«Золото Бреслау»

«Золото Бреслау»

Январь 1945 года. Столица Нижней Силезии Вроцлав (нем. Бреслау) лихорадочно готовится к обороне. Красная армия, прорвав немецкий фронт на Висле, шла на запад со скоростью урагана. В коридорах вроцлавских банков, административных зданий, армейских штабов и полицейских управлений день и ночь идёт спешная подготовка к эвакуации. В водонепроницаемые ящики пакуются банковские депозиты, ценные бумаги, произведения искусства, музейные собрания, техническая документация, партийные, полицейские, армейские документы, разведывательные материалы. Большинство функционеров Третьего рейха уже ясно понимало, что конец не за горами. Только немногочисленные фанатики верили в бредни Гитлера о «чудо-оружии» — «Wunderwaffe» — и в битву до победного конца. Реалисты мыслили более рационально: часть ящиков следует эвакуировать в Германию, а остальные надёжно укрыть на территории Нижней Силезии. Если русские что-то и найдут, всё равно все сокровища им не достанутся. Транспорт для эвакуации есть, рабочей силы — узников концлагерей — более чем достаточно. Единственная проблема — быстрые темпы советского наступления.

Поздним январским вечером колонна грузовиков, нагруженных ящиками без маркировки, двинулась в направлении железнодорожных пакгаузов. Здесь, на дальних путях товарной станции Бреслау, её уже ждала партия пленных, согнанных из лагерей, которые под охраной полицейских и надзором нескольких офицеров быстро перегрузили ящики в железнодорожное вагоны. Поезд двинулся на юго-запад и спустя два часа остановился в тупике на станции Мирославицы, где его ожидала другая команда военнопленных под охраной эсэсовцев. Здесь ящики были перегружены на грузовики. После окончания перегрузки колонна двинулась на юго-запад, в направлении горного массива Судет. Помимо узников и охраны её сопровождала группа высших офицеров СС и СД, а также несколько офицеров инженерных войск. Эти последние неслучайно оказались в составе конвоя: все без исключения они были сапёрами.

Автоколонна углубилась в лес. После многочасовой езды в темноте, по бездорожью, машины остановились на поляне, плотно оцепленной отрядом эсэсовцев. Неподалёку в склоне горы темнел въезд в широкую штольню, где мог свободно уместиться большой грузовик. Повинуясь командам регулировщиков, автомобили один за одним начали уходить вглубь тёмного коридора. Технические специалисты обеспечили грузовики всем необходимым так, как будто они предназначались для гаражного хранения: бензобаки заполнены до отказа, машины в любую минуту готовы к выезду. Теперь к работе приступают минёры. Они закладывают целую сеть зарядов, каждый из которых рассчитан на неустранимость. Только лицо посвящённое может разминировать это минное поле. Чужой сапёр или случайный искатель сокровищ, задев взрыватель, мгновенно уничтожит всю штольню вместе с укрытыми в ней грузовиками.

Пока минёры возятся в глубине штольни с зарядами, на поверхности звучат несколько торопливых, коротких очередей из пулемёта — это эсэсовцы кончают узников концлагеря, работавших над устройством штольни. Вторая группа минёров завершает подготовку зарядов снаружи, чтобы взрывами завалить вход в подземелье. Всю работу должны закончить специалисты по маскировке. Солдаты группами отправляются к дороге, где их должны подобрать грузовики, идущие во Вроцлав: фронт приближается очень быстро, на счету каждый человек с ружьём…

Спустя несколько лет после войны тщательные поиски, проведённые в лагерях для немецких военнопленных, не дадут никаких результатов: ни один из солдат, участвовавших в укрывании таинственных ящиков, так никогда и не был найден живым. Может быть, все они полегли в боях за Бреслау? А может быть… почили в безымянных братских могилах, расстрелянные своими «камрадами» из СС? Как бы то ни было, организаторы этой акции достигли своей цели: легендарное «золото Бреслау» до сих пор принадлежит к числу величайших загадок Третьего рейха…

