Музыкальные увлечения членов императорской семьи

Музыкальные увлечения членов императорской семьи

Совершенно естественным элементом воспитания детей русского дворянства было музыкальное образование. Музыка была своеобразной средой обитания. Конечно, для девочек эта дисциплина была обязательной, и учили их музыке более основательно. Для мальчиков музыкальное образование являлось скорее желательным.

Маленьких великих князей и княжон обучали музыке педагоги, которых приглашали в царскую семью. Следует подчеркнуть, что все представители дома Романовых получили домашнее музыкальное образование. В том числе и императоры. При этом музыкальное образование было весьма востребовано в их повседневной жизни. Степень музыкально-исполнительской квалификации была, конечно, разной, но все русские императоры владели теми или иными музыкальными инструментами. И, самое главное, все они являлись квалифицированными ценителями и знатоками музыки, с удовольствием посещая оперу, различные музыкальные спектакли и концерты.

Император Александр I играл на скрипке и кларнете. Его учителем был Фердинанд Диц (1742–1798), ученик композитора Глюка, который начинал карьеру в венской опере, где приобрел репутацию виртуозного скрипача. В 1771 г. Диц приехал в Россию, где начал карьеру в качестве камер-музыканта придворного оркестра. Как придворный музыкант он играл в Малом Эрмитаже, и его талант был оценен Екатериной II. Именно она избрала его на роль учителя музыки Александра I. Уроки принесли свои плоды: по свидетельству современников, Александр I хорошо играл на скрипке³⁶⁵.

Николай I также не был чужд музыке. Император Николай Павлович стал первым российским монархом, игравшим на различных духовых инструментах: флейте, валторне, корнете и корнет-а-пистоне. Сам Николай I называл свои инструменты без различия нюансов попросту «трубой»³⁶⁶.

Современники отмечали его хорошую музыкальную память и слух. Не чуждался он и сочинительства, отдавая предпочтение военным маршам. Свои музыкальные навыки Николай Павлович реализовывал так, как это было принято в дворянской среде по всей России, на домашних концертах. Эти концерты проходили и в Зимнем, и в Аничковом дворцах, и на них, как правило, приглашались только свои.

Поскольку у царя не имелось физической возможности систематически заниматься игрой на музыкальном инструменте, он поручил А. Ф. Львову (автору гимна «Боже, Царя храни») «всегда за несколько минут пред концертным вечером приходить к нему в кабинет, чтобы проиграть с ним его партию»³⁶⁷. Специально для царя А. Ф. Львовым была составлена партия на cornet a pistons³⁶⁸.

Некоторую объективную информацию о музыкальных пристрастиях Николая Павловича дают его приходно-расходные книги по так называемой гардеробной сумме. Так, в 1824 г., находясь в Пруссии, великий князь Николай Павлович счел необходимым «за свой счет» приобрести у «инструментальных мастеров» Грислинга и Шлотта «духовые инструменты для саперного и пионерного батальонов», шефом которых он был. Эти духовые инструменты обошлись великому князю в 2914 прусских талеров³⁶⁹.

В 1830-х гг., судя по счетам, император Николай I довольно часто музицировал. Личные бухгалтерские книги императора пестрят счетами «за чистку инструментальных труб» перед концертами. Чистили «инструментальные трубы» разные люди: безымянный «унтер-офицер саперного батальона», «отставной унтер-офицер Максимов», «унтер-офицер саперного батальона музыкант Федоров» и другие. По большей части эти люди были музыкантами саперного батальона, которым Николай Павлович командовал в молодые годы. Как правило, разовая чистка «музыкальных», или «инструментальных», труб обходилась Николаю I в 10 рублей ассигнациями³⁷⁰. Периодически трубы чинили. Обычно чинил их унтер-офицер саперного батальона музыкант Федоров за те же 10 рублей ассигнациями. Иногда трубы чистили чаще, иногда реже. Видимо, это было связано с частотой их использования. Так, в ноябре 1835 г. музыкант Аникеев получил «за чищение двух раз труб» сразу 20 рублей.

