Союз
Союз
Союз (грамм.). – Под именем С. (sundesmoV) греческие грамматики разумели часть речи, которая поддерживает связь и порядок речи и заполняет в ней пустые промежутки. Таким образом этот термин у греков охватывал все то, что мы разумеем под общим термином частиц. В настоящее время под именем С. conjunctio разумеются только такие частицы, которые служат для соединения двух или нескольких слов в предложении или для соединения предложений между собой. В грамматическом смысле под именем соединения мы разумеем всякое сопоставление двух или нескольких слов или предложений, так что под термин С. подходят не только соединительные частицы (как и, да), но и разделительные (как или, либо), противительные (как а, но) и сравнительные (как, чем). История происхождения С. в индоевропейских языках очень темна. Только С. позднейшего образования поддаются этимологическому объяснению. Так, напр., чем есть несомненно творит. падеж относительного местоимения что, хотя – деепричастие наст. времени глагола хотеть и т. д. Множество союзов образовалось из сложения нескольких частиц, происхождение которых точно неизвестно; так, союз нежели сложен из частиц не-же-ли, или из или и т. д. Гораздо яснее синтаксическое развитие функции С., соединяющих предложения придаточные с главными. В санскритском языке главную массу придаточных предложений составляют предложения относительные, т. е. присоединяемые к главному при помощи относительного местоимения yas – «который». Рядом с этими предложениями существуют и такие, которые соединены с главным С., но большинство этих С. образовано от корня того же относительного местоимения. Во многих случаях мы еще ясно чувствуем и значение такого С.: это еще не С. в собственном смысле, а наречие, образованное от корня относительного местоимения. Это наречие становится С. лишь тогда, когда утрачивает свое наречное значение и превращается в частицу, служащую исключительно для выражения отношения между двумя предложениями. Так, напр., санскритское yatha первоначально обозначает «как»; если придаточное предложение выражает волю или желание говорящего (это выражается сослагательным или желательным наклонением), то yatha, стоящее в таком предложении, уже получает несколько иной оттенок, оттенок цели, который мы можем выразить русским «как бы». И в таких предложениях первоначально заметна еще связь значения С. с наречным его значением, так как в главном предложении мы часто встречаем соответствующее указательное наречие tatha «так». Наречие yatha окончательно становится С. тогда, когда оно начинает употребляться в соединении с такими главными предложениями, где уже невозможно употребление указательного наречия tatha «так». Тогда С. yatha получает значение «чтобы», и функция его сводится к соединению главного предложения с придаточным предложением цели. Совершенно аналогичные процессы возникновения С. происходят и в других языках, при чем замечается то же явление, что и в санскритском языке, т. е. что большинство С. возникает из падежей относительного местоимения или из наречий одного с ним корня. Таково же возникновение и церк. славянских С. яко, якоже и др. и русских – что, чем, чтобы и др. Функция С. до такой степени может расшириться, что определение его значения оказывается почти невозможным. Он становится в таком случае как бы универсальным С., утрачивая вполне свое первоначальное значение и становясь частицей, служащей исключительно для соединения весьма разнообразных придаточных предложений с главными. Так. напр., русский С, что может вводить так наз. дополнительное придаточное предложение, служащее развитием какого-либо члена предложения (напр. «видит, что съели мыши его живописный портрет», Жуковск.), может вводить предложение причины («потому, что»), предложение следствия («злые духи... пугали прохожих так, что не смели и близко к нему (лесу) подходить», Жук.), предложение цели (чтобы = что с сослагательным наклонением; частица бы слилась с С. что в одно слово). Если прибавить к этому обычное народное употребление что в смысле литературного который (напр. «тот, что побольше») и в смысле сравнительного С. («людская молва, что морская волна»), то получается настолько широкая и разнообразная сфера употребления этого С., что от первоначального его значения (именит. или винит. пад. местоимения) не остается уже ничего, кроме функции соединения предложений. Почти такое же универсальное значение приобрел и готский С. ei (произносится i): он вводит предложения дополнительные, причины, цели и др. Некоторые С. возникают кроме того из таких частиц, которые первоначально не имели функции С. Так греч. mh и латинск. ne – первоначально простые отрицания, употребляясь обыкновенно с сослагательным и желательным наклонениями, превратились в С. цели со значением «чтобы не» (ср. выше развитие С. yatha). В С. могут превратиться не только слова, вводящие придаточное предложение, но и некоторые слова главного предложения, указывающие на следующее придаточное предложение. Таким образом возникают такие сложные С., как русское потому что, так что и т. под. (первонач. потому, что; так, что). Вообще возникновение и развитие функции отдельных С. настолько своеобразны и различны в различных языках, что их историю часто невозможно подвести под общую схему. – Ср. В. Delbruck, «Vergleichende Syntax der indogermanischen Sprachen» (т. I, 1893, стр. 5; II, 1897, стр. 497-560; III, 1900, стр. 228-295; 319-359; 428-437; там же указаны и монографии по отдельным вопросам). См. Буслаев, «Историч. грамматика русского яз.» Д. Кудрявский.