Сын артиллериста

Был у майора Деева

Товарищ – майор Петров,

Дружили ещё с гражданской,

Ещё с двадцатых годов.

Вместе рубали белых

Шашками на скаку,

Вместе потом служили

В артиллерийском полку.

А у майора Петрова

Был Лёнька, любимый сын,

Без матери, при казарме,

Рос мальчишка один.

И если Петров в отъезде, —

Бывало, вместо отца

Друг его оставался

Для этого сорванца.

Вызовет Деев Лёньку:

– А ну, поедем гулять:

Сыну артиллериста

Пора к коню привыкать! —

С Лёнькой вдвоём поедет

В рысь, а потом в карьер,

Бывало, Лёнька спасует,

Взять не может барьер,

Свалится и захнычет.

– Понятно, ещё малец! —

Деев его поднимет,

Словно второй отец.

Посадит снова на лошадь:

– Учись, брат, барьеры брать!

Держись, мой мальчик: на свете

Два раза не умирать.

Ничто нас в жизни не может

Вышибить из седла! —

Такая уж поговорка

У майора была.

Прошло ещё два-три года,

И в сто?роны унесло

Деева и Петрова

Военное ремесло.

Уехал Деев на Север

И даже адрес забыл.

Увидеться – это б здорово!

А писем он не любил.

Но оттого, должно быть,

Что сам уж детей не ждал,

О Лёньке с какой-то грустью

Часто он вспоминал.

Десять лет пролетело.

Кончилась тишина,

Громом загрохотала

Над Родиною война.

Деев дрался на Севере;

В полярной глуши своей

Иногда по газетам

Искал имена друзей.

Однажды нашёл Петрова:

«Значит, жив и здоров!»

В газете его хвалили,

На Юге дрался Петров.

Потом, приехавши с Юга,

Кто-то сказал ему,

Что Петров, Николай Егорыч,

Геройски погиб в Крыму.

Деев вынул газету,

Спросил: «Какого числа?» —

И с грустью понял, что почта

Сюда слишком долго шла…

А вскоре в один из пасмурных

Северных вечеров

К Дееву в полк назначен

Был лейтенант Петров.

Деев сидел над картой

При двух чадящих свечах.

Вошёл высокий военный,

Косая сажень в плечах.

В первые две минуты

Майор его не узнал.

Лишь басок лейтенанта

О чём-то напоминал.

– А ну, повернитесь к свету, —

И свечку к нему поднёс.

Все те же детские губы,

Тот же курносый нос.

А что усы – так ведь это

Сбрить! – и весь разговор.

– Лёнька! – Так точно, Лёнька,

Он самый, товарищ майор!

– Значит, окончил школу,

Будем вместе служить.

Жаль, до такого счастья

Отцу не пришлось дожить. —

У Лёньки в глазах блеснула

Непрошеная слеза.

Он, скрипнув зубами, молча

Отёр рукавом глаза.

И снова пришлось майору,

Как в детстве, ему сказать:

– Держись, мой мальчик: на свете

Два раза не умирать.

Ничто нас в жизни не может

Вышибить из седла! —

Такая уж поговорка

У майора была.

А через две недели

Шёл в скалах тяжёлый бой;

Чтоб выручить всех, обязан

Кто-то рискнуть собой.

Майор к себе вызвал Лёньку,

Взглянул на него в упор.

– По вашему приказанью

Явился, товарищ майор.

– Ну что ж, хорошо, что явился.

Оставь документы мне.

Пойдёшь один, без радиста,

Рация на спине.

И через фронт, по скалам,

Ночью в немецкий тыл

Пройдёшь по такой тропинке,

Где никто не ходил.

Будешь оттуда по радио

Вести огонь батарей.

Ясно? – Так точно, ясно.

– Ну, так иди скорей.

Нет, погоди немножко. —

Майор на секунду встал,

Как в детстве, двумя руками

Лёньку к себе прижал.

– Идёшь на такое дело,

Что трудно прийти назад.

Как командир, тебя я

Туда посылать не рад.

Но как отец… Ответь мне:

Отец я тебе иль нет?

