IX ВЕК ШАТЛЕ — ЛЕ-АЛЬ (Центральный рынок) Время графов

IX ВЕК

ШАТЛЕ — ЛЕ-АЛЬ

(Центральный рынок)

Время графов

Вокзал Шатле — Ле Аль RER образует со станциями метро Шатле и Ле Аль огромную сеть, откуда каждый день изливается полмиллиона франсильенов[34], приехавших на работу в Париж. Добро пожаловать на самый большой подземный вокзал в мире! Если вы не хотите видеть ужасный Форум-дез-Аль, который покрывается трещинами, как старая развалина, спустя тридцать лет после своего создания, тогда выходите на станции Шатле. Вы поедете по бесконечным коридорам с помощью напольных эскалаторов, в ушах у вас будут звучать звуки гитар музыкантов, одобренных RATP[35], вы пройдете мимо продавцов шикарных и безвкусных парижских сувениров, и вы окажетесь, наконец, у фонтана 1808 года, поставленного в честь кампаний Наполеона в Италии и Египте.

Эта площадь Шатле, расположенная в центре Парижа, стала после работ барона Османа при Второй империи центром креста, рассекающего город и призванного сделать Париж более компактным, более доступным. Поэтому бульвар Севастополь был пробит к северу на правом берегу и продолжен на левом берегу к югу бульваром Сен-Мишель, тогда как улица Риволи течет на восток и на запад.

Эта новая схема привела к перемещению фонтана Шатле и его колонны. Их переместили на двенадцать метров к западу, вся работа была сделана за полчаса благодаря рельсам, на которые взгромоздили каменные блоки.

С дражайшим бароном и его новым Парижем исчезли извилистые неудобные переулочки квартала: на смену им пришли более широкие улицы, что пошло также во благо двум театрам — слева от меня театр Шатле, где долго царила оперетта, справа от меня театр Сары Бернар, которым великая актриса какое-то время управляла. Но сегодня от бессмертной исполнительницы «Орленка» осталось только название кафе на углу, ибо сам зал по непонятным причинам стал Городским театром. Однако внутри, взойдя по металлической лестнице (третий уровень на нечетной стороне), вы найдете хорошо спрятанную артистическую уборную Божественной[36]. Ванная, туалет, ширма, афиши, фотографии — все здесь, как если бы актриса собирается в любую минуту вернуться.

Недолгий меланхолический взгляд в окно: на уровне этого театра проходила улица де ла Вьей-Лантер, зловещее место, где 26 января 1855 года поэт Жерар де Нерваль повесился на прутьях решетки, «в самом грязном углу, который он смог найти». Согласно легенде, место, где он привязал веревку, точно соответствует будке суфлера под сценой.

* * *

В начале IX века цивилизация и империя забыли о Париже. В 820 году можно было бы даже поверить, что город агонизирует. Все несчастья Неба рушатся на берега Сены: голод, наводнения, эпидемии выкашивают население. Хлеба не хватает по причине скверных урожаев, река разливается, остров Сите затоплен. Перемещаться можно только на лодках, и ничто не способно остановить рыскающую повсюду смерть. Раздувшиеся тела плывут по воде или сбиваются к левому берегу, который остается сухим… Умерли ли эти люди от голода или стали жертвами неведомой болезни? Никто не может сказать, все трупы похожи один на другой. Париж стал местом массовой смерти.

Но вскоре город облетает слух, несущий лучик надежды: воды Сены пощадили кровать, в которой святая Женевьева отдала Господу свою чистую душу почти три века назад. Эта почитаемая всеми реликвия находится в монастыре, расположенном поблизости от баптистерия Сен-Жан-Батист, на острове Сите. Остановив своей кроватью воды, вышедшие из русла[37], покровительница Парижа в очередной раз демонстрирует любовь к городу и его жителям. Парижане, доверяющие славной Женевьеве, отправляются процессией к почтенному ложу святой, дабы умолять ее о спасении. И чудо свершилось. Река, добравшаяся до кровати блаженной, отступает и возвращается в собственное русло…

