Глава 2 БУДДИЙСКИЕ БОЖЕСТВА

Глава 2

БУДДИЙСКИЕ БОЖЕСТВА

Легенды о Будде. — Легенда о Золотом Лотосе. — Бронзовый Будда в Камакура. — Кристалл Будды. — Каннон. — Воплощение Каннон. — Каннон-мать. — 33 святилища Каннон. — Храм Второй Луны. — Каннон и олень. — Дзидзо. — Алтарь Дзидзо. — Сухое Ложе Реки Душ. — Легенда о гудящей Сай-но кавара. — Пещера детей-призраков. — Фонтан Дзидзо. — Благодарность Дзидзо. — Карма. — Легенды о колоколах. — Колокол и сила кармы. — Колокол храма Энканудзи. — Возвращение Оно-но Кими. — Женщина и колокол храма Миидэра.

Легенда о Золотом Лотосе

Будда, закончив свою медитацию на горе Дандоку, медленно шел по усеянной камнями дороге в город. Темные тени ночи наползали на землю, и глубокое спокойствие царило повсюду.

Почти достигнув своей цели, Будда услышал, как кто-то крикнул:

— Внешние манеры не всегда показывают характер.

Будда удивился, услышав эти слова, и решил узнать, кто говорит такие мудрые вещи. Снова и снова слышал он эту фразу. Добравшись до края обрыва, Будда посмотрел вниз в долину и увидел отвратительного дракона, смотревшего на него злыми глазами.

Будда уселся на скалу и спросил дракона, как тот сумел постичь одну из высших тайн буддизма. Такая глубокая мудрость подразумевает ряд духовных истин и открытий. Как бы там ни было, Будда попросил дракона поведать еще что-нибудь столь же мудрое.

Тогда дракон, обвив скалу, громко воскликнул громовым голосом:

— Все живущее враждебно закону Будды!

Выкрикнув эти слова, дракон некоторое время пребывал в молчании. Тогда Будда попросил сказать еще что-нибудь.

— Все живущие существа должны умереть! — вскричал дракон.

После этих слов дракон посмотрел на Будду, и гримаса жуткого голода исказила его черты.

Дракон сказал Будде, что следующая истина будет последней и она так ценна, что он не сможет открыть ее, пока не утолит свой голод.

На это Будда отвечал, что не будет отвлекать дракона, пока не услышит четвертую истину, и спросил, что нужно дракону в качестве пищи. Когда Будда услышал, что в обмен на последнюю мудрую истину дракон желает человеческого мяса, Будда ответил, что его религия воспрещает убийство, но для благополучия своих людей он пожертвует собственным телом.

Дракон открыл свою огромную пасть и сказал:

— Самое большое счастье познается лишь после того, как душа покидает тело!

Будда поклонился, а затем прыгнул в раскрытую пасть дракона.

Как только Будда коснулся челюстей чудовища, они внезапно разделились на восемь частей и в тот же миг превратились в восемь лепестков Золотого Лотоса.[6]

Бронзовый Будда в Камакура и Кит

Величественный бронзовый Будда в Камакура, или Дайбуцу, без сомнения, один из самых великолепных памятников Японии. Когда-то Камакура была столицей Японии. Это был большой город примерно с миллионным населением, но Камакура, излюбленное место поклонников Будды, была уничтожена ураганом, причем дважды, и в конце концов утратила свое величие. Ныне рисовые поля и деревья растут на местах былой славы. Ураган и огонь, однако, пощадили храм Хатимана (Бога Войны) и бронзовое изображение Будды. Одно время эта гигантская фигура стояла в храме, но сейчас она возвышается над деревьями под открытым небом. С загадочной улыбкой на огромном лице, с глазами, наполненными мирным светом, она не может быть поколеблена ничтожными бурями времени.

Сильно отличается от основного учения о Будде история о Дайбуцу и Ките. Легенда об этой статуе довольно простая. Божества, несмотря на их божественность, оценивались по человеческим меркам. Кто-то может увидеть в этой легенде трогательную и забавную попытку преуменьшить величие Будды. Гигантские размеры Дайбуцу не очень сочетаются с любовью к маленьким вещам, столь характерной для японцев. Эта история полна иронии, в ней просматривается желание слегка сбить спесь с великого Учителя, уменьшив его в росте хоть на пару дюймов!

Многое в японской жизни и культуре кажется нам запутанным и непонятным. Так что нет ничего удивительного в том, что футы для измерения металлических изделий и изделий из ткани совсем разные. Для мягких предметов одна мера, для твердых — другая. В этих единицах измерения два дюйма разницы, и эта легенда, возможно, откроет нам причину такого странного противоречия.

Бронзовый Будда в своей сидячей позе имеет пятьдесят футов в высоту, девяносто семь футов в окружности. Лицо его восемь футов в длину, а его большие пальцы на руках три фута в диаметре. Возможно, это самое большое бронзовое изваяние в мире. Такая громадная статуя, естественно ставшая сенсацией во времена процветания Камакура, была отлита по приказу великого Минамото Ёритомо. Все дороги в городе и его округе были забиты паломниками, жаждущими взглянуть на чудо, и все в один голос соглашались, что бронзовая статуя была самой большой в мире.

Так случилось, что моряки, видевшие эту статую, обсуждали ее в то время, когда забрасывали свои сети в море. Ходит легенда, что огромный Кит, живущий в Северном море, случайно услышал о Бронзовом Будде Камакура, а поскольку считал себя самым большим существом на земле, идея о появлении соперника его не порадовала. Ему казалось, что люди не способны создать ничего, что могло бы соперничать размерами с его большим телом, и он от души посмеялся даже над самим предположением, что они на это способны.

Смеялся он, однако, недолго. Кит очень ревниво относился к своей славе и, услышав о толпах паломников, идущих в Камакура, и непрекращающихся словах восхищения тех, кто видел лик Будды, очень разозлился и, вспенив море, погрузился в пучину так стремительно, что другие обитатели глубин поспешили убраться с его дороги. Одиночество лишь усилило его беспокойство, он не мог ни есть, ни спать, отчего даже похудел. В конце концов Кит решил обсудить эту проблему с одной знакомой акулой.

