АЯЗЬМА И БАЛАКЛАВА

АЯЗЬМА И БАЛАКЛАВА

Путешествие по этому маршруту начнем с долины, о которой уже не раз упоминалось,- Варнутской. Она меньше Байдарской, лежит ниже ее, тоже окружена горами. В ней только два села - Гончарное (бывшее Варнутка) и Резервное (Кучук-Мускомья). Старому наименованию первого из них и обязана долина своим названием.

Слово "варнутка" имеет вполне славянский облик. Но так ли это на самом деле, сказать трудно. В. X. Кондараки, объясняя его, приводит следующую местную легенду. В XVIII в. в этих местах появился некий грек, житель города Варна, приехавший в поисках сокровищ. Удача сопутствовала кладоискателю, и он построил фонтан (сохранился в Гончарном до наших дней), который все стали называть Варналы (Варнский), а деревню - Варнутка.

А. Л. Бертье-Делагард предложил другое, более правдоподобное, на наш взгляд, объяснение. Он считал, что Варнутка - это русский вариант тюркского названии Вэрын, или Вэран-Кой, что в переводе означает "покинутая деревня".

Долина плодородна, уютна и красива. Окружающие ее горы имеют округлые, плавные очертания. Вдоль долины протекает маленькая речка Варнутка, впадающая в Сухую речку. В верховьях Варнутки сооружена плотина, образующая небольшой полукруглый пруд. Вот, пожалуй, весь необходимый минимум сведений, которые характеризуют долину в плане географическом.

Какова ее история? Кое-что удалось прояснить с помощью раскопок. В 1962-1964 и 1966 гг. они проводились у села Гончарного под руководством А. Л. Якобсона. В итоге были открыты следы поселения VIII - IX вв.. погибшего на рубеже IX-X вв., но возродившегося в XIV в., а также христианский храм. Антропологический анализ черепов из средневекового некрополя показал, что в долине обитали потомки тавров, сарматов, готов, греков. Поселения в долине тяготели к Херсонесу, который продолжал оставаться для  этой  части  Крыма  экономическим  и  культурным  центром.

К концу XV в. жизнь здесь прекращается, очевидно, в результате турецкого нашествия 1475 г. Не тогда ли возникло название "покинутая деревня"? Однако такое благодатное место не могло долго пустовать. Правда, в наших познаниях о прошлом долины наступает долгий перерыв - до 1778 г. Известно, что в этом году было выселено в Приазовье христианское население Крыма, в том числе двух деревень Варнутской долины.

Поселение у Резервного намного старше. Оно находится в восточной части села, современные дома стоят на месте древних. Еще в 1898 г. здесь была найдена амфора II в. н. э. и открыты следы поселения. Раскопки пока не производились. В ходе разведок археологи находили керамический материал, относящийся к VIII - XI вв.

В 1855 г. Варнутскую долину занимали французские войска, однако боевых действий здесь не было. Тяжелые бои шли в долине в 1941 г., когда гитлеровцы рвались к Севастополю. 11 ноября 149-й полк 40-й кавалерийской дивизии Приморской армии, находясь в полуокружении у деревни Варнутка, два часа героически противостоял   численно  превосходящему   противнику.  К  нему   на   помощь пришел 154-й полк той же дивизии, и фашисты были выбиты из населенного пункта. Не менее ожесточенные бои гремели здесь весной 1944 г., накануне освобождения Севастополя. Братская могила павших советских воинов находится на кладбище села Гончарного.

Из Варнутской долины легко попасть в один из красивейших уголков Крыма - урочище Аязьма. Для этого нужно выйти из автобуса на повороте с Ялтинского шоссе к Резервному и пройти около двух километров по узкой асфальтированной дороге, ведущей к этому селу. Путь пролегает к подножию горной гряды, отделяющей Варнутскую долину от моря.

В "Известиях Таврической ученой архивной комиссии" за 1912 г. опубликовано сообщение, что при строительстве дороги был срезан древний могильник со склепами, находившийся на склоне горы примерно в половине расстояния от Резервного - тогдашней деревни Кучук-Мускомья. Захоронения отнесены учеными к I- II вв. н. э.

Не доходя до Резервного следует повернуть направо. Проселочная дорога сначала идет по ровному полю мимо двух небольших прудов, потом втягивается в лес и начинает взбираться к перевалу.

Подъем делается круче и круче, но это еще все-таки дорога. На перевале (высота его около 500 м над уровнем моря) дорога заканчивается, и склон горы внезапно уходит вниз, туда, где за темной зеленью просматривается морская синева. Склон усеян обломками скал, слева  возвышаются крутые отроги мыса  Айя.

Аязьма... Не правда ли, странное слово? Оно вроде бы и наше, русское (вспомним Вязьма, Клязьма), и одновременно чужое, непонятное. Это ощущение справедливо - топоним возник в 30-х годах нашего века путем соединения новогреческого слова "айя" - святой (название мыса) и русской частицы "зьма".

