Собор св. Стефана

Собор св. Стефана

Собор св. Стефана строился, перестраивался и подновлялся в течение многих столетий, вплоть до наших дней. Совсем недавно с башни собора были сняты последние строительные леса: его долго и тщательно восстанавливали после пожара 1945 года. В апреле 1945 года, когда гитлеровские войска с тупым упорством пытались удержаться в Вене, не щадя ни жителей города, ни его исторические памятники, собор загорелся и пылал трое суток. Постепенно обрушивались верхние части здания, упал знаменитый огромный колокол, сгорели деревянные готические скамьи, разбилась скульптура. Вошедшие в город части Советской Армии помогали венцам тушить пожар. Многое погибло безвозвратно. Но уже через семь лет в соборе смогли отслужить торжественную мессу в честь его восстановления. Сложные реставрационные работы после открытия собора длились еще свыше десяти лет. Реставрация проведена тонко и тщательно, и лишь более светлый тон камня позволяет отличить новую кладку на разрушенных местах. Общего впечатления это не разбивает, и «каменную книгу» самого величественного здания Вены мы читаем с чувством глубокого уважения к ее древности.

Храм св. Стефана был заложен в первые десятилетия XII века и освящен в 1147 году. Пассауские епископы, основавшие храм, вскоре добились для него положения главной церкви города. Первоначальная трехнефная романская базилика с сильно выступавшим поперечным нефом (трансептом), отделявшим от основной части здания более узкую алтарную часть (так называемый хор), легла в основу начатой при последних Бабенбергах второй постройки позднероманской с раннеготическими элементами. После пожара 1258 года здание во многом пришлось возводить заново. Часть позднероманского сооружения (западный фасад с порталом – «Исполинскими вратами», западные башни, внутри – хоры на западной стороне и пр.) дошла до наших дней: австрийские зодчие сохраняли не совсем обычное для прошедших времен уважение к работе предшественников.

Собор св. Стефана. Вид с юго-запада

В 1304-1340 годах возвели новый, готический хор в ширин/ всего ромбнского трансепта. Этот хор – характерного для Австрии зального типа: три его нефа одинаковой высоты. Когда он был построен, приступили к расширению основной части здания. Здесь средний неф был поднят выше боковых и все три объединены под одной крышей, образовав так называемую псевдобазилику зального типа. Чтобы соответственно раздвинуть западный фасад, к нему с боков пристроили капеллы, а сам фасад повысили. Наконец, по обеим сторонам трансепта были заложены две большие башни – Южная (в 1359 г.) и Северная (в середине XV в.).

Известны имена многих мастеров, работавших над постройкой церкви. Заметный след оставило творчество Микаэля Кнаба (конец XIV в.), первого выдающегося архитектора австрийских герцогов, а также Петера фон Прахатица и его сына Ганса (первая треть XV в.). Кнабу принадлежит, видимо, главная роль в замысле Южной башни; над постройкой ее долго трудились отец и сын Прахатицы; окончил ее Ганс в 1433 году. Оба они продолжали и начатую Кнабом перестройку западного фасада; мастера эти были связаны с пражскими традициями. В формах венского храма можно угадать некоторые элементы архитектуры пражского собора св. Вита. Вслед за Гансом фон Прахатицем главным архитектором церкви св. Стефана около 1440 года стал Ганс Пукспаум, создатель Северной башни. Пукспаум был замечательным рисовальщиком, около пятидесяти исполненных им архитектурных рисунков хранится среди нескольких сотен листов, оставленных строительной мастерской храма св.Стефана – одним из значительнейших центров архитектурной мысли средневековья (мастерская обладала правами самостоятельного цеха, во главе которого стоял главный строитель собора).

Собор св, Стефана. Вид с запада

Собор св. Стефана. План

Пукспауму принадлежат пристройка перед южным порталом храма – «Певческими вратами», ряд деталей интерьера и, главное, при нем был перекрыт продольный неф. Северная башня, которую строили уже после его смерти, осталась незаконченной. О ней рассказывают легенды. По одной из них, Пукспаум для скорейшего окончания башни связался с дьяволом, но не смог выполнить поставленное им условие, и башня обрушилась.