Акула, выслушав Кита, посочувствовала ему и согласилась сплавать в Южное море, чтобы измерить статую. А потом обещала вернуться обратно и рассказать своему взволнованному другу, что из этого вышло.

Акула отправилась в путь и через какое-то время добралась до побережья, где и увидела статую Будды, вздымающуюся вверх на расстоянии в полмили от моря. Так как она не могла передвигаться по суше, то уже хотела отказаться от задуманного. Но на свое счастье заметила крысу, бегающую по лодке. Акула объяснила, в чем проблема, и попросила польщенную крысу измерить Бронзового Будду.

Крыса спрыгнула с лодки, доплыла до берега и пробралась в темный храм, где стоял Великий Будда. Поначалу она была поражена величием статуи и не могла сообразить, как ей выполнить поручение акулы. В конце концов крыса решила обойти вокруг статуи, считая при этом свои шаги. Обойдя статую вокруг, она насчитала ровно пять тысяч шагов и, вернувшись на лодку, сообщила акуле о своих измерениях основания Бронзового Будды.

Акула, сердечно поблагодарив крысу, вернулась в Северное море и сообщила, что слухи о размерах этой ненавистной Киту статуи оказались правдивы.

«И маленькое знание может быть опасным» — это выражение применительно даже к китам, и наш Кит не был исключением. После того, как он узнал новости от акулы, он еще больше разозлился. Он надел волшебные башмаки, которые позволяли ему передвигаться по земле так же легко, как по морю.

Кит добрался до храма в Камакура поздно вечером. Он обнаружил, что священники уже разошлись и крепко спят. Кит постучал в дверь, и вместо бормотания заспанного священника услышал, как Будда сказал голосом звучным, как большой колокол:

— Войди!

— Не могу, — ответил Кит, — я слишком большой. Ты не мог бы сам выйти наружу?

Когда Будда узнал, кто был этим ночным гостем и что ему нужно в такой поздний час, он снизошел до того, чтобы спуститься с пьедестала и выйти из храма. Удивлению с обеих сторон не было предела. Если бы у Кита были колени, он бы на них рухнул. Вместо этого он ударился головой о землю. А Будда же был очень удивлен, встретив животное такого размера.

Вы можете себе представить ужас настоятеля храма, обнаружившего пьедестал, на котором ранее возвышалась статуя Будды, пустым. Услышав странную беседу за дверьми храма, он решил посмотреть, в чем дело. Перепуганного священника призвали помочь в споре и попросили измерить статую и Кита, что он и принялся делать, используя свои четки. Пока настоятель этим занимался, статуя и Кит ждали результатов, затаив дыхание. Когда священник закончил подсчеты, то сообщил, что Кит на два дюйма длиннее и выше, чем Бронзовый Будда.

Тогда Кит вернулся в Северное море еще более гордый собой, чем раньше, а статуя вернулась на свое место в храме, где и остается по наши дни, не став хуже оттого, что обнаружилось, что не такая уж она и большая, как думали. А торговцы с тех пор договорились: товары из ткани и товары из металла и дерева мерить по-разному. И разница между футами одних товаров и других будет ровно два дюйма.

Кристалл Будды

В древние времена жил в Японии великий государственный советник по имени Каматари. Единственная дочь Каматари, Кохаку, была очень красива и добра. Она была утешением отцовского сердца, и он так любил ее, что решил: если она и выйдет замуж, то за человека, чье положение не ниже, чем положение императора. Идея прочно укрепилась в его голове, и он отклонил немало предложений о замужестве дочери.

Однажды во дворе дворца поднялась невиданная суматоха. Через открытые ворота вошли несколько человек, несущих знамя, на котором шелком был вышит дракон на желтом фоне.

Каматари сообразил, что это посланники китайского Двора с посланием от императора Косо. Император прослышал о необычайной красоте и очаровании Кохаку и решил жениться на ней. Следуя обычаям Востока, предложение сопровождалось обещанием, что, когда Кохаку станет невестой императора, тот позволит ей выбрать из своей сокровищницы все, что угодно, и отошлет это ей на родину.

После того как Каматари должным образом принял посланников и предоставил в их распоряжение целое крыло дворца, он вернулся к себе в покои и приказал слугам привести к нему дочь.

Когда Кохаку вошла в комнату отца, она поклонилась ему и села на белые циновки, смиренно ожидая, пока ее благородный отец заговорит с ней.

Каматари сообщил дочери, что он выбрал китайского императора ей в мужья, и девушка, услышав эту новость, заплакала. Она так была счастлива в этом доме, а Китай так далеко от него. Но когда отец рассказал ей о том, как она в будущем будет счастлива, гораздо счастливее, чем здесь, она вытерла глаза. С удивлением Кохаку восприняла слова отца о том, что все сокровища Китая лягут к ее маленьким ногам. Она обрадовалась, услышав, что сможет послать три драгоценности из этих сокровищ в храм Кофукудзи, где получила благословение, когда родилась.

Так что когда Кохаку покинула своего отца, она больше не сожалела ни о чем. Девушки, прислуживавшие ей, зарыдали, услышав эти новости, но успокоились, когда мать Кохаку сказала, что некоторые из них отправятся с хозяйкой.

Прежде чем отплыть в Китай, Кохаку пошла в свой любимый храм Кофукудзи и, подойдя к священному алтарю, помолилась о том, чтобы боги защитили ее в пути. Она пообещала, что если молитвы ее будут услышаны, то пришлет в храм три самые ценные вещи из Китая.

Кохаку благополучно добралась до Китая, где ее с большим великолепием встретил сам император Косо. Ее детские страхи вскоре исчезли, так добр был к ней император. Он говорил ей на языке влюбленных:

— После долгих, долгих дней утомительного ожидания я сорвал цветок азалии в далеких горах, а теперь он растет в моем саду, и и сердце мое преисполнено радостью!

