ОРУЖИЕ СЛАВЫ

ОРУЖИЕ СЛАВЫ

На протяжении сотен тысяч лет предки и ближайшие родственники современного человека не знали разделения оружия на охотничье и военное. Ручное рубило архантропа или неандертальский остроконечник с равным успехом вонзались в тушу зверя и, при необходимости, в тело врага-человека.

Долгое время не знал такого деления и современный разумный человек. Одно и то же оружие использовалось и для охоты, и для войны. И мы знаем, как именно применялось древнейшее оружие современного человека — воины каменного века оставили рисунки и петроглифы — выбитые на скалах изображения, — среди которых есть и сцены войны. В этих сценах противника поражают стрелами простых деревянных луков. Также погиб и знаменитый «ледяной человек», обнаруженный в Альпах в 1990-х гг. — неведомый супостат застрелил его в спину. Орудием ближнего боя в то время были, по-видимому, копье и топор — про топор это известно совершенно точно благодаря следам крови на топоре «ледяного человека».

Но мы говорим о временах, когда война со своим сугубо военным антуражем давно отделилась от всей остальной деятельности человека. Русское оружие X в. — это целый мир, в котором есть место и удивительным технологиям, и смелым заимствованиям.

Главный поставщик сведений о древнем оружии — это археология. На втором месте окажутся источники изобразительные — иконы, фрески, произведения мелкой пластики и т. п. На третьем будут письменные источники, и в первую очередь — летописи.

Археология дает возможность изучать сами предметы вооружения в том виде, как они до нас дошли, позволяет установить их размеры, вес, форму, материал, технологию изготовления. Изобразительные источники покажут нам, как носилось и применялось древнее оружие, а также позволят увидеть в целости те предметы, которые археологически дошли до нас л ишь в виде фрагментов (например, пластинчатые доспехи). Письменные памятники расскажут о применении оружия в бою, с их помощью мы можем узнать, как древний человек сам называл свое оружие, и как к нему относился, какое место оно занимало в его жизни.

Наибольшее число археологических находок древнерусского оружия происходит из погребальных памятников — могильников, кладбищ древних поселений. В погребениях языческого времени оружие — обязательный атрибут воинов-дружинников и нередкая принадлежность рядовых общинников. Чтобы умерший не смог воспользоваться своим оружием для нанесения вреда живущим, оружие при помещении в могилу могли сломать. Такая ритуальная порча оружия была характерна, например, для скандинавских племен.

Традиция помещать оружие в погребения не исчезла и в христианское время, хотя общее число захоронений с оружием сократилось. Более того, оружие, и в том числе мечи, встречается не только в сельских могильниках (а в среду рядовых общинников христианство проникало, как известно, небыстро), но и в погребениях княжеских дружинников-христиан.

Каролингский меч в ножнах. Представленный на фотографии меч относится к типу Н. Перекрестие и навершие мечей этого типа обычно украшались простыми узорами, образованными инкрустацией из медной и серебряной проволоки.

…Самым почетным и престижным оружием древнерусского воина был, конечно, меч.

С мечом издревле был связан обширный набор поверий и преданий. Меч никогда не был просто инструментом убийства. Для каждого народа, которому известен меч, это оружие стало многоплановым явлением культуры. Меч воспевается в героическом эпосе, меч используется в религиозных ритуалах, меч выступает как священное подношение, жертва. Меч — символ воинской доблести и показатель высокого социального статуса его обладателя.

Такая важность меча в культуре объясняется двумя основными причинами. Во-первых, с технической точки зрения меч всегда был самым трудоемким в изготовлении оружием своей эпохи. Меч требовал от мастера (или, что бывало чаще, от коллектива мастеров) знания самых передовых приемов кузнечного дела. А кузнечное ремесло тоже священно для древнего человека — вспомним сложные, разветвленные представления о богах-кузнецах и священном огне. Во-вторых, меч эффективен только в ближнем бою. Его нельзя метнуть во врага издалека, он требует от воина храбрости и воинского умения. Чтобы поразить противника мечом, к врагу надо подойти вплотную, подвергнуться опасности, заглянуть в глаза смерти. Все это выводит меч на первое место в иерархии древнего оружия.

Меч нередко попадает на страницы русских летописей, в том числе и самого знаменитого нашего летописного свода — в «Повести временных лет». Как правило, это атрибут князей и дружинников. В недатированной части «Повести…» содержится широко известная легенда о «Полянской дани» — когда хазары требуют дань со славянского племени полян, те дают захватчикам «от дыма по мечу». И хазарские старцы говорят: «Не добра дань, княже, мы ся доискахом оружием одиною стороною остромь, рекоша саблями, а сих оружье обойду остро, рекше мечь, си имуть имати дань на нас и на инех странах». Так обоюдоострый меч выступает как символ независимости народа и победы над грозным степным врагом.

Рукоять каролингского меча. IX в. У ранних типов каролингских мечей перекрестие и навершие зачастую не имели отделки. Расцвет технологий украшения оружия пришелся на X век. Тогда мечи украшались очень разнообразно — использовалась инкрустация перекрестия и навершия драгоценными металлами, а также позолоченные орнаментированные накладки из латуни.

Вообще, в летописных эпизодах, связанных с применением мечей, меч редко выступает просто как орудие убийства, любое его появление символично. Меч используется в ритуале клятвы русских дружинников при заключении договора с Византией. Мечами — и это в данном эпизоде отнюдь не случайно! — наемные варяги убивают князя Ярополка, пришедшего для переговоров к своему брату Владимиру. Меч выступает как почетный дар — например, в рассказе о переговорах князем Святославом и византийцами. Согласно летописной легенде Святослав, получив от императора Иоанна Цимисхия богатые дары, приказал спрятать сокровища, даже не взглянув на них. Тогда по совету своих вельмож император послал князю «меч и иное оружие». Вот этому подарку Святослав был очень рад, и напуганные послы, вернувшись к императору, сказали: «Лют сей муж хочет быти, яко именья не брежет, а оружье емлет, имися по дань!».