Что такое «золото Бреслау»? Под этим общим названием понимается достояние немецких государственных учреждений и населения Нижней Силезии, собранное, согласно изданному в 1944 году распоряжению министерства финансов Германий, для хранения в бункерах «крепости Бреслау», а затем вывезенное в неизвестном направлении. Часть этих сокровищ попала в руки польских властей и частей Красной армии. Другая часть не найдена до сих пор. Время от времени в Польше, Германии и других странах объявлялись оставшиеся в живых свидетели тех событий — одним из них, например, был расстрелянный эсэсовцами сапёрный офицер, который, однако, не только выжил, но и дал кое-какие показания. Однако эти свидетели вскоре либо исчезали или умирали при не вполне ясных обстоятельствах, либо умолкали и отказывались от своих показаний, словно бы кем-то устрашённые. Большей частью эти люди являлись бывшими офицерами или чиновниками, которым по долгу службы приходилось прямо или косвенно участвовать в акциях по укрытию «золота Бреслау». Полученная от них информация противоречива, большая её часть не подтверждается, так что все наиболее интригующие вопросы остаются без ответа…

Но почему именно Нижняя Силезия была избрана местом укрытия сокровищ Третьего рейха?

Территория Силезии находилась в составе Пруссии со времён III раздела Речи Посполитой (1795 г.). По условиям Версальского договора Верхняя Силезия, известная своими угольными копями, вернулась в состав Польши… Нижняя Силезия осталась в составе Германии. Основным населением этого региона были немцы, преданные идеям нацизма, готовые защищать «немецкость» своей земли. На протяжении почти 150 лет все отрасли здешней промышленности, предприятия и шахты оставались в руках немецких предпринимателей. До 1945 года богатые семейства Нижней Силезии накопили огромные сокровища, собранные в стенах многочисленных дворцов и замков. Этот регион служил родным домом для многих известнейших аристократических фамилий, подчас связанных родством с правящими монархическими династиями Европы. В годы Второй мировой войны богатства, накопленные на протяжении трёх поколений, увеличились за счёт «трофеев», вывезенных немцами из оккупированных стран. Нижняя Силезия стала настоящей сокровищницей Третьего рейха.

В 1944 году, когда стало ясно, что судьба войны предрешена, немцы озаботились дальнейшей судьбой этих сокровищ. Считалось весьма вероятным, что будущий мирный договор будет подписан приблизительно на тех же условиях, как это имело место после Первой мировой войны. Подписанный в 1919 году Версальский договор налагал на Германию высокую контрибуцию, но не покушался на богатства, находившиеся в руках частных лиц. Это положение, кстати, защищала Гаагская конвенция 1907 года. Ничто не указывало на то, что Германия утратит Нижнесилезский регион. Разведка доносила, что, согласно решениям «Большой тройки» в Тегеране и Ялте, послевоенная граница Германии пройдёт по Одеру (польск. Одре) и Нейсе (польск. Нысе). В германских правящих кругах считалось, что речь в этих документах идёт о верхнем течении Одера и его левом притоке Нысе-Клодзкой, делящем Силезию на Верхнюю и Нижнюю. Однако, к отчаянию немцев, оказалось, что в реальности в соглашениях говорится о Нысе-Лужицкой — левом притоке Одера, расположенном… в 200 км к западу!

Именно в этом географическом недоразумении следует искать ответ на вопрос: почему именно в Нижней Силезии была укрыта значительная часть сокровищ Третьего рейха. Вплоть до капитуляции Германии считалось, что эти клады благополучно переживут наступление Красной армии и после окончания военных действий вернутся к своим хозяевам. Подтверждением тому служит факт, что большая часть сокровищ, реквизированных польскими властями после войны, даже не была как следует укрыта. Целые собрания произведений искусства находили в подвалах церквей, замков, дворцов, в бункерах и заброшенных штольнях. Похоже, их владельцы стремились не спрятать свои сокровища поглубже, а лишь максимально обезопасить их от военных действий. Владельцы нижнесилезских богатств, убегая от надвигавшихся «орд с Востока», не забывали оставить своим слугам и доверенным лицам точные и подробные указания, связанные с опекой над оставшимся имуществом. Однако в ту минуту, когда Германия подписала акт капитуляции и оказалось, что граница Польши отныне проходит по Нысе-Лужицкой, судьба нижнесилезских богатств была решена. Согласно одному из первых распоряжений Временного правительства народной Польши, они были объявлены собственностью государства.