Император Косо водил ее из дворца во дворец, а она не знала, какой из них выбрать, такие они были красивые. Но ее царственный супруг счел, что она гораздо красивее их всех. И за ее неописуемую красоту он решил, что весь Китай и даже крестьяне, работающие на его землях, должны помнить об этом. И позвал он своих золотых дел мастеров и садовников, и приказал им сотворить такую дорогу для императрицы, о которой никогда никто не слышал во всем мире. Ступеньки должны были быть в виде золотых и серебряных цветков лотоса; и куда бы она ни пошла — прогуляться ли под сенью деревьев, или вдоль озера, — чтобы никогда нога ее не касалась простой земли; и именно с тех пор поэты, пишущие о любви в своих стихах, называли ступни возлюбленных «ступнями лотоса». Но несмотря на все великолепие, что окружало Кохаку, она не забыла о родной земле и об обещании, данном богам в храме Кофукудзи. Однажды она робко рассказала о своем обещании императору. Император, обрадовавшийся еще одной возможности сделать ей приятное, разложил перед ней такое количество красивых и драгоценных вещей, что казалось, будто изысканный яркий мир совершенных форм внезапно появился у ее ног. Там было так много красивых вещей, что Кохаку поняла — сделать выбор будет очень сложно. В конце концов она выбрала три магических предмета: музыкальный инструмент, по которому ударишь лишь раз, и он будет играть, пока его не остановишь; каменную чернильницу с тушью, у которой внутри был неиссякаемый запас туши; а самым последним она выбрала прекраснейший кристалл, в глубине которого, с какой стороны ни посмотришь, было видно Великого Будду, едущего на белом слоне. Драгоценный камень сиял ярко, как звезда, и кто смотрел в него и видел божественный лик Будды, пребывал в мире и покое.

Кохаку, налюбовавшись этими сокровищами, послала за великим воином Банко и поручила ему в целости и сохранности доставить их в храм Кофукудзи.

Корабль Банко благополучно доплыл до японских берегов. Но когда он входил в залив Сидоноура, вдруг началась страшная буря, которая все усиливалась. Волны бились о борт с яростью диких животных, молнии беспрестанно рассекали небо, лишь на секунду освещая мелькающий корабль; он то взлетал вместе с горой воды, то обрушивался в пропасть, из которой, казалось, ему не суждено выбраться.

Шторм прекратился так же неожиданно, как и начался. Чья-то благая длань разогнала облака и расстелила голубой сверкающий ковер на море. Первой мыслью Банко была мысль о том, все ли в порядке с сокровищами, доверенными ему. Спустившись вниз, он нашел и музыкальный инструмент, и чернильницу на своих местах. Но самая драгоценная вещь — Кристалл Будды — исчез. Горе Банко было так велико, что он захотел лишить себя жизни. Но, подумав, решил, что будет мудрее жить столько, сколько понадобится, чтобы найти кристалл. Он поспешил сойти на берег и доложил об этом ужасном несчастье Каматари.

Как только Каматари поведали о пропаже Кристалла Будды, его мудрый министр сообразил, что, скорее всего, Дракон, повелитель моря, похитил его. Для этого он и вызвал шторм, позволивший ему безнаказанно похитить сокровище.

Каматари посулил большую награду рыбакам, жившим вдоль побережья Сидоноура, если те смогут добыть и привезти кристалл обратно. Рыбаки согласились, но после многочисленных попыток драгоценный камень все еще оставался у Повелителя Моря.

Вдруг Каматари, весьма недовольный, увидел бедную женщину с ребенком на руках, которая сообщила, что могла бы броситься в море и отыскать кристалл. Несмотря на то что выглядела она очень хрупкой, речи ее звучали убедительно. Сердце матери укрепляло дух женщины: она вызвалась помочь, рассчитывая, что, если она вернется с кристаллом, в качестве награды Каматари сделает ее сына самураем и жизнь его будет совсем иной, чем жалкая жизнь рыбака.

Как мы помним, Каматари очень заботился о благополучии своей дочери, и потому он понял желание бедной женщины и торжественно пообещал, что, если женщина справится, он будет рад поступить с ее сыном так, как она того желает.

Женщина отошла в сторону, сняла с себя верхнюю одежду, обвязалась веревкой, за которую заткнула нож, и, отдав конец веревки одному из рыбаков, бросилась в воду.

Сначала женщина видела под собой лишь тусклую полосу скал, мелькание испуганных рыб и сверкающее золото песка. Внезапно под ней открылись крыши дворца Дракона, огромного и величавого сооружения из кораллов, повсюду украшенных кустами разноцветных водорослей. Как огромная пагода, дворец поднимался ярус за ярусом. Женщина подплыла поближе, чтобы лучше разглядеть его, и заметила яркий свет, более яркий, чем свет нескольких лун. Это был свет Кристалла Будды, что лежал на вершине громадного здания; и со всех сторон сияющий драгоценный камень окружали стражники-драконы; они крепко спали, но, казалось, следили за камнем даже сквозь сон.

Женщина подплывала к камню и молилась своим храбрым сердцем, чтобы стражники не проснулись в тот момент, когда она будет похищать сокровище. Но как только она взяла кристалл, стража проснулась; челюсти их распахнулись, а хвосты яростно взбивали воду. Не прошло и секунды, как они бросились в погоню. Чтобы не потерять кристалл, который с таким трудом ей достался, женщина поранила себя в левую грудь и вложила кристалл в кровоточащую рану. Она не издала ни звука от боли, а лишь прижала страдающую плоть рукой. Когда драконы доплыли до места, замутненного кровью женщины, они повернули назад: морские драконы боятся вида крови.

Тогда женщина резко дернула веревку, и рыбаки, сидящие на скалах и ждущие ее, потащили изо всех сил. Они осторожно положили спасенную на берегу и увидели, что глаза женщины закрыты, а из раны на груди течет кровь. Каматари сначала решил, будто женщина зря пожертвовала жизнью, но, осмотрев ее, обнаружил странную рану на груди.

