Глава 1 БРЕМЯ «ПЛАВИЛЬНОГО ТИГЛЯ»: мифология Средиземноморья

Глава 1

БРЕМЯ «ПЛАВИЛЬНОГО ТИГЛЯ»: мифология Средиземноморья

Зевс, меж богов величайший и лучший, к тебе моя песня!

Громкораскатный, владыка державный, судья-воздаятель,

Любишь вести ты беседы с Фемидой, согбенно сидящей.

Милостив будь, многозвучный Кронид, — многославный, великий!

Из Гомеровских гимнов[1]

Мифы Средиземноморья. — «Протоклассическая» культура Греции. — Крит и минойцы. — Великая богиня. — Ахейское нашествие. — Златообильные Микены. — Вторжение дорийцев. — Забытые хетты. — Культ умирающего и воскресающего бога. — Финикийцы. — Египет и культ Исиды. — Апеннинский полуостров. — Загадочные этруски. — Легенда об основании Рима. — Близнечные мифы. — Ранняя римская мифология. — Источники сведений об античной мифологии.

Как писал в своем знаменитом исследовании «Великие тайны океанов» Жорж Блон, «час Средиземного моря пробил за четыре тысячи лет до возведения пирамид». Около этого времени в Восточном Средиземноморье зафиксированы следы морского присутствия человека, причем следы, подтверждающие факт не прибрежных, а именно морских плаваний, то есть — факт морских межплеменных коммуникаций. Следовательно, к этому времени восходит и начало формирования средиземноморской цивилизации.

Эти следы принадлежали «протоклассической» культуре, язык которой, как убедительно доказал английский археолог Артур Эванс, дешифровавший линейное письмо А, не принадлежал ни к индоевропейским, ни к семитским. Культуре, которую принято называть критской (по ее географическому центру на острове Крит) или минойской — по имени легендарного царя Миноса, который, согласно греческим мифам, правил на Крите, а после смерти стал в аиде одним из трех судей загробного мира. Представителей же этой культуры сегодня именуют минойцами, тогда как античные авторы называли их пеласгами — по имени мифического родоначальника.

Критская культура считается древнейшей культурой Средиземноморья. Как уже упоминалось, ее первый расцвет приблизительно совпадает по времени с расцветом Шумера, среднеминойский период («эпоха первых дворцов») — с вторжением на Балканы протоэллинских племен, позднеминойский период — с господством на материке ахейцев. По словам польского исследователя К. Куманецкого, первоначально «успешно развивались, скорее, восточная и южная части острова, затем центр власти и культуры переместился в Кносс, Фест и Маллию. Дворцы, постоянно перестраивавшиеся и становившиеся все более пышными на протяжении двух с половиной веков, украшены колоннадами и фресками. Монументальная архитектура дворцов и фресковые росписи — главные черты, отличающие Крит от современных ему кикладской и элладской цивилизаций, носивших куда более примитивный характер. В расцвете фресковой живописи, наивысшее развитие которой приходится уже на эпоху „вторых дворцов“ (XVII в. до н. э.) и на позднеминойский период, справедливо видят проявление характерной для критян любви к ярким краскам. Еще в первых дворцах в Кноссе и Фесте некоторые стены покрыты были разноцветными рисунками. Довольно рано появились и изображения человеческих фигур.

Тесей убивает Минотавра. Античное изображение.

Влияние Крита на Европейский континент в эпоху „первых дворцов“ еще очень слабое даже там, где такое влияние должно было бы быть наиболее ощутимым. Это связано с передвижениями народов, ареной которых стали на рубеже III–II тысячелетий до н. э. балканские земли. Весь Восток затронули последствия этих крупных миграций. Начало правления XII династии в Египте (около 2000 г. до н. э.) ознаменовано тяжелой борьбой за оборону страны; в тот же период пала Троя II. Протоиталийцы вторглись на Апеннинский полуостров, протоэллины — на Балканы. Ахейцы остановились в Фессалии, подчинив себе местных пеласгов. Период догреческий, или раннеэлладский, всюду завершается руинами и пожарами, что ясно указывает на приход новых народов. В среднеэлладскую эпоху возник обычай хоронить мертвых в так называемых шахтных гробницах, появились также новые формы керамики. Изготовлявшаяся тогда в Центральной Греции керамика отличается от раннеэлладской не только составом глины, характерной блестящей черно-серой или желтой поверхностью с весьма скупым орнаментом, но прежде всего сильно расчлененной формой сосудов, напоминающих металлические».

Обнаруженные при раскопках критских дворцов стенные росписи, предметы роскоши и керамические сосуды позволяют сделать ряд предположений о мифологии и религии пеласгов, отзвуки которых слышны в греческих мифах и греческом культе. Так, на многих критских геммах и перстнях встречается изображение богини со щитом, которую вполне логично представить прообразом Афины. Среди других изображений — богиня между двумя львами на вершине горы (в ней видят прообраз Артемиды) и богиня с голубем (прообраз Афродиты). На фресках также часто встречаются изображения ритуальных игрищ и процессий. Среди игрищ особе место занимает тавромахия — поединок с быком; в греческой мифологии тавромахия была переосмыслена как поединок Тесея с Минотавром в кносском лабиринте. Участники ритуальных процессий, как правило, изображаются несущими лабрис — топор с двумя лезвиями, символ Великой Богини-матери; позднее лабрис стал считаться символом Зевса, рожденного, по преданию, титанидой Реей в пещере на Крите.