Кроме того, для императора приобретались новые музыкальные инструменты – как в России, так и за границей. В России в июне 1835 г. инструментальному мастеру Андерту «за взятые для его величества две трубы» было уплачено 265 рублей ассигнациями. В декабре 1835 г. у этого же мастера была куплена валторна «для его величества» за 250 рублей³⁷¹. Приобретались инструменты и за границей. В мае 1835 г. на Санкт-Петербургскую таможню законопослушный государь направил сумму таможенных сборов в 10 рублей 34 копейки «за полученные из-за границы две музыкальные трубы»³⁷².

Имелись у императора и другие музыкальные инструменты. Судя по гардеробным счетам, в феврале 1836 г. барабанщику дворцовых гренадеров было уплачено 25 рублей «за перетягивание барабана его величества»³⁷³.

В 1840-1850-х гг. «музыкальные счета» практически исчезли из гардеробных сумм. Бесконечный поток дел, возраст и болезни давали о себе знать. Видимо, в эти годы император играл только на семейных праздниках по «своим» дням – в июне (день рождения) и декабре (тезоименитство). Так, в ноябре 1849 г. (накануне тезоименитства) «за чистку музыкальных труб его величества» было уплачено 3 рубля серебром³⁷⁴. В декабре 1853 г. и 1854 г. «за чистку трех музыкальных труб мастеровому роты Федору Купцову» было уплачено 3 рубля серебром³⁷⁵. Это были последние «музыкальные счета» императора Николая I. Все эти сухие бухгалтерские документы свидетельствуют, что любовь к музыке император Николай Павлович пронес в буквальном смысле через всю жизнь. Кроме этого, именно Николай I «легализовал» духовые инструменты в императорской семье.

В период правления Николая I сформировалась такая форма музыкального досуга, как концерты на открытом воздухе в императорских резиденциях. Именно в 1840-х гг. Павловский вокзал превратился в музыкальную Мекку истинных ценителей музыки. Согласно некоторым сведениям, великий князь Михаил Павлович согласился на продолжение Царскосельской железной дороги до Павловска только при условии регулярных музыкальных вечеров, которые предполагалось организовывать в здании Павловского вокзала. К императорскому двору регулярно приглашались первоклассные европейские музыканты, принимавшие участие и в музыкальных вечерах в Павловске. Так, 5 апреля 1843 г. на торжестве по случаю 25-летия обручения Николая I и Александры Федоровны играл Ференц Лист³⁷⁶.

Интересно, что концерт Листа при императорском дворе закончился скандалом. Один из мемуаристов передал рассказ самого Листа об этом инциденте: «Во время моей игры государь подозвал своего адъютанта и стал о чем-то с ним разговаривать. Я перестал играть; наступила тишина. Император подошел ко мне и спросил, отчего я бросил играть. Я ответил: «Когда ваше величество разговаривает, все должны молчать». Николай I с минуту на меня с недоумением смотрел, потом вдруг нахмурил брови и сказал: «Господин Лист, экипаж вас ждет». Я молча поклонился и вышел. Через полчаса в гостиницу ко мне явился полицмейстер и сказал, что через шесть часов я должен покинуть Петербург»³⁷⁷. Знаменитый Иоганн Штраус более десяти сезонов отыграл на Павловском вокзале для рафинированной публики.

О музыкальных увлечениях Александра II мы знаем очень мало. Известно только, что он играл на фортепиано. Императрица Мария Александровна, как и всякая аристократка ее эпохи, также владела этим инструментом.

В салоне Марии Александровны, конечно, регулярно проводились музыкальные вечера. Императрица «по должности» покровительствовала музыкантам, ее именем назван Мариинский театр. Однако современники свидетельствовали, что «императрица музыки не любила и ее не понимала»³⁷⁸.

Но сыновья и племянники императорской четы музыку любили с детства и реализовали свои музыкальные интересы в полной мере. Так, великий князь Константин Константинович, будучи молодым человеком, каждую пятницу играл на виолончели в русском оркестре под управлением Направника. С ним разучивались новые произведения, но, конечно, без публики³⁷⁹. Видимо, у «Константиновичей» виолончель была семейным инструментом, поскольку отец знаменитого поэта «К. Р.» – великого князя Константина Константиновича – великий князь Константин Николаевич также играл на этом инструменте.