Спуск с перевала к морю - очень крутая и извилистая тропа. Двигаясь по ней, вы услышите шум падающей воды - из металлической трубы, горизонтально вставленной между камнями, бьет родник. Вокруг на небольшой площадке стоят сосны с необычной хвоей, собранной в пучки. Это сосна Станкевича - реликтовый вид, встречающийся только здесь и у Судака.

Тропа бежит вниз, крупнее по сторонам ее сосны, земля под. ними устлана хвоей. Воздух напоен запахом смолы, звенит от пения цикад. И наконец море. Оно появляется среди сосен неожиданно: только что мы спускались по лесу, и вдруг он кончается прямо на краю невысокого обрыва. Под ним узкая полоса пляжа, окаймляющая небольшую бухту, а слева и справа окатанные волнами скалы. Их, разной формы и размеров, вы увидите и в море, недалеко от берега,- одни плоские, еле возвышаются над водой, другие пирамидально поднимаются вверх.

Глубоко уверен, что вода у этих берегов - самая прозрачная на всем Крымском побережье. Небольшие пляжики, которые, как жемчужины в ожерелье, нанизаны на нитку берега, состоят из крупной, гладкой, прекрасно окатанной гальки. Дно опускается не полого, но и не очень круто, по нему разбросаны камни, покрытые бурыми, колышущимися на волнах водорослями. В скалах можно встретить подводные гроты, пещеры и тоннели. Здесь, в укрытиях, лениво плавает довольно крупная красивая рыба губан-павлин, в просторечии именуемая просто зеленушкой. Иногда стремительно пронесется у берега кефаль или полосатый окунь юркнет в морскую траву. На небольших песчаных пятачках копается своими усиками султанка, осенью близко к поверхности бродят стаи мальков.

Вдоль кромки берегового обрыва, петляя среди сосен, проходит тропа. В сторону мыса Айя она идет в гору, до самого обрыва, с которого открывается прекрасный вид на заваленный огромными глыбами берег и отвесный обруб мыса.

Как уже сказано, берег здесь зарос реликтовыми соснами Станкевича. Но это не единственное уникальное растение в урочище. Гости Южного берега Крыма обычно с удивлением рассматривают в парке Воронцовского дворца красивое дерево, кора которого отслаивается, обнажая гладкий ствол красноватого оттенка. Это земляничник мелкоплодный - редкое растение, занесенное в Красную книгу СССР и УССР. Есть земляничник и в Батилимане, он даже перебрался за мыс Айя - в урочище Аязьма.

Сказочная красота урочища привлекала множество отдыхающих. Они жгли костры, оставляли груды консервных банок и другого мусора. Этому ценному уголку природы грозила гибель.   Поэтому решением Севастопольского горисполкома урочище Аязьма объявлено ландшафтным памятником" местного значения, вход сюда разрешен только по пропускам, выдаваемым Севастопольским лесхоззагом.

Из Аязьмы можно ехать морем- стоит лишь пройти по прибрежной тропе до Золотого пляжа (третий пляж с таким названием в Крыму, два других - под Феодосией и Ялтой). Отсюда летом ходит катер в Балаклаву.

Другой путь - пешком, вдоль берега. Но если в пределах урочища тропа имеет умеренные спуски и подъемы, то за Золотым пляжем долго и круто вьется вверх по обнаженному склону, а поднявшись на высоту около 200 м, идет над морем по полке, вырубленной  в обрыве.  Местами ограждена  самодельными перилами.

Тропа достаточно широка, на ней свободно расходятся встречные пешеходы, но так было не всегда. Отец рассказывал мне, что в 20-х годах, когда он часто бродил здесь с другими мальчишками, тропа была значительно уже и ничем не ограждена в опасных местах. Не случайно и называлась она в ту пору "Чертовой". Иногда по ней приходилось двигаться, прижавшись спиной к обрыву над двухсотметровой пропастью, на дне которой плескалось море.

Поздней осенью, зимой и ранней весной, когда нельзя купаться в море и нет смысла спускаться от источника вниз, всего лучше идти в Балаклаву по недавно проложенной грунтовой дороге. Впереди и внизу в разрывах между соснами разворачивается перспектива извилистого берега, его скал и мысов. Сзади рисуется профиль мыса Айя с характерным "рогом" - вертикальным выступом на оконечности. Этот выступ напоминает силуэт горы Кошка в Симеизе - только ее профиль более растянут, она положе.

Справа от дороги увидим большую, неправильной формы и относительно горизонтальную поляну. В начале мая трава здесь вырастает по пояс, ее окружает густой и довольно высокий для Крыма лес, за ним - стена скал с редкими пятнами сосен. Место это очень удобно для привала.

