ТИХВИНСКИЕ ПРАЗДНИКИ
ТИХВИНСКИЕ ПРАЗДНИКИ
Весельем облекитесь вы, Северки брега, во всей красе явитесь, цветущие луга...
Н. Новиков — из рукописи «Тихвинские праздники»
В 1780-е годы в Москве и Авдотьине Новиков всегда был окружен друзьями и единомышленниками. В этот период он стал одной из центральных фигур в культурной и общественной жизни. Сферой его деятельности являлись просветительство, издательство, филантропия, масонство. В книге «Старая Москва» М. И. Пыляев писал: «Новиков имел в Москве много друзей, в числе которых были самые влиятельные люди, как, например, московский главнокомандующий князь Долгоруков-Крымский, преемник его граф 3. Г. Чернышев, граф П. Панин, московский куратор университета М. М. Херасков и многие другие».
Много самых разных людей видело в те годы Авдотьино. Есть сведения, что приезжал туда и московский митрополит Платон. Бывали там и преподаватели Московского университета, среди которых некоторые сотрудничали в издательствах Новикова, как, например, профессор словесности Харитон Андреевич Чеботарев.
Как уже упоминалось, к Новикову с сочувствием относился московский генерал-губернатор граф 3. Г. Чернышев, в ближайшем окружении которого было много друзей и единомышленников просветителя. Не раз бывали в Авдотьине генерал-адъютант Чернышева Иван Петрович Тургенев, богатый симбирский помещик, прекрасно образованный, писатель и переводчик, активный деятель Типографической компании. Приезжал сюда председатель Московской уголовной палаты Иван Владимирович Лопухин, принадлежавший к высшей знати, правнучатый брат императора Петра II. Лопухин был автором «Нравоучительного Катехизиса истинных франкмасонов» и владельцем тайной масонской типографии. Человек, по словам Герцена, «тихий, честный, чистый, твердый и спокойный»... «Из пенящегося брожения столбовых атомов, тянущихся разными кривыми линиями и завитками к трону и власти, Лопухин был выхвачен своею встречей с Новиковым...»
Чернышев привез с собой из Белоруссии в Москву и правителя своей канцелярии Семена Ивановича Гамалею, поражавшего современников удивительными душевными качествами и ставшего на всю жизнь самым близким другом Новикова.
Служил при Чернышеве и писатель, драматург, поэт Федор Петрович Ключарев, впоследствии ставший московским почтдиректором, а потом и сенатором, навсегда оставшийся другом хозяина Авдотьина. Много среди новиковского окружения было и талантливой молодежи, и прежде всего Николай Михайлович Карамзин и его друг переводчик Александр Андреевич Петров. Еще по петербургскому периоду был известен Новикову Алексей Михайлович Кутузов, ближайший друг Радищева, тот, которому автор посвятит знаменитую книгу «Путешествие из Петербурга в Москву».
Есть свидетельства знакомства Новикова с князем Григорием Семеновичем Волконским (1742—1824), владельцем соседних с Авдотьином сел Троицкое-Лобаново и Щапово. Это был видный русский военачальник, один из героев битвы при Мачине, происшедшей 28 июня 1791 года, когда была одержана блестящая победа русских войск над численно превосходящими их турками. В этом же 1792 году Г. С. Волконский унаследовал село Щапово, которым владел до своей кончины в 1824 году. Номинально «щаповская вотчина» находилась в общем, неразделенном владении его троих сыновей.
Все три сына Г. С. Волконского оставили заметный след в русской истории. Старший Николай Григорьевич (1778—1845) был малороссийским генерал-губернатором. Правителем канцелярии у него служил в 1816—1820 годах близкий родственник Н. И. Новикова Михаил Николаевич Новиков — будущий декабрист, а адъютантом — тоже декабрист М. И. Муравьев-Апостол. Средний сын — Никита Григорьевич (1781—1841) стал мужем 3. А. Волконский, воспетой А. С. Пушкиным «царицы муз и красоты». Младший сын Григория Семеновича Сергей Григорьевич (1788— 1865) — будущий герой войны 1812 года, один из руководителей Южного общества декабристов.