В этот момент она открыла глаза и, достав драгоценный камень, напомнила Каматари о его обещании, а затем умерла с улыбкой на лице в полном благоденствии.

Каматари выполнил свое обещание. Он забрал ребенка женщины к себе и заботился о нем, как заботился бы любящий отец о своем сыне. В должное время мальчик вырос и стал мужчиной. Он был храбрым самураем, а после смерти Каматари, так же как и он, стал государственным советником. Когда ему поведали историю о самопожертвовании его матери, он возвел храм у залива — храм в память о той, что была такой храброй и бескорыстной. Храм назвали Сидодзи, и паломники приходят сюда и чтят благородство бедной искательницы жемчуга.

Каннон

Каннон, Богиня Милосердия, во многом напоминает не менее милосердного и великодушного Дзидзо, поскольку оба они отреклись от блаженства нирваны, чтобы принести покой и счастье другим. Однако Каннон — намного более сложное божество, чем Дзидзо. И хотя ее чаще всего изображают в образе прекрасной и праведной женщины, Каннон тем не менее принимает множество различных обликов. Всем знакомы многорукие индийские божества, и Каннон иногда изображают как Каннон Тысячерукую. В каждой руке она держит какой-нибудь предмет в знак любви и щедрости богини, ее готовности отозваться на молитву каждого человека. Есть еще Одиннадцатиликая Каннон. Вечно молодое лицо богини озарено улыбкой, полной бесконечной нежности, оно сияет красотой и глубокой мудростью. На голове у Одиннадцатиликой Каннон диадема с маленькими прекрасными лицами, изображениями богини в миниатюре. Иногда диадема Каннон принимает другую форму, как у Каннон-с-Головой-Лошади. В этом случае название не вполне отражает суть, поскольку ни в одном из своих обличий такое изящное существо не может иметь лошадиную голову. В изображениях этой ипостаси Каннон лошади вырезаны на ее диадеме. Каннон-с-Головой-Лошади — божество, которому крестьяне возносят молитвы о здоровье и благополучии лошадей и скота. Но считается, что Каннон-с-Головой-Лошади не только охраняет бессловесных животных, работающих на благо своих хозяев, но и заботится об их душах, даруя им после смерти более легкую и счастливую жизнь, чем та, что они проживают на земле.

От ипостасей богини Каннон, перечисленных выше, сильно отличается Каннон, которая отзывается лишь на одну молитву. Ее часто изображают вместе с богами Любви и Мудрости. Но во всех обличьях Каннон сохраняет свою непорочную красоту, и эту Богиню Милосердия не зря называют японской Мадонной.

Сэндзю Каннон. Это изображение так называемой Тысячерукой (сэндзю) Каннон — воплощение бесконечного числа способов, которыми Бодхисаттва Каннон спасает страждущих. Позолоченная бронза (ок. 1237–1247 гг.). Нагодзи, префектура Тиба.

Воплощение Каннон

Тюдзё-химэ — буддийская монахиня, известная как великая вышивальщица древности. Согласно легенде, Тюдзё была воплощением богини Каннон. У нее была мачеха, которая жестоко обращалась с ней, отчего Тюдзё удалилась в монастырь Таймадэра и работала там над прекрасной вышивкой из волокон лотоса, изображающей буддийский рай. Вышивка отличалась такой изысканностью и красотой, что здесь явно не обошлось без помощи богов.

Каннон-Мать

В еще одной замечательной вышивке, выполненной Кано Хогаи, богиня Каннон изображена в роли Божественной Матери, которая льет из хрустального сосуда Воду Сотворения. Святая вода разлетается на множество пузырьков, а в каждом из них сидит младенец. Ручки младенцев сложены как для молитвы. Это настоящий шедевр, и для его изготовления потребовалось три года, двенадцать тысяч сто оттенков шелковых и двенадцать оттенков золотых нитей.

Тридцать три святилища богини Каннон

Есть тридцать три святилища, посвященных богине Каннон. Все они находятся в провинциях недалеко от Киото. Следующая легенда, возможно, относится именно к этим почитаемым тридцати трем священным местам.

Когда умер великий буддийский настоятель по имени Токудо Сёнин, он предстал перед Эмма, Повелителем мертвых.

Замок, в котором жил Эмма, блистал золотом, серебром, розовым жемчугом и сверкающими драгоценными камнями. От самого Эмма тоже исходил свет, а на лице страшного бога сияла улыбка. Эмма принял великого настоятеля со всей любезностью и сказал ему:

— Токудо Сёнин, есть тридцать три священных места, в которых богиня Каннон являет свое благословение, ведь она все видит, в своей бесконечной любви принимая множество обличий, чтобы молитвы тех, кто взывает к ней, не оставались без ответа. Но увы, люди продолжают творить зло: они не ведают об этих священных местах. Люди проживают свою убогую жизнь и неисчислимые мириады грешников уходят в ад. О, как они слепы, как упрямы, как глупы! Если бы они хоть раз совершили паломничество к этим тридцати трем святилищам нашей Милосердной Каннон, их ноги засияли бы чистым и прекрасным светом, они налились бы силой и смогли бы растоптать все зло, разбить на кусочки все сто тридцать шесть кругов ада. Если, несмотря на совершенное паломничество, человек все равно попадет в ад, я приму на себя все его страдания, потому что в таком случае мои слова окажутся ложью, а это значит, что я действительно заслужил наказание. Вот тебе список всех тридцати трех священных мест богини Каннон. Возьми его в мир людей, полный бед и несчастий, пусть все узнают о беспредельном милосердии Каннон.

Токудо, внимательно выслушав Эмма, ответил ему:

— Это честь для меня — принять такую важную миссию, но смертные полны страхов и сомнений, они скажут, что им нужно подтверждение моих слов.

Тогда Эмма протянул монаху свою печать, украшенную драгоценными камнями, и, попрощавшись, отправил его с двумя провожатыми в обратный путь.

Сидящий Яма-раджа (Эмма) (конец XIII в.). Дерево.

