Анна-Констанция Козель (1680–1765)
Анна-Констанция Козель (1680–1765)
Фаворитка Августа II, короля польского и курфюрста Саксонского, дочь датского полковника Брокдорфа. Была одной из красивейших и одарённейших женщин своего времени.
* * *
Леди Монтегю рассказывала, что, когда Август Сильный первый раз пришёл к госпоже фон Гойм, в одной руке у него была подкова, которую он при ней сломал, а в другой — мешок с сотней тысяч талеров. Таким образом он силой и деньгами домогался милости женщины, которая среди всех его куртизанок занимала особое место. Это, конечно, только одна из легенд, сложенных об известнейшей куртизанке польско-саксонского короля.
Анна-Констанция фон Брокдорф происходила из старинного голштинского дворянского рода. Её отец был датским кавалерийским полковником, мать — богатой голландкой. У неё было два брата, поступивших на польско-саксонскую службу, сестра её рано умерла. Сама Анна уже в возрасте пятнадцати лет была принята в свиту дочери герцога Кристиана-Альберта Голштейн-Готторпского. При этом миниатюрном дворе Анна прославилась тем, что энергично защищалась оплеухами от нежных приставаний наследника. Здесь же она познакомилась с дворянином Адольфом фон Гоймом. Он был старше её на двенадцать лет и женился на ней через много лет после помолвки, когда ей шёл уже двадцать третий год. Однако брак этот не был счастливым. Очень скоро муж стал вызывать отвращение у молодой жены, она отказалась от совместного с ним проживания. 8 января 1706 года брак был расторгнут.
Позднее именно Август был назван разрушителем этого брака, и тому есть свидетельство некоторых современников, среди которых сам Гойм, утверждавший, что его жена превосходила всех придворных дам в красоте и грации.
Судя не только по воспоминаниям современников, но и по сохранившимся живописным портретам, баронесса, должно быть, была тем редким типом женщин, в которых сочеталась природная красота и грация с мужским умом, силой характера и решительностью. Пельниц пишет, что у неё было овальное лицо, прямой нос, маленький рот, удивительной красоты зубы, огромные чёрные блестящие лукавые глаза. Походка её всегда была грациозна, а смех — чарующим и способным пробудить любовь даже в самом холодном из сердец… «Волосы у неё были чёрные, руки и плечи — само совершенство, а цвет лица — всегда натуральный. Фигуру её можно было сравнить с произведением великого скульптора. Выражение лица у неё было величественным, а в танце она была непревзойдённой».
Подробно и с восхищением рассказывает нам о ней Хакстаузен, сын гофмейстера Августа, который общался с ней и был одним из немногих, кто остался ей верен даже после её падения: «Красивая, хорошо сложённая, прекрасно владевшая собой, с прекрасным цветом лица, с красивыми глазами, ртом, зубами, которые, правда, начали портиться. Она была очень умной, очень живой, всегда в одинаковом расположении духа и очень остроумной. Говорила много, но никому это не надоедало. Очень откровенная, она никогда не лицемерила и всем говорила правду, поэтому у неё было много врагов. Резкая и вспыльчивая, храбрая, одинаково хорошо владевшая саблей и пистолетом, Анна-Констанция не была злопамятной. Очень экономная, она умела копить деньги, однако не принимала взяток. Ревнивая до умопомрачения, она преследовала своих соперниц как только могла и старалась изгнать их из королевского двора. Сам король побаивался её и относился к ней с большой осторожностью. Так как у него было множество любовниц, он был вынужден выдумывать тысячи увёрток, чтобы отделаться от её постоянного наблюдения. Она так командовала им и так за ним наблюдала, что ему зачастую удавалось с большим трудом свободно располагать своим собственным временем, и совещания с министрами, строительство, охота и многое другое служило ему поводом, чтобы сбежать от неё». Хакстаузен прибавляет, что она спала с Августом каждую ночь и так хорошо развлекала его, что он часто обо всём забывал.