Защита досточтимой Женевьевы была своевременной и необходимой, ибо добрая покровительница города, кажется, одна только и занимается судьбами Парижа. Одна? Не совсем. На самом севере Европы некий народ готовит лодки, готовится спуститься по Балтийскому морю, войти в Ла-Манш и подняться по Сене…

Зверские аппетиты северного племени обостряются из-за подлинного кавардака, в который погрузились государства империи Карла Великого. После смерти императора с седой бородой его сын Людовик Благочестивый наследует империю франков. Но он не учитывает собственных сыновей, которые слишком торопятся царствовать. Три императорских отпрыска низлагают отца-императора в ноябре 833 года и делят между собой пирог. Но мелочные счеты и зависть раздирают сердце мятежных принцев, империя раскалывается бесповоротно.

Это сигнал, которого ждали воины Скандинавского полуострова к началу их ужасных набегов. Первое время они не спускаются слишком далеко от родных мест, довольствуются тем, что грабят остров Шеппи, прибрежные земли Англии, порт Дорштадт в устье Рейна и Антверпен, городок на реке Эско (Шельда). Устрашенные жители называют этих разбойников «норманнами», то есть северными людьми. Очень быстро все научились называть их именем, которое они давали себе сами — викинги.

После смерти Людовика Благочестивого сыновья покойного расчленяют империю. Они заключают договор, подписанный около Вердена в 843 году. В эпоху этого договора империя делится на три куска, названных по этому случаю латинским словом «Francia»[38]: Восточно-франкское королевство достается Людовику II Немецкому, Срединнное королевство — Лотарю I с титулом императора, а Западно-франкское королевство — Карлу II Лысому. Из восточной Франции родится Германия, из Западной Франции — Франция. Что до срединной Франции, которая простирается от Фландрии до северной Италии, ее серьезно пощипали два могущественных соседа, но можно в какой-то степени считать ее наследницей нынешнюю Италию.

Карл Лысый — ревностный слуга Господа, впрочем, и прозвищем своим он обязан широкой тонзуре, которую выстриг в волосах в знак подчинения церкви. Благочестивый, конечно, но не слишком воинственный. Узнав, что викинги поднимаются по Сене, он посылает им навстречу кое-какие войска, а сам спешит укрыться в Сен-Дени. За высокими стенами монастыря король надеется отсидеться, чтобы его не тревожили эти варварские орды.

В это время франкские солдаты идут вдоль Сены, и их повергает в отчаяние представшее зрелище: по воде медленно движется длинная флотилия весельных судов, и ужасные изваяния драконов на носу говорят о безжалостной решимости воинов. Бесполезно воевать, надо спасаться: солдаты Карла Лысого торопятся бежать.

И 29 марта 845 года Париж охватывает паника. Нет никаких защитных мер, ничто не организовано, а старые обвалившиеся укрепления не смогут помешать викингам захватить город. Для парижан это катастрофа. Каждый берет что может, несколько голов скота, драгоценности, немного муки — и все спешат укрыться на внутренних землях. Монахи покидают монастыри, унося церковные украшения и священные сосуды, но особенно самое ценное — реликвии святого Жермена и святой Женевьевы. Ненужная предосторожность, викинги гордятся своим язычеством и не намерены завладевать костями. Они исступленно жаждут богатств, неважно каких, лишь бы они были звучными и полновесными. Золотые монеты, украшения, драгоценности — годится все. Земли их не интересуют, они не стремятся установить свою власть, не хотят добиться влияния — их влечет только обогащение. Это навязчивая идея.

Они причаливают в маленький порт на острове Сите, высаживаются на берег, убивают зазевавшихся жителей, грабят все, что есть в оставленном городе. Естественно, больше всего они ищут и находят добычу в монастырях и аббатствах. Без тени страха грабят они сокровища христианства, о котором не имеют никакого понятия! Все остальное — хибары и фермы — не представляет интереса в их глазах, поэтому их просто жгут. А если им встречается красивая девушка или крепкий парень, их уводят в рабство. Всегда можно поторговаться за хороший выкуп.