В то время как монах беседовал с повелителем Царства мертвых, ученики Токудо увидели, что прошло уже три дня и три ночи, а тело их учителя все еще теплое. Преданные последователи не стали хоронить тело, уверенные, что учитель не умер. И это было действительно так, потому что в конце концов Токудо очнулся. В правой руке он сжимал драгоценную печать Эмма. Токудо кратко поведал ученикам о своих странных приключениях, а затем вместе со своими последователями отправился в паломничество к священным местам, в которых обитает незримый дух Богини Милосердия.

Храм Второй Луны

В одном из буддийских храмов под названием Храм Второй Луны (Нигацудо), есть маленькое медное изображение богини Каннон. Некая волшебная сила сохраняет статую теплой, как живую плоть. В феврале в храме проводятся особые службы в честь Каннон, а на восемнадцатый день каждого месяца священную статую выставляют для верующих.

Каннон и олень

Старый отшельник, по имени Сайон Дзэндзи, нашел себе прибежище на горе Нариай, откуда можно было любоваться красотой Ама-но-Хасидатэ, поросшего соснами узкого мыса, разделяющего озеро Иватаки и залив Миядзу. Ама-но-Хасидатэ до сих пор входит в число «Трех великих пейзажей» Японии, а с горы Нариай открывается самый лучший вид на этот прекрасный пейзаж.

На горе Нариай этот добрый святой отшельник построил маленькое святилище Каннон неподалеку от одиноко стоящей сосны. Много счастливых дней провел отшельник, глядя на Ама-но-Хасидатэ, нараспев читая священные буддийские тексты. Зная добрый нрав и исключительную праведность отшельника, многие люди приходили помолиться в маленьком святилище, с любовью возведенном его руками.

Дзюитимэн (Одиннадцатиликая) Каннон. Черное дерево (начало XIII в.). Национальный музей, Нара.

Жилище отшельника, столь уютное в теплую и солнечную погоду, зимой становилось невыносимым, поскольку из-за снега добрый старик терял всякую связь с внешним миром. Однажды снег шел так долго, что сугробы кое-где достигали двадцати футов в высоту. Дни шли за днями, ужасная погода все не менялась, и вскоре бедный отшельник обнаружил, что у него совсем не осталось еды. Однажды утром он выглянул наружу и увидел лежащего на снегу мертвого оленя. Несчастное животное замерзло до смерти. Отшельник вспомнил, что Каннон не одобряет тех, кто ест мясо; но после долгих размышлений отшельник решил, что, если он съест этого оленя, он сможет принести еще много пользы людям. Если же он последует строгому правилу и умрет от голода, то какая в этом будет польза?

Придя к этому мудрому решению, Сайон Дзэндзи отрезал кусок оленины, вернулся в хижину, приготовил и съел половину мяса, вознося благодарственные молитвы за свое спасение. Другая половина мяса осталась в горшке.

В конце концов снег растаял, и несколько крестьян из соседней деревушки поспешили на гору Нариай, со страхом ожидая увидеть, что их любимый добрый отшельник навсегда покинул этот мир. Однако, подойдя к святилищу, они услышали чистый и звонкий голос старика, который пел священные буддийские молитвы.

Жители деревни собрались вокруг отшельника, и он рассказал им историю своего чудесного спасения. Слушатели, снедаемые любопытством, заглянули в горшок, где отшельник оставил мясо, и, к своему изумлению, обнаружили там вместо мяса кусочек позолоченного дерева. Гадая, что бы это могло означать, они посмотрели на маленькую статую Каннон: кусочек дерева был вырезан из ее бедра. Когда они приложили свою находку к этому месту, рана затянулась. Отшельник и крестьяне поняли, что тот олень был не кем иным, как самой богиней Каннон, которая в знак своей бесконечной любви и милосердия пожертвовала собственной божественной плотью.

Дзидзо

Дзидзо, бог маленьких детей, бог, успокаивающий бушующее море, без сомнения, самое любимое божество в буддизме, и некоторые его черты немного схожи с чертами Каннон, Богини Милосердия. Самые популярные боги, не важно, на Востоке или на Западе, — это те боги, которые больше всего похожи на людей. Дзидзо хотя и буддийский, но в то же время очень японский бог, и лучше всего можно описать его, сказав, что это бог-покровитель бесчисленного числа женщин, стремящихся заботиться о своих детях и после их смерти. Дзидзо является богом женских сердец. Изучение природы и характера Дзидзо открывает все лучшее, что есть в японских женщинах. Он, конечно же, воплощает их любовь, чувство прекрасного и их бесконечное сострадание. Дзидзо — защитник детей. Он — бог улыбок и длинных рукавов, враг злых духов и бог, способный исцелить раны матери, потерявшей ребенка. Мы часто говорим, что все реки ведут в море. Для японской женщины, чей ребенок лежит на кладбище, все реки направляют свои серебристые воды в место, где сидит бесконечно терпеливый и бесконечно добрый Дзидзо. Вот почему женщины, чьи дети умерли, пишут молитвы на маленьких бумажках и пускают их плыть по реке к великому Отцу и Матери, что ответит на все их мольбы любящей улыбкой.

У алтаря Дзидзо

Перед алтарем доброго Дзидзо

Вишни цветы нынче раскрылись,

Розовое облако цветов на тонкой ветке,

Нечеткая линия узора.

Розовый рассвет, против серого цвета мха,

На котором дрожат капельки росы.

Отблеск спокойной улыбки и безмятежности бровей,

Вырезанного лица, на котором играют солнечные блики.

Время рассвета. Я сорвал ветку — стремительно

Порхание чудесных лепестков в полете;

Сквозь кристально прозрачный утренний воздух

На колышущуюся траву они опустились.

Полночный час мои праздные пальцы смутил,

Среди чудного видения цветов и почек,

Послав внезапно водопад цветов

Со сладко пахнущего дерева.

Далеко на западе погасли красные огни,

Робко поднял я руку, но теперь

Не было ни Дзидзо, ни ветки вишни —

Лишь темнота беззвездных небес!