Можно почти точно установить, когда будущий Александр III начал играть на любимых духовых инструментах. Летом 1847 г., когда Александру шел третий год, его брат упросил одного из воспитателей купить ему настоящую трубу, «чтоб играла». Воспитатель «приискал в игрушечной лавке детскую трубу из цинка, которая при легком надувании производит звуки через так называемую гармонику; а чтоб младшему брату было незавидно, то и для него немного поменьше»³⁸⁰. В результате Никса и Александр «с утра до вечера не выпускали их из рук и изо рта». Примитивные музыкальные экзерсисы мальчиков в немалой степени раздражали бабушку-меломанку – императрицу Александру Федоровну. Она вызвала воспитателя и «особенно благодарила за эти подарки». Когда этим же летом Александр II прислал детям игрушки, купленные в Гамбурге, то находившиеся в их числе трубы были немедленно изъяты³⁸¹.

Достаточно много известно о музыкальных пристрастиях Александра III. Внешне совершенно неутонченный и мужиковатый император был тонким ценителем и большим знатоком музыки. Александр III, как и Николай I, регулярно играл на музыкальных инструментах, получая от этого искреннее удовольствие. Примечательно, что могучий царь играл на различных духовых инструментах, как и его дед, Николай I, которого Александр III глубоко почитал. В описи вещей в личных комнатах императора в Гатчинском дворце упоминаются музыкальные инструменты, которые находились «под рукой». Так, в рабочей комнате Александра III хранилась валторна. В уборной – труба-баритон. В комнате за уборной – труба³⁸².

Следует отметить, что свой путь к духовым инструментам Александр III нащупал не сразу. Сначала его пытались учить играть на фортепиано, как это было принято во всех порядочных аристократических семействах. Утонченной императрице Марии Александровне, при всем ее искреннем уважении к свекру, претили эти «военные» трубы.

Уроки фортепиано начались для великих князей Александра и Владимира Александровичей довольно поздно, с осени 1857 г., когда Александру было уже 12,5 лет. Первым учителем музыки для братьев стал полковник В. М. Половцев, которому платили по 7 рублей за урок³⁸³. Преподавателя нашли, как это принято во все времена, по рекомендации. В. М. Половцев учил игре на фортепиано принцессу Екатерину Петровну Ольденбургскую, которая была на два года младше Александра, но учиться музыке начала значительно раньше него³⁸⁴. В. М. Половцев, ученик знаменитого Гензельта, стал учителем музыки и для всех сыновей Александра II.

Занятия шли очень плохо, и причиной тому было простое нежелание великого князя играть на фортепиано. При этом у братьев ненависть к фортепиано была какой-то наследственной, как и тяга к духовым инструментам. Дело в том что еще осенью 1858 г. наследник-цесаревич Николай Александрович решительно отказался учиться играть на фортепиано, и тогда же его молодой воспитатель О. Б. Рихтер начал учить его играть на корнет-а-пистоне. Позже с цесаревичем стал заниматься признанный виртуоз Вурм³⁸⁵. Трудно сказать, что повлияло на решение Никсы: наследственное увлечение внешней стороной военного дела или авторитет царственного деда.

Младшие братья цесаревича, Александр и Владимир, видимо, не раз слышали музыкальные экзерсисы старшего брата и постепенно заинтересовались и самим инструментом. В сентябре 1861 г. воспитатель Александра Александровича отметил в дневнике, что его воспитанник, «по-видимому, более интересуется игрою на корнет-a-pistons, нежели прежде»³⁸⁶. При этом 16-летний Александр Александрович продолжал «мучить» фортепиано. 4 сентября 1861 г. воспитатель записал: «После завтрака Александр Александрович отправился играть на фортепиано»³⁸⁷.

Второму царскому сыну было уже почти 17 лет. Несмотря на несколько лет регулярных занятий, его музыкальные «успехи» не продвинулись дальше примитивных гамм, поэтому родители в конце октября 1861 г. приняли «стратегическое» решение прекратить обучение Александра Александровича игре на этом инструменте. Как ни удивительно, молодой человек воспринял это достаточно болезненно, по крайней мере, он жаловался своему воспитателю, что его не будут больше учить играть на фортепиано. На эти жалобы воспитатель резонно заметил, что «в этом он сам виноват, что тот, кто в течение нескольких лет сидит на экзерсисах и еще не умеет разбирать нот, тот не может подавать надежды на успехи. Что нужно требовать строго либо совсем оставить музыку»³⁸⁸. Так на фортепиано безрезультатно потратили целых четыре года.