– Отец, – сказал ему Лёнька

И обнял его в ответ.

– Так вот, как отец, раз вышло

На жизнь и смерть воевать,

Отцовский мой долг и право

Сыном своим рисковать.

Раньше других я должен

Сына вперёд послать.

Держись, мой мальчик: на свете

Два раза не умирать.

Ничто нас в жизни не может

Вышибить из седла! —

Такая уж поговорка

У майора была.

– Понял меня? – Всё понял.

Разрешите идти? – Иди! —

Майор остался в землянке,

Снаряды рвались впереди.

Где-то гремело и ухало.

Майор следил по часам.

В сто раз ему было б легче,

Если бы шёл он сам.

Двенадцать… Сейчас, наверное,

Прошёл он через посты.

Час… Сейчас он добрался

К подножию высоты.

Два… Он теперь, должно быть,

Ползёт на самый хребет.

Три… Поскорей бы, чтобы

Его не застал рассвет.

Деев вышел на воздух —

Как ярко светит луна,

Не могла подождать до завтра,

Про?клята будь она!

Всю ночь, шагая как маятник,

Глаз майор не смыкал,

Пока по радио утром

Донёсся первый сигнал:

– Всё в порядке, добрался.

Немцы левей меня,

Координаты три, десять,

Скорее давайте огня! —

Орудия зарядили,

Майор рассчитал всё сам,

И с рёвом первые залпы

Ударили по горам.

И снова сигнал по радио:

– Немцы правей меня,

Координаты пять, десять,

Скорее ещё огня!

Летели земля и скалы,

Столбом поднимался дым,

Казалось, теперь оттуда

Никто не уйдёт живым.

Третий сигнал по радио:

– Немцы вокруг меня,

Бейте четыре, десять,

Не жалейте огня!

Майор побледнел, услышав:

Четыре, десять – как раз

То место, где его Лёнька

Должен сидеть сейчас.

Но, не подавши виду,

Забыв, что он был отцом,

Майор продолжал командовать

Со спокойным лицом:

«Огонь!» – летели снаряды.

«Огонь!» – заряжай скорей!

По квадрату четыре, десять

Било шесть батарей.

Радио час молчало,

Потом донёсся сигнал:

– Молчал: оглушило взрывом,

Бейте, как я сказал.

Я верю, свои снаряды

Не могут тронуть меня.

Немцы бегут, нажмите,

Дайте море огня!

И на командном пункте,

Приняв последний сигнал,

Майор в оглохшее радио,

Не выдержав, закричал:

– Ты слышишь меня, я верю:

Смертью таких не взять.

Держись, мой мальчик: на свете

Два раза не умирать.

Ничто нас в жизни не может

Вышибить из седла! —

Такая уж поговорка

У майора была.

В атаку пошла пехота —

К полудню была чиста

От убегавших немцев

Скалистая высота.

Всюду валялись трупы,

Раненый, но живой

Был найден в ущелье Лёнька

С обвязанной головой.

Когда размотали повязку,

Что наспех он завязал,

Майор поглядел на Лёньку

И вдруг его не узнал:

Был он как будто прежний,

Спокойный и молодой,

Всё те же глаза мальчишки,

Но только… совсем седой.

Он обнял майора, прежде

Чем в госпиталь уезжать:

– Держись, отец: на свете

Два раза не умирать.

Ничто нас в жизни не может

Вышибить из седла! —

Такая уж поговорка

Теперь у Лёньки была…

Вот какая история

Про славные эти дела

На полуострове Среднем

Рассказана мне была.

А вверху, над горами,

Всё так же плыла луна,

Близко грохали взрывы,

Продолжалась война.

Трещал телефон, и, волнуясь,

Командир по землянке ходил,

И кто-то так же, как Лёнька,

Шёл к немцам сегодня в тыл.

Вопросы и задания

1. Почему поэт не только описал подвиг лейтенанта Петрова, но и рассказал о детстве Леньки, его дружбе с майором Деевым?

2. Почему именно Лёньку посылает майор на такое ответственное и опасное задание?