Уже в конце бракоразводного процесса начались отношения баронессы с Августом: в июне 1705 года она стала получать подарки от короля — вино, мебель, дома, турецкие ковры, а из русских субсидий ей было выплачено 30 000 талеров. После развода она потребовала, чтобы он окончательно расстался со своей прежней любовницей княгиней фон Тешен и выплачивал полное содержание в 15 000 талеров, которое та до сих пор получала, а также торжественно пообещал, что после смерти королевы она займёт её место, а родившиеся у них дети будут признаны законными детьми Августа.
«Капитуляция» Августа была принята 12 декабря 1705 года, а драгоценнейший для неё документ, составленный по этому поводу, был передан для хранения в семейный архив одному из родственников, графу Рантцау. Этот важный документ сохранился не полностью, а отрывок из него гласит: «Мы из достаточно веских и особых соображений, по примеру королей Франции и Дании, а также других европейских властителей, признаём её (баронессу) нашей законной супругой и при этом обещаем помогать ей всеми возможными способами, а также сердечно любить её и всегда оставаться ей верными…»
Чрезмерно честолюбивая баронесса сразу же после того, как стала официальной любовницей короля, потребовала своего возвышения, и в феврале 1706 года она стала уже графиней фон Козель. Кроме того, теперь к ней надо было обращаться «Ваша светлость»… Чтобы подчеркнуть её высокое положение перед всем белым светом, специально для неё на Кляйнен Брудергассе был сооружён дворец, к которому от замка был построен проход. С обеих его сторон были поставлены часовые.
С февраля 1706 года она начала получать содержание княгини фон Тешен. Анна получила также поместье Пильниц, виноградник, право на медицинское обслуживание при дворе, на получение рыбы из придворных прудов, на получение строительных материалов из королевских лесов, а из сокровищницы короля — драгоценной утвари: столов, зеркал, шалей, гобеленов, турецких ковров, кружев, драгоценностей, а кроме того (что было ей важнее всего при её несомненной бережливости и что часто называли просто жадностью), огромных сумм наличными. Она постоянно думала только о собственной выгоде, и при всём её стремлении к роскоши, чему потворствовал и сам король, была очень экономной в самых мельчайших деталях. Графиня постоянно требовала у него денег и стоила Августу столько же, сколько целая армия. Она давала взаймы значительные суммы знатным господам с весьма сомнительной репутацией, а затем ей приходилось участвовать в длительных судебных процессах и нести большие убытки…
Графиня постоянно сопровождала Августа. Смелая и искусная наездница, хороший стрелок, она — единственная женщина, принимавшая участие в его путешествиях, в поездках на охоту, во всех соревнованиях по стрельбе, а 1 августа 1707 года она стала чемпионом и получила в качестве награды подзорную трубу из слоновой кости и денежную премию в 7 талеров.
Через полгода после рождения первого ребёнка, девочки, и непродолжительного визита в город и горную крепость Штольпен, где впоследствии Анна в качестве изгнанницы должна была провести почти половину века (а пока она вместе с Августом развлекалась охотой на дичь), король из Пильница, где он проводил лето у графини, тайно отправился в увеселительное путешествие в Голландию, «чтобы отдохнуть от забот, которые уже давно одолевают меня», — как он писал своим министрам. Видимо, ему хотелось на какое-то время вырваться из-под строжайшего контроля графини.
Однако, хотя Август и нашёл кратковременную отдушину в лице танцовщицы Дюпарк из Брюсселя, графиня полностью сохранила присутствие духа, несмотря на несомненные доказательства его неверности. Ей не надо было опасаться женщин типа Дюпарк, так как она привязывала к себе короля не только своей совершенной красотой, но и своим умом. Она вела себя как настоящая королева, при случае охотно задевала своим тщеславием жён министров и придворных.
Когда в 1709 году в Дрездене появился датский король, он тотчас обратил на неё особое внимание, и Анна стала центральной фигурой всех устраиваемых им балов. Её усыпанное бриллиантами платье сияло ярче, чем платье королевы.
В октябре жизнь её долго висела на волоске после рождения второго ребёнка, снова дочери, однако её сильная натура победила, и вскоре она уже принимала депутацию саксонских прелатов, знати, представителей города и других высших слоёв общества и просила их быть крёстными её ребёнка. В результате чего Анна получила «на зубок» 4000 талеров. Обе дочери были признаны «законными королевскими дочерями и высокородными графинями».
