Цена земли

Цена земли

В истории человечества почти невозможно найти народ, который мог бы с чистой совестью утверждать, что он имеет законное историческое право жить на той земле, которую называет сегодня своей родиной, – право, обусловленное тем, что на этой земле испокон веков, с начала человеческой истории, жили его предки. Даже японцы являются пришлым народом на своих Японских островах, а что уж тогда говорить о современных французах, немцах, испанцах, англичанах и прочих, далекие предки которых, сорванные с прежних мест своего обитания великим переселением народов, бросились огнем и мечом завоевывать новые земли для себя и своих потомков?!

Наверное, то же можно сказать и о евреях, настаивающих на своем неотъемлемом историческом праве на Эрец-Исраэль – Землю обетованную: более трех тысяч лет назад они, ведомые Моше-рабейну (Моисеем), вышли из Египта, а спустя сорок лет под предводительством Иешуа Бин-Нуна (Иисуса Навина) ворвались в Ханаан и изгнали из него большую часть местных жителей. Найденная археологами каменная стела с горькой надписью: «Мы – те, кто бежали от разбойника Бин-Нуна» – красноречиво свидетельствует о том, как тогдашние жители Ханаана восприняли это нашествие.

Однако сами евреи всегда объясняли свое право на небольшой участок суши, расположенный от Средиземного моря до восточного побережья Иордана, прежде всего тем обещанием, который Всевышний дал еще их праотцу Аврааму (когда он был только Аврамом) и которое затем подтвердил его сыну Ицхаку, внуку Яакову, а спустя 210 лет (именно столько длилось, по сути, пребывание евреев в Египте) и их потомкам:

«И прошел Авраам по стране этой до места Шхема, до Элон-морэ, а хананеи уже были тогда в той стране. И явился Бог Аврааму и сказал ему: “Потомству твоему отдам Я эту страну”…»

Однако, помимо этого обещания Всевышнего, всегда являвшегося для евреев главным доказательством их права на Святую землю, у них было еще одно, не менее (а в глазах рационалиста, возможно, и куда более) веское доказательство этого права: еще их праотцы приобрели на законных основаниях крупные участки Эрец-Исраэль за немалые деньги – и, следовательно, речь идет и о неоспоримой земельной собственности еврейского народа.

И вот тут, согласитесь, уже трудно найти в истории человечества еще какой-либо народ, который мог бы утверждать, что его право на эту землю обусловлено тем, что его предки заплатили за нее вполне конкретную сумму.

Первое свидетельство такой сделки мы находим в первой книге Торы «Берейшит», в рассказе о событиях, последовавших за смертью жены Авраама Сары:

«И поднялся Авраам от лица умершей своей и говорил хеттам так: “Я у вас пришелец, но и старожил. Дайте мне среди вас участок для погребения, чтобы похоронить мою умершую”. И отвечали хетты Аврааму, говоря ему: “Выслушай нас, господин наш! Вождь Всесильного ты среди нас, в лучшей из гробниц наших похорони умершую твою! Никто из нас не откажет тебе для погребения в своей гробнице умершей твоей”. И встал Авраам, и поклонился народу страны той, хеттам. И говорил он ими так: “Если вы душой расположены похоронить мою умершую, то послушайте меня и попросите за меня Эфрона, сына Цохара, чтобы отдал мне пещеру в Махпеле, которая у него; ту, что в конце его поля, за полную плату пусть отдаст мне ее среди вас в собственность для погребения”. Эфрон же сидел среди хеттов и отвечал Эфрон-хетт Аврааму перед хеттами, перед всеми входящими в ворота его города так: “Нет, господин мой, выслушай меня! Поле я отдал тебе, и пещеру, что в нем, отдал тебе; на глазах сынов моего народа я отдал ее тебе: похорони умершую твою”. И поклонился Авраам перед народом страны той. И говорил он Эфрону перед народом страны той так: “Если бы ты только меня послушал! Даю серебро за поле, возьми у меня, и я похороню там мою умершую”. И отвечал Эфрон Аврааму, сказав ему: “Господин мой! Послушай меня! Земля в четыреста шекелей серебра между мной и тобою – что она?! Похорони твою умершую!” И понял Авраам Эфрона, и отвесил Авраам Эфрону серебро, о котором говорил тот перед хеттами, четыреста шекелей серебра, принимаемых торговцами. И стало поле Эфрона, что в Махпеле против Мамрэ, – поле, и пещера в нем, и все деревья в поле, во всем его пределе кругом, – за Авраамом, как покупка в глазах хеттов, среди всех входящих в ворота города его. После этого Авраам похоронил Сару, жену свою, в пещере поля Махпелы. Против Мамрэ, он же Хеврон, в стране Кнаан».

При поверхностном чтении действия Авраама могут показаться по меньшей мере странными: ему предлагают сначала просто похоронить жену в любой из гробниц, принадлежащих местным жителям, затем ему предлагают взять земельный участок для захоронения в дар, но он отказывается от этих предложений и настаивает на продаже.