Сухое Ложе Реки Душ

Под землей есть Сай-но кавара, или Сухое Ложе Реки Душ. Это место, куда все дети отправляются после смерти, а также те, кто так и не женился и не вышел замуж. Здесь дети играют с улыбающимся Дзидзо, и здесь они строят маленькие пагоды из камня, которого там очень много. Матери этих детей складывают камни вокруг статуи Дзидзо и молятся об этих пагодах — они заклинают они, злых духов. Иногда в Сухом Ложе Реки Душ они ненадолго одерживают победу и разрушают пагоды, которые, смеясь, строили дети-призраки. Когда случается это бедствие, смех прекращается и маленькие дети летят к Дзидзо, чтобы он защитил их. Он прячет их в своих больших рукавах и святым посохом прогоняет красноглазых они.

Места, где обитают души детей, — темный и серый мир туманных холмов и долин, через которые и пролегает путь Сайно кавара. Все дети одеты в короткие белые одежды, и, если случается злым духам испугать их, всегда есть Дзидзо, который высушит их слезы и позволит им опять играть в их призрачные игры.

Следующий гимн, посвященный Дзидзо и известный как «Легенда о гудящей Сай-но кавара», дает нам красивое и глубокое понимание бога Дзидзо и этих призрачных земель, где играют дети.

Легенда о гудящей Сай-но кавара

Не об этом мире эта грустная повесть,

История Сай-но кавара,

У корней горы Сидэ;

Не об этом мире рассказ; но все-таки очень печальный.

Ибо собраны вместе в Сай-но кавара

Множество сладкого возраста детей —

Дети двух и трех лет,

Четырех и пяти лет, дети, коим нет десяти;

В Сай-но кавара все они собраны вместе.

И голоса их, тоскующих по родным,

Их плач об их матерях и отцах —

Совсем не тот плач, что слышим мы в этом мире,

Но плач, который так грустно слышать,

Что звук его проникает сквозь кости и плоть.

Так же печально, как плач, занятие их —

Собирают они камни по руслу реки,

Дабы сложить из них пагоды молитв.

Читая молитву о счастье отца, возводят они первую пагоду;

Читая молитву о счастье матери,

они вторую возводят пагоду;

Читая молитвы за братьев своих, сестер и всех,

кого дома любили они,

Возводят они третью пагоду —

Так целый день они предаются

своим печальным развлечениям.

Но только солнце начинает клониться к горизонту,

Как они являются, злобные демоны ада,

И так говорят им: «Что это делаете здесь вы?

Ах! Родители ваши, все так же живущие в мире,

Помыслить не могут ни о жертвах богам,

ни о праведных делах:

С утра до вечера лишь только оплакивают вас.

О! Как печально! Увы! Как безжалостно!

Поистине причина той боли, что мучает вас,

Лишь только в рыданиях и причитаниях ваших родителей».

И, сказав: «Не упрекайте нас!»,

Демоны рушат возведенные пагоды,

Разбивая камни своими железными палками.

Но вдруг — о чудо! Учитель Дзидзо,

Добрый, приходит и говорит плачущим детям:

«Не бойтесь, дорогие! Никогда не бойтесь!

Бедные крошки-души, вы жили так мало!

Слишком рано пришлось вам отправиться в путь,

Долгий путь в земли мертвых!

Доверьтесь мне! Я и отец вам и мать,

Отец всем детям в землях мертвых!»

И он прикрывает их полами своего сияющего одеяния;

Так милосердно он жалеет детей.

Тем, кто не может идти, протягивает он

свой могучий священный посох.

И он играет с малышами, заботится о них,

прижимая их к своей любящей груди.

Так милосердно он жалеет детей.

Дзидзо родили любящие японские сердца, Дзидзо, а не его страну. Это прибежище детских душ, конечно же, земля, далекая от совершенства. Но в этой стране Дзидзо любяще указывает путь, по которому ножки детей так легко бегут.

Строгое учение Будды о причинах и следствиях, о рождении и перерождении относится даже к маленьким детям так же, как и ко взрослым.

Пещера детей-призраков

Есть в Японии пещера, известная как Древняя Пещера (Кю-Кукэдо-сан), и глубоко внутри нее находится статуя Дзидзо с его таинственным драгоценным камнем и священным посохом. Перед Дзидзо расположены маленькие тории и пара гохэй, являющихся символами синтоизма. Здесь встречаются души детей, тихо перешептывающихся, склоняясь то там, то здесь, чтобы построить свои пагоды. Ночью они перелетают через море из своей долины Сай-но кавара и покрывают песок следами своих призрачных ног, строя, как всегда, каменные башни, а Дзидзо улыбается, наблюдая за их старательной работой. Они отправляются обратно в путь с восходом Солнца, так как мертвые не могут смотреть на Аматэрасу, Богиню Солнца, и больше всего боятся ее светлых золотых глаз.

Фонтан Дзидзо

В еще одной красивой пещере у моря находится Фонтан Дзидзо. Из этого фонтана течет молоко, там души детей утоляют жажду. Матери, страдающие недостатком молока, приходят к этому фонтану и молятся Дзидзо, а матери, у которых молока больше, чем нужно их малышу, тоже молятся ему, чтобы он забрал лишнее молоко и отдал его детям своего великого темного царства. И считается, Дзидзо отвечает на эти молитвы.

Благодарность Дзидзо

Женщина, по имени Сога Садаёси, жила, занимаясь разведением шелковых червей и сбором шелка. Однажды, посетив храм Кэнтёдзи, она решила, что статуя Дзидзо выглядит замерзшей, и, придя домой, сделала шапку. Вернувшись с ней в храм, она надела ее на голову Дзидзо и сказала:

— Если бы я была достаточно богата, я бы покрыла теплой одеждой все тело великого бога. Но, увы! Я бедна, и даже то, что я в силах предложить тебе, ниже твоего божественного достоинства.