К трем братьям Волконским, тогда еще детям (младшему было всего 3 года), и была обращена небольшая книжечка, появившаяся в московских книжных магазинах в 1791 году. На ее титульном листе надпись: «Солдатская песня. На баталию при Мачине. Напечатана в подарок любезным детям князя Григория Семеновича Волконского от любящего их искренно...», а дальше зашифрованным текстом шли выходные данные издания: «На закат красного солнушка. Перед зарею пред вечернею у Нетронь-Никто-Русака».
Изучение издания, шрифтов и оформления книги показало, что книга была напечатана в типографии Н. И. Новикова. Заглавные буквы слов «у Н. Н.» легко расшифровались современниками как слова, ставшие привычными на титульных листах тысяч книг и журналов: «у Николая Новикова».
Книга эта — свидетельство дружеских отношений Новикова с Волконскими, которых он наверняка не раз посещал в близко расположенных к Авдотьину Щапове и Троицком-Лобанове. Этот факт является еще одним доказательством того, что свободолюбивые идеи Новикова, с которыми некоторые декабристы были знакомы с детства, сыграли определенную роль в формировании декабристского движения в России. А если задержаться на словах «в подарок любезным детям» и «от любящих их искренно», то почувствуем мы нежность и такт, которые так были присущи Николаю Ивановичу в общении с близкими ему людьми.
Чтобы доставить радость своим друзьям, Николай Иванович не жалел ни сил, ни средств. Свидетельства современников донесли до нас красочность пышных празднеств, устраиваемых Новиковым в Авдотьине, и доброжелательную атмосферу, царившую там.
Перенесемся на двести лет назад. 20 июня 1788 года... Природа и люди устали от долгого, знойного летнего дня, час отдыха приближается. Те, кто с ранней зари работал в поле, возвращаются домой, и звуки голосов надолго остаются в неподвижном воздухе. Лучи солнца, пробиваясь сквозь листву вязов, проникают до самого дна Северки. Здесь у самой воды еще сохранилась утренняя прохлада. «Березок и кленков приятнейшая смесь природы простоту собой являют здесь...» Так, один из авторов новиковского журнала передал впечатление о скромном пейзаже Средне-Русской равнины.
И как гармонично вписывается в окружающий ландшафт выразительный силуэт стройной и нарядной колокольни Тихвинской церкви, которая хорошо видна едущим со стороны Бронниц по древней Каширской дороге.
В летний вечер по дороге к Авдотьину направлялось немало карет и колясок. Все они за мостом сворачивали налево, еще немного пути, и вот экипажи въезжают в имение Новикова. Узорчатые кованые ворота, прикрепленные к двум кирпичным пилонам, широко распахнуты, за ними — аллея, особенно чисто подметенная ради праздника. В конце огромного фруктового сада находился деревянный двухэтажный флигель, а слева от него, ближе к берегу Северки, стоял господский дом.
На крыльце хозяин — Николай Иванович Новиков. Он одет в шелковый камзол, темно-зеленый кафтан, на шее кисейный белый галстук. Аккуратно зачесанные волосы открывают высокий лоб. Взгляд открытый, пристальный, прямо в глаза собеседника. Лицо некрасивое, но прекрасное умом и добротой. В выразительных четких жестах рук чувствуется энергия и сила характера. Он человек деятельный и целеустремленный, умеющий сплотить единомышленников, подчинив их своей воле. «Он друг точности»,— писал про него один из его знакомых М. Н. Муравьев в письме к сестре. «Не знаю, что побуждает меня зайти к нему»,— признавался он в другом письме. Действительно, что же побуждает? Наверное, чисто человеческое обаяние Николая Ивановича. Сколько же в нем мягкого юмора, веселья, такта!