С культом Великой Богини связаны и представления о куретах, которые пересказывает Страбон: «По словам тех писателей, которые передают сказания из истории Крита и Фригии, куреты — это некие демонические существа или слуги богов; причем эти предания у них переплетаются с рассказами об известных священных обрядах, частью мистических, частью связанных с воспитанием младенца Зевса на Крите или с оргиями в честь Матери богов, справляемыми во Фригии и в области троянской Иды. В этих рассказах обнаруживается незначительное разнообразие: так, по одним сказаниям, корибанты, кабиры, идейские дактили и тельхины отождествляются с куретами, в других — эти племена изображаются родственными, с некоторыми незначительными отличиями между собой. Говоря кратко, их всех считают чем-то вроде людей боговдохновенных и пораженных вакхическим безумием, которые в образе служителей божества при совершении священных обрядов устрашают людей военной пляской, исполняемой в полном вооружении под шум и звон кимвалов, тимпанов и оружия в сопровождении флейты и воплей… На Крите справлялись особые обряды в честь Зевса с оргиями: в них принимали участие и служители, какими в культе Диониса являлись сатиры. Их называли куретами; это были какие-то юноши, которые исполняли упражнения в доспехах в сопровождении пляски, представляя при этом мифическую историю о рождении Зевса; в этой сцене они изображали Кроноса, обычно пожиравшего своих детей тотчас после их рождения, и Рею в хлопотах утаить свои роды, чтобы, удалив новорожденное дитя, по возможности спасти его. Для этого богиня, как говорят, берет себе в помощники куретов, которые, окружив богиню бубнами и тому подобными шумовыми инструментами, должны были военной пляской и шумом устрашить Кроноса и незаметно похитить его ребенка. По преданию, они и воспитали младенца Зевса столь же заботливо. Оттого-то куреты и были удостоены этого почетного имени, что либо оказали эту услугу, будучи сами молодыми и юными (?????), либо воспитали ребенка Зевса. Они являются чем-то вроде сатиров у Зевса».[2]

Талассократия («морское владычество») критян была уничтожена в результате двух событий — вторжения ахейцев и разрушительного землетрясения, которое стерло с лица земли многие дворцы. В том числе — на острове Санторини, в котором многие современные ученые, основываясь на археологических и археографических данных, видят «прототип» платоновской Атлантиды. Однако зерна культуры, посаженные минойцами, не погибли; ахейские и дорийские завоеватели с севера оказались чрезвычайно восприимчивы к критскому влиянию.

Культуру, пришедшую на смену критской, обычно называют микенской (или крито-микенской) — по названию города Микены в Арголиде, стольного града воспетого Гомером царя Агамемнона. К слову, многие места, описанные Гомером в «Илиаде», оказались по результатам раскопок центрами микенской культуры. Что касается самих Микен, то, как писал К. Куманецкий, «около 1700 г. до н. э. в Арголиде — центре власти микенских правителей — стали особенно сильно ощущаться влияния минойской культуры, шедшие с Крита. Женщины начали одеваться наподобие критянок, появились святилища критского типа, в которых приносили жертвы богине с Крита. Испытывая воздействие более развитой цивилизации, ахейцы сохраняли, однако, несмотря на это, многие черты культуры, принесенной ими с севера. В отличие от критян они продолжали носить усы и бороды, жили в мегаронах с постоянным очагом. Если обитатели Крита господствовали на море и потому не опасались вторжений на их остров, то ахейцы строили мощные оборонительные сооружения против возможных нападений с севера и восстаний покоренного ими населения. Женственной, изысканной минойской культуре противостояли суровость и мужественность нарождавшейся микенской цивилизации.

Все это нашло свое выражение как в монументальной архитектуре, так и в тематике стенных росписей в материковой Греции того времени, где излюбленными оставались сцены войны и охоты. Символами могущества местных царей были крупные укрепления на возвышенных местах, обнесенные прочными стенами. Конструкция этих укреплений отличается от конструкции критских построек. Чтобы понять это, достаточно постоять в Микенах у знаменитых Львиных ворот, украшенных рельефом с изображением двух львиц в окружении огромных, громоздящихся один на другой каменных блоков. Греки сами считали, что стены эти воздвигли циклопы — одноглазые великаны; на самом же деле то был результат тяжелого труда тысяч людей, свободных и рабов, которых ахейцы захватывали в своих далеких военных походах. Пройдя Львиные ворота и коридор, мы оказываемся на широкой круглой площади, обнесенной стеной. Здесь находилось кладбище, и именно здесь в 1876 г. Шлиман раскопал древнейшие, так называемые шахтные гробницы, выдолбленные в скале. В гробницах вместе с костями умерших было найдено множество необычайно ценных предметов: сосуды, украшения, оружие и, что самое интересное, золотые посмертные маски, запечатлевшие для нас усатые и бородатые лица микенских владык. Поистине прав был Гомер, говоря о богатых золотом Микенах. Глазам изумленного археолога открылись золотые царские короны, украшенные богатым орнаментом, бронзовые мечи, инкрустированные серебром и золотом, золотая „бижутерия“ в форме бабочек, осьминогов, грифонов, пластинки из золота с вытисненными на них звездами, наконец золотые и серебряные кубки.