Ближе к Балаклаве по склону горы встречаются пологие участки. Группы деревьев, разбросанные на них среди весенней травы, кажутся  размещенными  обдуманно,  волей  хорошего  ландшафтного архитектора.   Эти   поляны   напоминают   иррегулярный    английский парк, такой, например, как у Воронцовского дворца  в Алупке.

Дорога, извиваясь серпантинами, приводит к старинному форту на гребне вершины, высота которой 330 м над уровнем моря. Даже снизу, с Золотого пляжа или палубы катера, видна черная будочка, висящая на страшной высоте над отвесным обрывом. Это наблюдательный пункт форта, выполненный из толстых стальных плит с вертикальными бойницами. Покоится это сооружение на массивных металлических балках.

Сам форт снизу не виден - скрыт гребнем высоты. Построен он, вероятно, в конце XIX в. и входил в так называемую Южную группу фортов, прикрывавшую Севастополь с юга. Укрепление вытянуто вдоль гребня высоты, перпендикулярно береговому обрыву. Над землей возвышается только низкая стена с бойницами для ружейной стрельбы. Центральная часть укрепления, где устроены подземные казематы, окружена глубоким рвом. Думаю, что уже при строительстве форт устарел. У него не было казематов для орудий. Пушки, очевидно, стояли прямо на земле, без всякого укрытия. Спуск с высоты довольно крут. По дороге встречаются фундаменты построек, одичавшие виноградные лозы. Это место (здесь начинается одна из балаклавских улиц - Историческая) издавна носит название Кефало-Вриси, по-новогречески оно означает "голова источника", что соответствует действительности: здесь начинается ручей, который в 1854-1856 гг. снабжал водой весь английский флот, стоявший в Балаклавской бухте.

Одичавший виноград - это остатки плантаций местных жителей. Обычаи, связанные с виноградниками, красочно описал А. Куприн в повести "Листригоны": "Всякий, кто может, поодиночке или вскладчину жмут и давят виноград теми первобытными способами... Давят прямо ногами, и когда давильщик выходит из чана, то его голые ноги выше колен кажутся вымазанными и забрызганными свежей кровью. И это делается под открытым небом в горах, среди древнего виноградника, обсаженного вокруг миндальными деревьями и трехсотлетними грецкими орехами" ^{32}.

По мере спуска вниз над нами начинает вырастать Крепостная   гора   с  замком   Чембало.   На вершине стоит самая высокая башня - донжон, она круглая, вниз расширяется "юбкой" (чтобы под стенами не было мертвого пространства) и насквозь пробита снарядом в последнюю войну. Крепостная гора - гола, лишена растительности, сами стены замка - серые, отполированы вековыми дождями.

Этому месту посвятил Адам Мицкевич сонет "Развалины замка в Балаклаве" (перевод В. Левика)

Где италийский меч монголам дал отпор,

Где греки свой глагол на стенах начертали,     

Где путь на Мекку шёл и где намаз читали,

Там крылья черный гриф над кладбищем простер,

Как черную хоругвь, безмолвный знак печали...^{33}

Поселение на месте Балаклавы - одно из древнейших в районе Севастополя. Греки, основавшие в 422-421 гг. до н. э. город Херсонес Таврический, уже застали на берегах бухты, названной ими Сюмболон лимне ("бухта предзнаменований"), опасных для себя соседей - тавров. На своих легких гребных лодках (камарах) выходили они в море, чтобы брать на абордаж торговые суда. Захваченных мореходов приносили в жертву главной богине племени - Деве. Справедливости ради надо сказать, что пиратство не было единственным и даже основным занятием тавров. Археологические данные показывают, что это были скотоводы и земледельцы, война в их жизни играла далеко не первую роль.

В I в. н. э. берега бухты увидели римскую кавалерию и, вероятно, флот. В XIV в. здесь появились генуэзцы. Церковь на улице Рубцова под Крепостной горой построена в 1357 г. "скромным мужем, консулом и комендантом" крепости Чембало (так итальянцы трансформировали греческое  Сюмболон)   Симоном дель Орто.

В XV в. окончилось сооружение крепости, стены которой видели много героических и трагических событий. В 1433 г. местные жители с помощью князя Алексея, владетеля княжества Феодоро, столица которого была на горе Мангуп, захватили крепость. В следующем году генуэзский флот под командованием Карло Ломеллино появился у входа в бухту, но натолкнулся на бон из бревен, скрепленных цепями. Завязался яростный морской бой, генуэзцам удалось оттеснить защитников, уничтожить бон и прорваться в бухту. С кораблей был высажен десант с невиданным оружием - артиллерией. Можно представить себе, в какой ужас поверг феодоритов грохот бомбард, падение мраморных ядер... Крепость пала.

