ПЕРВАЯ КРЕПОСТЬ РУССКОГО ФЛОТА

ПЕРВАЯ КРЕПОСТЬ РУССКОГО ФЛОТА

Слава города не зависит от его размеров. На нашей планете есть такие маленькие города, которые отмечены не на всех географических картах, но названия их известны всему миру. Таков и Кронштадт, выросший на клочке суши в восточной части Финского залива.

Недостаточная для прохода больших кораблей глубина воды в устье Невы побудила Петра I еще до заложения Санкт-Петербурга искать место, где бы можно было возвести военную и купеческую гавань. Борьба за устье Невы и за Прибалтику потребовала от русского народа огромных усилий и жертв, затяжной и кровопролитной оказалась и война со Швецией. Поэтому, когда уже начал строиться Санкт-Петербург, во что бы то ни стало нужно было найти подходящее место для постройки крепости, которая бы защищала город от набегов вражеского флота.

В 1703 году таким местом был выбран остров Котлин, стратегическое значение которого Петр I оценил сразу же. Расположенный на расстоянии 16 миль к западу от Санкт-Петербурга, Котлин словно самой природой был предназначен к тому, чтобы на нем расположился русский форпост на Балтийском море. Сделав промер между островом и мелью, лежащей к югу от него, русский царь решил возвести на ней крепость. Возложив строительство на А.Д. Меншикова, Петр I уехал в Воронеж, откуда прислал модель деревянной 3-ярусной башни с земляными насыпями, по которой она и сооружалась.

Деревянную оборонительную постройку в 1704 году начали возводить солдаты, руководимые А.Д. Меншиковым. Несмотря на зимнее время и связанные с этим трудности, форт создавался с «великой поспешностью» и в великой тайне от шведов, поэтому точная дата его закладки неизвестна. Строительство велось быстро, и к весне постройка была закончена. Основанием башни служили рубленные из круглых бревен ящики-ряжи, загруженные булыжным камнем и затопленные на глубину мели — 3,35 метра. Это был старинный прием устройства подводных оснований, использовавшийся на Руси повсеместно при возведении мостов, плотин и мельниц. Верх ряжей заканчивался помостом, расположенным на 1,37 метра ниже воды; на помост поставили сплошные срубы до отметки 1,37 метра выше воды, а потом здесь установили сплошной бревенчатый накат-мост, который в плане имел вид 10-гранника. На мосту возвели трехъярусную мазанковую башню в деревянном каркасе, тоже 10-гранную. Стены башни были выполнены из деревянного каркаса, заполненного глиной, смешанной с песком и измельченной соломой: толщина их достигала полутора метров. Башня завершалась шатровой крышей, увенчанной фонариком со смотровой площадкой. Выше фонарика возвышался флагшток для подъема государственного и сигнальных флагов. Общая высота башни от ординара воды до верха флагштока составляла 36,57 метра.

В мае 1704 года Петр I в сопровождении митрополита Новгородского и других особ отплыл из Санкт-Петербурга для освящения новой крепости, после чего началось трехдневное торжество. Потом уже из северной столицы последовал царский указ, чтоб «никто новопостроенную крепость каланчею или цитаделью не называл, а называли бы Кроншлот».

Первым гарнизоном крепости стал полк Тимофея Трейдена, а сам он — первым комендантом форта. Ему в крепости была вручена инструкция по использованию артиллерии форта, ритуалу встречи судов и другим вопросам. Она наглядно отражала те задачи, которые форт должен был решать в начале XVIII века:

«Содержать сию ситадель с Божиею помощью, аще случится хотя до последнего человека и когда неприятель захочет пробиться мимо оной, тогда стрелять, когда подойдет ближе, и не спешить стрельбою, но так стрелять, чтобы по выстрелении последней пушки первая, была готова и чтоб ядер даром не стрелять.»

Сначала новый форт вооружили только четырнадцатью 6-дюймовыми орудиями, но уже тогда вражеский флот не мог беспрепятственно подойти к Санкт-Петербургу и вынужден был вступать в бой за 25 верст от него.

Современники и единомышленники Петра I прекрасно понимали значение первого русского форта на Балтике и называли его «чудом-делом». Вскоре коменданту Кроншлота пришлось применить инструкцию на практике. Уже 12 июня на горизонте показались паруса шведской эскадры — 1 линейный корабль, 5 фрегатов и 8 небольших судов. Не сумев прорваться к Санкт-Петербургу мимо Кроншлота, шведы попытались высадить на остров Котлин десант, но были отброшены. Затем они двое суток обстреливали крепость, но издали попасть в маленький форт им не удавалось, а подойти ближе они не решались из-за плотного огня русских.