Но пришло время, когда „шахтные гробницы“ перестали удовлетворять микенских правителей, могущество которых в конце XIV в. до н. э. значительно возросло. „Шахтные гробницы“ их предков оказались теперь в пределах дворцовых укреплений, для себя же микенские цари воздвигали величественные „купольные гробницы“, или толосы. Среди них археологи выделяют старшие и младшие. К младшим и наиболее пышным усыпальницам следует отнести „гробницу Агамемнона“, воспетую польским поэтом Юлиушем Словацким. Как в этой гробнице, так и в других поражает прежде всего монументальность самой постройки: такой не встречалось и на Крите. Массивные двери, высотой более пяти метров, перекрыты сверху двумя громадными каменными блоками, один из которых весит, предположительно, 120 тонн. Над блоками располагается треугольное отверстие, призванное облегчить нагрузку на дверной проем и закрытое порфировой плитой. Внутри усыпальницы обращает на себя внимание величественный купол, выложенный из 33 каменных колец, в которых первоначально находились бронзовые розетки. Однако собственно склеп, куда вел вход из купольного сооружения, был высечен в скале. Подобные „купольные гробницы“, или толосы, относятся к позднемикенской эпохе, т. е. к 1400–1200 гг. до н. э. Это был период полного преобладания ахейцев в эгейском мире и возросшего могущества микенских царей, которые поддерживали непосредственные отношения с Египтом».

В отличие от Крита, где очевиден матриархат (почитание Великой Богини, схожее с культом Великой Матери у малоазийских племен), микенская культура была патриархальной; микенцы поклонялись мужскому божеству и чтили предков и племенных вождей (базилевсов). По замечанию И.М. Тронского, «микенская эпоха сыграла решающую роль в оформлении греческой мифологии. Действие важнейших греческих мифов приурочено к тем местам, которые являлись центрами микенской культуры, и чем значительнее была роль местности в микенскую эпоху, тем больше мифов вокруг этой местности сосредоточено, хотя в позднейшее время многие из этих местностей уже потеряли всякое значение. Очень возможно даже, что среди греческих героев имеются реальные исторические лица (в недавно разобранных документах хеттов прочитаны имена вождей народа „аххиява“, т. е. ахейцев, похожие на имена, известные из греческих мифов, — однако чтение и толкование этих имен нельзя еще считать вполне достоверными).

Микенская эпоха является исторической базой основного ядра греческих героических сказаний, и сказания эти заключают в себе много элементов мифологизированной истории, — таков бесспорный вывод, вытекающий из сопоставления археологических данных с греческими мифами; и здесь „минувшая действительность оказывается отраженной в фантастических творениях мифологии“. Мифологические сюжеты, сами по себе зачастую восходящие к гораздо более глубокой древности, оформлены в греческом предании на материале истории „микенского“ времени. О более древней культуре Крита греческая мифология тоже сохранила воспоминание, но уже гораздо более смутное. Блестящие результаты раскопок Шлимана и других археологов, отправлявшихся в своей работе от греческих преданий, объясняются тем, что в этих преданиях запечатлена общая картина соотношений между греческими племенами во второй половине II тысячелетия, а также многие детали культуры и быта этого времени.

Отсюда можно сделать вывод, имеющий большое значение для истории греческой литературы. Если гомеровские поэмы, отделенные от микенской эпохи рядом столетий, все же воспроизводят многочисленные черты этой эпохи, претворив ее в мифологическое прошлое, то, при отсутствии письменных источников, это может быть объяснено только прочностью эпической традиции и непрерывностью устного поэтического творчества от микенского периода до времени оформления гомеровских поэм. Истоки греческого эпоса должны быть возведены во всяком случае к микенской эпохе, а, может быть, и к более ранним временам».

К. Куманецкий добавляет: «Микенские документы — таблички, найденные в материковой Греции и на островах — принесли с собой немало открытий и в области истории религии, но одновременно поставили исследователей перед новыми загадками. В длинном списке богов встречаются Зевс, Гера, Посейдон, Афина и Артемида. Не хватает, правда, Аполлона и Ареса, но в Кноссе на Крите им соответствовали божества Пеавон (ср. греческий Пеан как одно из имен Аполлона) и Энувалиос (ср. Эниалий — эпитет Ареса). Богиней-покровительницей Пилоса считалась Потния, или Пани. Неожиданностью для ученых оказалось существование женских соответствий: Посейдону — богини Посидеи и Зевсу — богини Дивии, которых классическая Греция не знала, подобно тому как не было в классический период „жрицы ветров“, упоминаемой в кносских текстах. Но самым большим открытием явилось существование уже в ту эпоху культа Диониса, ибо имя это мы находим на табличках, но как имя человека, а не бога.

О формах религиозного культа, об обряде жертвоприношения микенские документы сообщают много подробностей в связи с культом Посейдона в Пилосе. Кроме того, в Кноссе удалось отыскать фрагменты календаря, где речь идет о жрецах, о празднествах и о жертвах, которые полагалось приносить в те или иные месяцы. Функции верховного жреца исполнял, как предполагается, сам царь, хотя бесспорных доказательств тому нет. Таблички говорят о некоем жреце — „иерурге“, о жрице, называемой ключницей, — „клавифорос“. Материальную базу святилищ и религиозных объединений составляла находившаяся в их распоряжении земля, а также рабы».

Ахейцы активно колонизировали острова в бассейне Эгейского моря и даже проникали в Малую Азию. Вполне вероятно, что предание о Троянской войне — отголосок имевшего место в действительности завоевательного похода ахейцев на малоазийское побережье. Согласно хронологии греческих мифов, разрушение Трои произошло около 1184 г. до н. э., т. е. именно в тот период, к которому относят главенство ахейских племен в Восточном Средиземноморье.