Графиня была достаточно умной, чтобы, несмотря на все любовные письма Августа и его уверения в бесконечной преданности, не задумываться об охлаждении его страсти к ней, и, наученная горьким опытом своих предшественниц, хотела по возможности упрочить своё положение. После одного из своих визитов в Варшаву, когда она получила новые доказательства неверности короля, Анна отправилась в Голштинию к своим родителям и депонировала в банк Гамбурга 31 большой ящик с различными ценностями…
В 1712 году, когда Анна должна была вот-вот родить третьего ребёнка, она добилась от Августа юридических гарантий своего положения, «что она, а также её наследники могут беспрепятственно владеть всем тем, что значится в перечне недвижимого имущества, а также всем движимым имуществом, которое она имеет теперь, а также всем тем, что может быть пожаловано ей Нашей Милостью в будущем. Без оговорок она может пользоваться этим в дальнейшем, так же как и её наследники, не внося за это никакой платы, в том числе и в случае утраты. А также обладать полной властью над всем этим и по желанию продать, обменять или, другими словами, рассматривать как наследное имущество и иметь возможность завещать кому угодно и т. д.».
Почти 8 лет Анна была фавориткой чрезвычайно изменчивого Августа, что является доказательством её необычайной энергии и ума, и надеялась, что так будет продолжаться и дальше: она была уверена в своём влиянии на него. Однако примерно через 9 месяцев после рождения третьего ребёнка, на этот раз сына, вопреки всяким ожиданиям Анны господство её сильно пошатнулось. Её положение нельзя было сравнить с положением других фавориток Августа — Кёнигсмарк, Эстерле, Тешен — они были для него всего лишь любовницами, тогда как она была названа его супругой, дети других были бастардами, а её — официально признаны. Однако графиня приобрела много могущественных противников, и её ошибкой было то, что она отпустила Августа в Варшаву, где интриганы смогли развернуться вовсю. Уже давно изменчивому сластолюбцу-королю разъясняли: для того чтобы поляки не чувствовали себя обиженными, он должен наряду с саксонками взять себе любовницу-польку. И ему тотчас представили некую графиню Марию-Магдалину фон Денхоф. Козель была в курсе всех этих интриг, но почему-то колебалась, несмотря на предупреждения друзей и сторонников, и не ехала в Варшаву, чтобы, как обычно, следить за королём.
Когда новости из Варшавы стали совсем уж тревожными, графиня летом 1713 года решилась-таки на поездку. Хотя она и объявила, что собирается в Гамбург, чтобы купить там дом, её противники догадались об истинной цели поездки и сумели убедить короля, больше не питавшего к ней никаких чувств, воспрепятствовать этому. Если бы Анна не задержалась больше положенного во Вроцлаве, она смогла бы, несомненно, противостоять козням врагов. Однако именно там её и застали посланные королём ей навстречу в сопровождении гвардейцев камер-юнкер и подполковник и передали ей приказ возвращаться в Дрезден. Дело кончилось грандиозным скандалом, графиня не хотела подчиняться и позднее сожалела, что не воспользовалась пистолетом, чтобы проложить себе дорогу в Варшаву. Однако в конце концов она сдалась и в сопровождении своей обезоруженной свиты повернула обратно.
Так как Август в декабре собирался вернуться в Дрезден вместе с Денхоф и больше не хотел видеть там Анну, она была вынуждена отправиться в Пильниц. Флемминг просил передать ей второй приказ короля: Денхоф не хотела перебираться в Дрезден до тех пор, пока там будет находиться Козель.
Однако, услышав, какая участь ей угрожает, Козель пришла в неописуемую ярость, изругала короля в пух и прах. «В какой помойной яме он теперь сидит?» — кричала она, намекая на Денхоф. Она припомнила, как они с Августом были счастливы в любви, как много он для неё сделал, как он клялся ей, как много радости они доставляли друг другу, какую любовь она к нему испытывала и как невероятно жестоко он с ней поступил.