3. Перечитайте то место, где описывается состояние Деева после ухода Леньки («Майор остался в землянке…»). Постарайтесь в своём чтении передать переживания, тревогу майора.

1. Прочитайте вслух выдержку из военной корреспонденции К. Симонова: «На гребне покрытых снегом скал, куда нам добрых два часа пришлось добираться чуть не ползком, бессменно, денно и нощно, сидит на своём наблюдательном пункте командир Скробов.

Это место похоже на орлиное гнездо, и на больших белых птиц похожи наблюдатели Скробова, неподвижно припавшие в своих широких белых халатах к гребню скалы.

Постоянный, непрерывный, бешеный, режущий ветер. Здесь, на вершине, он дует минуту, час, день, неделю, месяц, год. Он дует всегда. У наблюдателей – потрескавшиеся от ветра губы и красные, воспалённые глаза. Но зато отсюда, с этой открытой всем четырём ветрам скалы, видны все дороги и тропки…

Провода идут вперёд, на второй наблюдательный пункт, – он всего в пятистах метрах от немцев. Впрочем, однажды, когда это было нужно, он был не в пятистах метрах от немцев, а в пятистах метрах за немцами. Артиллерист лейтенант Лоскутов с радиопередатчиком прополз в тыл к немцам и трое суток корректировал огонь оттуда».

Как вы представляете себе процесс создания стихотворения из этой военной корреспонденции?

2. Какие ещё стихотворения о Великой Отечественной войне вы помните наизусть?

Песни о Великой Отечественной войне. Недалеко от Москвы, на двадцать третьем километре Ленинградского шоссе, установлен памятник – противотанковые ежи. Воздвигнут он на том месте, где был остановлен враг. На постаменте отчеканены слова:

И врагу никогда не добиться,

Чтоб склонилась твоя голова…

Это строки из песни «Моя Москва», одной из самых проникновенных песен о столице.

Песне уже много лет. Она была написана в очень трудное и суровое время – осенью 1941 года. Авторы песни – поэт М. Лисянский и композитор И. Дунаевский.

Вначале появилось стихотворение, которое начиналось строкой «Я по свету немало хаживал…». Младший лейтенант Лисянский принёс его в редакцию журнала «Новый мир», оказавшись в Москве проездом из Ярославля на фронт. А в ближайшем номере стихотворение было опубликовано. А вскоре поэт, неожиданно для себя, услышал песню о Москве. Музыку прямо на полях того номера журнала написал замечательный композитор И. О. Дунаевский.

Песня о Москве в то время была особенно нужна людям, и она сразу полюбилась. Всё, о чём говорилось в ней, было близко и дорого каждому человеку. Песня поднимала веру в то, что Москва никогда не будет сдана врагу, что Россия непобедима.

Это была одна из первых песен военных лет. А сколько их родилось в годы Великой Отечественной войны!

В первые же дни войны появилась и стала необходимой народу песня «Священная война» (стихи В. Лебедева-Кумача, музыка А. Александрова). С песней М. Исаковского и М. Блантера «До свиданья, города и хаты…» воины уходили в бой. Сурово звучала в трудном 1941 году «Песня о Днепре» (стихи Е. Долматовского, музыка М. Фрадкина). Широко распространилась в годы войны песня «Огонёк» (стихи М. Исаковского, музыка М. Блантера). Вошла в историю военных лет тихая, проникновенная песня поэта А. Суркова и композитора К. Листова «В землянке». В партизанских отрядах звучала песня «Шумел сурово Брянский лес…» (стихи А. Софронова, музыка С. Каца). Защитникам Севастополя была посвящена песня «Заветный камень» (стихи А. Жарова, музыка Б. Мокроусова). Любимой песней осаждённого Ленинграда стала песня А. Чуркина и В. Соловьева-Седого «Вечер на рейде».

По-новому зажили и песни, созданные за несколько лет до начала войны: «Если завтра война…» (стихи В. Лебедева-Кумача, музыка Д. Покрасса), «Катюша» М. Исаковского и М. Блантера, «Три танкиста» Б. Ласкина и Н. Богословского и многие другие.