Другим обстоятельством, связанным с превращением Нижней Силезии в «сокровищницу Третьего рейха», стал факт быстрого приближения фронта. Немцы оказались не готовы к такому обороту дел: ведь всего за несколько месяцев до этого линия фронта пролегала в глубине территории СССР. Быстро приготовить надёжные убежища оказалось достаточно трудным делом, зато эвакуация произведений искусства вглубь Германии давала возможность и время решить их дальнейшую судьбу. Такое мнение высказал нижнесилезский музейный хранитель и реставратор Гюнтер Грундманн, что, однако, не понравилось властям. Грундманна объявили «пораженцем» и отправили на строительство укреплений. Только в конце 1944 года, в связи с быстрым наступлением советских войск, было решено приступить к эвакуации и укрытию сокровищ, однако во многих случаях оказалось, что это невозможно в связи с нехваткой транспорта и времени. Возглавить эту работу было поручено Гюнтеру Грундманну, о чём он и рассказывает в своих записках.

Перед Грундманном стояла почти непосильная задача по спасению и сохранению ценных художественных, музыкальных, научных, этнографических коллекций, происходящих из силезских музеев, научных институтов, театров, архивов, церквей и частных собраний. Кроме того, в 1944 году гитлеровские власти, опасаясь авианалётов союзников на Берлин, отправили часть ценностей из Берлина в Силезию, поэтому среди силезских собраний оказались и ряд ценнейших берлинских коллекций. Наряду с этим во Вроцлаве были собраны произведения искусства, награбленные немцами в польский музеях, галереях и костёлах. Наконец, предстояло спрятать в тайниках депозиты силезских банков, документы гестапо и СС, техническую документацию и т. п. Последним занимались в основном чины СС и абвера, но в силу обстоятельств Грундманну приходилось взаимодействовать и с ними.

Музейному хранителю удалось организовать на территории Нижней Силезии ни много ни мало — около 80 тайников. Большинство из них располагалось в частных имениях и замках, другие — в выработанных штольнях в предгорьях Судет. Летом 1945 года польские власти на основании документов, обнаруженных в канцелярии Грундманна, сумели обнаружить все эти тайники, однако извлечённые из них произведения искусства составили лишь часть «сокровищ Бреслау». Где находится сегодня золото силезских банков? Где спрятаны сокровища СС? Ответы на эти вопросы до сих пор остаются открытыми…

Предвоенный Вроцлав был крупным оживлённым городом. Начавшаяся в 1939 году Вторая мировая война внесла в его облик множество изменений: началось строительство новых фабрик и объектов, с ними связанных, строительство новых укреплений и перестройка старых и т. д. Всю документацию, связанную с подземными и тайными объектами, строившимися для нужд VII военного округа и Нижнесилезского округа люфтваффе, разрабатывала и хранила строительная инспекция СС «Ост», штаб-квартира которой располагалась во Вроцлаве. Её деятельность до сих пор окутана легендами. Рассказывают о том, что на рубеже 1930–1940-х годов под Вроцлавом был выстроен второй город, состоящий из подземных фабрик, многоярусных складов, подземных госпиталей, бункеров и густой сети туннелей, приспособленных даже для железнодорожного сообщения. Именно с этим обстоятельством связано второе, неофициальное название города: «Festung Breslau» — «крепости Бреслау» — и то необыкновенно упорное сопротивление, которое немцы оказали частям Красной армии. Оборона Бреслау стала символом гитлеровской «тотальной войны». Ожесточённые бои за город велись на протяжении 80 суток. Когда сражения уже шли на улицах Берлина, Вроцлав, оставшийся в глубоком тылу советских войск, ещё продолжал оказывать ожесточённое сопротивление! Гарнизон «крепости Бреслау» сложил оружие только 6 мая 1945 года — за два дня до капитуляции Германии.

Столица Нижней Силезии была досконально подготовлена к обороне. Её многочисленный гарнизон состоял из отборный частей, усиленных двумя полками парашютистов. Вокруг города была сооружена линия железобетонных огневых точек и целая система полевых укреплений, противотанковых рвов, минных полей. Для гражданского населения во дворах, парках и подвалах были устроены бомбоубежища и укрытия, многие из которых сохранились до наших дней. Кроме того, в городе были собраны огромные материально-технические ресурсы, а самое главное — имелась постоянная возможность производить военную продукцию. Где хранились эти запасы, где производилась продукция? Как утверждают легенды — в огромных подземельях «второго города», большая часть которых не найдена до сих пор. Не исключено, что именно там спрятано и «золото Бреслау»…

