ПИСАТЕЛЬ-УБИЙЦА
ПИСАТЕЛЬ-УБИЙЦА
Шеф жандармов — руководитель политического сыска Российской империи генерал-адъютант В. Мезенцев имел обыкновение каждое утро после завтрака прогуливаться по Петербургу в сопровождении адъютанта подполковника Макарова..
В то утро Мезенцев и Макаров возвращались с прогулки. В 9 часов 10 минут они проходили по Михайловской плошали. К ним навстречу двигался высокий худой мужчина в сером, облегающем фигуру, пальто; руки он держал в карманах.
Возле кондитерской этот молодой человек подошел вплотную к Мезенцеву, тот замедлил шаг. И вдруг мужчина неожиданно резким движением правой руки, в которой блеснуло широкое лезвие кинжала, нанес сильный удар в правую сторону живота Мезенцева. Затем мужчина с окровавленным кинжалом стал быстро убегать в направлении Большой итальянской улицы. Мезенцев, схватившись рукой за рану, из которой хлестала кровь, стал терять сознание и упал на землю.
Подполковник бросился преследовать убегавшего, но мужчина скрылся за углом кондитерской. Немногочисленные прохожие остановились и с удивлением смотрели на происходящее. Макаров уже было нагнал преступника, но вдруг, другой неизвестный выстрелил в него из револьвера, пуля сорвала с шинели погон…
Приказчик Матвеев, увидевший происходящее, стал также преследовать стрелявшего в Мезенцева человека. Однако оба преступника вскочили в поджидавшую их пролетку, которая рванула с места и быстро скрылась за Александровским театром…
Истекающего кровью Мезенцева доставили домой. Ему была оказана необходимая медицинская помощь, но того же дня он скончался, не приходя в сознание. Нанесенная кинжалом рана оказалась смертельной: была пробита печень и задета задняя стенка желудка…
На место происшествия немедленно выехала группа полицейских сыщиков из сыскного отделения и жандармские офицеры… Приказчик дал подробные показания. Отставной унтер-офицер Самойлов запомнил приметы преступников и также видел, как они скрывались в пролетке за Александровским театром. Других очевидцев происшествия выявить не удалось. Велись также поиски пули из револьвера, стрелявшего в Макарова, но безрезультатно. Внутренняя агентура политического и уголовного сыска была ориентирована на негласный поиск двух преступников, совершивших нападение на Мезенцева и Макарова. На железнодорожных и почтовых станциях дежурили и искали преступников по приметам внешние агенты. Результатов никаких. Другим направлением розыска была пролетка.
В октябре того же года жандармский ротмистр Барчевский вышел на след пролетки, запряженной вороной лошадью, похожей на ту, на которой скрылись преступники. Тайный агент сообщил Барчевскому, что эта пролетка на лежачих рессорах, запрягаемая лошадью «Варвар», находится в Новом переулке.
Барчевский с помощниками вначале произвели негласный осмотр этой коляски и обнаружили там кучерское платье. Личность кучера установили быстро, им оказался Михайлов, проживающий по фальшивому паспорту на имя Тугаринова. В ходе розыскных мероприятий было установлено, что пролетка и вороная лошадь «Варвар» принадлежат дворянину Тюринову.
Допрошенный баварский поданный Крах показал, что лошадь «Варвар» была помещена в Новом переулке самим Тюриновым при участии кучера Михайлова. Однако их причастность к убийству Мезенцева пока ничем не подтверждалась: их приметы не совпадали с приметами подозреваемых. Розыски зашли в тупик, задержанные находились под стражей, с ними предстояло еще работать…
В начале ноября того же года Барчевскому доставили нелегальную брошюру, написанную неким Степняком, в которой, в частности, говорилось, что Мезенцев казнен за «ряд преступлений, которых мог бы и не совершать… Само правительство толкнуло нас на тот кровавый путь, на который мы встали. Само правительство вложило нам в руки кинжал и револьвер». И так Степняк этой брошюрой указывал на свою причастность к убийству Мезенцева и принадлежность к партии «Народная воля».
В тот же день Барчевский делал доклад начальству оходе розысков по убийству Мезенцева, представил данные на установленного автора брошюры. Им был Кравчинский, который использовал литературный псевдоним «Степняк».
Кравчинский родился в селе Новый Стародуб Херсонской губернии в Украине. Его отец был военным врачом и определил сынаввоенную гимназию с тем чтобы тот впоследствии продолжил семейную традицию службы в армии. Кравчинский закончил Михайловекое артиллерийское училище в Петербурге, но военная карьера его не привлекала. Прослужив год, он выходит в отставку и поступает в земледельческий институт. В 1872 г. Кравчинский становится членом народовольческого кружка «Чайковцев» и его литературного комитета; товарищами и соратниками по кружку были С. Перовская, П. Кропоткин, сестры Корниловы, Д. Лизогуб, Л. Клемени.
Некоторые данные по делу Кравчинского.
В 1873 г. Кравчинский был арестован за незаконную пропаганду среди крестьян, но сбежал из-под стражи.
Жандармский полковник Григорьев спросил Барчевского:
— Где сейчас находится Кравчинский?
— За границей, — ответил ротмистр.
— Фотография его имеется?
— Да. Прошу Вашего разрешения на ее размножение и помешение в розыскной циркуляр.