Викинги совершенно ненасытны. Они хотят теперь атаковать Сен-Дени, уверенные в том, что найдут в аббатстве безмерные богатства. Карл Лысый собирает своих всадников…

— Вам, храбрые воины, надлежит защищать могилу Дениса, нашего святого мученика!

Но франкские бойцы жмутся… Не время воевать: трава в начале весны еще не выросла, лошади голодны, и кормить их нечем… Воистину, надо отложить атаку, пока трава не подрастет, пока не потеплеет.

Чем выгоден враг, жаждущий золота — можно всегда купить мир, если нет сил сражаться. Семь тысяч фунтов серебра! Такую сумму Карл Лысый предлагает Рагнару, вождю викингов. Сделка заключена. И грабители уходят, набив деньгами свои карманы.

Но на крайнем севере Европы другие военные вожди желают обогатиться во Франции. Им столько рассказывали о чудесах королевства Карла Лысого! В свою очередь возникает некий Готфрид и угрожает Парижу своей флотилией. Нескольких солдат на холме Сент-Женевьев и еще одной финансовой сделки хватает, чтобы избавиться от опасности. Затем появляется некий Сидрок, с которым уже нельзя столковаться, потому что казна опасно пустеет. Тогда викинг мстит: грабит в Париже все, что осталось дограбить, сжигает все, что осталось дожечь. «Какая беда! — пишет Эмуэн, хроникер Сен-Жермен-де-Пре. — Франки обратились в бегство без боя, отступили прежде, чем была выпущена первая стрела, прежде чем столкнулись щиты. Норманны знали, что у франкских сеньоров нет больше мужества».

Проходит еще несколько лет, и викинги находят новый способ вытянуть деньги у Карла Лысого: они похищают Людовика, аббата Сен-Дени, и его брата Гозлена, епископа Парижского, двух внуков Карла Великого, правда, незаконных, но все же! Похитители, естественно, требуют оглушительного выкупа, чтобы вернуть церкви столь выдающихся христиан. На сей раз король Франции не может сослаться на пустоту казны, придется платить. «Для этого выкупа многие сокровища церкви королевства Карла были захвачены по его приказу», — пишет Пруденций, епископ Труасский, в «Анналах Сен-Бертена».

Карл Лысый, раздраженный этими бесконечными набегами, все-таки задумывает некоторые работы. Для начала он реконструирует два разрушенных моста, которые некогда связывали остров Сите с берегами реки. Затем, чтобы лучше защитить мост, расположенный на большом рукаве Сены, в сотне метров вниз по течению, он приказывает вбить каменные сваи и навалить на них доски. Эта «дорога Карла Лысого» станет Пон-о-Шанж (Мостом Менял), и это изменит физиономию города.

Потом, чтобы обеспечить защиту этой плотины на Сене, Карл Лысый воздвиг на ее оконечности, на правом берегу, массивную башню. На левом берегу Пти-Пон (Малый Мост) также защищен массивной кирпичной башней и камнем, которые окружены глубоким рвом.

На каждом берегу эти два сооружения возвышаются, как входные ворота в Париж, способные оградить его сердце — остров Сите. Это настоящие крепости, маленькие замки, шатле[39]… Большой Шатле находится у края нового моста Карла Лысого, малый Шатле — у края Пти-Пон.

КАКОЙ ОКАЗАЛАСЬ СУДЬБА ШАТЛЕ?

В XII веке были построены для защиты города внушительные стены — укрепления Филиппа-Огюста. Большой Шатле, ставший ненужным, стал тогда резиденцией парижского прево. Здание пересекалось сводчатым проходом — переулком Сен-л’Эфруа или Льефруа… Очень подходящее название: большой Шатле — это зловещее[40] место: тюрьма, морг и пыточная камера. Самое пугающее место после Монфоконской виселицы.

