Глава 5 Путешествия членов императорской семьи

Глава 5

Путешествия членов императорской семьи

При императорском дворе средствам передвижения всегда уделялось первостепенное внимание, поскольку они традиционно занимали важное место в его повседневной жизни. Поскольку русские цари веками ездили верхом, в каретах и санях, то для обслуживания их самих и многочисленного окружения во второй четверти XVIII в. была образована Придворная конюшенная контора.

Необходимо подчеркнуть, что российские монархи были необычайно мобильны. В российскую историю вошла знаменитая поездка Екатерины II в Крым. Императрицу сопровождал огромный штат слуг и придворных. Кроме того, в этой «акции» ее сопровождал и дипломатический корпус, годами спокойно живший в Санкт-Петербурге. Безусловно, столь масштабная поездка потребовала громадных усилий Придворной конюшенной части. Во время путешествия в Крым в 1787 г. кортеж императрицы Екатерины II состоял из 14 карет и 124 саней, на каждой станции для подмены его ожидали 560 лошадей. Карета Екатерины II, по свидетельствам очевидцев, представляла собой целый вагон, состояла из нескольких отсеков: кабинета, гостиной на восемь человек, игорного зала, маленькой библиотеки и была снабжена всеми возможными в то время удобствами. В движение эта передвижная усадьба приводилась силами тридцати лошадей и обладала завидной плавностью хода. К концу XVIII в. экипажи нашли широкое применение во всех слоях привилегированного общества, и, по мнению самой Екатерины II, «излишество в экипажах превзошло пределы умеренности», поэтому в 1779 г. был издан специальный указ, строго регламентировавший вид экипажа и форму выезда для различных классов.

Известны редкие случаи, когда дворцовые транспортные средства задействовались для спасения жизни членов императорской семьи. Так, 14 декабря 1825 г., после первой неудачной атаки конной гвардии на каре мятежников, выстроившихся на Сенатской площади, Николай I отправил своего личного друга полковника В. Ф. Адлерберга к шталмейстеру В. В. Долгорукому с целью «приготовить загородные экипажи для матушки и жены», чтобы «в крайности выпроводить их под прикрытием кавалергардов в Царское Село»²⁴⁸.

Примеров «транспортной мобильности» русских монархов множество. Так, Николай I, отличавшийся необычайной выносливостью, выдерживал длительные переезды на лошадях. Из Красносельских лагерей он верхом ездил за двенадцать верст в Александрию обедать и потом возвращался обратно в лагеря. Его преемники также отличались высокой мобильностью.

Сама Придворная конюшенная контора за свою историю претерпела ряд преобразований и к началу XX в. именовалась Придворной конюшенной частью²⁴⁹.

В ведение Придворной конюшенной части входили покупка лошадей, как в России, так и за границей; англизирование и лечение лошадей в казенном конском лазарете; дела о лошадях, подводимых или подаренных императору знатными иностранными особами; дела о павших лошадях и постановка над ними памятников; обеспечение лошадей фуражом; изготовление упряжи для экипажей; покупка в России и за границей экипажей и упряжи; управление государственными конными заводами; заведование конюшенным госпиталем, конским лазаретом и конюшенной церковью. Другими словами к концу XIX в. в Министерстве императорского двора действовала мощная структура, руководители которой прочно сидели на своих местах и весьма ревниво относились к возможности появления при дворе «альтернативных» видов транспорта.

У каждого из российских императоров были свои лейб-кучера, а у Николая II появился и свой шофер. Естественно, все они жили при императорской резиденции, поскольку их услуги требовались монархам практически ежедневно.

Были и нюансы, связанные с личностными особенностями российских самодержцев. Так, Николай I практически не пользовался закрытыми каретами. Любил он и скорую, лихую езду, «наматывая» колоссальное число верст, разъезжая с инспекторскими проверками по всей стране. Во всех поездках его коляской или санями правил личный кучер. Однако в 1836 г. по дороге из Пензы в Тамбов, в четырнадцати верстах от небольшого городка Чембар (с 1946 г. город Белинский Пензенской области), на спуске с горы против деревни Шалолетки ямщик не сдержал лошадей и вывернул царя из коляски. После этого Николай I стал пользоваться местными ямщиками при езде по незнакомой дороге.