В середине XVI века Ганс Сафой соорудил на верхней площадке недостроенной башни восьмиугольный барабан с куполом.

Окончание готической постройки и последние готические детали интерьера работы знаменитого скульптора и архитектора Антона Пильграма относятся к началу XVI века. В это время церковь была уже собором (самостоятельное епископство было учреждено в Вене в 1469 году; в 1723 году оно стало архиепископством).

В XIX веке собор реставрировали. До середины века из всех вимпергов основного здания был по-настоящему закончен лишь один – западный на южной стороне; его в свое время исполнил Ганс Пукспаум. Только в 1850-е годы по этому образцу и по рисункам Пукспаума сделали все остальные. Предлагали достроить и Северную башню, но венцы, привыкшие к однобашенному силуэту св. Стефана, запротестовали. Проект был отклонен. Таким образом, если не считать вимпергов, здание дошло до нас в том виде, в каком оно было завершено в первой половине – середине XVI века.

Хотя и романский и готический стили пришли в австрийскую архитектуру с некоторым запозданием, венские зодчие применяли их, не подражая, а творя заново. Собор св. Стефана – отнюдь не нагромождение выстроенных в разные периоды частей. Его рост был подобен росту живого организма, и целое поражает художественным совершенством.

К собору сейчас подходишь по самым оживленным и пестрым улицам Вены (примерно такое же чисто светское, торговое и деловое окружение было у церкви и в средние века, но тогда непосредственно к ней примыкало кладбище). Среди уличной толчеи и модных витрин вдруг возникают огромные серые квадры, сильно потемневшие от времени; поднимая голову, видишь, что они уходят в необъятную высоту; где-то наверху различаешь скульптурные детали, орнамент; даже в готической части он, такой кружевной в отдалении, кажется вблизи мощнопластичным. Собор невозможно охватить взглядом в целом с прилегающих улиц и маленькой площади перед ним. Человек, обходящий его со всех сторон, открывает все новые точки зрения, испытывая особое ощущение близости грандиозного здания, древность которого действует почти физически. Рядом с колоссальным, по-своему живым телом собора человек мал, однако камни не подавляют его. Он способен почувствовать невероятную силу, сложившую эти глыбы в стройные формы и поднявшую их ввысь. И осознание этой силы возвышает.

Тяжелая мощь каменной кладки всего ощутимей в гладких, почти не изрезанных плоскостях стен западного фасада. Конечно, первоначальный романский фасад был ниже, монолитнее и проще. Он состоял из трех частей (соответственно трем нефам), не было огромного центрального окна и двух боковых роз, башни высились над крышей. Арка портала была круглой. Несмотря на изменения, и сейчас видно, что в основу композиции положен квадрат. Чуть выступающая вперед наружная стена портала квадратных очертаний, боковые стороны фасада – как бы по два поставленных друг на друга квадрата.

На стене портала вверху – ряд масок и фигур – видимо, консоли не сохранившегося арочного пояска. Ниже, асимметрично в нескольких местах врезанные в стену квадратные и прямоугольные ниши со скульптурами; особенно знаменита группа Самсона, борющегося со львом (в правой от зрителя части стены). Выветрившиеся, стертые временем, каменные статуи не потеряли какой-то первобытной выразительности. Ниши, статуи, маленькие окошки – все это лишь подчеркивает сплошную поверхность пористой, чуть неровной кладки наружной стены портала. Иное впечатление производит само преддверие собора. Тут преобладает пластика и орнамент. Колонки и тяги, покрытые бесконечно разнообразной резьбой, в былые времена раскрашенной, окружают зрителя сказочным миром средневековой фантазии. На капителях – растительные завитки, среди которых то мелькнет птица, то покажется человеческое лицо. Над ними тянется фриз – тут и борьба фантастических животных друг с другом и с людьми, и причудливые фигурки каких-то гномов, и странные создания с двумя телами животных и с одной шзей, на которой вырастает человеческая голова. Эти характерно романские образы живут своей, для нас таинственной жизнью, сложный язык религиозных символов, который мог быть понятен средневековому зрителю, теперь нем. Над фризом возвышаются полуфигуры апостолов, обращенные к центральному изображению; в тимпане- Христос в мандорле, поддерживаемый ангелами. Мастер стремится передать основные объемы, строение фигур апостолов и даже выражение их лиц. В романской пластике собора исследователи усматривают связь с некоторыми немецкими памятниками в частности, с Бамбергским собором.

