Blackmail Шантаж

Blackmail

Шантаж

1929 — Великобритания (73 мин)

· Произв. British International Pictures (Джон Максуэлл)

· Реж. АЛФРЕД ХИЧКОК

Сцен. Алфред Хичкок, Бенн У. Ливи, Гарнетт Уэстон, Чарлз Беннет по одноименной пьесе Чарлза Беннета

· Опер. Джек Кокс

Муз. Хьюберт Бэт

· В ролях Энни Ондра (Элис Уайт), Сара Оллгуд (миссис Уайт), Джон Лонгден (детектив Фрэнк Уэббер), Чарлз Пэтон (мистер Уайт), Доналд Кэлтрон (Трэйси), Сирил Ритчард (художник), Харви Брэбен (инспектор).

В людном квартале Лондона патруль Скотленд-Ярда задерживает подозреваемого. В здании Скотленд-Ярда задержанного опознает женщина. Его сажают под стражу.

Патрульного Фрэнка Уэббера ждет у дверей его девушка Элис Уайт. Они планируют провести вместе весь вечер, но между ними разгорается ссора. Вскоре Фрэнк, не замеченный Элис, видит, как она выходит из кафе с неким художником. Элис соглашается подняться в квартиру художника. Тот сначала ведет себя как джентльмен, но затем бросается на девушку, пытаясь силой овладеть ею. Элис нашаривает рукой нож и бьет им насильника.

Всю ночь Элис мечется по лондонским улицам и лишь на рассвете приходит в табачную лавку родителей. По всей округе только и разговоров, что о вчерашнем убийстве. Расследование поручено Фрэнку, который обнаруживает в мастерской художника перчатку Элис. Он находит Элис в табачной лавке; там же их обоих застает шантажист, видевший художника с Элис и забравший себе 2-ю перчатку. Пользуясь ситуацией, шантажист напрашивается на завтрак с родителями девушки. Фрэнк узнает из телефонного разговора с коллегой, что шантажист, известный полиции преступник, проходит главным подозреваемым по делу об убийстве — консьержка видела, как он бродил вокруг дома. Вооружившись этими сведениями, Фрэнк пытается повернуть ситуацию в пользу Элис. В ожидании прибытия коллеги Фрэнк решает блефовать. Он говорит шантажисту: «Будет так: ваше слово против слова Элис». Когда коллега Фрэнка приезжает, шантажист предпочитает улизнуть через окно.

Преследуемый полицейскими, он проникает в Британский музей, пробегает сквозь многочисленные залы и библиотеку. Затем взбирается на купол музея, падает оттуда и разбивается насмерть, не успев никому доказать свою невиновность. Дело закрыто.

Не зная о гибели шантажиста, Элис приходит в Скотленд-Ярд, чтобы дать показания против себя самой. Но по прихоти судьбы дежурный инспектор занят и доверяет допрос… Фрэнку. Элис признается ему в убийстве — на сей раз так, что Фрэнк вынужден ей поверить. Но он решает держать при себе тайну Элис и просит ее никому больше об этом не рассказывать. Свободные, они вместе выходят из здания.

? 1-й звуковой фильм Хичкока; 1-й звуковой фильм британского кино. Он был задуман и начат как немой фильм, но Хичкок сам, хитроумно предугадывая пожелания продюсеров, сделал все возможное, чтобы его можно было превратить в звуковую картину. Только 1-й эпизод остается во всем верен эстетике немого кинематографа. Его документальная стилистика задает тон всему фильму — тот самый тон, который не раз еще будет встречаться в более поздних фильмах Хичкока (напр., Не тот человек, The Wrong Man*). По используемой методике — непрерывное слежение за центральным и самым уязвимым персонажем драмы — Хичкок, несомненно, является предшественником неореализма. Но, следуя за центральным персонажем, мы обнаруживаем вместе с ним знаки, то предостерегающие его, то призывающие покаяться и нагнетающие в нем беспокойство. Изобилие этих знаков и символов свидетельствует об оригинальности и дьявольской виртуозности Хичкока (то же будет происходить и в Не том человеке). Обратите внимание, как блестяще использует он картину, изображающую смеющегося клоуна, чей палец направлен на смотрящего: в разные моменты фильма им может быть тот или иной участник действия, или же сам зритель, о котором Хичкок не забывает ни на секунду.