Однако уроки не прошли бесследно. Они пробудили интерес к музыке. По примеру старшего брата Александр Александрович стал брать уроки у О. Б. Рихтера. И уже в январе 1862 г. воспитатель констатировал, что «Александр Александрович пошел к Дмитрию Борисовичу (Рихтеру – И. З.), чтобы не пропустить урока музыки на трубе, он как-то стал дорожить этим»³⁸⁹.

В 1860-х гг. пятый сын Александра II – Сергей повторил путь старшего брата, отказавшись играть на фортепиано. Точнее, учитель музыки Кюндингер³⁹⁰ сам посоветовал прекратить занятия. При этом великий князь Сергей Александрович любил и понимал музыку.

На протяжении всего 1862 г. воспитатель великого князя Александра Александровича неоднократно отмечал, что у Рихтера братья «провели время очень весело, не говоря уже о музыке, которая доставляет им истинное наслаждение»³⁹¹. Александр Александрович настолько почувствовал вкус и к новому инструменту, и к игре на нем, что принял «несколько раз участие в оркестре»³⁹². Более того, 17-летний великий князь стал играть самостоятельно и «трубил до 10 часов»³⁹³. Во всех этих записях сквозит сначала удивление, а затем и просто изумление как музыкальными талантами, так и желанием играть со стороны того, на ком уже давно поставили крест учителя.

В летний сезон 1863 г. великих князей Александра и Владимира стали вывозить на аристократический «музыкальный пленэр» в Павловск. Эти прогулки в Павловск «на музыку» были почти обязательны для петербургской аристократии: «Вереница экипажей останавливалась у болотистой речки. Отсюда внимали звукам оркестра. Знакомых бывало – пропасть»³⁹⁴.

Как известно, музыка объединяет, и в первой половине 1860-х гг. вокруг сыновей Александра II сложился кружок любителей музыки, который просуществовал около десяти лет. По свидетельству мемуариста, Александр Александрович играл квартеты еще со своим старшим братом – наследником Николаем Александровичем, генералом Половцевым, Вурмом, Тюрнером. После смерти старшего брата в апреле 1865 г. великий князь Александр Александрович стал цесаревичем, и к 1869 г. вокруг него сложился «скромный медный септет» из девяти человек³⁹⁵.

В 1872 г. по желанию цесаревича Александра Александровича было основано Общество любителей духовой музыки, которое в то время называлось «Хором наследника цесаревича Александра Александровича». Цесаревич лично на протяжении девяти лет участвовал в его регулярных репетициях и концертах. К этому времени состав Общества был расширен за счет офицеров лейб-гвардии Егерского полка. Музицировали еженедельно, по четвергам. Оркестр был исключительно медный с прибавлением одного «контр-баса» (ротмистр Дмитрий Антонович Скалон) и турецкой музыки. Дирижировал помощник заведующего хором гвардии Беккель, позже его заменил Шрадер. Репертуар для любителей был довольно сложный – Бетховен, Глинка, Шуман, Вагнер, Мейербер. Для усиления состава один раз был даже приглашен «легионер» со стороны – профессиональный американский музыкант-виртуоз, игравший на корнете. Они отыграли вместе два месяца, за что американец получил на память весьма ценный перстень³⁹⁶.

Надо заметить, что очень многие офицеры были заинтересованы войти в состав «Хора» наследника, поскольку это давало возможность личных, неформальных контактов с ним. Все хорошо понимали, что наследник рано или поздно станет императором и будет набирать свою «команду» из лично ему известных людей. Не чурались «музыкальных контактов» и великие князья. Так, дядя цесаревича – великий князь Николай Николаевич (старший) несколько раз исполнял в оркестре цесаревича «партию маленького барабана», при этом он «выбивал дробь отчетливо и красиво» на барабане, привезенном из Болгарии в 1877 г.

Периодически «Хор» концертировал. Например, играл в Зимнем дворце для императрицы Марии Александровны. Один раз был устроен большой концерт для своих. Предполагалось, что это будут родные и близкие участников хора. Однако в зале собралось до 250 человек. До последнего момента участники концерта не знали, приедет ли цесаревич. Александр Александрович приехал и вместе со всеми музыкантами выступал на сцене. Это был уже прецедент.