Собор се. Стефана. «Исполинские врата». XIII в.

Сильные прямые очертания башен западного фасада сейчас несколько скрадываются и венчающими их готическими шатрами и вознесшейся над собором высокой кровлей. Сами башни, поднимающиеся четырьмя восьмиугольными ярусами, которые разделены арочными поясками, напоминают нижнюю часть башни церкви св. Михаила – недаром высказывается мнение о их раннеготическом характере. Но в них то же соотношение пропорций, та же строгость членений, что и во всем фасаде. Связь отдельных больших форм, которые зодчий как будто составляет друг с другом, укрепляя и вознося массив всего здания,- вот основное ощущение от романской архитектуры собора; обостряется оно явной асимметрией частей, точно действительно они были взяты сами по себе, приставлены друг к другу и накрепко срослись.

Эту идею срастания, слияния подхватывает вся готическая архитектура собора. Для общего впечатления чрезвычайно важно то, что конструкция здания необычно компактна. Нет характерных для готики поддержек. Строители постепенно перенесли распор сводов на контрофорсы в виде мощных пилонов, остающихся в теле стены. Единство стены не нарушается.

Западные капеллы тонко варьируют композицию боковых частей романского фасада. В то же время капеллы составляют неотъемлемую часть новой постройки: их венчает галерея с балюстрадой, обегающая все готическое здание, включая башни и хор; с юга и севера во втором ярусе капелл мы видим двойные стрельчатые окна – архитектурный мотив, определяющий облик продольных стен собора.

Собор св. Стефана. Еерх Южной башни. XV в.

Стены эти делятся контрофорсами на четыре огромных отрезка (четвертый сливается с башней); в каждом из них по два высоких окна, а над ними – большие вимперги и свои острые двускатные крыши. Внизу во всей силе выступает каменная кладка мощных опор, наверху становится все больше украшений: контрсфорсы расчленяются нишами, арками, венчаются остроконечными башенками, на балюстраде вырастают фиалы; заполненные резьбой вимперги, в каждый из которых вписано по три фронтона, заканчиваются крестоцветами. Чем выше, тем богаче игра линий орнамента и светотени, переходящая у начала крутой крыши в игру теплых оттенков зигзагообразным узором выложенной черепицы красного, зеленого, белого, темнокоричневого цвета. Так рождается основной эмоциональный элемент восприятия готической архитектуры – чувство протяженности, роста в высоту, слияния с каменной пластикой.

Собор св. Стефана. Готические вимперги

Это чувство захватывает особенно, когда стоишь у подножия башни. При своей высоте (137 м) она не кажется громоздкой или неестественно большой среди обычной городской застройки. Она влита своей нижней частью в здание собора и органически вырастает из него, легко уходя в вышину. Как и построение боковой стены, конструкция башни достаточно ясна: в основе ее лежит квадрат, нижняя часть укреплена мощными, сильно выдающимися опорными столбами. На высоте двух третей башни начинается восьмиугольная в плане часть, поднимающаяся до восьмиугольного же трехъярусного шпиля, увенчанного крестоцветом. Башня растет ярусами, и они постепенно, начиная от самой земли, сужаются кверху. С неистощимой изобретательностью и логикой, которую нетрудно проследить, чередуются, удваиваются, образуют сложную симметрию арки, вимперги, ниши, фиалы. На подготовительных рисунках – это изящнейший ритмический узор; одетый каменной плотью, он кажется живым, скульптурным. Как и во всех лучших произведениях готики, на башне собора св. Стефана статуи столь же архитектурны, сколь пластичны строительные детали. Лепясь, нарастая, вбирая в себя свет, затаивая темноту в глубине ниш, возносится башня св. Стефана, рождая даже у смотрящего с земли человека ощущение взлета и головокружительной высоты.