Множество преданий, связанных с мечами, существует у наших ближайших соседей — скандинавских народов. Оружейная культура скандинавов была очень близка к ранней древнерусской. Комплекс оружия и снаряжения древнерусского воина времен первых Рюриковичей был очень похож на вооружение викинга, отличия между ними появятся позже — с развитием русской конницы.

Благодаря уникальной, не имеющей аналогов в мире саговой литературе исландцев мы сравнительно неплохо знаем повседневный мир древнего скандинава. И в этом мире почетное место занимал меч. Нередко меч имел собственное имя (например, «Ногорез», или «Усыпитель жизни»). Меч героя саги мог быть получен каким-то необычным образом — например, добыт из кургана давно умершего воина. Меч в сагах нередко выступает как почетный дар — например, подарок конунга своему дружиннику. У некоторых мечей были индивидуальные особенности — солнце не должно было освещать их рукоять, меч нельзя было обнажать в присутствии женщин и т. п… Хороший меч мог спасти жизнь воину, плохой мог подвести героя в бою и стать причиной его смерти. Так погиб один из героев «Саги о Людях из Лососьей Долины» — вынужден был вместо того меча, который ему подарил норвежский конунг, сражаться недоброкачественным (возможно, местной работы) оружием, клинок которого гнулся после ударов, и его приходилось постоянно выпрямлять ногой.

Главным центром производства мечей в раннесредневековой Европе была Рейнская область, откуда высококачественные клинки расходились по всей обширной империи Каролингов и далеко за ее пределы. Рукояти мечей могли изготавливаться на месте.

Длина клинка каролингского меча составляла обычно около 70–80 см. Самый большой меч этого типа (общая длина превышала метр) найден в кургане Гульбище в Чернигове. Возможно, этот меч принадлежал участнику походов Святослава. Вопреки расхожему мнению, мечи русских дружинников не были тяжелыми, их средний вес — 1200–1500 г. Для облегчения меча на клинке делались углубления — долы.

Клинки у всех каролингских мечей похожи, а вот рукояти очень разнообразны. Норвежский археолог Ян Петерсен в начале XX столетия проанализировал около двух тысяч каролингских мечей, найденных на территории Норвегии, и определил ряд типов, отличающихся друг от друга формой и отделкой рукоятей, а также установил примерные датировки каждого типа мечей. Типологией Петерсена ученые пользуются до сих пор, хотя со времени ее появления прошло немало времени и наши знания о мечах раннего Средневековья значительно расширились.

Сложная, богато украшенная рукоять меча ценилась высоко и могла быть перемонтирована с одного клинка на другой. В «Саге о Людях с Песчаного берега» пред началом сражения один персонаж говорит другому:

«Рукоять у тебя, Стейнтор, сверкает, как прежде, но я не знаю, сменил ли ты с осени тот мягкий клинок…».

Мечи Древней Руси, относящиеся к раннему Средневековью, за редким исключением вписываются в типологию Петерсена. Зная датировки норвежских мечей, используя проверенные на нашем материале методы определения времени вещей (например, датировку по арабским монетам, главному платежному средству Руси IX–X веков), мы можем проследить своеобразную «моду» на различные варианты мечей.

Ранние каролингские мечи не имели богатых украшений. На Руси это оружие появилось несколько позже, чем в Скандинавии, — во второй половине IX столетия. Каролингских мечей этого времени у нас очень немного, все они относятся к так называемому типу В. Эти мечи имели треугольное навершие и очень маленькое перекрестие, лишь ненамного выходившее за края клинка.

Позже, во второй половине IX столетия, в Западной Европе мечи стали отделывать драгоценными металлами, используя при этом очень сложные технологии. Самым частым способом отделки рукояти меча была инкрустация серебром. Тонкие серебряные проволочки вколачивались в канавки, прорезанные на поверхности железных деталей. Иногда узор выглядел просто как параллельные полоски серебра, иногда проволочки разной длины, посаженные вплотную друг к другу, образовывали сложные узоры.

И в Скандинавии, и на Руси встречаются мечи, отнесенные Яном Петерсеном к типу Е. Наши мечи этого типа относятся к первой половине X столетия, а в Норвегии их расцвет пришелся на IX век. Тип этот имеет несколько разновидностей, самая сложная из которых украшалась так. В перекрестии и навершии меча сверлили множество неглубоких отверстий. Между отверстиями делали в толще металла горизонтальные каналы, в которые крест-накрест пропускали перевитую серебряную проволоку. Затем вся поверхность перекрестия и навершия инкрустировалась серебром.

К этому типу относится самый большой в мире каролингский меч, найденный в одном из самых знаменитых дружинных захоронений Руси — в черниговском кургане Гульбище. Длина его около 130 см, из которых 104 приходятся на клинок.

Для выкладки узоров на мечах использовали и золото. Так, на Руси есть находки мечей, относящихся к так называемому типу Т-2, перекрестия и навершия которых орнаментированы золотыми ромбиками.