Площадь не была такой широкой, как сегодня — скорее, зажатой лабиринтом переулков, узких и извилистых, темных и опасных. Чтобы дополнить эту картину, добавим, что неподалеку находились бойни, где скот забивали с X века… Крики убиваемых животных смешивались с воплями тех, кого пытали, со вздохами узников. Смрад, идущий из морга, сочетался с лужами свернувшейся крови. Над этой клоакой возвышался устрашающий силуэт Шатле… В общем, поистине ужасное место! Башня Сен-Жак де ла Бушри, датируемая 1509 годом, и совсем близкая набережная де ла Межиссери — набережная, где дубили кожи — остаются напоминанием о прошлых временах.

Большой Шатле был снесен в 1804 году. Легко понять, почему решили ничего не сохранять от этого печальной памяти сооружения. Если вы все же хотите представить, как выглядело нутро Шатле, перейдите Сену и на улице Галанд в доме № 42 посетите подвал Узников. Спуститесь и посмотрите на надписи на стенах: «Меня повесят», «Смерть Марату»… Здесь сохраняются камеры и казематы малого Шатле, тюремным аналогом которого на левом берегу был большой Шатле.

В 885 году, лет через десять после создания обоих Шатле, ничего по-настоящему не изменилось: по-прежнему угрожают викинги. Правда, Карл Лысый скончался и был благочестиво погребен в Сен-Дени… Кстати, статуя, именуемая памятником Карлу Великому, хранится в Лувре и датируется IX веком, но это скорее статуя Карлу Лысому. Для такого парижанина, как я, в этом нет сомнения: разве Карлу не принадлежит часть истории?

После смерти короля регентство Западно-франкского королевства достается Карлу III по прозвищу Толстый, королю Восточно-франкского королевства, императору Запада. На одно мгновение древняя империя Карла Великого воссоединилась.

Перед лицом опасности, исходящей от викингов, вельможи Франции надеются, что под единым командованием они смогут одолеть северных варваров. И ошибаются. Карл Толстый предпочитает вести переговоры. Он покупает мир за две тысячи восемьсот фунтов серебра. Чтобы сохранить спокойствие, он готов на финансовые жертвы. Сумма недостаточна? Чтобы польстить врагу и позволить ему получать хорошие субсидии, он назначает викинга Готфрида герцогом Фризским, иначе говоря, он предлагает ему провинцию, расположенную на севере Нидерландов. Но Готфрид хочет большего. Он заявляет претензии на некоторые территории на берегах Рейна. Из-за излишних требований алчный викинг потеряет все, ибо он сумел разозлить добродушного Карла Толстого…

Император не уступает, но делает вид, что согласен на переговоры. Свидание происходит на маленьком острове, в месте под названием Хериспиш, там, где Вааль впадает в Рейн. Викинг, одновременно доверчивый и жадный, прибывает с небольшим эскортом. Это ловушка: люди Карла Толстого, сидевшие в засаде, неожиданно возникают и за несколько мгновений убивают Готфрида и его сбиров.

* * *

— Готфрида убили! За оружие!

Этот крик проносится по всей Скандинавии.

Корабли, пришедшие с севера, обрушиваются на Францию. В конце 885 года викинги собираются смело атаковать Париж, что откроет им дверь в Бургундию, а затем в остальную страну.

Сена заполонена множеством вражеских судов, которые идут борт к борту. Семьсот кораблей неспешно движутся вперед, на мачтах колышутся большие прямоугольные флаги, на высоко задранных носах красуются фигуры скандинавской мифологии… Это словно лес бизонов, быков, хищных птиц и химер, раскрашенный в кричащие цвета, который бесшумно надвигается на город. Водной глади уже не видно, она полностью закрыта эскадрой, длинная гибкая лента извивается в излучинах и тянется к Парижу.