На пятидесятом году жизни женщина скончалась, но, поскольку тело ее три дня оставалось теплым, родственники не стали погребать ее. Вечером третьего дня, к большому удивлению и радости родных, она ожила.

Вскоре после этого женщина поведала, как ее душа предстала перед великим и ужасным Эмма, Повелителем и Судьей мертвых, и как ужасный Эмма был зол на нее, ведь она, ослушавшись учения Будды, убила множество шелковых червей. Эмма был так зол, что приказал бросить ее в чан, наполненный расплавленным металлом. Пока она кричала от жуткой боли, Дзидзо появился и встал позади нее. В тот же миг металл перестал обжигать. По-доброму поговорив с женщиной, Дзидзо отвел ее к Эмма и попросил, чтобы та, которая согрела однажды одну из его статуй, получила прощение. И Эмма внял просьбе милосердного бога, и женщина вновь вернулась в мир солнца и света.

Карма

Сила кармы — одно из основополагающих в буддийском учении, и очень многие истории, как реальные, так и вымышленные, связаны с этим понятием. В одной легенде говорится о священнике, который, к несчастью, пользовался большим успехом у женщин. Он старался не поддаваться их настойчивым приставаниям и в конце концов, чтобы избежать соблазна, покончил с собой.

В легенде «Старик Такэтори и Лунная Дева» мы встречаем еще одно упоминание о воздействии кармы. Госпожа Кагуя была изгнана из своего дома на Луне в наказание за подверженность чувственной страсти. Далее упоминается, что за время изгнания, когда госпожа Кагуя жила на Земле, она преодолела свою слабость и научилась противостоять этому греху.

Карма никоим образом не относится только и исключительно к каким-то злым намерениям, хотя чаще всего закон кармы применим к человеческим страстям. В более широком смысле карма олицетворяет собой закон причинно-следственных связей, что влияет на все мысли и действия, не зависящие от божественного провидения. Согласно учению буддизма, мир и все, что в нем есть, определяется только законом кармы. Желание быть, существовать — это также проявление кармы. Но желание не быть останавливает великое колесо рождений и перерождений и приводит к достижению нирваны.

Бывало, что влюбленные, которые не имели возможности пожениться из-за каких-то обстоятельств, не винили в этом судьбу. Они считали, что все их несчастья — результат ошибки в прежних жизнях: например, нарушения брачной клятвы или плохого отношения друг к другу. Люди верили, что если влюбленные свяжут руки поясом и прыгнут в реку или в озеро, в следующей жизни они обязательно соединятся. Такое самоубийство влюбленных называется «дзёси», что означает «страсть-смерть». Буддизм против саморазрушения и не одобряет подобной любви, поскольку при этом влюбленные только увеличивают силу кармы, а не борются с ней. Да, они могут соединиться, но Будда учит, что союз такого рода — это иллюзия, обман. Только достижение нирваны стоит борьбы. Вот что гласит сутра под названием «Ратана-Сутра», где говорится: «Их старая карма исчерпана, но нет новой кармы: их сердца свободны от стремления к будущей жизни. Причина их существования уничтожена, в их душе не возникает новых желаний. И тогда они — мудрые — гаснут, как эта лампа».

Колокол и сила кармы

Возле берегов реки Хидака стоял известный всем чайный домик в уютном уголке у холма под названием Драконий Коготь. Самой красивой девушкой в чайном домике была Киё. Она «как бы источала аромат белых лилий, тот аромат, который несет ветер, спускаясь с горных вершин навстречу путнику».

На другой стороне реки стоял буддийский храм, где набожные монахи вели безыскусную и благочестивую жизнь. В этом храме висел большой колокол, весивший несколько тонн. Правила монастыря гласили, что монахам запрещается есть рыбу или мясо и пить сакэ. Самый же суровый запрет касался посещений чайных домов, из-за них можно потерять духовную святость и предаться греховным наслаждениям плоти.

Однажды один монах, возвращаясь из другого святилища, случайно заметил красавицу Киё, которая порхала туда-сюда по саду возле чайного домика, как прекрасная бабочка со сверкающими крыльями. Монах остановился, глядя на девушку и борясь с желанием подойти и заговорить с ней. Но, вспомнив о запрете, он продолжал путь: пересек реку и направился к своему храму. Однако в ту ночь ему так и не удалось заснуть. Лихорадка страстной любви к прекрасной девушке зародилась в его сердце и овладела им. Монах стал перебирать четки и читать священные молитвы в надежде справиться с искушением и вновь обрести покой, но тщетно. Несмотря на все благочестивые размышления, перед ним все время сияло прекрасное лицо Киё, и монаху казалось, что она как будто зовет его с той стороны реки.

Огонь любви разгорался все ярче, и вскоре монах не смог побороть соблазн. Он нарушил запрет и отправился в чайный домик. А там он очень скоро позабыл о своей прежней вере, найдя себе новую: он преклонялся перед красотой Киё, которая была для него, как дуновение свежего ветра. Ночь за ночью монах потихоньку перебирался на другой берег, попав под чары этой девушки. Она тоже страстно любила его, и в тот момент заблудшему монаху казалось, что любовь женщины — нечто гораздо более важное и приятное, чем возможность достичь нирваны.

Много ночей приходил монах к Киё, но в конце концов в нем проснулась совесть, принуждая к борьбе с этой нечестивой любовью. Сила кармы и учение Будды боролись в его груди. Борьба была жестокой, и, наконец, любовь потерпела поражение, хотя, как известно, ничто не исчезает бесследно. Монах, победив чувственную страсть, решил не показывать этого девушке и действовать осторожно, поскольку такая внезапная перемена могла рассердить Киё.

Когда Киё увидела своего возлюбленного, увидела его отрешенное лицо и глаза, смотрящие куда-то вдаль, она решила воспользоваться всеми известными ей женскими уловками, чтобы заставить монаха снова полюбить ее. Если же ее постигнет неудача, Киё была готова предать его жестокой смерти, прибегнув к колдовству.