Столь многолетнее членство в «Хоре» в конце 1870-х гг. было формализовано. По инициативе цесаревича придворный фотограф Левицкий сфотографировал всех членов кружка. Затем придворными ювелирами был изготовлен жетон для ношения с инициалами наследника и царской короной над ними. Внутри жетона была помещена миниатюрная фотография цесаревича³⁹⁷.

Личное участие цесаревича в занятиях «Хора» продолжалось вплоть до марта 1881 г., когда после воцарения у Александра III уже не осталось ни времени, ни возможности для регулярных занятий музыкой³⁹⁸.

Будущий Александр III не был чужд и пения. Мемуарист упоминал, как «великий князь, сидя рядом с бароном Владимиром Александровичем Фредериксом, очень твердым певцом, пел вместе с ним партию 2-го тенора»³⁹⁹.

Александр III очень любил музыку П. И. Чайковского. Когда композитор лишился финансовой помощи своих покровителей, то именно Александр III поддержал его материально. Великому композитору была положена государственная пенсия в 3000 рублей в год, что равнялось годовому жалованью университетского ординарного профессора. Можно упомянуть и то, что П. И. Чайковский, в свою очередь, посвятил жене Александра III, популярной в России императрице Марии Федоровне, двенадцать романсов, некоторые из них – на слова великого князя Константина Константиновича.

О музыкальных пристрастиях Александра III подробно писал в мемуарах граф С. Д. Шереметев. Он вспоминал, что в один из вечеров в Гатчине они слушали Чайковского: «Хор играл в этот день особенно хорошо, и впечатление было сильное. Государь пожелал повторения и слушал с видимым наслаждением, да и нельзя было иначе. Все разошлись несколько позднее обыкновенного и под чудным настроением, а на другой день узнали, что в то самое время, когда все это происходило в Гатчине, умирал Чайковский. Казалось, мы слушали его лебединую песнь.

Вообще, он очень любил музыку, но без всяких предвзятых, партийных мыслей, без всякой претензии на музыкальность. Конечно, он восторгался Глинкой и знал многие его романсы. Особенно любил он «В крови горит огонь желанья». Рубинштейна он не переваривал как человека, его коробили его самомнение, его самодовольство и самоуверенность… К Балакиреву относился сочувственно и снисходительно к его невменяемости. Римского-Корсакова ценил не только как композитора, а как знатока оркестровой части. Он многому восхищался у Вагнера и любил, когда его исполняли, но не терпел музыкальных завываний его поклонников. Церковную музыку очень любил, ценил Бортнянского, но предпочитал Львова за его задушевность. Любимая его «Херувимская» была Львова. Он назначил ее петь в день своей коронации.»⁴⁰⁰

Граф Шереметев упоминал также, что Александр III был не прочь послушать и цыган, «когда они были хороши». Поскольку в естественной «среде обитания» цыган, то есть ресторанах, российские императоры их слушать не могли, то одну цыганку пригласили спеть в императорском Гатчинском дворце. Разумеется, петь в парадных дворцовых залах для цыганки было совершенно неорганично, поэтому она волновалась, пела в одиночестве и, конечно, хуже обыкновенного. Однако Александр III остался ею доволен и щедро наградил певицу⁴⁰¹.

Александру III нравилась и легкая музыка, особенно вальсы Штрауса. Он следил за музыкальными новинками, но отзывы его были осторожны. Он никогда не судил по первому впечатлению. Примечательно, что в обычае семьи было посещение прогонов, или генеральных репетиций. Так, с «Пиковой дамой» Александр III впервые познакомился еще перед первым ее представлением. Эта опера ему понравилась.

Николая II, как и всех царских детей, учили играть на музыкальных инструментах. Но, судя по всему, они так и не стали его постоянными спутниками. Царь мог сносно играть на фортепиано, но делал это чрезвычайно редко. По воспоминаниям Маргарет Эггерт, Николай II лично не музицировал и не пел, хотя очень любил музыку и был в достаточной степени музыкально развит.