В городе знают, что нечего ждать от Карла Толстого: трусливый суверен подсчитывает су и тщательно готовит новые шкатулки с деньгами, которые предоставит викингам… Парижане отворачиваются от императора, потерявшего честь. Отныне жители, солдаты и вожди рассчитывают только на себя. Париж не дрожит, население не бежит, все готовятся к битве. Этого штурма парижане ждут уже давно. Они готовы дать отпор грабителям.

25 ноября громадный флот, пришедший с севера, останавливается перед островом Сите. Без сопротивления викинги занимают левый берег, захватывают богатое аббатство Сен-Жермен-де-Пре, вынудив аббата Эбла и многих монахов бежать, чтобы укрыться на острове.

Зигфрид, вождь викингов, чьи аппетиты возросли из-за трусости Карла Толстого, требует переговоров с первым среди парижан… Он надеется совершить сделку, которая позволит избежать боя и осыплет его золотом.

К нему посылают Гозлена, епископа Парижского. Христианин, оставив свою митру и белый стихарь, надевает шлем и гордо выпрямляется в панцире серого металла. Перед ним язычник с большой бородой, тщательно заплетенной в косы, одетый в меха, с обоюдоострым мечом, висящим на поясе, держится добродушно. Он хочет только перейти остров Сите, провести свой флот под мостами, чтобы двинуться дальше разорять Францию.

— Император Карл, кто после Бога держит под своей властью почти целый мир, доверил нам этот город не для того, чтобы погубить королевство, но, напротив, чтобы защищать его и обеспечить ему незыблемое спокойствие, — возмущенно отвечает Гозлен. — Если бы вам была доверена защита этих стен, сделали бы вы то, что считаете справедливым требовать для себя?

Честь викинга задета.

— Если бы я так действовал, — восклицает Зигфрид, — пусть падет моя голова, и ее швырнут псам!

Столь многого от него не требуют…

— Вы отказываетесь впустить меня в ваш город, — продолжает викинг, — но мой меч проложит мне дорогу. Увидим, устоят ли ваши башни перед моими машинами и доблестью моих солдат. Завтра, на рассвете, стрелы моих воинов польются дождем, и это будет продолжаться до заката солнца. Битва возобновится на следующий день, мы будем продолжать ее годы, если понадобится…

Действительно, на следующее утро викинги волнами изливаются на берег из лодок и занимают все пространство перед рвом вокруг большого Шатле. Стрелы викингов падают тучами и поражают защитников. Сам епископ Гозлен ранен: ему вырывает кусок мяса из руки, его быстро перевязывают, и он вновь вступает в бой. Все парижские жители принимают участие в сражении, женщины щиплют корпию для перевязок, мужчины бьются пешими или таскают камни, чтобы бросать их во врагов. Обнаруживаются новые призвания: аббат Эбл, бежавший из Сен-Жермен-де-Пре, сорвал с себя сутану, чтобы облачиться в крепкий панцирь. Перед лицом викингов, которые наступают плотными рядами, аббат оказывается первостатейным лучником: он пронзает шестерых одной стрелой!

Но враг еще силен. С судов вытаскивают машины, сделанные из досок, колес, веревок, и вскоре эти орудия с профилем прижавшегося к земле чудовища забрасывают большой Шатле множеством тяжелых камней. Башня держится. Но к Гран-Пон приближается корабль, на нем стоит передвижная башня, которая встает вплотную к большому Шатле и внезапно сбрасывает подъемный мост. Франкские солдаты понимают опасность, они рвутся вперед о мечами наперевес и вступают в рукопашную схватку… Нападающие, дрогнув, подают назад… Викинг Зигфрид, оглушенный яростью франков, ошеломленный этим неожиданным сопротивлением, приказывает отступить. На месте он оставляет множество убитых.

Наступает ночь. Париж готовится сдерживать завтра новые атаки. В этот первый день борьбы выделяется своей энергией и отвагой один человек: Эд, граф Парижский, отныне будет возглавлять сражение. Ибо с VIII века Париж стал графством, и первым носителем титула был Грифон, сын Карла Мартелла. Затем титул переходил к разным династиям в результате борьбы влияний и коалиций.

