, одна к одной, впритирку, без охраны и визгливой сигнализации. Обычно метод угона таков: «сдвинул» автомобиль и до ближайшей лесной стоянки, а там уже дорогой мерседес, порше, BMW грузятся в транспортный фургон «Совтрансавто» или иной фирмы. Катит по дорогам такая фура, запломбированная, а в ней идет полным ходом работа: переделка номеров, разбор по частям, иногда перекраска. Перелицованный автомобиль «спускается» перед границей и «спокойно» минуя таможню, родными просторами летит в оговоренные руки.
Этим делом живут десятки тысяч людей. При перегоне в Польше следует заправляться горючим в частных домах у знакомых людей, так как на автоколонках опасно. Не от поляков, там обычно пасутся мальчики (минские, брестские) и предлагают, надвинувшись, «раскошелиться» на безопасную езду. Попробуй откажись — и морду испохабят и машину изуродуют. Надежда только на своих людей. А на родине своя тусовка: автоугонщики говорят: «чтобы автомобилями жить, надо все уметь схватить». В понятие «схватить» входит и срок небольшой отсидки за хищение машин в западных тюрьмах с последующей высылкой — «сдачей из рук в руки» без дальнейшего права посещения страны, из которой была угнана машина.
Внедрение социалистического, всепроникающего воровства привело и к похищению другой техники — строительной, мотоциклов и (особенно в последнее время) велосипедов. Раньше, к примеру, в Западной Германии, не только велосипеды, но и инвалидные коляски стоимостью дороже автомашин свободно стояли на станциях, у магазинов, офисов и отелей. Ныне обыватели в велосипедном страхе не знают что делать и какие замки придумать от румынско-венгерско-славянского с турецким впридачу хищений: замки перепиливают и перекусывают и, наконец, невиданное: воруют велосипедные части — колеса, седла, фонари…
Бытующее на Востоке мнение, что на Западе быстро меняется техника — неверно в корне: если она исправна, эффективна, то и работает до конца износа, на реках стоят металлические запоры — регуляторы движения воды середины прошлого века, крестьяне убирают картофель на своих небольших полях комбайнами производства двадцатых-тридцатых годов… а модники ездят на автомобилях выпуска начала нашего века. Никелированные, позолоченные, сиденья кожаные, ручной работы…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.