Иногда украшения мечей могут многое рассказать о торговых и культурных связях Руси. Замечательный с этой точки зрения меч происходит из Гнездова. Он украшен позолоченными латунными накладками, орнаментированными в скандинавском стиле Борре. Мечи с такими накладками Я. Петерсен выделил в тип D. Ближайшая аналогия орнаментам гнездовского меча обнаружилась на женских застежках-фибулах с острова Готланд! Этот факт тем более любопытен, что на Руси нет характерных готландских погребений, а вещи — импорты с Готланда чрезвычайно редки. Скандинавская исследовательница Л. Тунмарк-Нюлен высказала предположение, что меч был сделан на Готланде на экспорт — для жителя континентальной Швеции, и вместе с этим безвестным норманнским воином попал на Русь.

Стержни рукоятей (та часть, которая оказывается непосредственно в руке воина) мечей украшались редко. Обычно они делались из дерева, но в исландских сагах есть упоминание меча с рукоятью из моржового клыка. Известны находки мечей, рукояти которых полностью обмотаны серебряной проволокой.

Ко времени расцвета русской дружинной культуры — а это середина и вторая половина X столетия — относятся богато украшенные серебром и медью мечи, найденные на дне реки Днепр в районе знаменитых Днепровских порогов при сооружении Днепрогэса. Заманчиво было бы предположить, что это оружие попало на дно реки во время какого-нибудь летописного боя. Такими мечами могли сражаться с печенегами воины Святослава, когда хан Куря подстерег русского князя на порогах. Но сейчас более вероятным считается иное объяснение. Эти мечи были жертвоприношением. Традиция приносить оружие в жертву богам хорошо известна у северных германских народов, да и не только у них — например, в Японии самураи нередко жертвовали специально сделанные мечи в синтоистские храмы. О жертвоприношениях русов, которые они, спускаясь по Днепру к Черному морю, совершали у острова Хортица, говорит в своем труде «Об управлении империей» византийский император Константин Багрянородный, правда, о мечах он не упоминает, но свидетельствует, что вокруг жертвенного дуба укреплялись стрелы, считавшиеся, очевидно, атрибутом бога Перуна, покровителя дружины и княжеской власти.

Наконечники ножен каролингских мечей. Русь, X век. Ножны меча нередко имели литой наконечник из латуни с изображением фантастических животных или геральдических птиц. Позднее, к ХI веку, на Руси был выработан свой собственный орнаментальный стиль для наконечников мечей, основанный на растительных мотивах.

Во второй половине X века на Руси появились мечи, перекрестие и навершие которых были литыми из латуни. Примерно к этому же времени относится появление группы поздних «каролингов», которые Ян Петерсен отнес к типу Z. Перекрестие этих мечей имеет характерный изгиб в сторону клинка, что, по мнению некоторых ученых, роднит их с кочевническими саблями. Отсюда появилось мнение о возможном русском происхождении этого типа мечей, но в самой Скандинавии мечей этого типа значительно больше, чем на Руси.

В начале XI века на Руси появились местные типы мечей. Для обозначения этих типов археологи используют термин «мечи русских форм». Оружие это находят в пределах Киевской земли и на западе современной Украины. Детали рукояти (не только перекрестие и навершие, но и стержень рукояти) отливались из бронзы, затем золотились. Углубленные части узора покрывались чернью. Хотя конструктивно «мечи русских форм» очень схожи между собой, по узору среди них нет двух одинаковых экземпляров.

По своей конструкции к «мечам русских форм» очень близко стоит знаменитое изделие «Людоты коваля» — меч из Фощеватой. Орнамент на литых деталях рукояти этого меча очень напоминает скандинавский узор в так называемом «стиле рунических камней». Однако различия в узоре на рукояти и навершии меча показывают, что мастер не вполне понимал логику исходного мотива. Меч из Фощеватой — не слепое подражание норманнской орнаментике, а скорее, ее творческая переработка.

Меч для древнерусского воина не был простым орудием убийства. Меч был спутником, защитником, другом, ему давали имя, меч мог быть священным даром, и самой почетной и достойной смертью для дружинника была смерть от меча. Сама судьба воина воплощалась в этом оружии.

Древнерусская сабля. X в. Реконструкция находки из могильника Гочево на Черниговщине.

В X столетии на Руси появились сабли. Они были заимствованы у жителей Степи. Это характерное оружие всадников, удобное для нанесения удара с коня, во времена Святослава еще не получило у нас широкого применения. Находки сабель в захоронениях русских дружинников единичны.

Сабля — это тоже разновидность меча, но с особенностями. Во-первых, у нее всегда односторонняя заточка, только острие клинка иногда затачивалось с двух сторон. Во-вторых, сабля, как правило, имеет изогнутый клинок, дающий возможность наносить длинные резаные раны. В-третьих, центр тяжести сабли обычно смещен на конец клинка.

Для кочевника Степи сабля значила ничуть не меньше, чем меч для европейца. При наличии соответствующих средств воин стремился украсить свое оружие. Многие аланские и венгерские сабли имеют богатые литые рукояти из золоченой бронзы, нарядные украшения ножен. На Руси такие украшенные сабли относительно редки, однако они есть. Например, сабля с бронзовыми деталями рукояти известна в Гочевском могильнике, который оставили летописные северяне.

Сабли для лесной Руси оружие нетипичное. Они появились в степях, где применялись для конного боя. Время их появления у степных народов — середина первого тысячелетия новой эры. В более древние времена в степи применялся либо боевой топор — чекан, либо прямой меч. Археологически сабли на Руси встречаются значительно реже мечей, и большинство их находок связано с Южной Русью, с теми русскими землями, где главной военной силой к XI веку стала конница.

Самые ранние сабли происходят из Киева и с территории Черниговской земли. Фрагменты сабли сохранились, например, в кургане Черная Могила, самом знаменитом дружинном захоронении Руси. Вторая ранняя сабля найдена в могильнике у села Шестовица, вблизи Чернигова.