В настоящий момент самое срочное — приподнять башню большого Шатле: она слишком низкая, и защитники ее уязвимы для вражеских лучников. Как осуществить такое дело? Надстроить ее камнями и кирпичом займет слишком много времени, но быстрый подвоз дерева выглядит возможным… В эту ночь в Париже все трудятся. Каждый хочет внести свой вклад в обустройство, люди ищут дерево, распиливают его, прибивают гвоздями, пристраивают большие палки и балки. Все действуют так хорошо, что, когда занимается заря, Зигфрид изумлен: за ночь башня выросла!

Чтобы разрушить большой Шатле, отряд викингов вплавь пересекает окружающий ров. Вооружившись пиками и топорами, северные солдаты пытаются подрубить основание башни. Сверху, с деревянной пристройки, граф Эд приказывает лить кипящее масло, расплавленный свинец и бросать горящие стрелы на врага. Ужасное зрелище: люди загораются как промасленные тряпки и превращаются в пылающие факелы. Они тщетно пытаются спастись, бросаясь в Сену, но масло продолжает гореть, и по реке плывут раскаленные трупы.

В какой-то момент кажется, что башня не устоит. В Париже все церковные колокола бьют набат. Викингов так много, что место выбывших занимают новые бойцы. Они все подходят и подходят… Подрывная работа у основания Шатле приносит свои плоды, и в брешь устремляются нападающие. Перед ними возникает Эд и его бесстрашные солдаты с мечами в руках. Войска сшибаются в кровавой схватке. Парижане знают, что если они сейчас отступят, падет весь город, а вслед за ним и все королевство. И они держатся. В конечном счете, викинги отступают, прекращают бой и разбивают лагерь на правом берегу, около аббатства Сен-Жермен-л’Осеруа.

Здесь они тщательно готовят новые атаки. Они выжидают, грабят окрестные земли, чтобы прокормиться, строят другие передвижные башни, замышляют планы вторжения. В Париже укрепляют большой Шатле и водружают на вершину машину, способную швырять крупные камни.

После двух месяцев этой странной войны, двух месяцев наблюдений, замыслов и усовершенствования оружия, штурм возобновляется 31 января 886 года. В Париже трубит рог, призывающий всех к бою.

Викинги прибегают к разнообразной тактике. Отныне они движутся вперед, закрывшись щитами, покрытыми звериными шкурами: эти огромные щиты, под которыми скрывается несколько человек, обретают мифический чудовищный образ невероятных драконов, скользящих на мост, чтобы обрушиться на башню. Враги стараются также заполнить ров Шатле, бросая туда трупы убитых по этому поводу животных, зарубленных франкских пленных… И, преодолевая эту гниющую кучу, ступая по людям и животным, смешавшимся в крови, они устремляются на штурм, в очередной раз отбитый. Варвары тогда хотят прибегнуть к огню: к башне подходят зажженные суда, которые утыкаются в опоры Гран-Пон и идут ко дну.

А у малого Шатле разворачивается драма. Вода, вздувшаяся после зимних дождей, снесла часть Пти-Пон, ведущую на левый берег. Итак, на этом берегу башня оказывается изолированной, сильно уязвимой для штурма. Однако дюжина храбрецов все еще сопротивляется, а викинги, невзирая на подавляющее преимущество в численности, не могут с ними справиться. Придя в ярость, они поджигают башню, и двенадцать храбрецов, изнуренные боем, задыхающиеся в дыму, устраивают вылазку и укрываются на неразрушенной части Пти-Пон. В рукопашной схватке их положение безнадежно. Одиннадцать падают под ударами. Двенадцатого, красивого юношу в богатой одежде, принимают за большого вельможу. Викинги, ослепленные возможным выкупом, хотят взять его в плен, но нет, он не дается в руки похитителям, хватает меч и бросает смертельный вызов врагам. Вся ярость северных людей обращается на башню, они сносят ее до основания.