После неудачи летнего нападения шведы предприняли зимний набег на Котлин. В конце января 1705 года 1000 шведов ночью перешли Финский залив, напали на остров, истребили его гарнизон, сожгли город, дворец и зимовавшие корабли. Так сказано об этом набеге в изложении одного шведского историка, но русские корабли не зимовали у Котлина до 1710 года, а город и дворец были построены еще позже. Однако шведы, видимо, все же побывали на острове, так как об этом есть намек в письмах Петра I, но их нападение уже не могло задержать дальнейшего развития крепости.

Было ясно, что неприятель не отступится, было ясно и то, что оборону Котлина и Кроншлота следовало усилить. Учитывая опыт боевых действий, вице-адмирал К.И. Крюйс (перешедший в русскую службу из Голландии) в своих донесениях и письмах Петру I постоянно указывал на необходимость усилить на острове артиллерию, построить укрепления, рассчитанные на размещение в крепости постоянного гарнизона в 1500 человек, и соорудить вблизи Кроншлота еще одну морскую крепость.

Шведский король Карл XII вначале не придавал значения приобретениям России: шведы имели тогда мощный флот, но по ряду причин не могли использовать его против нарождающегося русского флота. Шведский король был занят низвержением польского короля Августа, а кроме того, в 1704 году силы шведов отвлекала Лифляндия. Только взятие русскими войсками в 1704 году Нарвы и Дерпта заставило Швецию принять решительные меры против водворения России на Балтике, поэтому с весны 1705 года они начали усиленно готовиться к новому походу.

Карл XII поставил перед адмиралом Анкерштейном задачу во что бы то ни стало захватить Санкт-Петербург, сровнять его с землей, а Кроншлот разбомбить ядрами. Русский царь и командующий молодым Балтийским флотом вице-адмирал К.И. Крюйс понимали, что борьба с сильным и коварным противником предстоит упорная. 22 мая 1705 года русский флот, состоявший из восьми 24-пушечных фрегатов, шести шняв, трех галер, двух брандеров и нескольких бригантин в первый раз вышел из Санкт-Петербурга и бросил якорь у Кроншлота. Первым распоряжением К.И. Крюйса, под начало которого поступила оборона Котлина, было устройство на южном берегу острова батареи, которая получила название Святого Иоанна. Это он поручил своему сыну Ивану, а полковнику Толбухину — возвести батарею на западной косе. Флот российский расположился севернее Кроншлота, в двух линиях, первую из которых составляли фрегаты. Проход между крепостью и берегом был заперт плавучими рогатками и подводными остриями.

Шведский флот в 22 парусах показался 4 июня: суда неприятеля подошли к самым рогаткам, но, не выдержав яростного обстрела со стороны русских, вернулись к остальной эскадре, стоявшей в безопасном месте. На следующий день шведы подошли к русскому флоту на пушечный выстрел и, бросив якорь, открыли по нему и по батареям огонь. Но русские солдаты укрылись в окопах и не несли урона. После длившейся три часа канонады защитники Котлина вдруг увидели, что шведы спускают шлюпки. Под прикрытием артиллерии и в облаках порохового дыма они решили высадиться на косе, но пушки Толбухинской батареи открыли такую яростную стрельбу, что атака шведов захлебнулась.

Озлобленные неудачей шведы и на другой день открыли яростный огонь, к тому же они имели превосходство не только в количестве орудий, но и в их калибре. У русских же крупных орудий тогда было мало, и шведские бомбардирные корабли, стоя в глубине своих боевых порядков, иногда заставляли русских поволноваться.

Когда наступало временное затишье, защитники Котлина укрепляли оборону острова. Из Санкт-Петербурга были получены большие пушки, мортиры и гаубицы, которые установили в тех местах, к которым примеривались шведы. Была поставлена вторая Толбухинская батарея, которая могла вести огонь и по Южному, и по Северному фарватеру. И когда шведы возобновили активные действия, «им добрый ответ чинили».

Шведы простояли в виду Котлина до 21 июня, а потом ушли в Бьёрко-зунд, где получили 1500 человек подкрепления. В середине июля они вновь появились с решительным намерением овладеть островом. После 5-часовой канонады, не причинившей защитникам Котлина почти никакого вреда, шведы начали подтягивать десант. Но их атака окончилась полной неудачей. Адмирал Анкерштейн с горечью и досадой наблюдал, как захлебываются и тонут его солдаты. Тех же, кому удалось выбраться на берег, встречал шквал ядер, картечи и пуль. Это была последняя угроза Котлину в Северной войне, и на печальном для себя опыте шведы убедились в неприступности русской крепости.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.