Северная башня, хотя она завершается теперь поздней непропорционально маленькой надстройкой, так же органически связана с собором. Создатель ее, Ганс Пукспаум, повторял формы Южной башни, меняя детали и чуть больше вытягивая пропорции; поэтому, быть может, Северная башня поднимается с еще большей стремительностью. Как в каменном лесу, из стволов вырастают ветки, из веток веточки, и бесконечно разнообразный узор вьется, дробится, переплетается, уходя вверх. Позднеготическая Северная башня изящнее, графичнее Южной, еще изобретательнее здесь орнаментальная фантазия художника.

«Исполинские врата» в прежние времена обычно были закрыты, они отворялись лишь в торжественных случаях, когда короли и императоры посещали собор. Прихожане попадали в собор через боковые входы. В северной стене расположены «Епископские врата» с порталом второй половины XIV века. Перед порталом – небольшая пристройка начала XVI века в виде выступающей из стены сводчатой пятиугольной капеллы.

Ко второй половине XIV века относится и портал южного входа – «Певческие врата». В тимпане арки – сцены из жития св. Павла, по бокам от входа на консолях под балдахинами – статуи: герцог Рудольф IV с моделью собора в руке, а по другую сторону – его жена Катарина; их оруженосцы рядом с ними. Это – известные образцы австрийской готической портретной пластики, очень выразительной. Их автор был, возможно, знаком с портретной галереей пражского собора св. Вита. Пристройку перед входом (середина XV в.) приписывают Пукспауму; о его творчестве напоминает сложность перекрытий, изящество отделки.

Обход собора дает богатейшую смену точек зрения. Мы воспринимаем здание во всей его грандиозности, но в то же время любуемся и деталями, рассматривая отдельные части, видим разные эпохи. О былом свидетельствуют и вставленные в стену погребальные плиты. Внутри собора тоже много надгробных памятников. Здесь покоятся императоры и ученые, богатые купцы и епископы; трудно перечислить все знаменитые имена, начиная от герцога Рудольфа IV или принца Евгения Савойского и кончая славными зодчими Фишером и Хильдебрандтом.

А. Пильграм. Кафедра в соборе св. Стефана. Ок. 1515 г.

Собор св. Стефана. Витраж. Деталь XIV в.

Собор гв. Стефана. Интерьер

Входя в собор через западный вход, попадаешь в огромное помещение, которое кажется просторным, несмотря на разностильную скульптуру, на барочно оформленные алтари, ряды скамей и пр. Размеры интерьера достаточно внушительны: его длина – 108 м, ширина – 35 м и высота – 28 м. Пять пар сложно профилированных столбов главного нефа уводят взгляд в глубину, где движение подхватывают столбы, поддерживающие своды хора. Потолок над головой с его сложнейшим сплетением нервюр теряется в легкой дымке. Центральный неф перекрыт сплошной крышей, свет в него падает с боков, а также со стороны алтаря и от входа. В темные дни и в сумерках тени в соборе сгущаются, мерцают лишь отдельные огоньки. При ярком солнце здесь особенный свет, рассеянный и теплый. Мощные столбы в этом свете кажутся легче еще и потому, что толща их скрыта под тягами, колонками, консолями, на которых стоят статуи, и балдахинами наверху, под изгибами орнамента. Основное ощущение интерьера дает ритм повторяемости вертикальных форм, все время дробящихся и вновь собирающихся воедино. Этот ритм, дымчатый свет, вся атмосфера собора погружает зрителя в состояние повышенной восприимчивости: собственное тело кажется частицей архитектуры храма, устремление вверх полностью подчиняет и захватывает, звуки органа и хора, кажется, гремят сверху, с небес, и отражаются во всех переходах и закоулках здания. Находя могучие средства покорить человека, растворить его в одном порыве, средневековые зодчие не подавляли, не унижали его. Напротив, в просторе и величии архитектуры он мог обрести сознание своей причастности к миру духовных ценностей, принадлежности к чему-то высшему. При этом, конечно, огромную роль играло и чувство общности с другими людьми, со всем, по русскому выражению, «миром». Собор, его статуи и украшения, также и поучали верующего, рассказывая ему эпизоды священной истории, и вместе с тем воспитывали и поддерживали в нем чувство красоты, которым проникнуты и неторопливые движения статуй и завиток орнамента самой маленькой консоли.