Бесполезное и героическое сопротивление двенадцати парижан малого Шатле станет для Парижа символом моральной силы и отваги. Ардрад, Арнольд, Эриланд, Эрменфрид, Эрвиг, Эйнар, Гозвин Гозбер, Ги, Одоакр, Соти и Эрве — тот, которого викинги хотели взять живым — со славой входят в историю города.

Приближается весна, и силы бойцов тают. Викинги считают своих мертвецов и спрашивают себя, стоит ли Париж такой цены… Необходимо срочно найти приемлемый выход. Тогда граф Эд, столь же тонкий политик, как и умелый воин, посылает гонца, чтобы предложить встречу своему врагу Зигфриду. Оба вождя ведут переговоры на Гран-Пон, и франк предлагает викингу сумму в шестьдесят фунтов серебра. Пусть берет и убирается к дьяволу! Сумма смехотворная, но Эд не может и не хочет дать больше. Во-первых, Париж жутко обеднел после многомесячного сражения. Во-вторых, предложив более значительный выкуп, Эд вызовет против себя ненависть всех франков, очень чувствительных к вопросам чести и храбрости.

Шестьдесят фунтов серебра вполне достаточно, чтобы позволить Зигфриду снять осаду и уйти с высоко поднятой головой. Но на Гран-Пон знатные викинги, окружающие вождя, оспаривают сделку. Они хотят продолжать бой, чтобы получить более солидное вознаграждение! Уязвленные в своих финансовых аппетитах, они нападают на Эда и пытаются взять его в плен, в надежде на хороший выкуп… Но франк выхватывает меч, угрожает, наносит несколько ран, затем живым и невредимым возвращается на остров Сите. Мелкие вожди викингов пытаются затем овладеть большим Шатле своими собственными силами, но это войска разрозненные и ослабевшие. Они штурмуют Париж, но их натиск легко отражают.

Наконец викинги отказываются от своих намерений. Но, не зная, куда отправиться, они покидают лагерь на правом берегу и устраиваются на левом берегу, рядом с Сен-Жермен-де-Пре.

В Париже не успевают обрадоваться этому перемирию. На город обрушивается новое бедствие: останки, сваленные в ров большого Шатле, вызвали эпидемию чумы. Трупы, изъеденные болезнью, добавляются к мертвым, павшим с оружием в руках. А когда отступает болезнь, в городе, пережившем слишком долгую осаду, начинается голод. Тогда, ночью, какие-то тени покидают остров Сите и проскальзывают в лагерь викингов… Под покровом темноты несколько отважных парижан уводят быков, и скот молчаливо проходит по Гран-Пон, чтобы быть зажаренным оголодавшими жителями.

Ситуация довольно странная: парижане не смеют выходить за пределы острова, викинги скапливаются на подступах… Так снята осада или нет? Надо слегка поднажать и вынудить захватчиков убраться. Для этого в битву должен включиться император Карл Толстый. Эд и несколько храбрецов, выбравшись из Парижа, скачут в Мец, чтобы воздействовать на суверена и добиться у него войск, способных отогнать викингов от Парижа. Но толстый Карл устал от этих проблем, пусть его оставят в покое, пусть не мешают ему предаваться самоудовлетворению, пусть не лезут больше с бесконечными просьбами…

Хорошо, раз Эд настаивает, Карл соглашается послать к Парижу несколько отрядов под руководством герцога Генриха Саксонского. Сам же император появится позже, наверняка, совершенно точно, словом, посмотрим…

Эд спешит вернуться в Париж, чтобы возвестить добрую весть согражданам. Вскоре, в лучах июньского солнца, граф появляется на холмах Монмартра, и весь город замирает, затаив дыхание. Что до викингов, они уверены, что это волнение не предвещает им ничего хорошего и поэтому пытаются помешать Эду проникнуть в осажденный город… Но что могут ряды вооруженных солдат против героя? Эд скачет галопом, с мечом в руке прорывается сквозь викингов и выезжает на площадь. Храбреца горячо приветствуют.