Сабли Древней Руси ведут свой род от степных сабель алан, хазар и венгров, и конструктивно от них ничем не отличаются. Ранние сабли имеют очень небольшой изгиб клинка. Среди древнерусских сабель более позднего времени есть и совершенно прямой экземпляр, происходящий из Владимирских курганов. Для некоторого уменьшения веса сабли на клинке иногда протачивали долы. Перекрестие ранних сабель небольшое, обычно оно несколько отогнуто в сторону клинка. На концах перекрестия могли быть шаровидные выступы. Навершие сабли — это чаще всего пустотелая железная втулка, в которую утапливаются деревянные накладки рукояти.

Рукоять сабли из Гочева имела бронзовые перекрестие и навершие. Так украшались многие сабли жителей Степи.

Носили саблю в ножнах, которые с помощью двух обойм с кольцами подвешивались к плечевой портупее. Ножны могли иметь затейливо украшенный фигурный наконечник из золоченой бронзы.

Из Киева происходят две ранние сабли с отделкой. Клинок одной из них украшен золочеными полосками с гравированным орнаментом. Киевские украшенные сабли относятся к рубежу X–XI веков и происходят из погребений христианской знати. По-видимому, с конца X столетия в дружинной среде Южной Руси сабля начинает успешно конкурировать с мечом.

Мечи и сабли были не единственным клинковым оружием русов. В погребениях русских дружинников встречается также характерное скандинавское оружие — длинный боевой нож — скрамасакс. Скрамасаксы пришли к нам из Скандинавии. Они имели одностороннюю заточку и толстый обух, носили их в богато украшенных ножнах, располагавшихся горизонтально вдоль пояса воина.

Скандинавский скрамасакс — прямой потомок боевых ножей древних германцев. Находки таких ножей нередки в Восточной Скандинавии — в Швеции и на острове Готланд, встречаются скрамасаксы и в Прибалтике, где они входили в комплекс вооружения балтских племенных дружин. На Руси находки скрамасаксов известны в Гнездове, Шестовице, Тимереве — в тех могильниках, где есть дружинные курганы.

Длина клинка скрамасакса доходила до 40–50 см, он имел деревянную рукоять с латунным затыльником и, возможно, ременной петлей — темляком. Носили этот нож слева на поясе, при этом он располагался вдоль пояса горизонтально, лезвием вверх. Ножны скрамасаксов со стороны лезвия отделывались латунными оковками с прорезным узором в виде крестов или Т-образных фигур. Часть оковок покрывалась оловом. К поясу воина ножны скрамасакса крепились с помощью ремешков, пропущенных в три кольца, которые закреплялись в оковках ножен. Кольца могли быть выполнены в виде изящно переплетенных змеек.

Скрамасакс Х в. его ножны. Авторы реконструкции А. Тюркин и Д. Недвига. Оковки ножен скрамасаксов из разных областей отличаются друг от друга — например, у них может быть разная форма декоративных прорезей. Именно такие отличия позволили установить, что найденные на Руси скрамасаксы имеют ближайшие аналоги в Средней Швеции.

По-видимому, именно это оружие упоминает в своем описании русов арабский писатель Ибн Мискавейх:

«…опоясываются мечом и привешивают дубину и орудие, подобное кинжалу…».

Боевое применение скрамасакса не вполне ясно, но очевидно то, что эти ножи были характерным оружием дружинников, так же, как и мечи, они подчеркивали высокое положение своих владельцев в древнерусском обществе.

Встречается на Руси и настоящий кинжал, главное отличие которого от боевого ножа — в двусторонней заточке. Это оружие весьма редкое, и находки древнерусских кинжалов происходят в основном из раскопок городов. Самые ранние кинжалы Руси относятся в рубежу X–XI столетий. Один из них был найден в Новгороде, а второй — в Белоозере. Длина их клинков около тридцати сантиметров. У белозерского кинжала сохранилась рукоять — железный черен раскован на два изящных завитка, образующих своеобразное навершие. Близкие аналоги этого кинжала известны с южного побережья Балтики, где такие кинжалы применялись, скорее всего, не на войне, а для обрядовых целей.

…Значительно более массовым оружием, чем мечи и сабли, были в русском войске копья и топоры. Их использовали как дружинники-профессионалы, так и ополченцы.

Будучи массовым оружием, топоры украшались сравнительно редко. И все же на Руси известны находки топоров, инкрустированных серебром. Например, в Кемском некрополе на Белом озере. Из Старой Ладоги происходит литой бронзовый топорик с вкладным стальным лезвием. Такие украшенные топоры могли использоваться не только как оружие, но и как церемониальный предмет, знак власти. В этом качестве топор дожил до XX века, например, в гуцульских деревнях Закарпатья.

Боевой топор — один из самых древних видов оружия. Он родился в тот момент, когда первобытный человек понял, что у заостренного камня, прикрепленного к палке, возрастает сила удара. Изобретение каменного топора стало настоящей технической революцией своего времени. Позже на смену каменным топорам пришли топоры из бронзы, а затем и железные.

Не вполне понятно, как именно применялся в бою длинный нож — скрамасакс. На снимке воин, стоящий спиной к зрителю, использует длинный скрамасакс точно также, как меч, для нанесения амплитудных рубящих ударов. При такой технике ножом можно было и колоть. Меньшая, чем у меча, масса скрамасакса позволяла наносить удары значительно быстрее, а также использовать различные финты — обманные удары. Фото автора.