Что скрывают эти подземелья и существуют ли они вообще? В попытках разгадать эту тайну энтузиасты потратили немало времени и сил. Переломным оказался 1992 год, когда было открыто подземелье под Главным вокзалом. Об этом подземелье известно было давно: легенды утверждали, что оно имело три уровня и соединялось с целой системой подземных железнодорожных коммуникаций — своеобразным «метро». Обнаружить удалось только один уровень, состоящий из главного коридора и серии боковых помещений, в каждом из которых могло поместиться от 30 до 50 человек. Попадали в главный коридор по лестнице, ведущей из зала ожидания вокзала, или непосредственно с площади, расположенной перед вокзалом. Всего в этом подземелье могло укрыться около 1000 человек, однако это число кажется слишком малым — принимая во внимание то, что вроцлавский вокзал являлся крупным железнодорожным узлом и здесь всегда скапливалось много людей. К этому стоит добавить жителей окрестных домов и железнодорожников. Может быть, под вокзалом действительно есть ещё два уровня, пока не обнаруженных? Ведь рассказывают же легенды о подземных железнодорожных путях, перронах, складах… Впрочем, такое гигантское строительство было бы очень трудно сохранить в тайне.

Другим объектом, привлекающим внимание искателей сокровищ Третьего рейха, является подземный госпиталь в районе Грюнвальдского дворца. Известно, что на этом месте в дни осады Бреслау располагался полевой аэродром, построенный уже во время боёв за город. Где-то под этим аэродромом якобы скрывался подземный госпиталь на несколько сот коек, вместе со всей материально-технической и лечебной базой. Сообщения некоторых свидетелей указывают на существование подобного объекта, но память, как известно, ненадёжна. Правда, кажется странным, что во время строительства Грюнвальдского дворца никаких следов подземного госпиталя не было обнаружено. И насколько разумно было размещать госпиталь под полевым аэродромом или в его окрестностях? Однако в 1947 году польским властям удалось отыскать в Щецине бывшего коменданта подземного объекта под Грюнвальдским дворцом, который дал устные показания о его местонахождении, вместимости (он имел два уровня), входах и въездах. В последние дни осады лифтовые шахты, ведущие в госпиталь, были взорваны, так что эвакуировать оттуда удалось только легкораненых. Этот комендант обещал всё показать на месте, и его должны были доставить во Вроцлав, но в последний момент он был убит неизвестными.

Обширное подземелье существовало между Центральным универмагом и Оперой. В сентябре 1945 года в этом районе был обстрелян патруль милиции, однако погоня не смогла выйти на след стрелявших — они как сквозь землю провалились. Зато был найден вход в обширное подземелье, оснащённое электрогенераторами, с водо- и газонепроницаемыми бронированными дверями, большими запасами продовольствия, кухней и даже с подземной пекарней. Позже по распоряжению военных это подземелье было засыпано. Очевидно, оно служило убежищем членам «вервольфа» — глубоко законспирированной террористической организации, оставленной гитлеровцами на территории, занятой союзниками. На «вервольф» была возложена и охрана тайников с сокровищами Третьего рейха.

Одно из наиболее таинственных мест Вроцлава — Олимпийский стадион. Уже многие годы оно привлекает интерес поисковиков. Стадион был построен в 1926–1928 годах, а в 1936 году его начали перестраивать — якобы в связи с Берлинской олимпиадой 1936 года. Однако на нём не было проведено ни одного состязания! Зато руководил перестройкой стадиона не кто иной, как Рихард Конвяж (1883–1960) — несмотря на польскую фамилию, немец и убеждённый нацист. Этот архитектор построил во Вроцлаве — как перед войной, так и в годы войны — множество военных объектов и бункеров, а работы выполняла фирма, специализировавшаяся на подземных работах. Странное совпадение, не правда ли?

Кстати, первоначально стадион назывался не Олимпийским, а носил имя Германа Геринга, и менее всего напоминал спортивный объект. Вплоть до конца войны его тщательно охраняли военные посты и войти на территорию стадиона можно было только по именному пропуску. Во время войны на территории стадиона была проложена узкоколейка, а на оставшемся свободном пространстве была устроена взлётно-посадочная полоса, которую могли использовать транспортные самолёты средней величины. В ходе перестройки стадиона в конце 1930-х годов на месте прежней Олимпийской аллеи вырос… длинный земляной вал, на который, по оценкам, пошло 38 тыс. кубометров земли. При этом совершенно непонятно, для чего он служил, и откуда на стадионе взялось такое количество земли, которой раньше там не было?