Однако стоит прочитать приведенный выше отрывок повнимательнее, и становится ясно, что он представляет собой подробный протокол о заключении сделки по покупке недвижимости.

Причем переговоры об этой сделке были долгими и непростыми: праотец еврейского народа Авраам является перед старейшинами хеттов – народа, населявшего тогда эту часть Эрец-Исраэль, и просит продать ему пещеру Махпела и прилегающее к нему поле, то есть, по сути дела, территорию пусть тогда и небольшого, но все-таки города Хеврона. Своим доброжелательным отношением к Аврааму старейшины хеттов показывают, что они согласны на сделку, после чего Авраам обращается непосредственно к владельцу земли – хетту Эфрону, также, по всей видимости, занимающему важное положение в обществе и являющемуся одним из старейшин.

Эфрон играет в благородство и предлагает эту землю Аврааму в подарок, добавляя: «Земля в четыреста шекелей серебра между мной и тобой – что она?». Но Авраам прекрасно понимает, что таким образом Эфрон назвал свою цену, причем цену поистине астрономическую для того времени: согласно кодексу Хаммураппи, разработанному во времена Авраама, годовая плата наемного работника составляла 6 шекелей, а плата воина-наемника – 8 шекелей. Таким образом, на вырученные от продажи земли деньги Эфрон мог нанять свыше 60 работников или 50 воинов, что – опять-таки по понятиям того времени – было небольшой армией.

Мемориал, воздвигнутый в Хевроне над пещерой Махпела, где похоронены праотцы и праматери еврейского народа: Авраам и Сара, Иссак и Ревека, Иаков и Лия

Вид на Храмовую гору, которую царь Давид купил у евусея Орнана за 3 000 шекелей

При этом в протоколе подчеркивается еще одна важная деталь: Авраам уплатил Эфрону требуемые тем 400 шекелей серебра… серебром, «принимаемым у торговцев», то есть кусками серебра самой высокой пробы, вес которых заведомо превышает вес обычных кусков серебра, использовавшихся в те времена вместо денег, и не требовал дополнительной проверки.

Наконец, Тора акцентирует внимание читателя, что сделка была совершена публично, в присутствии множества свидетелей, признавших ее законность, и, таким образом, носит неоспоримый характер.

Мидраш добавляет, что на основе этой сделки была также составлена и подписана обеими сторонами купчая, которую Авраам передал накануне смерти своему сыну Ицхаку, а жена Ицхака Ривка отдала ее своему сыну Яакову перед тем, как он убежал из дома, спасаясь от гнева своего брата Эсава.

Этот документ и был той единственной вещью, которую праотец Яааков унес с собой из дома, но именно он подтверждал, что Яаков – и только Яаков – является законным наследником своего отца и ему и его потомкам принадлежит право на землю, которая была обещана Аврааму Богом.

И сразу после своего возвращения в Землю обетованную от своего зятя Лавана, на которого он отработал 21 год, Яаков решил продолжить дело Авраама и приобрел большой участок земли возле Шхема:

«И пришел Яаков благополучно в город Шхем, который в стране Кнаан, по пути его из Падан-Арама, и расположился перед городом. И купил участок поля, на котором раскинул шатер свой, у сыновей Хамора, отца Шхема, за сто монет».

Многие исследователи отмечают, что в этом месте Тора впервые упоминает монеты в качестве денежной единицы, и на основании этого делают вывод, что именно Яаков, вернувшись из более экономически развитого Лавана, познакомил жителей Кнаана с деньгами в более-менее современном смысле этого слова.

Однако на самом деле такой вывод проистекает из неверного перевода текста Торы на русский, английский и другие языки. В оригинале говорится о том, что Яаков купил поле возле Шхема (а под «полем», отмечают комментаторы, в эпоху патриархов понимался любой крупный участок земли) за «сто ксит». «Kситой» же, если верить сделанному Онкелосом переводу Торы на арамейский язык, называлась тогда некая «общепризнанная денежная единица». Вряд ли это была монета, так как пока археологами не найдено на территории Израиля ни одной монеты, относящейся к тому периоду. Вероятнее всего, ксита представляла собой все тот же кусочек серебра, который, согласно мидрашу «Берейшит раба», был эквивалентен сэла, то есть двум шекелям.

Таким образом, Яаков уплатил за поле возле Шхема 200 шекелей – тоже очень немалую сумму, и впоследствии именно на основании того, что речь идет о законном земельном владении еврейского народа, на этом участке земли завещал себя похоронить сын Яакова Йосеф.