Впрочем, это главенство, в отличие от критского, не было продолжительным. На рубеже XII–XI вв. до н. э. вооруженные бронзовыми мечами и копьями ахейцы вынуждены были отступить перед нашествием северных племен, располагавших железным оружием, — дорийцев.

Вторжение дорийцев на Балканы пришлось на период гибели в Малой Азии царства хеттов, уничтоженного, по всей видимости, фригийцами, и на переселение иллиров с берегов Дуная на побережье Адриатики. Под натиском новых переселенцев рухнули крепости в Микенах, Тиринфе, Амиклах. Прежнее население было оттеснено в центральный горный массив Аркадии, только там и сохранился старый, сложившийся до дорического завоевания диалект, родственный кипрскому и памфилийскому. Вскоре практически весь Пелопоннес усвоил диалект дорян. Другие северогреческие племена овладели Акарнанией и Этолией. Установив свою власть над Пелопоннесом, доряне двинулись затем на Киферу и Крит, заняли Южные Киклады: Мелос и Теру, в дальнейшем Родос и Кос, а позже переправились и в Малую Азию, захватив мыс Книд и полуостров Галикарнас. Подобно ионийским и эолийским городам, города дорические образовали союз, центром которого стало святилище Аполлона на Триопском мысе около Книда; членами союза были три города на Родосе, Книд, остров Кос и Галикарнас.

Карта полусказочной Греции (из книги М. Гаспарова «Занимательная Греция»).

«Для развития греческой культуры, — писал К. Куманецкий, — было важным то, что дорическая волна миновала Аттику, издавна населенную ионийскими племенами. Их культуре суждено было в будущем возвеличить и прославить всю Элладу».

Собственно, после дорийского завоевания и сформировался как таковой народ эллинов, и сложилась эллинская культура — составная часть грядущей классической культуры Средиземноморья.

С расселением дорийцев в Греции совершился переход от родового строя, характерного для микенской эпохи (вспомним многочисленных племенных вождей в поэмах Гомера), к государственной организации полисного типа — на смену племенным поселениям пришли города-государства. Приблизительно в тот же период, получивший в литературе наименование Гомеровского, произошло «упорядочение» греческой мифологии, сложился олимпийский пантеон — и были записаны, по всей видимости, «Илиада» и «Одиссея». Заслуги Гомера в «мифологизации» греческой культуры неоспоримы; еще Геродот писал, что богов грекам сотворили Гомер и Гесиод.

Сущность религиозных верований эллинов этой эпохи может быть выражена в немногих словах: эллины верили, что существует множество божественных существ, которые имеют власть над миром и человечеством, от которых происходят добро и зло и благорасположение которых можно заслужить поведением им приятным, а отвратить — неприятным. Приятное богам поведение состоит отчасти в соблюдении богослужебных обрядов, издревле установленных самими богами, отчасти же в честном образе жизни и исполнении обязанностей к государству и ближним, или предписанных богами и боговдохновенными людьми древних времен, или открытых каждому его собственным разумом и совестью. Каких богов следовало почитать преимущественно перед другими и какие способы почитания были им особенно приятны, об этом каждый узнавал практически — в своем доме, обществе и государстве. Догматически установленного религиозного учения и систематического наставления в сущности и обрядах религии у эллинов не было. Прочно установлены были только обычные в каждом государстве или доме культы, о формах и обрядах которых в случае надобности можно было узнавать от жрецов.

Точно также и представления о самих богах, их сущности, личных качествах, взаимных отношениях, участии, принимаемом каждым из них в управлении миром и человеческой жизнью и т. п., не составляли одного стройного учения. Если эти воззрения были в большей или меньшей степени сходны между собою у разных эллинских племен или в разных государствах и городах, то это согласие обусловливалось преимущественно влиянием поэтов, произведения которых распространялись по всей Элладе и придавали известное единство и определенность религиозным представлениям. Кроме поэтов имели известное влияние в этом отношении оракулы, особенно Дельфийский, который в качестве религиозного центра Эллады, без сомнения, в значительной степени содействовал установлению единства ее религии. Платон в своих «Законах», между прочим, говорит, что ни один разумный человек не дерзнет изменять религиозных установлений, определенных в Дельфах, Додоне или у оракула Аммона.

Диоскуры. Фрагмент росписи краснофигурного килика (ок. 450 г. до н. э.).

Однако, несмотря на влияние оракулов и поэтов, в религиозных верованиях эллинов было много разнообразия в частностях: относительно каждого божества, его положения среди других, значения и деятельности, способов почитания и пр. в разных местах существовали разные взгляды. Так, например, во многих местах мы встречаем 12 наиболее почитаемых богов, но в других (даже в Дельфах) нет никакого следа этой системы; даже к кругу двенадцати не везде причислялись одни и те же боги; например, в Афинах в числе двенадцати были: Зевс и Гера, Посейдон и Деметра, Аполлон и Артемида, Гефест и Афина, Арес и Афродита, Гермес и Гестия; между тем в Олимпийской «дюжине» вместо Деметры, Ареса, Афродиты, Гефеста и Гестии являются Крон с Реей, Дионис, речной бог Алфей и хариты (так как последних было несколько, то в «дюжине» было, собственно говоря, более двенадцати богов). Далее, несмотря на то, что Зевс в мифологии является верховным богом, нередко в государственных культах другие божества пользуются большим уважением, нежели он, как, например, в Афинах — Афина, в Дельфах — Аполлон, у ионийцев — Посейдон, в Аргосе и на Самосе — Гера; в некоторых местах в качестве главных богов почитались даже те, которые не принадлежали к числу верховных двенадцати, например Гелиос на острове Родос, Эрот в городе Феспии, хариты в Орхомене Беотийском и т. д.