Но никакие увещевания и уговоры девушки не могли возродить умершее чувство в сердце монаха, и тогда Киё преисполнилась жаждой мести. Она облачилась в белое платье и отправилась к горе, где стояло святилище бога Фудо. Фудо сидел, окруженный языками пламени, с мечом в одной руке и с веревкой в другой. Здесь Киё стала истово молиться, чтобы этот ужасный бог показал ей, как убить неверного монаха, который некогда любил ее.

Из святилища Фудо она отправилась к святилищу Компира, божества, обладающего магическим знанием и способного обучать колдовству. Киё просила, чтобы бог дал ей силу превращаться в дракона-змею. Много раз ходила девушка в святилище, пока, наконец, обитавший там длинноносый дух тэнгу не исполнил ее желание, и тогда Киё обрела способность превращаться в это ужасное чудовище.

Тем временем монах все еще приходил к Киё, но он уже перестал быть ее любовником. Своими проповедями и наставлениями он пытался утихомирить страсть некогда любимой им девушки. Но все эти благочестивые беседы только укрепляли решимость Киё одержать победу над его принципами. Она плакала, умоляла, ласкалась к нему, но никакие уловки не помогали, и в конце концов монах сказал, что пришел к ней в последний раз.

Он уже собрался уходить, как вдруг со страхом увидел, что глаза девушки стали похожи на змеиные. Содрогнувшись от ужаса, он бросился прочь: пробежал через сад, переплыл реку и, оказавшись в храме, спрятался внутри огромного колокола.

Киё взмахнула волшебной палочкой, пробормотала заклинание, и в один миг прекрасная девушка превратилась в дракона-змею, шипящего и изрыгающего пламя. Глаза ее стали огромными, как луна, и испускали бледное сияние. Она проползла по саду, переплыла на другой берег и направилась к колокольне. Столбы, поддерживавшие крышу, не выдержали огромного веса чудовища и рухнули, а вместе с ними с оглушительным грохотом рухнул и колокол.

Божество школы Сингон — Синий Фудо.

Киё обвилась кольцами вокруг колокола, снедаемая нестерпимой жаждой мести. Ее змеиное тело сжимало колокол, как в тисках, все сильнее и сильнее, пока металл не раскалился докрасна. Запертый под колоколом монах в ужасе молился, но напрасно. Тщетны были и все мольбы его собратьев, которые умоляли Будду уничтожить этого демона. Все сильнее накалялся колокол, и изнутри неслись жалобные вопли несчастного монаха. Наконец его голос умолк, а колокол расплавился, превратившись в лужу жидкого металла. Великая сила кармы уничтожила его вместе с монахом и со страшным драконом-змеей, бывшим некогда прекрасной Киё.

Колокол храма Энкакудзи

Японские колокола считаются одними из самых лучших в мире, поскольку их размеры, конструкция и украшения показывают высокий уровень мастерства их создателей. Самый большой колокол во всей Японии принадлежит храму Тиодзи школы Дзёдо, который находится в Киото. Он весит семьдесят четыре тонны, и чтобы извлечь из этой огромной массы металла максимально полный звук, требуются усилия семидесяти пяти человек. Колокол храма Энкакудзи — самый большой колокол в Камакура. Он был отлит в начале тринадцатого века: шесть дюймов толщиной, четыре фута семь дюймов в диаметре и около восьми футов высотой. Этот колокол, в отличие от европейских колоколов, имеет одинаковый диаметр как в основании, так и на верхушке (т. е. не сужается кверху), что является характерной чертой всех японских колоколов. Звонят в него при помощи огромного бревна, подвешенного к перекладине крыши, с которого свисает веревка. Когда бревно раскачивается до нужной амплитуды, оно ударяется в литое изображение лотоса на боку колокола, и тогда раздается глубокий звук, подобный раскату грома, низкий, как бас могучего органа.

Возвращение Оно-но-Кими

Когда Оно-но-Кими умер, он предстал на суд перед троном Эмма, Судьи Душ. Это страшное божество сказало Оно-но-Кими, что он слишком рано оставил свою земную жизнь и должен сейчас же вернуться обратно. Оно-но-Кими возразил, что он не может возвратиться по своим следам, поскольку не знает дороги. Тогда Эмма сказал:

— Слушай колокол храма Энкакудзи, иди на этот звук, и ты найдешь дорогу обратно в мир живых.

Оно-но-Кими прислушался, последовал за звоном колокола и вскоре снова очутился в своем старом доме.

Огромный монах

Люди рассказывают, что однажды в Японии появился монах огромного роста. Никто не знал, как его имя и откуда он пришел. Не зная усталости, он странствовал по всей стране от деревни к деревне, от города к городу, призывая жителей молиться перед колоколом храма Энкакудзи. В конце концов выяснилось, что могучий монах — не кто иной, как воплощение самого колокола. Эта необычайная новость разнеслась повсюду, множество людей стекалось к буддийскому храму Энкакудзи, где висел колокол. Они возносили молитвы, и многие их желания были исполнены.

Другая история рассказывает о том, что однажды священный колокол стал звонить сам по себе. Тех, кто не поверил в это чудо, постигло несчастье, а те, кто уверовал в чудесную силу священного колокола, были вознаграждены счастьем и процветанием.

Женщина и колокол храма Миидэра

В древнем буддийском храме Миидэра был огромный бронзовый колокол. Каждое утро и каждый вечер раздавался его чистый могучий звон. Поверхность колокола сияла, как сверкающая на солнце роса. Монахи монастыря запрещали женщинам приближаться к колоколу. Они считали, что иначе металл может испортиться и потускнеть, а монахов постигнет несчастье.

В то время в Киото жила одна красивая девушка. Когда она услышала об этом запрете, ее разобрало любопытство, и, не в силах противиться ему, девушка однажды воскликнула:

— Я хочу увидеть этот чудесный колокол! Я отправлюсь в Миидэра и тихонько позвоню в него. А потом, глядя в его сияющую поверхность, которая больше и чище тысячи зеркал, причешусь, напудрю лицо и накрашу глаза.