Войска Генриха Саксонского прибывают чуть позже и вступают в бой с викингами. Те отступают. Благородные франки видят в этом столкновении повод нанести врагу поражение не только более очевидное, но и решающее. Для этого нужны подкрепления, и должен их привести император, о нем уже возвестили, он во главе мощной армии, он здесь, недалеко от Монмартра, он победит, нет сомнений…

Только вот Карл юлит. Правнук Карла Великого — переговорщик, возможно, очень хитрый, но это, конечно, не молния войны. Викинги хотят уйти по Сене? Что ж, пусть уходят! И чтобы слегка утихомирить алчность скандинавских пиратов, император дарует им вознаграждение в семьсот фунтов серебра. Знатные франки кричат о предательстве! В сущности, речь идет не только о трусости: император озабочен, прежде всего, Германией, иначе говоря, Восточно-франкским королевством, и предпочитает рискнуть эфемерным союзом с северными вождями, чем заниматься судьбой центральных своих земель — Западно-франкским королевством. Франкская аристократия никогда не простит такого коварства.

С этого момента Париж больше не чувствует себя связанным соглашениями, заключенными императором. И когда Зигфрид хочет провести свою флотилию под Гран-Пон, чтобы идти дальше грабить Францию, а Карл ему это позволяет, нужно сделать все, чтобы остановить викингов. С вершины большого Шатле Эбл, аббат-лучник, целится в рулевого первого корабля и всаживает стрелу ему прямо в сердце! У викингов хватает мудрости не протестовать. Неслыханная вещь, невиданное зрелище: эти бесстрашные моряки вытаскивают свои суда на твердую землю и огибают Париж полями и лесами! Испив чашу бесчестья до дна, они спускаются на реку дальше, плывут затем по Йонне, атакуют Санс, который им взять не удается, штурмуют Mo, почти совсем не защищенный, грабят город и уводят епископа, надеясь обменять его на полновесный выкуп.

* * *

Через год, в ноябре 887 года, в империи царит общее недовольство. Чтобы успокоить знать, Карл Толстый вынужден собрать в Требуре, рядом с Майнцем, выборных. Император хотел бы оправдаться, но кто станет выслушивать его жалкие объяснения? Почти сразу его лишают титулов. Всего несколько секунд, и Карл уже не император Запада, не король Италии, не король Восточно-франкского и Западно-франкского королевств… Он ничто. Его племянник герцог Арнульф провозглашается королем Германии, но трон Франции остается вакантным…

В феврале следующего года франкские вельможи, собравшись в Компьене, провозглашают Эда: граф Парижский признан королем Западно-франкского королевства. Чтобы не терять времени и из опасения других возможных кандидатов на трон, коронование устраивают в самом Компьене. Небольшая месса, быстрое помазание, и «да здравствует король!»

— Вы, церковные люди и светские сеньоры, — объявляет новый монарх, — вы будете мне верны и станете помогать советами и реально… С Божьей помощью и с вашим содействием, я исправлю все, что следует исправить, и восстановлю все в праве и в справедливости, как в прежние времена.

Прекрасные электоральные обещания. Пока же король Эд должен продолжить битву с викингами, которые возвращаются, чтобы с новыми силами обрушиться на Францию.

Враги в конечном счете отказались от Парижа, но городу приходится зализывать раны. Вторжения викингов разрушили здания: от базилики Сен-Жермен-де-Пре остается только нижняя часть квадратной башни; Сент-Женевьев, Сен-Жюльен-ле-Повр, Сен-Марсель, Сен-Жермен-л’Осеруа и многие другие церкви были разграблены и сожжены.

Однако в результате этих бедствий Париж вырос. Самим своим ожесточением скандинавские грабители доказали: тот, кто хочет завладеть Францией, должен завладеть Парижем. Своей упорной обороной парижане возвысились в глазах остального королевства, и даже если после смерти графа Парижского Эда корона Западно-франкского королевства вновь достанется прямым потомкам Карла Великого, отныне именно они, парижане, делают Историю, именно они делают королей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.