В ходе перестройки была также надстроена часовая башня. По легенде, именно в этой башне, а также в схроне на территории расположенного рядом со стадионом парка и в бетонном бункере на земляном валу (он сохранился до наших дней) располагались входы в огромное подземелье под стадионом. Главный вход находился в часовой башне, где была устроена лифтовая шахта.

В непосредственной близости от башни в 1970-х годах велись работы, связанные с прокладкой тепловых коммуникаций. В их ходе рабочие натолкнулись на широкую трубу, заложенную неглубоко от поверхности земли, рядом с которой тянулся телефонный провод. Этот провод рабочие случайно перерубили, однако это никак не сказалось на работе вроцлавских телефонных сетей: никто не пожаловался на то, что у него перестал работать телефон. Провод был явно проложен задолго до 1970-х годов и вёл он… к часовой башне. Другой его конец доходил до старой котельной и исчезал в её стене. Никто, к сожалению, так и не поинтересовался, что это за труба и что это за провод.

Не менее интересен и парк, окружающий стадион. До конца 1950-х годов здесь ещё сохранялись следы полигона ПВО, существовавшего при немцах. В одной его части находилась большая бетонная плита неизвестного происхождения (найти её сегодня не удаётся), на которой когда-то высилась конструкция, напоминавшая печную трубу. К этой плите вела широкая подъездная дорога, следы которой видны до сих пор. В парке также находился один из предполагаемых входов в подземелье под стадионом — на этом месте сегодня небольшое озерко. По-видимому, этот вход был кем-то затоплен.

Между часовой башней и Одрой находится ещё один странный объект. Его назначение угадывается с трудом — от него остался только фундамент. Один из свидетелей утверждает, что объект представлял собой некое гидротехническое сооружение — что-то вроде насосной станции или станции водоочистки. Если это правда, то для чего на стадионе понадобилось очищать стоки?

Польский музеевед Станислав Деркач в первые годы после войны работал в составе комиссии, занимавшейся поисками художественных сокровищ, укрытых немцами. Одна из жительниц Вроцлава рассказала ему, что её муж во время войны работал на подземном объекте, находившемся под стадионом. По её словам, на глубине 40 метров располагалось обширное подземное хранилище, куда можно было попасть с помощью лифта, находившегося в часовой башне. Во время исследования территории вокруг стадиона был обнаружен бункер и устье лифтовой шахты, к сожалению, засыпанной. Деркач вспоминает также об одноэтажном домике поблизости, в котором своими глазами видел приведённое в негодность оборудование: агрегаты, машины, провода неизвестного назначения. Неподалёку от ворот стадиона можно было ещё видеть остатки разрушенного входа в подземелье. Во время войны тут часто видели немецких солдат, входящих и выходящих в бункер. После войны бункер был взорван, потом его остатки были разобраны. В разговоре с послевоенным директором стадиона — молодым офицером — Деркач рассказал ему о своих подозрениях. Офицер заинтересовался этим рассказом, пытался найти засыпанный вход, но погиб в результате несчастного случая.

Анджей Скжипчак, после войны работавший главным энергетиком стадиона, имел возможность узнать о подземельях от сына главного строителя объекта, Р. Конвяжа. Согласно этой информации, помещения для комендатуры стадиона действительно были устроены под землёй. Скжипчак пытался найти эти помещения, но безуспешно. Однако во время поисков он наткнулся под футбольным полем на силовые кабели, ведущие в глубь земли.

Лех Голембевский служил в городском штабе гражданской обороны. Ему было поручено проверить слухи, окружающие стадион, и организовать изыскательские работы в часовой башне. После нескольких часов бурения бур наткнулся на слой железобетона толщиной 1,2 м. Под ним находился… слой песка — что очень удивительно, поскольку в других местах на такой глубине песок не встречается. Ходят слухи, что после войны были также обнаружены несколько подземных входов, залитых водой. Рассказывают ещё, что после войны во Вроцлаве появлялись какие-то немцы, которые за очень большие деньги искали информацию о подземельях, якобы находящихся под стадионом, на глубине 30–40 м под футбольным полем. Согласно одной из наиболее популярных версий, в этих подземельях располагался огромный склад военных запасов, согласно другой версии — секретный военный завод. Безусловно, что стадион сам по себе не являлся военным объектом, но он мог служить неплохим камуфляжем для располагавшегося под ним обширного подземного сооружения. В послевоенный период главной заботой властей было восстановление разрушенного на 70 % города, а не разгадка тайн Третьего рейха. Сегодня эта тема приобретает всё большую популярность. При помощи местных энтузиастов, много лет занимающихся этой темой, начались работы по поиску ответов на волнующие загадки подземного Вроцлава.