При известной «демократичности» в сравнении с мечом топор и родственные ему по принципу действия виды оружия (например, молот или булава) были в неменьшей степени окружены преданиями и поверьями. Во многих древних культурах топор или его родственники были оружием бога-громовника, повелителя грозы. Например, скандинавский бог-громовержец Тор владел волшебным молотом Мьолльниром. Миниатюрные изображения этого молота были очень популярны у скандинавов в качестве амулета-оберега — ведь Тор сражался с силами первобытного Хаоса и защищал от них род людской. А славянский бог грома и молнии Перун, по-видимому, сражался именно топором. На Руси тоже существовали привески-символы Перуна в виде топориков, украшенных маленькими кружками — символами Солнца. Интересно, что эти привески получили популярность уже в христианское время, и носили их не взрослые воины, а мальчики и юноши.

Широколезвийная секира — характерное оружие Северной Европы в Х и особенно XI столетиях. Современная реконструкция.

Топор не слишком часто встречается на страницах летописей, однако интересные рассказы с участием этого оружия известны. Например, именно топором новгородский князь Глеб зарубил мятежного волхва, смущавшего народ. Топор как оружие русов упоминают византийские авторы. Описывая многочисленные зверства русов, Никита Пафлагон, составитель «Жития патриарха Игнатия» писал: «И, схватив там двадцать два благороднейших жителя, на одной корме корабля всех перерубили секирами».

Одни типы топоров могли быть как боевыми, так и рабочими, другие были исключительно боевыми. К последним относятся, например, чеканы — небольшие узкие топорики, обух которых выполнялся в виде молоточка. Небольшая масса такого топора позволяла наносить очень быстрые и точные удары. Чеканы появились в Степи, их с древнейших времен широко применяли древние противники славян — кочевые народы.

В X веке степные топорики стали излюбленным оружием русских дружинников, а также скандинавских воинов, сражавшихся под знаменами первых Рюриковичей. Возвращаясь на родину, эти наемные варяги везли чеканы с собой. Так маленькие боевые топоры степняков оказались в курганах Хемландена — кладбища шведского торгового города Бирка.

Чеканы были самыми маленькими и легкими из боевых топоров Руси, а вот самые большие и тяжелые топоры пришли к нам из Скандинавии. Речь идет о так называемых широколезвийных секирах. Ширина лезвия такого топора могла достигать 15–17 см (при 4–6 у чеканов и 7-11 у большинства остальных топоров). Топорище было несколько более длинным, чем у обычного топора, и воин мог удерживать такой топор двумя руками.

Широколезвийную секиру европейские воины широко применяли в XI столетии. Множество таких топоров можно видеть на знаменитом ковре из Байо — в руках англосаксонских воинов. Длина рукояти секиры позволяла использовать ее на некотором расстоянии, с меньшим риском для бойца. Такой топор могли использовать воины, стоявшие во втором ряду боевого порядка.

Между этими двумя крайними вариантами располагаются еще несколько типов боевых топоров. Все они имели небольшую массу. Рукояти топоров в длину доходили до 80–90 см. Форма проушины, в которую вставлялось топорище, могла быть самой разной — от круглой до треугольной, близкой к проушинам современных рабочих топоров. Многие древнерусские топоры имеют небольшое отверстие на лезвии. Через это отверстие продевался ремешок чехла, в котором топор носился на поясе воина — «да ся человек не обрежет». Некоторые топоры, найденные археологами, даже сохранили отпечатки матерчатой подкладки таких чехлов.

Древнерусские боевые топоры различных форм. Автор реконструкций П. Жигулин. Большинство древнерусских топоров имели оттянутое книзу лезвие, некоторые имели фигурный обух и выступы-щекавицы для лучшего крепления на топорище. Некоторые боевые топоры послужили прототипами для привесок-амулетов, символов бога Перуна, защитника людского рода.

Еще более массовым оружием было копье, которое по своей древности вполне сопоставимо стопором. Копье давало воину возможность наносить удар противнику с некоторого расстояния, кроме того, копье можно было метать.

У восточных славян копье как массовое оружие было известно с незапамятных времен. Вот как описывает славянское войско византийский автор VI века Прокопий Кесарийский:

«Вступая же в битву, большинство идет на врага пешими, имея небольшие щиты и копья в руках, панциря же никогда на себя не надевают, некоторые же не имеют на себе ни хитона, ни грубого плаща, но, приспособив только штаны, прикрывающие срамные части тела, так и вступают в схватку с врагами».

Древнерусское копье состояло из двух деталей — собственно копья (железного наконечника) и древка, или ратовища. Древко копья не было длинным — насколько можно судить по расположению наконечников в древнерусских погребениях, длина копья составляла 180–200 см (то есть примерно равнялась росту воина). В свою очередь, копейный наконечник состоит из пера (колюще-режущая часть) и втулки.

«Он закинул щит за спину и, взяв копье обеими руками, рубил им и колол». Так описывается в сагах применение крупных копий с длинными наконечниками. «Первая столица Руси» (Старая Ладога). Автор реконструкции А. Ценёв. Фото Д. Тихомирова.

Втулка каролингского копья украшена продольными бороздами и снабжена фигурными плечиками. На Руси подобная отделка известна на некоторых копьях Гнездова.

Каролингское копье с плечиками и его втулка. Автор реконструкции П. Жигулин. Копье, представленное на фото, происходит из шведской Бирки. Такие копья в небольшом числе известны и на севере Руси.

Большинство наконечников копий, найденных на территории Руси, невелики. Их длина не превышает 25–28 см (вместе со втулкой), а внутренний диаметр втулки в среднем чуть меньше двух сантиметров. Эти легкие копья можно было не только использовать в ближнем бою, но и эффективно метать на расстояние в 10–15 шагов.

