Меньше народу – больше кислороду

Меньше народу – больше кислороду

Другой пример того, как драма города обернулась на пользу и жителям, и гостям: крах рижской – и вообще латвийской – промышленности сильно улучшил экологическую обстановку в столице и стране. Бобры, например, расплодились до такой степени, что стали источником проблем не только за городом, но и в самом его центре. Грызуны, поселившиеся пару лет назад в Городском канале, обглодали деревья на прилегающем бульваре так, что те чуть не попадали на троллейбусы. Погрызены были даже деревянные скамейки. Что характерно, никаких репрессивных мер городские власти не обсуждали – большинство дискутируемых способов борьбы с напастью касались увеличения доз корма (зубастые вредители еще и находились на иждивении у Рижской думы). А мэр Ушаков хвастался в соцсетях собственными фотками в обнимку с толстенным бобром.

Грызунам есть где разгуляться – Рига зеленый город. Парки имеются и в центре (парадный и людный Верманский, обаятельно-меланхоличный сад Виестура), и в Задвинье (безбрежный Узварас, уютная Аркадия – «Аркашка»). Тем более на окраинах: там обширные лесопарки. В самом обыкновенном спальном районе Задвинья, где я живу, два леса: один поменьше и поцивилизованней, с фонарями и детскими площадками, второй побольше и подичее, уходящий за границу города.

Из лесов в город приходят кабаны: целыми стадами, случается, фланируют по центральной улице Бривибас (правда, на окраинном ее отрезке) и жуют траву на газонах, не обращая внимания ни на проезжающие мимо трамваи, ни на снимающих лесное зверье на телефоны горожан. Все та же Рижская дума создает спецкомиссию для отпора хрюкающему агрессору. Новостные порталы время от времени пополняются сообщениями: «В районе Бикерниеки (там, где большой Бикерниекский лес) городской автобус сбил лося».

Положительно сказался на рижской экологии и лютый кризис конца нулевых: машин меньше – воздух чище. Пока социологи и экономисты пьют сердечные средства, подсчитывая, насколько обезлюдела Латвия, экологи с удовлетворением констатируют низкое антропогенное воздействие на среду. В малонаселенной стране довольно много лесов – в чем может убедиться даже иностранец, ограничивающийся малым туристическим набором: столица и Юрмала. В конце концов, что такое та же Юрмала? По большей части – сосновый лес, в котором растут дачи и виллы.

В итоге едва ли не единственный параметр, по которому дела в одной из самых бедных и депрессивных стран Евросоюза обстоят лучше, чем по Европе в целом, – это экология.

Впрочем, сами рижане пока не спешат проникаться экологическим мышлением – хотя городские власти их к этому мягко побуждают. Скажем, в Латвии, в отличие от «старой Европы», еще не привился толком навык разделять мусор. Разноцветные контейнеры стоят в некоторых дворах рядом со старыми, общими, но содержимое их, как правило, столь же эклектично.

Как-то в нашем районе установили, как это водится в Европе, специальные мусорники для собачьих экскрементов. Очень скоро они оказались забиты пустыми бутылками.