Нет, однако, сомнения в том, что тайники с «золотом Бреслау» располагались не столько в черте города, сколько за его пределами. Известно, что власти рейха организовали на территории Нижней Силезии несколько крупных военных заводов, о которых до сих пор ходят самые тёмные слухи. С одним из этих предприятий, расположенным в небольшом городке Пеховицы (нем. Пелерсдорф), связана легенда о «золотом поезде».

В годы войны в Пеховицах действовал крупный военный завод, производивший, в частности, морские мины и торпеды. Судя по тому, что к нему была проложена специальная железнодорожная ветка, объёмы продукции были немаленькие. Часть производственных мощностей располагалась под землёй — в этих местах сохранилось множество старых горных выработок. Возможно, именно поэтому Гитлер и его ближайшие советники на секретном совещании в июне 1944 года указали на Пелерсдорф как на одно из мест укрытия сокровищ Третьего рейха. Старые штольни под горой Собес были расширены, забетонированы и подготовлены к приёму ценных грузов, устроены системы вентиляции, дренажа, разработана схема минирования туннелей. 7 ноября 1944 года на территорию завода в Пеховицах прибыл поезд, до краёв наполненный сокровищами, — слитки золота, драгоценности, произведения искусства. По преимуществу это были банковские депозиты, собрания музеев и художественных галерей. Здесь находились три вагона с имуществом Германа Геринга, эвакуированного из Восточной Пруссии, три вагона с имуществом Эриха Коха — гитлеровского наместника Украины, несколько вагонов с золотом и ценными бумагами, принадлежавшими вроцлавским банкам.

Руководителем операции был генерал Штайнке. За 24 часа большая группа узников концлагерей уложила 400 метров рельсового пути, ведущего в глубь горы. Поезд медленно въехал в широкую штольню и скрылся из виду. Тотчас вслед за этим временные рельсы были разобраны, вход в туннель взорван, все его следы засыпаны. Финальным актом этой драмы стал расстрел узников, работавших на строительстве и разборке подъездного пути.

Слухи о том, что под горой Собес (633 м над уровнем моря) находится обширное подземелье, где гитлеровцы укрыли часть сокровищ Третьего рейха, в том числе и «золото Бреслау», появились в польской печати в середине 1990-х годов. В ходе горячих обсуждений и скептики, и энтузиасты пришли к ряду общих выводов: под горой Собес, очевидно, действительно находится подземный объект, вероятно, производственного характера. Здесь до сих пор хорошо сохранились следы построенной когда-то дренажной системы. Эта система могла относиться к какому-то комплексу, которого нет снаружи горы, и, следовательно, он должен находиться внутри. Правда, в недрах горы существуют старые горные выработки, и система могла служить для их дренирования. Однако почему строители устроили её такой разветвлённой, не ограничивающейся ближайшими окрестностями шахты? В настоящее время в некоторые штольни можно войти, однако ничто не указывает на то, что они имели какую-то связь с предполагаемым подземным объектом.

В 1998 году экспедиция, работавшая на горе Собес, исследовала её недра георадаром, магнитометром и другими высокотехнологичными приборами. Заключительным этапом стало бурение. Во время бурения в местах, где, согласно показаниям свидетелей и результатам приборных исследований, могли находиться засыпанные въезды, бур поднял, помимо скального грунта, бетон. В один момент бур наткнулся на такое сопротивление, что земля, на которой стояли люди, начала дрожать. Такая ситуация повторялась несколько раз. В итоге экспедиции удалось подтвердить существование подземного комплекса под горой Собес, но никаких признаков «золотого поезда» обнаружено не было. Не исключено, что в недрах горы во времена нацистов действительно находилась подземная фабрика, устроенная на основе существовавших там старых горных выработок, но вот историю с «золотым поездом», похоже, следует отнести к области легенд.

Одна из наиболее загадочных историй, связанных с «золотом Бреслау», — дело бывшего немецкого капитана Герберта Клозе. В 1944 году он был офицером полицай-президиума во Вроцлаве. Арестованный в 1953 году польской службой безопасности, Клозе признался, что лично участвовал в укрывании золота из нижнесилезских банков. Согласно версии Клозе, дело происходило следующим образом.