Форма древнерусских копий весьма разнообразна, чаще всего это удлиненный треугольник, а иногда копье по своей форме напоминало ланцет — хирургический нож. Такие ланцетовидные копья характерны для Скандинавии и появились на Руси вместе с воинами-варягами. Некоторые ланцетовидные копья имели значительные размеры. Так, один из приладожских наконечников этого типа имеет в длину 42 см.

На Севере Руси встречается, правда, очень редко, и другой характерный тип европейских копий — с широким листовидным наконечником и выступами-плечиками на втулке.

Большинство же находок древнерусских копий — это местные типы.

Широко применялась на Руси легкая разновидность копья — сулица. Древнерусская сулица представляла собой небольшой дротик с древком длиной несколько больше метра. Наконечники сулиц могли быть втульчатыми — они выглядят как очень маленькие копья, или черешковыми, которые не надевались на древко, а вколачивались в него. Некоторые черешковые сулицы имели загнутый черешок и вбивались в древко сбоку.

Сулицы метали во врага перед началом боя. Выдвигаясь в поход, древнерусские воины везли сулицы в разобранном виде и насаживали наконечники на древки незадолго до начала битвы. В повести о побоище на реке Пьяне есть такие слова:

«Они (русские воины, выступившие в поход против царевича Арапши. — М. С.) же оплошишася и небрежением хожаху, доспехи своя на телеги въскладаху, а инии — в сумы, а у иных сулици еще не насажены бяху, а щиты и копья не приготовлены…».

Беспечность русского войска, его неготовность к бою стали причиной страшного поражения от татар. Этот разгром случился за два года до Куликовской битвы.

Копья, как и топоры, украшались сравнительно редко, разве что на втулках иногда прорезали декоративные бороздки. Характерная для Скандинавии практика инкрустации копейных втулок серебром на Руси не прижилась.

По своим боевым возможностям все эти наконечники примерно равны. Исключение составляют два особых типа древнерусских копий — это рогатины и пики.

Рогатина — большое, широкое, мощное копье, его листовидный наконечник весит около килограмма. Этот тип копья выработался к XIII веку, и с тех пор форма наконечника рогатины менялась очень незначительно вплоть до XIX столетия. Втулка рогатины широкая — древко копья было массивным, толстым. Размеры и вес рогатины обусловлены ее задачей — это охотничье копье для поражения крупного зверя. Охотник, поддев на такую рогатину медведя, упирал древко в землю, и зверь под действием собственной тяжести получал смертельную рану.

Древнерусское копье. Середина наконечника выполнена из дамаска. Автор реконструкции П. Жигулин.

Сулица применяется в бою с расстояния в несколько шагов. Фестиваль «Первая столица Руси» (Старая Ладога). Фото Д. Тихомирова.

Узкое легкое копье для такой охоты не годится — оно или сломается, или не сможет остановить зверя. К XIX веку конструкция охотничьей рогатины была доведена до совершенства — помимо длинного и широкого наконечника такое копье получило стальную крестовину.

Использовать рогатину для военных нужд можно, но сложно — она не позволит воину наносить быстрые и точные уколы. Это оружие рассчитано на совершенно определенного противника с предсказуемыми действиями. Эффективно маневрировать ею в бою против нескольких быстро сменяющихся врагов не получится.

А вот другой узкоспециализированный тип древнерусского копья — пика — это именно боевое копье, причем рассчитанное опять же на определенного противника. У пики узкий четырехгранный наконечник, способный успешно пробивать, например, кольчугу. Если рогатина — исключительно охотничье копье, то пика предназначена только для борьбы с человеком. При охоте на медведя пика может подвести — она прошьет тело зверя, но не сможет нанести ему достаточно опасных повреждений (если, конечно, охотник не нанесет удар точно в сердце, что весьма сложно). Втулка у пики неширокая, древко тонкое — под большим весом зверя оно может и сломаться.

Копье — самое травмоопасное оружие в исторической реконструкции. Чтобы уменьшить возможный физический вред, современные правила фестивалей предписывают использовать специальные наконечники из металла и кожи. Метательные копья-сулицы имеют кожаные наконечники, набитые тканью или паклей. Закрываясь щитами от таких безопасных сулиц и копий, бойцы применяют те же движения, которые спасали от колющего оружия воинов древности. Фото автора.

…Защитное вооружение известно человеку с глубокой древности. Уже первобытным народам был хорошо известен кожаный щит, позже появились разнообразные кожаные рубахи, боевые пояса, а также доспехи, связанные из деревянных или костяных пластинок. Наконец, как только человек познакомился с металлом, из нового материала стали изготовлять оружие — не только наступательное, но и защитное.

Древнерусскую рать мы обычно представляем себе в виде сообщества хорошо защищенных воинов, каждый из которых облачен в сияющий стальной доспех:

В чешуе, как жар горя,

Тридцать три богатыря…

В действительности дело обстояло не совсем так. Например, для X века концентрация в одном и том же войске тридцати трех полных доспехов наверняка вывела бы предводителя такого войска на первое место среди военных вождей Руси. Полный комплект железного защитного вооружения был делом дорогим и редким. Позднее, по мере развития кузнечного ремесла древнерусских городов, доспех стал явлением более массовым. Но и тогда защитное снаряжение оставалось главным образом принадлежностью воинской верхушки общества — князей, бояр и дружинников. Что, кроме деревянного щита, мог использовать для своей защиты рядовой древнерусский ополченец-вой — не вполне ясно до сих пор.