Григорьев взял фотографию Кравчинского. На ней был изображен молодой человек с черной небольшой бородкой, усами, густыми бровями, большими щироко расставленными глазами…
— Почему Вы раньше не вышли на Кравчинского? — спросил Григорьев.
— Агентура о нем не давала никаких сведений. Не было подходов.
— А как же работа по приметам?
— Только теперь стало известно, что Кравчинский после убийства Мезенцева сбрил бороду и усы, границу переехал по подложному паспорту. Эти данные поступили вместе с его брошюрой из Лондона… В Петербурге он проживал на двух конспиративных квартирах установленных народовольцев, которых сейчас держим под наружным наблюдением.
— Связи Кравчинского выявлены, кроме хозяев конспиративных квартир?
— Некие Кошурников и Баранников…
После побега из-под стражи в 1873 г. Кравчинский два года нелегально проживал в Петербурге и других городах, активно работая в революционном подполье. Но когда он почувствовал, что политический сыск начинает сжимать вокруг него невидимое кольцо, он в спешном порядке покинул Россию.
В 1875 г. Кравчинский появляется в Женеве, а потом Лондоне. Там он опубликовал свои пропагандистские сказки: «Сказка о копейке», «Мудрица Наумовна», «Из огня да в полымя» и др., рассчитанные на крестьян и малограмотных рабочих. Однако в Брюсселе и Париже, где он жил в последнее время, долго не задерживается, и вскоре уезжает на Балканы, принимает участие в боях повстанцев в Боснии и Герцеговине против турецкого ига…
В 1876 г. Кравчинский нелегально возвращается в Петербург. Многие из его товарищей сидят в тюрьмах или находятся в ссылке, и он принимает участие в разработке планов их побега… Но, как только Кравчинский почувствовал, что политический сыск выходит на его след, он вновь покидает Россию и выезжает в Италию. В провинции Беневенто он принимает участие в восстании и вместе с другими заговорщиками попадает в тюрьму. Ведется расследование. Но, ему повезло. Умер король Италии и была объявлена амнистия. Кравчинский оказывается на свободе. Он переезжает в Женеву и там сотрудничает в эмигрантском журнале «Община», публикует статьи о революционном движении…
После раскола партии «Народная воля» на две организации: террористическую «Народная воля» и осуждавшую террор «Черный передел», Кравчинский, жаждущий мщения и крови, примыкает к террористам, так как считает, что террор является одним из средств устрашения правительства и расшатывания основ русского самодержавия…
В то время Кравчинский задумал совершить убийство шефа жандармов Мезенцева. Дело было не в личности Мезенцева, а в должности, которую он занимал. С этой целью Кравчинский разработал детальный план (подробности которого знали еще два участника — Кошурников и Баранников, и то только перед непосредственным осуществлением террористического акта).
Кравчинский прочно основался за границей и не думал возвращаться в Россию. Своей брошюрой об убийстве Мезенцева он вывел политический сыск не только на себя, но и на соучастников преступления — Кошурникова и Баранникова, правда, пока розыск их был безрезультатным, а Кравчинский — не досягаем. Брат Мезенцева заявил так, чтобы его услышали террористы: убийц ждет расплата…
После ряда обнаруженных политическим сыском подготовленных и совершенных народовольцами террористических актов Петербург буквально был блокирован филерским наблюдением.
В 1881 г. филеры установили одну из конспиративных квартир по адресу: Казанская улица, дом 38, кв. 18. Там проживал мужчина под фамилией Ачачикулов, которого негласно задержали. В ходе дознания выяснилось, что задержанный — террорист Фриденсон, за квартирой его продолжалось наружное наблюдение.
Вскоре на эту же квартиру пришел господин. Его также задержали. При нем оказался паспорт на фамилию Алафузова. Проверили. Оказалось, что паспорт фальшивый, а когда допросили, то выяснилось, это дворянин Баранников, проходивший по розыскному циркуляру как подозреваемый в соучастии убийства Мезенцева.
Барчевский, к тому времени уже подполковник, провел негласное опознание Алафузова с помощью очевидцев Матвеева и Самойлова, которые, однако, с неуверенностью подтвердили схожесть показанного им «арестанта» с тем человеком, который стрелял из револьвера в подполковника Макарова. Но этого было достаточно, чтобы Барчевскому удалось «разговорить» террориста. После непродолжительного молчания Баранников признался в соучастиипреступления. Организатором террористического акта назвал Степняка-Кравчинского и другого террориста Кошурникова, который 19 ноября 1879 г. принимал участие в покушении на царя, делая подкоп на линииМосковско-Курской железной дороги.
Террористы Баранников и Кошурников прошли по процессу народовольцев 1882 г. Суд особого присутствия правительствующего Сената осудил их за государственные преступления…, а Степняк-Кравчинский пописывал в это время книжечки и мемуары в далеком и безопасном Лондоне. После 1891 г. убийца-писатель Степняк-Кравчинский занимается еще и общественной деятельностью. Его усилиями в Лондоне начинает издаваться журнал «Свободная Россия», создается «Общество друзей русской свободы».
11 декабря 1895 г. Степняк-Кравчинский погиб под колесами поезда.
Пиажаренко A. M. История и тайны уголовного и политического сыска. — Киев: Юринформ, 1994.