Ещё недавно могущественная фаворитка, теперь была одинокой и всеми покинутой. Она ломала голову, как вернуть милость короля, изгнать ненавистную соперницу и отомстить недругам. Что касается милости короля, то тут она попробовала различные магические средства: приказывала варить приворотные зелья и произносить заклинания, чтобы «наслать напасть» на своих врагов.
В июле 1714 года она, казалось, была готова уступить, отдала ключ от своего дрезденского дворца, однако забрала мебель. Она отдала, правда, с большой неохотой, кольцо, которое Август подарил ей, видимо, вместе с жалованной грамотой. Кроме того, она подписала обязательства никогда не появляться в Польше и в Саксонии в тех местах, где собирался бы остановиться король.
«Я обязуюсь, — следует далее, — никогда не говорить и не делать ничего такого, что может быть неприятно королю или противно его интересам. А также воздерживаться от участия в любых интригах и сплетнях, никогда более ни в письмах, ни в разговорах не вмешиваться в дела, касающиеся короля, и вообще постоянно вести себя так, как следует из этой грамоты, которую я подписала. А если я в чём-либо нарушу данные условия, то вызову справедливый гнев короля и признаю, что тогда Его Величество имеет полное право лишить меня всех своих милостей, которые он мне оказал при условии, что я не нарушу условия договора.
И да поможет мне Бог до конца дней моих».
К французскому оригиналу договора прилагался длинный постскриптум, в котором графиня протестовала против клеветы в свой адрес и просила короля сохранить её привилегии и имущество.
В 1715 году она, видимо, согласилась по предложению Августа кончить дело миром и вернуть драгоценный документ. Затем сомнения вернулись, и она решилась бежать.
12 декабря Анна тайно покинула Пильниц. Сначала она жила в Берлине, затем в Галле. Кроме торговцев провизией, Анну посещал прилично одетый господин, которого считали её любовником. «Невозможно представить себе более прекрасной и возвышенной картины. Тоска, снедавшая её, проявлялась изысканной бледностью у неё на лице и грустью в глазах… Это была смуглая тридцатишестилетняя красавица, у неё были огромные живые глаза, белоснежная кожа, красиво очерченный рот, безукоризненной формы нос. Во всём её облике было нечто величественное и проникновенное. Наверное, королю было не так просто освободиться от её чар…»
Здесь, в Галле, решилась её судьба. Прусский король согласился на её арест, и возле дома, где она проживала, была выставлена стража. В её берлинской квартире был проведён обыск с целью обнаружить эти бумаги, но Анна успела их перепрятать.
Затем её перевели в Лейпциг, потом — в замок Носсен, где стерегли как особо опасную преступницу. Здесь у неё началось умственное расстройство, она фантазировала, беспричинно смеялась и плакала. После того, как Анна немного поправилась, её под усиленной стражей переправили в крепость Штольпен. Её Анна покинула только после своей смерти, почти через 50 лет. Без суда и следствия она была приговорена к пожизненному заключению как жертва мести и страха короля, ведь не подлежит сомнению, что Август Сильный боялся графини. Он обещал ей жениться и гарантировал неприкосновенность её имущества, однако обманул её и бросил.
Своё заключение она, что вполне понятно при её темпераменте и той бездеятельности, к которой её приговорили, переносила с большой горечью и не переставала везде, куда обращалась за помощью, подчёркивать это. Однако всё было напрасно…
В 1727 году, после одиннадцатилетнего заключения, она увидела короля из окна своего дома. Он прибыл, чтобы присутствовать на стрельбах. Графиня окликнула его, однако он только слегка приподнял шляпу и ускакал, не сказав ни слова.
1 февраля 1733 года Август умер в Варшаве. Но и тогда её не освободили. Почему — совершенно непонятно. Хотя и были сделаны некоторые послабления режима заключения. Графиня Козель могла принимать гостей, несколько раз в году встречаться с детьми, которым она стала совершенно чужой…
Графиня так и не была освобождена и ясным весенним днём конца марта 1765 года тихо угасла. Естественно, повсюду искали деньги и драгоценности, но после долгих поисков в волосяном матраце нашли только завёрнутые в бумагу 105 гульденов…