«Панциря же никогда на себя не надевают», — писал о славянах Прокопий Кесарийский. Так было в VI веке. Однако к X столетию, ко времени сложения Древнерусского государства положение изменилось.

Четырехчастный шлем, обтянутый латунным листом. Новгород, XI век. Шлем восстановлен по аналогам, от него сохранилась только декоративная налобная накладка, позволяющая предположить, что перед нами прямой родственник шлема из Черной Могилы. Автор реконструкции А. Будилов.

В том воинстве, которое в 941 г. под предводительством князя Игоря разоряло окрестности Константинополя и прилегающее побережье, доспех был уже далеко не единичным явлением. Лиутпранд Кремонский, описывая поражение русов в морской битве, писал так: «Иные, обремененные панцирями и шлемами, шли на дно, и больше их не видели…» Тип древнерусского шлема, хорошо известный нам по поздним изображениям, начал формироваться в X столетии под непосредственным влиянием шлемов степных соседей Руси. И в дальнейшем наши шлемы вплоть до XVII столетия будут напоминать или даже непосредственно копировать восточные образцы. Однако сам X век дал несколько любопытных находок, показывающих, что среднеевропейские и скандинавские оружейные традиции также были на Руси хорошо известны.

Шлемы народов евразийских степей хорошо известны по находкам в бассейне реки Дон, на Южном Урале, в Прикубанье, на юге Украины. Форму большей части этих шлемов ученые определяют как сфероконическую — сферическая тулья шлема плавно переходит в конус, на вершине которого крепится невысокое навершие. Собирались такие шлемы из нескольких секторов (чаще всего из четырех) с помощью заклепок, поэтому их называют сегментно-клепаными. При сборке такого шлема края двух смежных секторов накладывались на края двух других и проклепывались. Головки заклепок нередко имели весьма сложную форму — например, делались в виде миниатюрных пирамидок.

К нижнему краю шлема с помощью специального подвеса (железного прутка, пропущенного через небольшие петельки) крепилась кольчатая бармица, защищавшая затылок и шею, а иногда и лицо воина. Полностью она не сохраняется и обычно доходит до наших дней либо в виде фрагментов, либо как спекшаяся масса кольчужного полотна.

Строй воинов представляет всю палитру древнерусских шлемов X в. — от скандинавских круглых касок (слева) до заостренных сфероконических степных шлемов (они преобладают). Фестиваль «Русборг-2013» (Липецкая обл.). Фото автора.

Степные шлемы были успешно восприняты русскими воинами. По-видимому, наши мастера-оружейники довольно быстро научились изготавливать такие шлемы в своих мастерских, но, научившись, отнюдь не остановились на достигнутом. Они пошли значительно дальше и создали удивительные, поражающие воображение шедевры оружейного искусства, самый знаменитый из которых — шлем из черниговского кургана Черная Могила.

У шлема из Черной Могилы на каждый лист железа был наложен покрытый позолотой лист латуни такой же формы. При сборке шлема между секторами мастера проложили медные фигурные полоски, на которых пробили ряды крошечных круглых выступов. По форме эти пластинки-выпушки повторяли края секторов.

На боковых пластинах поверх позолоты крепились посеребренные железные накладки-ромбики, в центре которых возвышались небольшие шипы. В такой же технике была украшена лобная часть шлема, на которой крепилась декоративная накладка в виде трезубца.

Шлем русского дружинника из кургана Гульбище в Чернигове. Третья четверть X в. Автор реконструкции — А. Будилов. В кургане Гульбище был похоронен знатный воин эпохи походов Святослава. Рост его, вероятно, приближался к 2 м — найденные в этом кургане шлем и стремена имеют огромные размеры, а каролингский меч является самым длинным из всех, когда-либо обнаруженных.

Золоченый шлем был не только защитой, но и своеобразным символом власти предводителя дружины. Он был издалека заметен в бою и тем самым позволял командиру отряда более эффективно управлять действиями войска.

Если сам по себе сфероконический шлем придумали степняки и на Русь такой шлем попал в качестве импорта, то золоченый вариант такого шлема является, скорее всего, именно русским изобретением. У шлема из Черной Могилы есть немало близких родственников, но сосредоточены они не в Степи, а у западных соседей Руси — польских племен. Польские образцы очень близки к русским, отличаясь лишь формой декоративных накладок. Есть подобные шлемы и в Венгрии, но они не имеют позолоченных обтяжек, хотя и сохраняют форму, конструкцию и медные выпушки по краям секторов.

Шлем этого типа продолжал развиваться и в XI столетии, уже в христианской Руси. Находка фрагментов такого шлема известна в Новгороде, в ярусе 1050–1070 гг. Примерно в это же время такие шлемы научились делать и степные мастера. К XI веку относится золоченый шлем, найденный на границе Степи близ местечка Бабичи. Он собран иначе, нежели древнерусские шлемы, но тоже имеет золоченую обтяжку, а его навершие и венец украшены чеканным орнаментом в характерной древнерусской манере.

Хотя шлемы восточных образцов преобладали на Руси, у нас известны и европейские конические шлемы, собранные из двух частей с помощью полосы-обоймы. Такой шлем был найден в одном из курганов Гнездовского могильника.

Шлем из Гнездова состоит из двух частей, через вершину шлема тянется обойма фигурного сечения. Заклепки, с помощью которых эта обойма держит половинки шлема, посажены очень часто, через несколько миллиметров. По-видимому, они не только скрепляли детали шлема, но и служили своеобразным украшением. На такие же частые заклепки посажен широкий венец, опоясывавший низ шлема.