«Все люди оставляли что-нибудь только для себя. Новиков ничего. Его необычная, лишенная малейшего себялюбия огромная воля служить человечеству и была отличная от прочих иная природа»,— писала О. Д. Форш. Поэтому-то так легко и непринужденно чувствовал себя каждый из приглашенных в гостеприимном доме Авдотьина.
О том, как проходил праздник, лучше расскажет современник: «Московские друзья, желая в Тихвинском селе успокоиться от городского шума в приятной сельской тишине при берегах тихой Северки», приехали в имение Новикова вечером 20 июня 1788 года. Там их встретили песнью и стихами, специально для случая написанными хозяином:
Цветущие луга, излейте свой бальзам во чувствие друзьям.
Безыскусные стихи своей искренностью тронули прибывших. Причиной съезда гостей послужил день рождения друга Новикова Ивана Петровича Тургенева, который торжественно отметили 21 июня, а 28-го — его же именины. Здесь был и земляк именинника Николай Карамзин со своим неизменным другом Александром Петровым. В то время как хозяин с утра занимался приготовлением к празднику, Карамзин, Петров и еще несколько гостей (среди них Семен Гамалея, Федор Ключарев, Николай Сафонов) «во уединенной тишине» писали стихотворные поздравления имениннику, а потом до глубокой ночи «за дессертным столом в прохладных тенях беседки» читали в честь И. П. Тургенева стихи, исполняли песни и торжественные гимны.
Спустя два дня в Авдотьино прибыли новые гости. Из села Глазова приехал архитектор Василий Иванович Баженов с женой Аграфеной Лукиничной и сыном Константином. Как удивительно переплелись судьбы этих великих людей! Дружба Баженова с Новиковым, начавшаяся еще в юности в университетской гимназии, длилась на протяжении почти всей жизни и оказала большое влияние на судьбу архитектора. Еще в 1774 году после неудачи с постройкой Кремлевского дворца, когда Екатерина II приказала прекратить его сооружение, при содействии Новикова Баженов вступил в масонскую ложу. Ложа, бывшая в сношениях с Павлом, неоднократно посылала Баженова к цесаревичу с разного рода масонскими книгами. Придет время, и это сыграет роковую роль в жизни Новикова...
А теперь, летом 1788 года, Баженов воплотил гениальный замысел — закончил строительство дома Пашкова (1783—1787) и был полон новых планов. Есть предположение, что именно Баженов является автором архитектурного ансамбля известной усадьбы Марьин-ки, расположенной в среднем течении реки Северки, примерно в девяти километрах от Авдотьина и построенной в подражание древнерусскому стилю с элементами псевдоготики.
Богатое имение Марьинка принадлежало графам Бутурлиным. Граф с сыном Дмитрием иногда навещали хозяина Авдотьина, да и в городе их общение не прекращалось. Дом Бутурлиных в Москве находился в Немецкой слободе, где позднее поселились их дальние родственники Пушкины. В начале XIX века среди посетителей дома Д. П. Бутурлина бывал цвет московской интеллигенции. Сюда на литературные чтения родители приводили маленького Александра Пушкина.
24 июня в честь друга и единомышленника Баженова хозяином Авдотьина был устроен «фейерверк» на берегах Северки, после чего все «гости ходили купаться в реку», а затем гулять и «рассматривать красоту полей, лугов и лесов при величественном захождении солнца».
На следующий день 25 июня отмечался местный храмовый праздник Тихвинской богоматери. Вокруг настежь распахнутых дверей церкви толпилось множество крестьян. Слышались смех и громкие голоса, не чувствовалось в Авдотьине «барства дикого». Все гости перед началом богослужения посетили «многолюдную ярманку» на обширном «торговище», располагавшемся рядом с церковью. Потом «хозяин приказал нарвать в саду розанов, левкоев, калуферу, лавендул и других благовонных цветов, а в полях набрать великое число васильков, делать из них разные гирлянды и плесть венки, по аллеям и полам рассыпать зеленую, с полевыми цветами смешанную, траву».
