Патриаршие палаты и собор Двенадцати апостолов

Патриаршие палаты и собор Двенадцати апостолов

Кроме главных соборов и фрагментов царского дворца на территории Кремля до наших дней сохранились и другие древние сооружения. Вернемся на Соборную площадь. С левой стороны Успенского собора мы видим какое-то массивное здание, от облика которого так и веет былинной стариной. Это Патриарший двор. Он был построен в 1656 г. при патриархе Никоне. Но история Патриаршего двора уходит в куда более давнее время.

Раньше на месте Патриаршего двора находился дом митрополита. Первый митрополичий двор был построен в Кремле еще в XIV в. и находился тогда возле Боровицких ворот. Его возникновение связано с важным историческим событием. Традиционно митрополиты на Руси жили во Владимире. И вот митрополит Петр принял решение переехать в Москву, отдавая должное ее растущей роли центра русских земель. Именно тогда и был заложен первый камень Успенского собора, призванного стать духовным центром стремительно объединяющейся страны.

Чуть позже наскоро выстроенный митрополичий двор был перенесен от Боровицких ворот к северо-западной стороне Успенского собора. Он быстро обрастал новыми постройками, а в 1450 г. по приказу митрополита Ионы на нем была заложена «палата каменная» и при ней — храм во имя Положения Риз. Но уже в 1473 г. этот новый двор вместе со всеми хозяйственными постройками сгорел. Вскоре его восстановил митрополит Геронтий.

Этот митрополичий двор не уступал в роскоши царскому дворцу. В его кладовых хранились несметные сокровища. Неудивительно, что с наступлением Смутного времени он был разграблен и разорен. Его поочередно грабили наемники Лжедмитрия 1 и Лжедмитрия II. Пожар 1626 г. довершил дело, и здание превратилось в груду развалин. Но через несколько лет патриарший двор снова начал возрождаться из руин, и, наконец, Никон возвел то самое четырехэтажное здание, которое мы видим сегодня. Вето архитектуре традиции московского зодчества сочетаются с декоративной обработкой в стиле владимиро-суздальских мастеров. Впрочем, внешний облик здания достаточно строг — по его подчеркнуто аскетическому облику трудно вообразить, какая роскошь скрыта внутри.

Кроме личных покоев патриарха и келий, предназначавшихся для живших при нем монахов, комплекс Патриарших палат включает в себя домовые храмы — во имя Двенадцати апостолов и апостола Филиппа, а также знаменитую Мироварную палату. Дворец патриарха, построенный по приказу Никона, гораздо больше своих предшественников — он занимает не только территорию старого митрополичьего двора, но и часть территории Запасного дворца Годунова. Его возводили зодчие Давыд Охлебинин и Антип Константинов, которые числились «кремлевскими мастерами», то есть придворными строителями.

Что же скрывается за скромной оболочкой стен? Вот Мироварная палата. Изначально ее именовали Крестовой. Прежде всего поражает архитектурное решение, которое применили зодчие при постройке этого помещения. Не меньше удивляет и искусство мастеров. Ведь этот гигантский зал площадью 280 м² перекрыт одним сводом! Архидиакон Павел Алеппский, посетивший в XVII в. Москву в свите антиохийского патриарха Макария, с восхищением отмечал: «…зал поражает своей необыкновенной величиной, длиной и шириной; особенно удивителен обширный свод без подпор посередине».

В Крестовой палате патриархи принимали царей. Сюда же на поклон к представителям духовной власти являлись иностранные послы. Кроме того, в Крестовой палате проводились церковные соборы, а время от времени патриарх задавал здесь парадные обеды. В 1763 г. в палате была установлена специальная печь, и название палаты изменилось. Теперь ее стали называть Мироварной — дело в том, что печь предназначалась для варки миро. Эта смесь благовоний, ароматических масел, вина и воды изготовлялась при личном участии патриарха. Весь процесс сопровождался Богослужением. Ведь миро — неотъемлемая часть многих церковных обрядов, в том числе — помазания при венчании на царство государей. Миро варилось лишь в определенные дни года.

Свод Мироварной палаты производит огромное впечатление и Сегодня. Поражает и ее величина, тем более, что мебели в палате практически нет. Своды расписаны растительными узорами, которые благодаря размерам помещения кажутся мелкими. Этот узор кажется очень древним, но на самом деле он выполнен реставраторами в 1955–1957 гг. в подражание росписям XVII в. Под вновь сделанной росписью спрятана плохо сохранившаяся первоначальная.

Примыкающий к Патриаршим палатам собор Двенадцати апостолов — как раз одна из тех построек комплекса, которая заходит на территорию исчезнувшего Запасного дворца. Основная же площадь храма приходится на то место, где на сгоревшем митрополичьем дворе находился храм во имя Соловецких чудотворцев. Сразу после постройки собор был посвящен апостолу Филиппу. Он был очень хорош. Ярко вызолоченные медные купола и кровля ярко блестели на солнце. Эта красота была сильно попорчена пожаром 1680 г., после которого собор перестроили и дали ему современное название.

Когда-то под храмом располагались две проездные арки, через которые можно было проехать с Соборной площади во внутренний двор Патриарших палат. Но уже к середине XIX в. они были заложены! Зато сохранилась открытая галерея с северной стороны собора, соединяющая его с жилыми покоями патриархов.

В соборе Двенадцати апостолов патриархи отправляли повседневную (то есть в дни, на которые не приходились большие праздники) службу.

Что может заинтересовать нас внутри собора, рассказать о прошедших веках? Останавливает внимание очень красивый изразцовый пол. Он выглядит точно таким же, каким был в XVII в., когда его только что уложили, перестраивая собор после пожара. К сожалению, он не совсем подлинный: пол восстановили в 1950-х гг. во время реставрации комплекса Патриарших палат, но сделали это, с максимальной точностью следуя старинным описаниям и исследованиям историков. Очень красивый резной деревянный иконостас — изумительный образец так называемого русского барокко, созданный во второй половине XVII в. — появился в соборе Двенадцати апостолов лишь в начале XX в. Его перенесли сюда из исчезнувшего кремлевского Воскресенского монастыря. А вот настенная живопись ничего не сможет рассказать нам о допетровской Москве — она относится к XIX в.