Конический шлем из Гнездова тоже имел бармицу, однако ее крепление отличалось от степных шлемов. По всему нижнему краю шлема тянулась полоса железа, перегнутая пополам. Внутри полосы находился железный пруток, на который через небольшие разрезы подвешивалась бармица. Подобным образом — через прорези на венце — крепилась бармица и на шлеме из Черной Могилы.

Конический шлем мог быть и сварным, и даже цельнотянутым — из одного куска металла. Кузнечная сварка — довольно трудоемкий процесс, и технологически для древнего человека такой шлем был даже сложнее клепаного. Как правило, такие шлемы имели спереди прямоугольный выступ, закрывающий нос воина — наносник, или назальную пластину. Иногда на пластине делали небольшой крючок, к которому можно было прикрепить края кольчужной бармицы, в этом случае лицо воина оказывалось закрытым почти полностью.

Слева — шлем из Печа. Венгрия, X в. Этот четырехчастный шлем представляет собой упрощенный вариант роскошных древнерусских шлемов. У него сохранились латунные выпушки на стыках деталей, но совершенно отсутствуют обтяжка и накладные посеребренные украшения.

Справа — двухчастный конический шлем древнерусского воина, собранный с помощью заклепок. Гнездово, X в. Заклепки — а их у этого шлема около трехсот! — не только скрепляли его детали, но и служили своеобразным украшением. Ближайшие родственники этого шлема известны с территории Чехии. Автор реконструкции А. Будилов.

В Европе конические шлемы к началу XI века получили широкое распространение. Множество конических шлемов с характерными наносниками изображено на знаменитом ковре из Байо, который изображает битву при Гастингсе. Находки таких шлемов известны в Польше, Чехии, на севере Франции. Большинство их не имеют каких-либо украшений. Исключение составляет чешский «шлем Святого Вацлава», на лицевой части которого крепилась фигурная накладка с изображением распятия.

Ближайшая к Древней Руси находка подобного конического шлема — это так называемый шлем из Немии (Закарпатье). В отличие от большинства европейских находок, он не имеет наносника (возможно, эта деталь была утрачена). По всей окружности шлема тянется чеканная латунная пластина с позолотой, а налобную часть украшает стилизованная чеканная маска.

Древнерусский воин в коническом шлеме. Автор реконструкции М. Татаринов (клуб «Ладога», Санкт-Петербург). Защитное вооружение этого дружинника состоит из шлема и щита, главное наступательное оружие — небольшое копье. Так мог выглядеть участник походов князя Владимира Святого.

Насколько вероятно ношение конических сварных (или цельнотянутых) шлемов воинами Руси в X веке — вопрос очень сложный. С одной стороны, у нас нет реальных археологических находок таких шлемов на собственно русской территории (если не считать шлем из Немии). С другой стороны, существуют находки клепаных конических шлемов (в Гнездове), что указывает на связи с европейскими оружейными традициями, а также изображения русских князей в узнаваемых сварных конических шлемах (на печатях XI века).

Ближний строевой бой. Воины с копьями наносят удары через небольшие промежутки в ряду щитников. Фестиваль «Русборг-2013» (Липецкая обл.). Фото автора.

Вооружение русского дружинника. X в. Автор реконструкции В. Остроменцкий (клуб «Громовник», Москва). Североевропейские элементы (меч, щит, кольчуга и шлем из Гьермюндбю) сочетаются с типичным для русской дружинной культуры наборным поясом.

Скандинавский воин на службе у русского князя. X в. Автор реконструкции М. Владимирский (клуб «Черный Ворон», Санкт-Петербург). В руках дружинника реконструированный шлем из Киева — круглая каска скандинавского образца с посеребренной полумаской.

До сих пор мы говорили только о степных или общеевропейских традициях в изготовлении древнерусских шлемов. Но на Руси известны и находки деталей шлемов характерного скандинавского облика.

Уже к VI в. в Скандинавии сложилась яркая собственная военная культура. По местечку Вендель в Швеции, где был обнаружен очень богатый могильник этого времени, археологи называют время с V по VIII в. «вендельской эпохой».

Знатные воины вендельского времени носили шлемы с полумасками, богато украшенные чеканными пластинами или литыми изображениями животных. Конструкция этих шлемов довольно сложная, чаще всего они собирались из нескольких соединенных между собой полос железа. Полумаски вендельских шлемов, закрывавшие верхнюю часть лица воина, имеют небольшие вырезы для глаз и выраженный наносник. Нижняя часть лица закрывалась либо кольчатой бармицей, либо фигурными пластинами-нащечниками. Таким образом, противник вендельского конунга видел перед собой не привычное лицо человека, а устрашающую железную личину. «Шлем-страшило», которого «пугалось все живое», отразился в «Старшей Эдде», в древнем героическом эпосе скандинавов. Таким шлемом владел дракон Фафнир, сраженный героем Сигурдом.

А вот целый скандинавский шлем более поздней эпохи викингов найден пока всего один — в захоронении некоего древнего хевдинга близ местечка Гьермюндбю, в Норвегии. Шлем из Гьермюндбю — это округлая каска, искусно собранная из четырех сегментов с помощью системы обойм. Лицо воина закрывала полумаска с большими вырезами, которые, в отличие от большинства шлемов более раннего времени, давали неплохой обзор. Полумаска предположительно была украшена серебряной проволокой.

Шлем из Гьермюндбю отдаленно напоминает более ранние скандинавские шлемы вендельского времени, однако прямых аналогов ему среди вендельских шлемов нет. Главная общая деталь скандинавских шлемов — полумаска. Кроме Гьермюндбю, такие полумаски известны по находкам в Швеции и Дании. Есть они и на Руси.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.