В некоторых местах были почитаемы такие божественные существа, которые другим совершенно не были известны; некоторые из них даже не обозначались собственными именами, а только общими выражениями, как, например, ??????? ?????? в локридском городе Амфиссе, ???? ??????? в Аркадии у Паллантия и ???? ?????? там же в Мегалополе, наконец ???????? ???? в Афинах и Олимпии. Случалось также, что люди создавали себе новых богов и учреждали их культы. Так, Тимолеонт Сицилийский в благодарном признании удачи, сопровождавшей все его предприятия, установил в своем доме культ богини ?????????, а этолийский пират Дикеарх (состоявший на службе у македонского царя Филиппа V), человек безбожный и беззаконный, ставил алтари богиням ??????? и ?????????.

Даже одним и тем же богам в разных местах придавались разные имена, прозвища или атрибуты, указывавшие на весьма разнообразные представления об этих богах и своим происхождением иногда обязанные сугубо местным причинам. Вследствие разнообразия этих прозвищ и атрибутов неоднократно высказывались даже сомнения, действительно ли они принадлежат одной и той же божественной личности, или разным, только носящим одно и то же имя. «Я не знаю, — говорит Сократ у Ксенофонта, — одна ли Афродита или две — Небесная и Всенародная: ведь и Зевс, которого признают за одного и того же бога, имеет много прозвищ». Поэтому неудивительно, что древние богословы — отчасти по указанной причине, отчасти вследствие многих несогласуемых противоречий в сказаниях об одних и тех же богах, — решительно утверждали, что нужно принимать по нескольку Зевсов, Гер и т. д.

Из сознания зависимости людей от богов и потребности в божествах естественным образом вытекало сознание необходимости богопочитания. Человек исполнял религиозные обряды, отдавал богам часть своего имущества в виде жертв или даров, но взамен просил у них того, в чем нуждался; он высказывал благодарность богам потому, что боялся неблагодарностью навлечь на себя их немилость. «Тем не менее, — как писал отечественный историк античности В.В. Латышев, — мысль о человеколюбии богов не была чужда эллинской религии». Гомер называет Зевса отцом богов и людей не потому, что он был их творцом, а потому, что он отечески правит миром и печется о нем. Стоик Хрисипп представляет общепризнанным положение, что боги благодетельны и человеколюбивы. «Совершать нечестивые деяния или говорить беззаконные речи, — говорил Платон, — может только тот, кто или вовсе не верит в богов, или думает, что они не пекутся о людях или могут быть тронуты жертвоприношениями и молитвами». «Впрочем, в самой сущности многобожия, вытекавшего из обоготворения природы, лежит причина того, что чистое и высокое понятие о божестве не могло проникнуть в сознание массы людей и сделаться господствующим: среди множества богов по необходимости было немало таких существ, которые вовсе не соответствовали этому понятию, но тем не менее, как существа высшей природы, признавались за богов, имеющих силу причинять человеку добро и зло» (Латышев). У Гомера называется богиней морское чудовище Скилла; Химера, Эхидна, сирены и прочие суть также божественные существа. По народным верованиям, даже высшие божества не были свободны от нравственных слабостей и недостатков, их природа была сходна с человеческой в том отношении, что в ней добро было смешано со злом, они могли поступать справедливо и несправедливо и не всегда относились к людям милостиво и благосклонно.

Давая характеристику религиозно-мифологическому мировоззрению греков, В.В. Латышев замечал: «Впрочем народное верование, не зная безусловно добрых и милостивых богов, не знало и прямо противоположных им: в эллинской религии нет абсолютно злых духов, деятельность которых была бы прямо и исключительно направлена к вреду человека, которые толкали бы его на путь греха и неправды. Такие божественные существа, которые по представлению эллинов беспощадно карали людей за содеянные уже грехи, были представителями не зла, а неизменного нравственного добра, на котором зиждется устройство мира, и олицетворяли собою мучения нечистой совести; таковы, например, ??????? (или ?????????).

Кроме богов в собственном смысле религиозные верования эллинов признавали еще многочисленный класс высших существ, стоявших, так сказать, посередине между людьми и богами, по большей части в качестве служителей и помощников последних. Общим именем для таких существ было ????????; впрочем, употребление этого слова в таком значении еще не встречается в гомеровских поэмах, да и впоследствии оно употреблялось иногда и в более широком смысле, обозначая собою все вообще высшие существа, подобно выражению ?? ?????. В гомеровских поэмах уже встречается представление о подчиненных, низших божествах (например, Протей называется служителем Посейдона), но между понятиями ???? и ?????? заметно только то различие, что последнее слово употребляется преимущественно тогда, когда поэт желает указать не столько на личность божества, сколько на его силу и деятельность, причем нередко даже не имеется в виду определенное божество, а вообще выражение божественной силы или воли. Гесиод уже употребляет название ???????? для обозначения подчиненных служителей верховных богов. К их числу принадлежали, например, сатиры, силены, куреты и корибанты, считавшиеся служителями Диониса, Зевса и Кибелы. В свите Афродиты было несколько мужских и женских даймонов, как, например, ????, ??????, ????? и др.