Недолго генуэзцы владели Чембало. В 1475 г. все их колонии прибрала к рукам Османская империя. Поселение получило новое имя - Балаклава ("рыбье гнездо"), при нем была заложена небольшая верфь. Сюда же турки отправляли в заточение крымских ханов.

Проходили века... Никто уже не нападал на старую крепость. Иногда только в море появлялись суда запорожских или донских казаков. Они пускались в далекие и опасные морские походы, чтобы освободить томящихся в неволе братьев и сестер. Этим отважным мореходам случалось захватывать турецкие корабли прямо у входа в бухту.

В 1773 г. в Балаклаве впервые зимовали суда русской Азовской флотилии - турки сдали крепость без боя. В 1783 г. неподалеку был основан Севастополь, а в Балаклаве поселился греческий батальон, принимавший участие в войне с Турцией на стороне России.

В начале сентября 1854 г. войска враждебной России коалиции - Англии, Франции и Турции высадились на крымский берег южнее Евпатории. 14 сентября английская армия подошла к крошечной Балаклаве. Никто не ожидал, что городок станет сопротивляться. Но из-за домов грянул ружейный огонь, ударили орудия из крепости. Стреляли четыре небольшие мортиры поручика Маркова и рота греческого батальона под командованием полковника М. Л. Манто. К Балаклаве приблизился английский флот и подверг старую крепость обстрелу из своих орудий. И все же бой продолжался. Лишь после того, как гарнизон крепости израсходовал боеприпасы, англичане смогли войти в город и взять в плен нескольких тяжелораненых. Остальные защитники скрылись в горах.

Англичане находились в Балаклаве до 1856 г., здесь они учредили свою главную базу и постарались устроиться с максимальным комфортом: построили набережную, водопровод, шоссейные дороги; предместье Кадыковку превратили в торговый и увеселительный центр с магазинами, ресторанами, гостиницами. Появилась и железная дорога с паровой тягой. Прокладку ее закончили в феврале 1855 г. всего за семь недель. Эта дорога протяженностью 12,8 км позволила переправлять грузы с кораблей в военное депо англичан, находившееся у современной Максимовой дачи. Впоследствии построили еще одну ветку - к подножию горы Гасфорта, где обосновались итальянцы. Поскольку подъем на Сапун-гору, к Максимовой даче, тогдашние паровозы преодолеть не могли, на вершине установили два локомотива, и их двигатели с помощью металлического троса и специального барабана тянули наверх грузовые платформы. После войны железную дорогу разобрали и продали туркам.

В 1941-1942 гг. у стен Балаклавы героически сражались воины 456-го стрелкового полка 109-й стрелковой дивизии Приморской армии. Командовал ими полковник Герасим Архипович Рубцов, человек редкого мужества. В совершенно невыносимых условиях, находясь практически в полуокружении, полк сражался до последнего патрона.

Г. А. Рубцов погиб в последние дни обороны. В честь него названа одна из улиц в центре Балаклавы.

Несмотря на тяжелые бои, которые шли в 1941-1942 и 1944 гг., город сохранил свой древний облик. В частности, уцелела застройка конца XIX - начала XX в., т. е. тех лет, когда Балаклава была популярным курортом. Дома эти изрядно обветшали, требуют капитального ремонта, и он - надо отдать должное строительным организациям - производится своевременно. Но вот беда - ремонт имеет свои правила и расценки, которые никак не предусматривают восстановление лепных украшений фасада, изготовление индивидуальной "столярки" для сложных оконных и дверных проемов, укладки на крышах старой черепицы, отливки фигурных решеток балкона. Поэтому облик Балаклавы стремительно меняется. После капитального ремонта оригинальный старый дом, пленявший обилием декора, непохожестью окон в старинных переплетах, резными и чугунными балконными ограждениями, превращается в скучную ординарную постройку с гладким, невыразительным фасадом. Предпринимались попытки объявить центр Балаклавы комплексным памятником архитектуры (особую озабоченность проявляет общество охраны памятников), но пока что попытки эти успеха не имели.

Реальная опасность грозит и церкви Симона дель Орто (1357 г.) - самому старому зданию Балаклавы. Одна из балаклавских организаций, несмотря па протесты общественности, собирается превратить церковь в лабораторный корпус с надстройкой второю этажа. Понятно, что это приведет к полному уничтожению памятника.

В послевоенный период в Балаклаве увеличилась площадь застроенной территории раза в два. За это время появилось немало интересных по архитектуре зданий. Примером могут служить здания Балаклавского райкома партии (конец 50-х годов), Севастопольского лесхоззага (1971 г.), кафе-столовой на улице Крестовского (1978 г.) и другие. Кроме чисто архитектурных достоинств, эти здания имеют одну общую положительную черту - при их строительстве не был снесен ни один из старых домов Балаклавы, оригинальнейшего уголка нашей Родины, которым так восхищался Александр Куприн.