Каждый из гостей (а к ним 25 июня присоединились еще несколько соседних помещиков) находил себе развлечение по вкусу. В кабинете хозяина велись ученые беседы о самопознании, об «истинном христьянстве», о целях просветительства. Рядом, в гостиной, музицировали, многие «на лоне природы наслаждались прелестями сельской жизни», совсем как в стихотворении, напечатанном в журнале «Трутень»:
Пловцы плывут, Гребцы гребут, Прохладно ветер дышит, От солнца жар не пышет.
Другие гости отдыхали «в увитой цветами, гирляндами и венками беседке, среди тенистых высоких вязов и многолиственных лип». В доме их ждал сюрприз: «Пол в гостиной был усыпан благовонными травами», на столах рассыпаны васильки и розы, и стояли «высокие пирамидки, перевитые гирляндами и расцвеченные китайской гвоздичкой, левкоями и иными цветами». По всему видно, не скупился хозяин на угощение для своих гостей, красиво выглядели куверты на белых голландского полотна скатертях. Не было недостатка и в столовой посуде. В буфетах Авдотьина имелось «рюмок разного сорта и величины —220, тарелок глубоких и мелких —213, серебряных ложек столовых — 60»...
Когда четыре года спустя, 17 декабря 1792 года, царские чиновники будут перебирать и переписывать все, что находилось тогда в Авдотьине, от их «всевидящего ока» не укроется ни одна десертная и чайная ложка. Но это будет после...
Пока же все сверкало и переливалось на искусно сервированных столах и радовало глаз и веселило душу хозяев и гостей, так же как и великое множество развешанных по стенам во всех «господских покоях» «эстампов разных в деревянных и золоченых рамках за стеклами и без стекол (48), силуэтов разных в бронзовых рамочках за стеклами (9), в простых рамках (59)». Были в Авдотьине и портреты: «Один алебастровый круглый с бронзовой рамкой ее императорского величества и 2 е. В. великого князя наследника, великой княгини в деревянных золоченых рамах —2, как и живописные портреты же разных господ в золоченых рамах —5».
За столом с одной стороны сидели хозяин с женой Александрой Егоровной, младший брат и совладелец имения Алексей Иванович, друг и последователь Новикова Григорий Максимович Походяшин, Иван Петрович Тургенев, Василий Иванович Баженов, Семен Иванович Гамалея, Федор Петрович Ключарев, Василий Васильевич Чулков — все друзья и единомышленники хозяина, активные деятели Типографической компании. Напротив люди помоложе — переводчики и редакторы: Николай Карамзин, Александр Петров... Всего «тридцать восемь гостей».
Крестьяне Авдотьина и близлежащих селений тоже принимали участие в празднике. Для них на дворе были накрыты столы, Новиков приказал слугам их накормить и одарить деньгами. Крестьян, участвовавших в празднике, по свидетельству очевидцев, было девятьсот четыре человека, праздник был с песнями и плясками.
29 июня было последним днем праздника. «Гости посещали приятные места в окрестностях села», «ездили в лодках», а 30-го разъехались. Вместе с «московскими друзьями» покинул село и Новиков.
То были счастливые дни, как будто на миг воплотилась наяву утопическая мечта о всеобщем благоденствии и гармонии. Описание празднества стало известно по рукописной тетради, принадлежавшей И. П. Тургеневу и находящейся ныне в Центральном госархиве литературы и искусства. Сохранил тетрадь сын И. П. Тургенева Николай Тургенев, будущий декабрист, который, кстати, получив уже на склоне лет возможность вернуться в Россию, в 1859 году в своем имении Стародуб, неподалеку от Каширы, отпустил на волю крепостных крестьян, передав им безвозмездно треть земли, а остальную часть ее сдав им в аренду.