У Александра II на протяжении всего его царствования лейб-кучером служил Фрол Сергеев. Поскольку революционный терроризм заставил Александра II передвигаться по Петербургу в закрытом экипаже, то была введена в действие традиционная система связи «царь – кучер». К правой руке кучера привязывался шнур, за который тянул царь, если требовалось остановить карету по его желанию. Когда 1 марта 1881 г. первая бомба, брошенная террористом, разрушила заднюю стенку кареты, ее ходовая часть не была повреждена, и существовала реальная возможность немедленно увезти царя с места покушения, что и собирался сделать кучер. Однако Александр II сам приказал кучеру остановиться, а когда почувствовал, что тот не собирается выполнять его приказ, «с силой потянул шнур, привязанный к руке кучера, и не отпускал его, пока карета не остановилась»²⁵⁰.

Покушение на Александра II.1-я бомба. 2-я бомба. 1 марта 1881 г.

Эта карета с полуразрушенной задней стенкой сохранилась до сего дня. Она экспонируется в Камероновой галерее Царского Села. По устойчивой легенде, она была подарена Александру II Наполеоном III, с которым они вместе пережили покушение поляка Березовского в Париже в 1867 г. Карета, якобы, была обшита металлическими листами – «блиндирована». Однако эта карета находилась в употреблении только с 1879 г. и была изготовлена русскими мастерами в мастерской И. Брейтингама, а Наполеон III, как известно, потерял власть в 1870 г. В действительности же имел место только тот факт, что в целях защиты императора колеса всех его зимних экипажей были обтянуты «толстым слоем гуттаперчи». Это было сделано в предположении, что «мягкая часть колеса отчасти парализует действие взрывчатых веществ». В результате взрыва задняя стенка кареты хотя и была повреждена, но ни кузов, спереди и с боков прилегающий к козлам, ни самые козлы, ни крыша кузова, ни колеса, ни оси, ни рессоры, четыре продольные и одна поперечная, ни дышло не пострадали вовсе. Подушки в карете остались целыми. По мнению компетентных лиц, несмотря на повреждения, карета оставалась на ходу и была в состоянии немедленно увезти императора с места взрыва.

У Александра III также имелись свои кучера. И своя система связи с ними. Когда требовалось вызвать карету, он подходил к письменному столу в своем кабинете и «трогал звонок в конюшню, по которому подавали ему экипаж, смотря по тому, как он прижимал кнопку»²⁵¹.

Примечательно, что жесткие нормы этикета регламентировали и порядок поездок первых лиц империи. Так, российским императрицам не было позволено совершать поездки в одиночестве в открытых экипажах за пределами царских резиденций нигде, кроме Петергофа. Этот прецедент был узаконен и сохранялся вплоть до 1917 г.²⁵²

Однако следует отметить, что при всем традиционализме императорского двора вопросам комфорта первых лиц всегда уделялось самое пристальное внимание. Кроме того, весьма важным фактором была скорость. Другими словами, главными критериями средств передвижения при императорском дворе были скорость, комфорт и представительность. Поэтому техническим новинкам в области передвижения уделялось особенное внимание.

Путешествия в императорской семье, как правило, были связаны либо с деловыми поездками, либо с поездками на отдых. Маршруты путешествий были обусловлены особенностями средств транспорта.

Одним из главных маршрутов был путь в Европу. Эти поездки российских монархов и членов их семей с официальными и неофициальными визитами к многочисленной европейской родне совершались практически ежегодно. Особенно тесные связи существовали с различными германскими дворами, поскольку почти все российские императрицы были немками по рождению.

Свита коронованных особ была слишком большой для карликовых европейских дворов, считавших каждую копейку. Один из современников рассказывал, описывая визит императрицы Марии Александровны на малую родину в 1864 г.: «Весь Дармштадт кишел русскими военными и гражданскими чинами в разнообразнейших мундирах, составлявшими многочисленную императорскую свиту, фельдъегерями и придворными служителями, и по внешнему виду совершенно походил на Петербург»²⁵³.

Ездили и на курорты – «на воды». Эту традицию российская аристократия усвоила со времен Петра I, который, собственно, ее и заложил. Вплоть до 1860-х гг. поездки в Европу проходили в каретах, запряженных лошадьми. Это было довольно тяжело физически, к тому же долго. Но в России постепенно развивалась своя железнодорожная сеть, и в 1860-х гг. она была наконец соединена с европейскими железнодорожными линиями.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.