Двенадцать подвигов Геракла. Греческие рисунки.

Без сомнения, также в виде демонических существ, хотя и не подчиненных отдельным верховным божествам, эллины представляли себе значительное число олицетворений разных нравственных свойств человека или состояний и явлений человеческой жизни, которым также воздавали божеские почести. Таковы были, например, ?????, ?????, ?????, ??????, ????, которым были посвящены жертвенники в Афинах, ????? и ?????, почитавшиеся в Спарте, ??????? и ?????? — в Олимпии. В основании их обоготворения, без сомнения, лежала та мысль, что эти свойства и состояния происходят от божественного влияния; но так как трудно было решить, какое именно божество производило то или другое из них, то люди и представляли их себе в виде отдельных существ, действовавших или по поручению верховных богов, или самостоятельно. Но представления о таких существах были еще более неопределенны, нежели о богах. Например, ???? обыкновенно признавалась отдельным божеством; но афиняне, приписывавшие все свои победы и успехи своей покровительнице Афине, почитали ее под именем ????. Богиня здоровья ?????? обыкновенно считалась супругою или дочерью Асклепия; но у афинян это было также и прозвище Афины. В ней же афиняне олицетворяли свое государственное устройство (????? ??????????). Во всех областях природы и во всех проявлениях человеческой жизни, по верованию эллинов, действовало рядом с богами или под их ведением множество существ, которые можно причислить к демонам. Всякому известно, например, что леса, воды, горы, долины и гроты в представлении эллина были населены нимфами, которые служат богам и составляют их свиту, но в то же время требуют себе поклонения и жертв от людей. Ветры почитались или все вместе, или отдельно, как, например, Борей. Хотя они и не называются прямо демонами, но все-таки, скорее всего, могут быть причислены к их разряду.

Другой вид посредствующих между богами и людьми существ составляют ?????, вера в которых принадлежит уже послегомеровским временам. В гомеровских поэмах название „герой“ обозначает вообще всякого лучшего, т. е. храбрейшего человека, и поэтому иногда придается даже выдающимся личностям из низшего сословия, хотя уже замечается различие между обыкновенными людьми и выдающимися богатырями, особенно в том, что последние обыкновенно происходят от богов в ближайшем или отдаленном колене. У Гесиода героями или полубогами (???????) называются специально такие люди высшего происхождения; некоторые из них, избегнув общей смертным участи, прямо перемещены Зевсом на Острова блаженных, где и ведут беспечальную жизнь; но и у Гесиода нет еще никакого следа верования в известное влияние героев на жизнь людей и в необходимость поклонения им.

Зато в более поздние времена такое верование было широко распространено по всей Элладе. Героями признавались люди, души которых после смерти получали высшую участь и обладали силой творить людям добро и зло. Повод к такому верованию мог быть подан прежде всего тем, что выдающимся богатырям древности обыкновенно приписывалось высшее происхождение от браков богов со смертными, а потому и души таких полубогов постигала иная участь, нежели души обыкновенных смертных. Вера в возможность такого соединения богов с людьми существовала не только в героические времена, но и в исторические, и легко объясняется широко развитым антропоморфизмом эллинской религии. Затем некоторые люди, не отличаясь божественным происхождением, могли до такой степени превосходить других своими деяниями и заслугами, что казались современникам высшими существами и потому после смерти удостаивались почестей наравне с полубогами. Герои такого рода нередко являлись и в исторические времена. Известно, например, что в колониях удостаивались геройских почестей их основатели; если действительный основатель не был известен, то на его место ставили какого-нибудь подходящего богатыря из мифических сказаний.

Иногда героями считались не действительно существовавшие люди, а вымышленные, как, например, эпонимы фил и демов или предки благородных и жреческих родов в Аттике (Эвмолп, Гесих, Бут и др.). В каждом государстве и каждой местности Эллады были почитаемы те или другие герои, и некоторые из них преимущественно перед другими считались покровителями страны (????? ????????); таковы были, например, в Спарте Диоскуры, на Эгине — Эакиды и т. п. Наконец, отдельные роды и семьи учреждали геройский культ (?????????) своим умершим предкам как покровителям рода. В позднейшие времена название ???? часто обозначало всякого умершего и почти вполне соответствовало нашему слову „покойник“. Множество примеров названия героями умерших встречается в надгробных надписях поздних времен».

Другим важнейшим элементом средиземноморской культуры и средиземноморской мифологии была культура малоазийская, синкретическая по сути, объединявшая в себе традиции как индоевропейских (хетты, ионийцы), так и семитских (хурриты, финикийцы) племен.

По утверждению античных авторов, эллинские племена осели в Малой Азии приблизительно в XII–XI вв. до н. э. Первыми из греков в Малую Азию пришли эолийцы, за ними — ионяне и последними дорийцы. Греческие племена покорили малоазийских пеласгов (троянцев «Илиады») и, как говорит Страбон, основали множество городов. Что касается пеласгов, они, по словам того же Страбона, «были племенем, постоянно кочевавшим и весьма подвижным: оно достигло большого могущества и затем сразу пропало, как раз во время переселения эолийцев и ионийцев в Азию».

На основании археологических и лингвистических данных, которыми располагает современная наука, можно предположить без боязни ошибиться, что малоазийские пеласги Страбона — не кто иные, как индоевропейцы-хетты, чье царство было уничтожено фригийцами около 1170 г. до н. э.