Желание повсюду следовать за главной жертвой драмы (в данном случае — Элис Уайт) влечет особую подвижность камеры, однако Хичкок не гонится за эффектными операторскими фокусами. Исключением может служить лишь самый 1-й эпизод — прощание с целой формой искусства (немым кино), которую режиссер очень ценил. Даже в эпизоде в Британском музее, самой зрелищной части фильма, где действие достигает такого напряжения, что легко можно забыть на время об Элис, Хичкок этого зрителю не позволяет и не раз перебивает действие кадрами с девушкой, напоминая о ее существовании и переживаемой ею моральной дилемме.

Подобно клоуну на картине, весь фильм существует под знаком двусмысленности и иронии. Как это часто случалось и в более ранних фильмах Хичкока, здесь особо подчеркивается виновность неверной женщины, которую первая ошибка вовлечет в гораздо более серьезные неприятности. В финале желание во всем признаться (полиции) и действительное признание (жениху) частично оправдывают ее в глазах Хичкока и объясняют, почему высшая справедливость (гибель шантажиста) в итоге дарит ей полную свободу действий. Хичкок утверждал (через несколько лет после выхода фильма и 30 лет спустя в беседах с Трюффо), что предпочел бы, чтобы в финале Фрэнку пришлось арестовать Эллис — эта сцена служила бы отголоском начального эпизода. Однако продюсеры требовали хэппи-энда. Парадокс заключается в том, что навязанный хэппи-энд существенно обогащает смысл фильма и его типично хичкоковскую тематику. Финальное освобождение героини добавляет ценности нравственной и искупительной стороне признания. Моральный посыл фильма становится гораздо двусмысленней из-за того, что 2 виновных (девушка, совершившая преступление, и полицейский, скрывший от следствия важные улики и по-своему шантажировавший шантажиста) так никогда и не попадут под подозрение. Хотя в те годы в кино не было принято шутить с наказанием виновных. Наконец, хэппи-энд прекрасно выражает скрытый иронический подтекст сюжета: комедии ошибок, где Добро и Зло постоянно меняются ролями. Этот парадокс не предполагался в фильме изначально: он даже является, в каком-то смысле, «антихичкоковским» и определяет границы, которых в остальном своем творчестве Хичкок не переступит никогда.

N.В. В то время технические средства не позволяли дубляжа или последующего озвучания, и, тем не менее, Энни Одра, у которой был очень сильный чешский акцент, была «дублирована» голосом Джоан Бэрри (снимавшейся в фильме Пышно и чудно, Rich and Strange*). Джоан Бэрри на съемках сидела в соседней комнате и произносила реплики за Энни Одра, когда та открывала рот перед камерой. В 1983 г. лондонский «National Film Theater» открыл для зрителей и исследователей доступ к немой версии картины, которая, впрочем, и не была утрачена: после проката звуковой версии она несколько месяцев шла в кинотеатрах, не оборудованных звуковым оборудованием. Эта версия представляет собой 3-й этап эволюции Шантажа, поскольку известно, что изначально фильм снимался как немой, затем частично был переснят под звук, и именно звуковая версия вышла в английский прокат при большой рекламной поддержке, как «1-й полностью звуковой полнометражный фильм, сделанный в Великобритании». Продолжительность 2 версий практически одинакова. Однако в нескольких важных эпизодах (напр., в сценах изнасилования и завтрака) немая версия чуть короче — без ущерба для смысла сцен или силы их воздействия на зрителя. Сравнение 2 версий не преподносит сюрпризов: оно лишний раз подтверждает, что изначально фильм замышлялся как немой, и подчеркивает избыточность некоторых звуковых эффектов, в наше время совершенно устаревших. В остальном, если немая версия кажется чище и потому предпочтительнее, звуковая версия доказывает, как превосходно Хичкок приспособился к новому средству выражения, даже несмотря на неизбежную статичность некоторых планов (впрочем, нисколько не раздражающих зрителя). По правде говоря, за всю свою долгую работу в кино Хичкок никогда не упускал возможности (если считал это необходимым) использовать технические приемы немого кино: быструю смену планов с разных точек зрения, короткий монтаж и др. Экспериментаторский дух не позволял ему отказываться ни от каких приемов, способных обогатить повествование. О сравнении 2 версий см. Charles Barr, «Blackmail: Silent and Sound» в журнале «Sight and Sound», весна 1983 r.