Александр Вертинский (1889–1957)

Александр Вертинский

(1889–1957)

Александр Николаевич Вертинский родился в Киеве 9 марта 1889 г. в семье присяжного поверенного Николая Петровича Вертинского и его жены Евгении Степановны, урожденной Сколацкой. Саша рано стал сиротой: когда ему было 3 года, умерла мать, а через два года и отец. На воспитание мальчика взяли родственники матери. Учиться Вертинский начал в 1-й Киевской мужской гимназии, но вскоре был исключен оттуда за плохое поведение и переведен в 4-ю гимназию, которая котировалась ниже. Еще гимназистом Александр начал пробовать себя в театре и литературе — он играл в любительских спектаклях, писал рецензии на концерты заезжих звезды и публиковал в киевских газетах небольшие рассказы.

Постепенно мир киевской богемы стал тесен Вертинскому, и в 1910 г. юноша приехал покорять Москву. Вдвоем с сестрой Надеждой он поселился в Козицком переулке, стал вольнослушателем Московского университета, на жизнь зарабатывал уроками сценического искусства. Довольно быстро Александру удалось обрасти связями в московских литературных и театральных кругах. С 1912 г. он выступал со своими небольшими номерами в Театре миниатюр (в качестве гонорара фигурировали… борщ и котлеты), снимался в кино, много публиковался в московской прессе, но до широкой известности Вертинскому было еще далеко. В 1913-м он пробовал поступить в МХТ, но на прослушивании К. С. Станиславскому не понравилось грассирующее произношение молодого артиста.

^{Александр Вертинский в образе Пьеро}

С началом Великой войны 1914–1918 гг. Александр, не подлежавший призыву в армию по состоянию здоровья, добровольцем поступил на 68-й санитарный поезд Всероссийского союза городов и до января 1915 г. исполнял обязанности санитара. Именно 1915-й и стал годом рождения на свет знаменитого артиста Александра Вертинского. По его воспоминаниям, он развлекал раненых солдат тем, что изображал Пьеро — гримировал лицо, к белому халату санитара пришивал цирковые помпоны и в таком виде декламировал стихи. Такие представления очень нравились раненым, и Вертинский решил попробовать перенести опыт на большую сцену. Он предложил владелице Театра миниатюр М. Арцыбушевой подготовить программу под назвнием «Песенки Пьеро», сам разработал для нее декорации и грим (который, по признанию артиста, в первую очередь помогал скрыть страх перед публикой). Программа получилась очень эффектной: Вертинский появлялся на сцене в мертвенно-желтом освещении, в гриме и костюме Пьеро и под меланхолический аккомпанемент исполнял небольшие композиции («ариетки») собственного сочинения. Современники чаще воспринимали их как песни, хотя сам Вертинский настаивал на том, что это были именно стихи, исполненные в сопровождении музыки. Безусловными «хитами» Вертинского стали «Кокаинетка», «Безноженка», «Маленький креольчик», «Я сегодня смеюсь над собой», «Ваши пальцы пахнут ладаном», «Бал Господень», «Пес Дуглас». Каждая «ариетка» представляла собой маленький моноспектакль, зрителей завораживали и щемящий, надломленный грассирующий голос певца-декламатора, и точные движения его рук, и мимика.

Смелая новация Вертинского (а он, в сущности, стал родоначальником принципиально нового жанра на эстраде) имела колоссальный успех в России. На гастролях его приветствовали и столицы, и провинция, число подражателей и пародистов росло как на дрожжах. Конец популярности Вертинского положила Октябрьская революция. Можно сказать, что искусство артиста отступало вместе с Белой армией — на протяжении 1918–1919 гг. он гастролировал преимущественно на юге: Киев, Харьков, Одесса, Ростов, Екатеринослав, Севастополь… В ноябре 1920 г. пароход «Великий князь Александр Михайлович» увез «печального Пьеро» в добровольное изгнание. О своем шаге он почти сразу же начал жалеть, но делать было нечего. Купив в Константинополе греческий паспорт на имя Александроса Вертидиса, артист начал свою эмигрантскую эпопею.

Из Турции он перебрался в Румынию, затем в Польшу и Германию. Именно эмиграция, по признанию Вертинского, сделала из него настоящего профессионала, способного работать практически перед любой аудиторией. В 1925 г. Вертинский переехал в Париж, ставший ему домом на десять лет.