Любопытно, что, когда спустя несколько столетий евреи двинулись в сторону Земли обетованной, они точно знали, куда именно направляются, и не желали завоевывать никакие другие земли, кроме Ханаана, которому предстояло стать Эрец-Исраэль, Землей Израиля. Более того – когда евреи приблизились к границам Эдома, где жили потомки Эсава, Моше-рабейну (пророк Моисей) вступил в переговоры с царем этой страны, с тем чтобы тот дал мирно пройти евреям через свои земли. Кроме того, он предложил щедро заплатить за то, что евреи будут пользоваться колодцами и водными источниками его страны:

«И сказали ему сыны Израиля: “По проложенной дороге пойдем, и если воду твою пить будем, я и стада мои, то дам плату за нее…”»

Как видим, уже на заре своей национальной истории евреи пытались с помощью денег избежать военного конфликта, но удавалось это, к сожалению, далеко не всегда.

Наконец, в ТАНАХе есть еще один рассказ о покупке земли в Эрец-Исраэль, которая совершается царем Давидом, то есть спустя сотни лет после ее завоевания евреями.

В самом этом рассказе историки видят подтверждение очень распространенного мнения о том, что на самом деле овладение евреями Хаананом вовсе не было столь кровавым, как это описывает Тора. По всей видимости, вопреки прямым указаниям Моисея евреи оставили в живых значительную часть туземных народов и на протяжении столетий жили с ними бок о бок, довольно мирно с ними уживаясь. Но вот Давид решает начать строительство Иерусалимского Храма и обнаруживает, что гора Мория, на которой состоялось жертвоприношение Ицхака и на которой Яакову явилась во сне небесная лестница, формально находится во владении евусея Орнана. И дальше происходит нечто странное: будучи полновластным правителем страны, Давид не экспроприирует эту землю у Орнана, а просит того продать ему этот земельный участок:

«И сказал Давид Орнану: “Дай мне место, что занято гумном, и я построю на нем жертвенник Господу – за полную цену отдай его мне…” И сказал Орнан Давиду: “Возьми его себе, и пусть делает господин мой царь, что угодно ему. Смотри, я отдаю быков для всесожжения и молотила – на дрова, а пшеницу для хлебного приношения – все отдаю я!” И сказал царь Давид Орнану: “Нет, только за полную цену хочу купить я, потому что не могу принести Господу то, что принадлежит тебе, и во всесожжение – даровое”. И дал Давид Орнану за это место шестьсот шекелей золота».

Итак, царь Давид не хочет ни в коем случае допустить беззакония, даже если это беззаконие может быть оформлено как дар царю от его перепуганного подданного. Он выплачивает за участок земли, который впоследствии будет назван Храмовой горой, 600 шекелей золота, то есть свыше 3 000 шекелей серебра – сумму уже даже не астрономическую, а просто немыслимую по понятиям того времени. И делает он это с той же очевидной целью, с какой выкладывали за землю наличные деньги праотцы Авраам и Яков – чтобы подтвердить законность прав всех поколений еврейского народа на эту землю. Но, как уже было сказано выше, свое право на территорию Эрец-Исраэль евреи всегда обусловливали именно обещанием, данным Богом, Творцом Вселенной, а значит, и подлинным Хозяином планеты, их предкам.

Именно таким подходом объясняется то, что земля Израиля стала у евреев, по сути дела, единственным объектом, который не подлежал купле-продаже. Еще до вторжения евреев в ее пределы вся территория Эрец-Исраэль была на основе проведенной переписи поделена между 12 коленами (при этом колено Леви не получило своего надела, а потомки сыновей Иосифа Эфраима и Менаше были признаны двумя отдельными коленами) с учетом численности каждого из них, а затем территория каждого колена поделена поровну по числу имеющихся в нем семей.

Ни один еврей не мог продать землю в вечное владение другому еврею и тем более иноплеменнику. Лишь в крайне стесненных обстоятельствах он мог сдать ее в аренду максимум на семь лет – до ближайшего «субботнего года» – и, таким образом, цена земли устанавливалась в зависимости от числа урожаев, которые можно было собрать на ней за это время. Если же эти обстоятельства были особенно серьезны, он мог «продать» землю на более долгий срок – но не дольше, чем до ближайшего «юбилейного года», наступавшего каждые 49 лет. После этого земля в любом случае возвращалась к ее первоначальному владельцу, а точнее – с учетом вышесказанного – съемщику, арендующему ее у самого Бога. Но и при такой продаже земли еврей должен был первым делом предложить купить ее ближайшему родственнику – чтобы земельный участок остался во владении семьи, затем (в случае если родственник оказывается не в состоянии дать нужную сумму) – представителю своего колена, и только потом – любому другому еврею. Продажа земли нееврею исключалась начисто и уже не могла быть оправдана никакими обстоятельствами.

Столь большое отступление о подходе иудаизма к землевладению в Эрец-Исраэль было сделано не случайно: без него просто невозможно понять весь ход дальнейшей борьбы еврейского народа за право на эту землю и ту роль, которую играли в этой борьбе деньги.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.