Дом на углу

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Дом на углу

Сравнительно небольшой Риге досталась столь бурная история, что город – во всяком случае, центр – буквально пропитан ею. Множество обычных с виду домов, мимо которых десятилетиями пробегаешь по делам, при внимательном рассмотрении оказываются наглядными историческими пособиями. Уже упоминавшиеся здания-соседи на углу Райниса и Реймерса строились как доходные дома – каковыми и пробыли до второй половины 1930?х.

Но если при демократии на этой недвижимости делали бизнес, то при бюрократической диктатуре здесь обосновались чиновники – во времена Улманиса Первого, когда количество делопроизводителей резко увеличилось, оба здания откупили в казну и разместили в них департаменты расширившегося Министерства земледелия. При нацистах сюда вселились полиция и СД. После освобождения Риги в 1944?м их в полном соответствии с официальным тезисом о череде оккупаций сменили следователи НКВД. Правда, к тому моменту зловещая аббревиатура звучала уже иначе – отпочковавшийся от народного комиссариата внутренних дел народный комиссариат госбезопасности въехал в другое знаменитое впоследствии здание, на улице Бривибас (тогда Ленина), 61. На Райниса же с тех пор квартировала милиция. Легенда со ссылкой на старого следователя повествует о том, как в первые послевоенные годы милиционеры привозили сюда из Рижского централа профессиональных «медвежатников» – вскрывать оставшиеся от нацистов сейфы.

Отмечено здание на бульваре Райниса, 6 (Rai?a bulvris, 6) и в хрониках последних месяцев советской власти. Во второй половине 1990?го – первой половине 1991?го, после того как латвийский Верховный совет уже провозгласил независимость, но союзное начальство во главе с Горбачевым еще держалось, в Риге сохранялось двоевластие – насильственные эксцессы той поры потом войдут в анналы как эпизоды борьбы за независимость.

Самым известным и кровавым из них (из тех, что имели место в самом городе) был штурм рижским ОМОНом в январе 1991?го здания республиканского МВД. ОМОН сохранял верность союзному министру внутренних дел (им, кстати, в тот момент работал бывший первый секретарь ЦК компартии Латвии, будущий член ГКЧП Борис Пуго), местная милиция – мятежному республиканскому руководству.

По поводу того, что именно случилось в ночь с 19?го на 20?е января, существуют разные версии, но в завязавшейся на бульваре перестрелке и в ходе штурма здания МВД были убиты двое лояльных Латвии милиционеров, двое кинооператоров?документалистов из группы Юриса Подниекса (автора знаменитого перестроечного фильма «Легко ли быть молодым») и случайный школьник. Близ мест гибели всех пятерых, в парке у Бастионной горки, позже установят памятные камни – и плюс к ним камень с именем водителя, застреленного омоновцами в те же окаянные дни в окраинном Вецмилгрависе.

Но куда более легендарным сделался в советские времена другой дом на другом углу. Тридцать лет назад, когда рижанин слышал это словосочетание – «Дом на углу», ему не надо было пояснять, о каких улицах речь. Для него это словосочетание звучало как для ленинградца «Большой дом». По уже упоминавшемуся адресу Ленина, 61 располагался республиканский КГБ.

Помпезная и манерная шестиэтажка, построенная в золотой для Риги период (1912 год), когда такими же пышными доходными домами в стиле модерн размашисто застраивалось то, что теперь называется Центром, – еще одно здание – учебник истории. Возводили ее на углу Александровской и Столбовой: в те времена надрывного гламура и непрочной стабильности в новостройке селились нувориши, а на первом этаже продавали свежие пармские фиалки.

Не до фиалок станет уже через пару лет, а в 1919?м, во время пятимесячного большевистского правления, в роскошном доме поселится Военный Революционный комитет – построившего здание архитектора Александрса Ванагса (звезду нулевых и десятых годов прошлого века: 70 проектов капитальных жилых зданий!) расстреляют тогда за «контрреволюционную деятельность».

В «жутком году» шестиэтажку прозовут «самым высоким домом Латвии» – мол, из его окон видна Сибирь: в 1940?м сюда въедут чекисты, а в подвалах начнут стрелять в затылок. Еще через пару лет «на углу» – теперь это угол Адольф-Гитлер-штрассе и Зойленштрассе – поселят марионеточное самоуправление из местных коллаборационистов.

Следующий этап – самый долгий: угол Ленина и Энгельса, советская госбезопасность. «Рижане обходили Угловой дом стороной, не поднимая лишний раз глаз, даже тогда, когда оказывались в модном магазине «Сыры», располагавшемся на противоположной стороне Ленина», – писал экс-рижанин Александр Генис, вспоминая свою встречу в «Сырах» с Ульяной Семеновой, легендарной баскетболисткой рижской команды ТТТ. Теперь-то это все одинаково баснословное прошлое: всемирная баскетбольная слава клуба ТТТ (что означает «Трамвайно-троллейбусный трест»), «Советский камамбер», ничем, кроме названия, не отличавшийся от сырка «Дружба» (по словам того же Гениса), зловещая Контора Глубокого Бурения.

Но дом не поменял специализации даже когда улица, на которой он стоит, вновь обрела имя Свободы (Бривибас), а перпендикулярная ей – дореволюционное, но в латышском варианте: Стабу (stabs – столб). С первой половины девяностых и до конца нулевых Угловой давал кров центральному аппарату Госполиции, в его подвальных камерах все так же содержались важные подозреваемые, а однажды пару суток провел один из самых богатых людей страны – мэр Вентспилса Айварс Лембергс, имевший шанс стать, но не ставший латвийским Ходорковским.

Роковым для здания стал тот же год, что и для странного латвийского процветания образца нулевых – 2008?й. Отъезд Госполиции в новую резиденцию с кризисом связан не был, но следующие полдюжины лет Угловой дом простоял пустым и ветшающим, символизируя экономическую и всякую иную безнадегу.

В 2014 году, когда Ригу назначили культурной столицей Европы и выделили под это дело специальный бюджет, в доме открыл временные экспозиции Музей оккупации, а в подвальные застенки стали водить платные экскурсии. Хотя культурный год вместе с бюджетом закончился, «музей КГБ» в Угловом доме (Br?v?bas, 61) надеются открыть на постоянной основе.

Среди его экспозиций была одна под названием «Чемодан латыша». Ее очень точно найденная тема – ключ к истории Латвии и Риги XX, да, пожалуй, и XXI века. Это тема вынужденного отъезда. Разве что «латыш» в названии сильно тему сужает – тем более что экспозиция рассказывала и о немцах, добровольно-принудительно репатриированных в 1939–1940 годах, и о советских евреях, уезжавших из Риги в 1970–1980?х. История города в прошлом и нашем веках – это история бегства: из Риги массово бежали во время Первой и Второй мировой, бежали от советской и от нацистской властей, уезжали от первой и второй редакций национального государства.

«Чемодан латыша», конечно, никто бы не стал дополнять «Чемоданом русского» – а напрасно: о десятках тысяч уехавших из Латвии в девяностых тоже ведь есть что рассказать, и человеческих драм там было немало. Да и о чемоданах тех, кто сейчас ежегодно покидает страну в количестве все тех же десятков тысяч – уже без связи с национальностью и политикой (во всяком случае, без прямой связи): о них тоже когда-нибудь, наверное, будут делать выставки.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.