Годы, проведенные во Франции, стали временем творческого расцвета артиста. Он работал в лучших русских ресторанах города, дружил или тесно общался со многими представителями эмигрантских политических и культурных кругов, написал такие знаменитые песни, как «Пани Ирена», «Испано-Сюиза», «Мадам, уже падают листья», «В синем и далеком океане». Осенью 1934 г. с триумфом прошли гастроли Вертинского в США, где состоялась премьера одной из самых пронзительных его песен — «Чужие города». Но «прорыва» на американской сцене не состоялось — блестяще владевший французским и немецким Вертинский почему-то на дух не переносил английского языка, он казался ему отвратительным.

В 1935 г. ветер эмигрантских странствий занес Вертинского в Шанхай, где проживала тогда большая русская колония. Работы по-прежнему было много, но в Китае она оплачивалась гораздо хуже, чем во Франции. После того как артист в мае 1942 г. женился на грузинской эмигрантке Лидии Циргвава, он вынужден был выступать по два раза в день, причем каждый раз перед концертом выкупал из ломбарда фрак, а после выступления сдавал его обратно. В Китае у Вертинских родилась дочь Марианна. Вторая дочь, Анастасия, появилась на свет уже в Москве, обе впоследствии стали знаменитыми актрисами.

Все чаще и чаще посещали Вертинского мысли о возвращении на Родину. Попытки вернуться он предпринимал еще в начале 1920-х, в Польше и Германии, но тогда не был услышан. В 1937-м уже самого Вертинского пригласили в посольство СССР в Китае и предложили вернуться. Однако уехать сразу помешали долги, сначала нужно было расплатиться с кредиторами. А потом началась Вторая мировая война, и вопрос с возвращением повис в воздухе. Только в 1943-м, после личного обращения Вертинского к наркому иностранных дел В. М. Молотову, ему было разрешено приехать в СССР. В ноябре 1943 г. артист впервые после многолетнего перерыва снова ступил на родную землю. С этим моментом связана легендарная история: выйдя в Чите из вагона с чемоданом, Александр Николаевич огляделся и с горечью заметил: «Я не узнаю Россию!» Поставив чемодан на перрон, он опустился на колени, чтобы поцеловать землю, а когда поднялся — чемодана уже не было. «Узнаю тебя, Россия!» — якобы воскликнул Вертинский…

Началась жизнь на Родине — в сущности, в новой стране, где многое было чуждо и непонятно Вертинскому. Когда в Министерстве культуры секретарша заполняла на него анкету и поинтересовалась, народный он артист или заслуженный, Александр Николаевич ответил: «Деточка, у меня нет ничего, кроме мирового имени». Но он искренне старался «вписаться» в советский быт, участвовал в концертах для бойцов Красной армии, включал в репертуар песни на стихи советских поэтов, сам написал два стихотворения о Сталине. В 1950 г. Вертинский впервые после огромного перерыва снялся в кино — сыграл кардинала в фильме «Заговор обреченных», за что был удостоен Сталинской премии 2-й степени. Из киноработ Вертинского 1950-х наиболее яркой получилась роль Князя в «Анне на шее», его картавая реплика «Прэлэстно, прэлэстно!» вошла в фольклор.

Но, несмотря на внешнее благополучие (трехкомнатная квартира на улице Горького тогда была несбыточной мечтой и для многих куда более успешных людей), положение Вертинского в СССР было все же более чем странным. Его не преследовали, не запрещали, но, что называется, держали на задворках советской культуры, делая вид, что феномена по имени Вертинский попросту нет. Его творчество подвергалось пристальной цензуре (из 100 с лишних вещей, бывших в репертуаре мастера, к исполнению разрешили только тридцать), пресса писала о нем редко и сдержанно, его песни не звучали по радио. И все же он был кумиром миллионов — на каждый концерт мэтра билеты брались с боем, причем «на Вертинского» мечтали попасть и те, кто успел застать его дореволюционное творчество, и молодежь.

21 мая 1957 г. Вертинский дал свой последний концерт — выступил в ленинградском Доме ветеранов сцены. В тот же день Александр Николаевич скоропостижно скончался от острой сердечной недостаточности в номере гостиницы «Астория». Великого артиста похоронили на Новодевичьем кладбище в Москве. А созданный им незабываемый образ, песни, роли в кино продолжают жить в русской культуре.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.