В ноябре 1944 года он вместе со штандартенфюрером СС Олленхауэром по заданию командования занимался поиском мест, пригодных для организации тайников. Приблизительно 20 ноября, спускаясь со склонов горы Снежка — главной вершины Судет, они, наконец, нашли подходящее с их точки зрения место. В середине декабря 1944 года (приблизительно 15-го числа) Клозе получил от Олленхауэра приказ подготовить к эвакуации 23 ящика с золотом и документами вроцлавского полицай-президиума. Под руководством Клозе эти ящики были вывезены на аэродром и там погружены на борт транспортного самолёта. Самолёт поднялся в воздух, однако в окрестностях Вроцлава был обстрелян советскими истребителями и получил ряд повреждений. Чтобы избежать катастрофы, лётчики были вынуждены повернуть назад. На аэродроме часть ящиков была выгружена — повреждённый самолёт из-за перегрузки мог попросту не добраться до места назначения, другая часть осталась на борту. Выгруженные ящики с золотом снова оказались в подвалах полицай-президиума. Впрочем, ненадолго.

Ранним утром от здания полицай-президиума отправился небольшой конвой, состоявший из 3–4 грузовиков и одного легкового автомобиля. Начальником конвоя был Олленхауэр, его помощниками — Клозе и обер-лейтенант Альфред Зайферт, а в кузовах грузовиков лежали те самые ящики с золотом — около 1,5 тонны. Конвой отправился на юго-запад, к предгорьям Судет. В курортном посёлке Карпач ящики были перегружены на сани, офицеры сели на коней. Олленхауэр зачем-то отобрал оружие у Клозе и Зайферта. Отряд двинулся в направлении горного приюта «Самотня». К сожалению, конечной цели путешествия Клозе не достиг: где-то в районе «Самотни» он упал с коня и на некоторое время потерял память. В связи с этим он не смог принять участие в конечной фазе операции.

Много лет спустя сильно постаревший капитан Клозе не раз давал интервью журналистам и даже выступал по вроцлавскому телевидению. Сравнивая показания Клозе, данные им на следствии, и его выступления перед журналистами, исследователи тайн Третьего рейха пришли к выводу, что капитан либо врёт, либо действительно не помнит того, что с ним происходило в 1945 году. В беседах с журналистами Клозе охотно подтверждал то, что невольно «подсказывали» ему в задаваемых вопросах интервьюеры, и понять ход его мысли можно было далеко не всегда. Выступая на телевидении, Клозе подтвердил, что принимал участие в акции по укрыванию «золота Бреслау» где-то в окрестностях горы Снежка. По его словам, это происходило на рубеже октября — ноября 1944 года. Однако из протокола допроса Клозе от 7 февраля 1953 года следует, что впервые эта задача была поставлена перед ним только 15 ноября 1944 года. Первый день Клозе и Олленхауэр провели в окрестностях Вроцлава, потом искали подходящие места вдоль дороги, идущей на Ленчицу, потом повернули к предгорьям Судет и добрались до Снежки, где, наконец, нашли подходящее место. На следующий день они вернулись в окрестности Вроцлава, и где-то там Клозе упал с коня и подучил контузию, от которой лечился более двух недель. В протоколе другого допроса записано: «Во время объезда окрестностей Вроцлава я упал с коня, сломал руку и лежал в госпитале. Выйдя из госпиталя, я встретил обер-лейтенанта Альфреда Зайферта, который рассказал мне, что около Снежки укрыто золото».

По всей видимости, Клозе пытался скрыть правду о золоте и своём участии в этой акции. Из одних его показаний вытекает, что он вообще не принимал участия в укрывании золота, из других — что принимал, но места укрытия не знает, так как не добрался до него. Похоже, на допросах Клозе сознался только в том, в чём хотел. Между тем польские контрразведчики подозревали бывшего капитана в том, что он знает гораздо больше, чем говорит. В телепередаче Клозе старался представить себя как простого офицера вермахта, разоружённого Олленхауэром из-за недоверия к нему, и утверждал, что не знал истинных целей операции. Однако в документах следственного дела говорится: «Материалы дела свидетельствуют, что по линии абвера, подчинённого в то время СС, Клозе был назначен шефом диверсионно-саботажной группы» (иными словами — «вервольфа»). Не исключено, что в действительности Клозе являлся доверенным офицером СС, посвящённым в тайну «золота Бреслау».