О хеттах упоминается в египетских текстах и в Библии («сыны Хета»), однако долгое время не удавалось обнаружить никаких следов существования этого народа. Как писал Э. Добльхофер, «сведения о египтянах дошли до нас, пройдя сквозь тысячелетия; греческая литература и драма воздвигли вечный памятник персам; но хеттов как народ пришлось открывать заново!»

Это «открытие» состоялось благодаря раскопкам близ турецкой деревни Богазкей, когда археологи наткнулись на руины Хатусаса — столицы хеттского царства. При раскопках были найдены десятки глиняных табличек, по которым удалось расшифровать хеттскую письменность и получить представление о военной и хозяйственной деятельности хеттов и об их духовной жизни.

Божество-кинжал. Малая Азия (II тыс. до н. э.).

В пантеоне хеттов мы встречаем немало традиционных для средиземноморской мифологии божеств — богов и богинь солнца и луны, бога-пастуха, бога плодородия, богов подземного мира; некоторые из них имеют выраженное индоевропейское «происхождение» — бог-защитник Пирва, бог светлого времени суток Сиват, бог грозы Тархунт; некоторые же — не менее выраженное семитское, объясняющееся прежде всего влиянием географических соседей хеттов — хурритов и лувийцев: таковы «отец богов» и бог зерна Кумарби, бог грозы Тешуб, богиня любви и плодородия Шавушка (вавилонская Иштар), боги судьбы Хутена-Хутеллура и др. Как отмечал Вяч. Вс. Иванов, «в составе „1000 богов“ Хеттского царства наряду с хаттскими, древнехеттскими, несийскими, хурритскими и немногочисленными лувийскими божествами выделяются персонифицированные воплощения стихий… В конце перечислений богов пантеона помещались боги изгоев — людей хабиру (по-видимому, наименование ряда древнеханаанейских племен) и лулахи (слово хурритского происхождения, связанное с восточнокавказским обозначением мужа, невольника)».

Божество. Печать. Малая Азия (II тыс. до н. э.).

Крылатое божество. Печать. Малая Азия (II тыс. до н. э.).

Вполне возможно допустить, что именно от пеласгов-хеттов, чьи анклавы в Малой Азии продолжали существовать еще некоторое время после гибели Хеттского царства, пришельцы с севера «позаимствовали» один из распространеннейших в мифологии Средиземноморья сюжетов — миф об умирающем и воскресающем боге плодородия. Этот сюжет известен не только «морским народам» Средиземноморья, он присутствует и у египтян (миф об Осирисе), и у шумеров (миф об Инанне и Думузи). В хеттской традиции бог плодородия носил имя Телепинус. Разгневавшись, он покинул дом (= умер); с его уходом очаги окутались дымом, домашний скот перестал приносить потомство, природу поразила засуха. Другие боги пытались отыскать Телепинуса, но их усилия были тщетны. Наконец пчела, посланница богов, обнаружила Телепинуса спящим близ священного города Лихцина. Проснувшись от укуса пчелы, Телепинус разгневался сильнее прежнего и навлек на страну и на ее жителей разрушение и гибель. Лишь богине Камрусепе удалось смягчить гнев Телепинуса заклинаниями, и Телепинус вернулся, принося с собой плодородие.

Отголоски мифа о Телепинусе звучат в греческом мифе о похищении Персефоны. Вероятно, что хеттское «происхождение» имеет и другой греческий миф — о похищении Зевсом Европы: во всяком случае, на хеттских печатях-цилиндрах встречаются изображения нагой богини, сидящей на быке (в этих изображениях, как и в самом греческом мифе, современные ученые видят отражение исторического факта — похищения ахейцами кумира малоазиатской богини в эпоху падении Хеттского царства).

Если хеттское влияние на классическую мифологию в известной мере гипотетично (оно не столько доказывается, сколько реконструируется), то влияние западносемитское не подлежит сомнению. Торговая экспансия западносемитских племен, прежде всего финикийцев, привела к установлению в начале I тысячелетия до н. э. тесных контактов между семитами и греками. Результатом этих контактов стало, в том числе, проникновение в Элладу западносемитских мифологических сюжетов (итогом этого проникновения в эллинистическую эпоху явилось полное отождествление финикийских божеств с греческими). Среди этих сюжетов — миф об умирающем и воскресающем боге плодородия (Балу, Мелькарт, Адонис), о богине любви и плодородия Астарте—Атаргатис (оргиастический культ последней описан Лукианом в трактате «О Сирийской богине»), о богине охоты и битвы Анат.

Помимо ряда мифологических сюжетов, греки переняли у финикийцев алфавит и письменность, в которую внесли принципиальное изменение: финикийское письмо было консонантным, то есть его знаки обозначали только согласные звуки; греки же придумали особые знаки и для гласных, совершив тем самым революцию в истории письменности. Именно письменность — это уникальное изобретение человечества — сохранила до наших дней многие древние тексты, в том числе «Илиаду» и «Одиссею» — неисчерпаемый источник сведений по классической мифологии.

Наряду с финикийцами и другими западносемитскими народами к формированию средиземноморской культуры и средиземноморской мифологии причастны в известной мере и египтяне. Несмотря на то, что Египет долгое время оставался для греков «вещью в себе», его влияние на духовную жизнь Греции не подлежит сомнению. Геродот приписывал египтянам такие деяния, как установление продолжительности года и деление года на двенадцать частей, а также «изобретение» имен двенадцати богов-олимпийцев, которые затем были заимствованы эллинами. «Египтяне, — прибавляет Геродот, — также были первыми, кто стал воздвигать богам алтари, статуи и храмы и высекать изображения на камне». Страбон же говорит, что египтяне ввели деление общества на три класса: воинов, земледельцев и жрецов, и придумали геометрию, тогда как «счет и арифметика возникли у финикийцев благодаря их торговле».