Собор св. Стефана. Хор. Статуя Мадонны. Первая четверть XIV в.

Собор св. Стефана. Статуя Мадонны. 1320-1330

Автопортрет Пильграма. Деталь пяты органа

Скульптура входит в архитектурный замысел храма св. Стефана, но она интересна и сама по себе. Здесь немало подлинных средневековых статуй. К наиболее ранним – первой четверти XIV века – принадлежат статуи северного хора, сохраняющие до какой-то степени романскую традицию. Среди них – Мадонна, сидящая в спокойной, естественной позе. Прекрасно передан объем чуть тяжелого по пропорциям тела, мягко падают складки одежды. Другая большая статуя стоящей Мадонны (1320-1330) помещена теперь у одного из столбов центрального нефа, близ кафедры; женственная, манерно изогнутая, она близка к образцам немецкой пластики.

А. Пильграм. Пята органа в соборе св. Стефана. 1513

А. Пильграм. Кафедра в соборе св. Стефана. Деталь.

К XV веку относится знаменитый Винер-Нейштадский алтарь, во внутренней части которого – выразительные раскрашенные деревянные рельефы, обрамленные кружевом готического орнамента, а на наружных створках – живопись. Великолепен надгробный памятник императора Фридриха III, сделанный в 1467- 1513 годах. Изукрашенный саркофаг с фигурой императора на верхней плите окружен монументальной аркадой; в формах полуциркульных арок уже чувствуется Ренессанс.

Пята органа, решенная в виде огромной консоли, была выполнена Антоном Пильграмом в 1513 году. Ее поддерживает пучок причудливо переплетенных нервюр, которые собираются внизу и своим основанием покоятся на плечах скульптурной фигуры выглядывающего из окошка человека. В руках у него циркуль и угольник. Это – сам мастер. Слегка пригибаясь под тяжестью груза, он смотрит чуть напряженно, лицо его кажется измученным. Оно полно горечи, но вместе с тем сознания важности своей миссии. По пластической силе и тонкости разработки лица Пильграм, хранящий традиции готики, напоминает уже о мастерах эпохи Возрождения. Пильграму приписывают также кафедру (ок. 1515). Архитектурно это сооружение состоит из причудливейших конструкций и орнаментов. Поздняя готика выступает здесь во всем своем безудержном стремлении к декоративности. Но самое интересное в этой кафедре – четыре полуфигуры отцов церкви в нишах наверху. Четыре мужских лица – немолодые, умные, выразительные; каждый из них задумался по-своему, и всех объединяет оттенок легкой меланхолии. Пильграм создает нечто среднее между рельефом и круглой скульптурой, не мысля еще пластический объем отдельно, вне плоскости. Манера обработки камня у него мягкая и, несмотря на деталировку, довольно обобщенная, это позволяет сразу зрительно выделить фигуры из дробных линий орнамента. В нижней части кафедры Пильграм вновь помещает автопортрет.

Трудно даже бегло перечислить все художественные богатства собора: тут и отчасти сохранившиеся средневековые витражи, и надгробные плиты эпохи Ренессанса, и произведения живописцев и скульпторов XVII-XVIII веков. Они помогают зримо ощутить историю собора, делают для нас еще более живым самое величественное здание Вены.