Младший брат царя – великий князь Михаил Александрович в своем кабинете Гатчинского дворца хранил фисгармонию. Это клавишный духовой музыкальный инструмент с металлическими язычками, со многими регистрами и двумя педалями, которыми приводились в движение меха воздушного резервуара инструмента. Фактически это был домашний орган. Сестра Николая II великая княгиня Ольга Александровна играла на скрипке. Ее учителем был первый скрипач в императорском оркестре Владислав Курнакович.

По своим музыкальным пристрастиям Николай II во многом унаследовал вкусы родителей. Он очень любил оперу⁴⁰² и церковную музыку. При этом в отношении церковного пения Николай II отличался большим консерватизмом и предпочитал простое пение. Так же, как и его отец, Николай II из композиторов любил более всего Бортнянского, Турчанинова, Львова, «к которым с детства привыкло его ухо. Произведения новых композиторов можно было исполнять при нем с большой опаской, рискуя получить замечание, а то и резкое выражение неудовольствия»⁴⁰³.

Императрица Александра Федоровна в молодые годы, как и все девочки ее круга, получила добротное музыкальное образование. Ее учитель музыки, директор Дармштадтской оперы, высоко оценивал музыкальные дарования юной принцессы. Главным инструментом императрицы было фортепиано. По своим музыкальным вкусам она тяготела к Вагнеру⁴⁰⁴.

Став императрицей, Александра Федоровна не оставила своих занятий музыкой. Более того, после 1905 г. императрица пригласила в Александровский дворец профессиональных педагогов. Она играла дуэты с пианистом профессором Кюндингером, который приходил к ней каждую неделю на несколько часов. Брала уроки пения у профессора Н. А. Ирецкой из консерватории. Видимо, эти занятия были связаны с желанием императрицы петь дуэты со своими подросшими дочерьми. Любопытно, что Николай II более чем скептически относился к музыкальным талантам своей жены и слушать ее пение не любил. Тем не менее периодически император приходил на половину супруги послушать, как она и Вырубова в четыре руки играли любимые им пятую и шестую симфонии Чайковского. Те, кто слышал игру императрицы, утверждали, что «ее величество была великолепной пианисткой и играла с удивительным подъемом»⁴⁰⁵.

У Александры Федоровны, по словам А. А. Вырубовой, было «чудесное контральто». Естественно, организовывались и домашние концерты. С императрицей пели дуэтом баронесса Мария Штакельберг (в девичестве Каульбарс), сестры Танеевы, графиня Эмма Фредерикс, а также «госпожа X и госпожа Z – две известные оперные певицы»⁴⁰⁶. Однако вскоре эти домашние концерты были прекращены. Официальным предлогом стали проблемы с сердцем, которые возникли у Александры Федоровны примерно в 1908 г.

Подрастающих дочерей в большой семье Николая II музыке учили фрейлины и мать. Уровень их музыкальной одаренности был, естественно, разным. Так, по мнению очевидцев, старшая дочь – великая княжна Ольга

Николаевна считалась не только самой умной из всех сестер, но и самой музыкальной, «она могла на память сыграть любое услышанное ею музыкальное произведение», кроме этого «она очень недурно пела меццо-сопрано»⁴⁰⁷.

Примечательно, что наряду с «академическими» музыкальными занятиями в семье Николая II были и вполне «народные» пристрастия. Как это ни покажется странным, утонченная и рафинированная императрица Александра Федоровна любила простую трехструнную русскую балалайку. Как правило, балалаечников она слушала во время отдыха на императорской яхте «Штандарт». Обстановка яхты позволяла это не совсем царское пристрастие. Во дворце балалайку слушать было неловко. Фрейлина императрицы баронесса С. К. Буксгевден упоминала, что в Ливадии «после обеда иногда слушали игру балалаечного оркестра яхты или пение казаков эскорта»⁴⁰⁸.

Первым музыкальным инструментом цесаревича Алексея стала именно русская балалайка. Здесь сказались и выбор матери, и стремление сделать из цесаревича истинно русского монарха. Судя по воспоминаниям, «Алексей обладал превосходным музыкальным слухом и великолепно играл на балалайке»⁴⁰⁹. Сохранилась фотография, на которой трехлетний цесаревич Алексей, сидя на палубе яхты с юнгами, играет на балалайке. Любопытно, что в списке вещей, взятых в августе 1917 г. царской семьей в Тобольск, значатся и две балалайки.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.