Не подлежит сомнению, что Клозе был под Снежкой вместе с Олленхауэром в ноябре 1944 года во время рекогносцировки, что он и подтвердил на допросе 7 февраля 1953 года: «От Елени-Гуры мы отправились к Чеплицам, а оттуда по направлению к Снежке. Пока было можно, ехали на автомобиле, потом шли пешком. Поднялись на гору, потом спускались, вниз, и Олленхауэр показывал места, которые с его точки зрения лучше всего подходят для устройства тайников. Места эти я мог бы и сегодня показать». Из этого вытекает, что Клозе знал места, выбранные Олленхауэром.

По словам Клозе, они ехали, пока было можно, а потом шли пешком вдоль линии канатной дороги в направлении вершины Снежки, из чего следует, что они могли оставить машину в долине Золотого ручья, который течёт через ущелье под названием Белый Яр. Этот район известен обильными зимними снегопадами, и многие места, в том числе плато на склонах Снежки, в это время года недоступны даже для конных запряжек, а единственная мощёная дорога, ведущая на плато, проходима только на нижнем участке. Несомненно, что в таких условиях Олленхауэр не мог позволить, чтобы сани с золотом застряли где-то в снежных заносах или попали под лавину. Если бы акция имела место в середине зимы, как это следовало из первых признаний Клозе, то из мест возможного укрытия золота следовало бы сразу исключить территории, опасные с точки зрения схода лавин. Однако в своём телевизионном выступлении Клозе уже утверждал, что это была не зима, а осень.

Из телевизионного интервью Клозе неожиданно выплыл ещё один интересный факт. Бывший капитан рассказал, что грузовики они оставили около водопада и оттуда вместе с Олленхауэром отправились в горы на конях. В чём состояла цель этой конной разведки? Можно предположить, что офицеры отправились вверх по Белому Яру, чтобы удостовериться, пригодна ли дорога, ведущая через ущелья, для движения саней. Эта дорога была построена в начале XIX века и служила для транспортировки руды с действовавших там в течение короткого времени шахт. Уже много десятилетий ею не пользуются, дорога загромождена скальными обломками и подняться по ней наверх с тяжёлым грузом на санях достаточно проблематично. Подняться в верхнюю часть Белого Яра мешало большое количество снега. Следовательно, пройти далее середины ущелья сани не могли.

Следует также иметь в виду, что зимний день короток, и у группы Олленхауэра имелось в распоряжении всего-навсего несколько световых часов. Транспорт с золотом отошёл от здания полицай-президиума во Вроцлаве рано утром. Из-за трудных условий на зимних дорогах, запруженных войсками и беженцами, колонне автомобилей потребовалось по крайней мере три часа, чтобы пройти 140 км от Вроцлава до Карпача. Далее предстояло перегрузить ящики с грузовиков на сани, доставить их на место, спрятать груз в тайник, замаскировать его и вернуться. Из этого следует, что высоко в горы группа Олленхауэра попросту не могла подняться, и клад спрятан где-то в нижней части Белого Яра.

В пользу этой версии говорит и тот факт, что в районе Белого Яра в 1827–1832 годах функционировала шахта. Разработки велись двумя стволами («Густав» и «Хайнрих»), каждый глубиной около 40 м, и двумя штольнями. Одна — «Святая Барбара» — имела длину около 60 м, другая, без названия, была значительно короче. Эта шахта — идеальное место для тайника. Протяжённость её разработок позволяет свободно разместить груз, причём вместе с санями (из старых планов следует, что высота штолен достигала около 2 м). Условия шахты гарантировали сохранность ценных бумаг немецких банков и документов полиции.

Главная проблема — найти вход в шахту, который, по-видимому, был завален взрывом. Группы поисковиков неоднократно прочёсывали этот район, но безрезультатно. Скептики говорят, что ещё в 1950-х годах золото могло быть тайно вывезено властями ПНР на основании указаний Клозе. Оптимисты утверждают, что это не так: ещё в 1980-х годах поиски в этом районе вела специальная оперативная группа, состоявшая из офицеров инженерных войск. Наконец, относительно недавно группа энтузиастов выступила с заявлением, что искомый вход в шахту ими найден, и разгадка тайны «золота Вроцлава (Бреслау)» — только вопрос времени. Что ж, подождём…