Бог Балу (Ваал), поражающий землю молнией. Стела. Угарит (II тыс. до н. э.).

Как писал в своей работе «Религия древнего Египта» выдающийся отечественный ученый М.А. Коростовцев, «проникновение египетских религиозных представлений в средиземноморский бассейн начинается приблизительно с VI в. до н. э., то есть со времени более или менее тесного соприкосновения Египта с греками. На двух этрусских вазах того времени изображено существо явно египетского происхождения: это человеческая фигура с головой животного (голова, несомненно, воспроизводит голову Анубиса с типичными для него ушами) и с большим ножом в левой руке. Тот факт, что египетское религиозное влияние имело место и на Апеннинском полуострове, доказывается и небольшой бронзовой статуэткой богини Уаджет в музее Болоньи (приблизительно того же времени)… VII в. до н. э. — знаменательная веха в истории египетской культуры. Именно в это время, в правление второго фараона XXVI династии Псамтика I, греками была основана колония на территории Египта, в Дельте, к юго-западу от Саиса. Здесь возник большой город Навкратис (как бы предшественник Александрии), сыгравший важную роль в сближении египетской и греческой культур. Из Навкратиса в бассейн Средиземноморья устремился поток египетских изделий, в немалой части культовых, а вслед за ними стали просачиваться и египетские религиозные представления… Уже в VII в. до н. э. в Греции сложилась орфическая космогония, согласно которой началом мира было яйцо, оплодотворенное ветром. Этот образ заимствован из гермопольского варианта египетской космогонической системы. Культы египетских богов встречаются и в материковой, и в островной Греции, например на острове Делос.

Бог Гор. Египетский рисунок.

Основная струя египетского влияния — распространение культа Исиды. Представление об Исиде явилось серьезным вкладом египетской религии в религии стран античного мира. Культ Исиды проник даже в дохристианскую Германию, его следы обнаружены в Кельне, Майнце, Аугсбурге и Трире. Тацит сообщает, что свебы почитают Исиду среди своих богов… Другие данные, приводимые автором, свидетельствуют о глубоком проникновении египетского влияния на германские земли вплоть до польской Померании (недалеко от берегов Балтики). Вполне понятно, что в Греции, Галлии, на Апеннинском и Иберийском полуостровах, в Британии и т. д. Исида имела местный облик, во многом отличавший ее от Исиды египетской. Но вместе с тем у них было и что-то общее…

Вряд ли можно сомневаться в том, что универсальный характер Исиды в основном плод мышления греков эпохи эллинизма. Исида торжественных песнопений — божество интернациональное, и исторически это вполне закономерно. Крушение полисного мировоззрения в странах греческого языка, а также умаление значимости номов в птолемеевском Египте создали предпосылки для возникновения новых богов или преображения полисных и номовых богов во вселенские. На исходе эпохи независимости авторитет Исиды в Египте неизмеримо возрос, и ко времени религиозно-культурного становления здесь эллинизма она стала одним из великих вселенских божеств. С возникновением Римской империи, поглотившей и включившей в свои границы всю ойкумену эллинизма, влияние Исиды быстро приобрело точки опоры как в самом Риме, так и в подвластных ему странах, по сути дела чуждых эллинизму, каковыми были Италия, Испания, Галлия, Британия, Германия и т. д. Исида стала религиозной модой, и распространение культа богини определялось не только ее вселенским характером, но и в значительной мере нравственными запросами народов, подготовивших почву для возникновения христианства. Никакая другая религия стран древнего Востока, разумеется, кроме христианства, не отвечала этим запросам в такой мере, как египетская, или, вернее, порожденный ею культ Исиды…

Для античного мира культ египетской богини был особенно привлекателен. Греческие боги, как и простые смертные, подчинялись слепой судьбе, по египетским же представлениям судьбы людей вершили боги. Перспектива заступничества всемилостивой и всемогущей богини — вот что влекло к Исиде всех, кто искал утешения и спасения от опасностей, таящихся в окружающем грозном мире. Именно в этом плане популярность Исиды понятна и объяснима.

Однако победоносное шествие Исиды по странам античного мира не было беспрепятственным. Оно встречало сопротивление римских властей, но при императоре Домициане культ Исиды не только стал дозволенным, но и поощрялся самим императором…

Можно с уверенностью сказать, что культ Исиды в какой-то мере расчистил путь для христианства. Распространению египетского влияния в античных странах активно способствовали и сами египтяне. Например, в греческом тексте Оксиринхского папируса содержится призыв „ко всему миру греческого языка“: каждый грек да благословит Имхотепа, сына Пта. Пропагандистская направленность этого текста очевидна. Без сомнения, существовало немало и других подобных произведений».

Начав с Крита и Балканского полуострова, мы описали почти полный периметр средиземноморского бассейна — Малая Азия, Лувия, Финикия, Египет, финикийские колонии в Северной Африке (Карфаген) и Иберии, на Сицилии и Сардинии, греческие — на Иберийском полуострове, в южной Галлии и на той же Сицилии. Нам осталось охарактеризовать последний источник средиземноморской классической культуры — культуру народов Апеннинского полуострова.